Глава 1
Наш городок раньше никогда не становился центром каких-то событий. Обсуждали в основном погоду и грибы. Все у нас было тихо и спокойно, обыденно, а иногда до ужаса скучно. При этом для прекрасной и довольной жизни всего хватало. С первыми лучами открывались лавки мясные, конфетные, продуктовые и заморские со специями. Имелась ресторация для заезжих гостей, кофейня, чайная, трактир и даже мужской клуб. На главной улице жил целитель с помощниками, дальше алхимик, несколько брадобреев, модистка, швеи и, наконец, ведьма. Старуха с вредным характером и привычкой гнать всех поганой метлой после первой рюмки жила обособленно, на самом краю городка Эстекс. Но как ни странно, ее дом было видно издали. Непонятное строение в два этажа с остроконечной крышей возвышалось чуть на пригорке и пугало приезжих черными стенами и дверьми темного дерева. Сами же жители гордились, что у них есть такая вредная ведьма, которую заезжие купцы побаиваются, а потому лишний раз не завышают цены.
Меня, младшую ведьму и помощницу старухи, тоже опасались, но скорее по привычке. Большая часть лавочников, наоборот, старались встречаться со мной. Но мой внешний вид многих все равно настораживал, особенно приезжих. А таких в городе пруд пруди, недаром через нас все едут в столицу и останавливаются отдохнуть на пару ночей перед серьезным переходом через перевал.
Так вот, приезжие нас, ведьм, побаивались. Мы с хозяйкой придерживались старой поговорки «чем мрачнее ведьма, тем больше уважения». Потому ходили в черных платьях и черных плащах с капюшоном, волосы часто носили чуть собранными на висках, но в целом распущенными. Еще старуха подводила глаза черным, но мне это не шло. Как мне казалось, мои зеленые раскосые глаза становились щелочками без определенного цвета, если их подвести жирным черным цветом. Но так или иначе, образ ведьмы мы сохраняли. И ни к нам, ни к нашим жителям просто так не лезли ни пьянчуги, ни бандиты, которые ошивались вблизи большого тракта, ни даже стража.
Да, не лезли. В прошедшем времени.
– Это война! – с силой хлопнув дверью, воскликнула ведьма. Сдернув с себя плащ и бросив неаккуратно на вешалку, она начала нервно ходить перед прилавком. Я тихонечко убрала баночку со снадобьем, горелку, порошки и только успела поднять последнюю колбочку, как хозяйка грохнула кулаком по прилавку.
– Значит, мы их травим, наговоры шепчем да отправляем в нужник с поносами, – прошипела злая старуха. Хотя, несмотря на морщинистое худое лицо и почти седые волосы, назвать такую энергичную женщину старой вряд ли кто бы осмелился, тем более в лицо.
– Мариша, неси Огюста!
Только не это. Она собирается пить. Да чтоб этим наемникам икалось. Пьяная ведьма – это очень плохо, пьяная злая ведьма еще хуже, а пьяная злая ведьма с плохим характером…
Огюстом старуха любовно называла свой бокал для крепких напитков. Размером он был со среднюю пивную кружку, но выполнен в стиле утонченного аристократизма. На тонкой ножке, с пухлыми боками и узким горлом. Его я обычно наливала до половины, хотя и этого было более чем достаточно. Чувствую, грядет очередная темная ночка.
Что было в прошлый раз, даже вспомнить страшно. Троица наших самых активных мужчин просто обсудила в лавке с друзьями, что как-то их не тянет ложиться в постель к любовницам и получается только с женами. Вроде бы в шутку кто-то намекнул, что ведьма постаралась. Якобы к ней все женщины ходят, вот она и наговорила их мужьям верности. Хотя ходят не только женщины, надо признать. Наверное, потому и разозлилась старуха, что ходят все и знают – она почти никогда злого не шептала. А тут ее так оскорбили.
Ну, что же, ведьма услышала, вернулась рыча, взяла Огюста и бутыль какой-то укрепляющей настойки. Я пошла с ней, потому что пакости всегда надо делать вместе. И не из-за общего ведьминского дела, а просто ведь грохнется где-нибудь, а к ней в таком состоянии боятся подойти. Потому что она как выпьет, сразу обо всех рассказывает правду. И начинает с крайнего дома, где муж ходит налево, и его давно пора гнать поганой метлой. Следующий дом принадлежит градоначальнику, а потому правды набирается много, а уж то, что его пора гнать поганой метлой еще десять лет, назад знали все. Потом постепенно старуха переходила на шарлатана целителя, который под видом сладких шариков продает чудодейственное средство для поднятия настроения. И тех олухов, которые в это верят, надо гнать поганой метлой. Кстати, целителя она даже в пьяном состоянии метлой гнать не собиралась, все же ее основной собутыльник. Потом доходила до главной звезды местных новостей — госпожи Торкинс, которая торгует не только позавчерашними стейками, но и своими телесами, и, как уже всем ясно, ее надо гнать поганой метлой. Тех, кого надо гнать, набиралось с десяток, потом ведьма немного отходила, и люди могли вздохнуть спокойно. Правда, зря они это делали, потому как, испугавшись правды, жители прятались, а старуха приступала к главному.
Полгода назад она взяла укрепляющую настойку, отдала мне недопитого Огюста и, нашептав заговор, вылила ее близ водонапорной башни. А через несколько дней поднялся вой. Мужчины не могли выпить ни одного глотка чего-нибудь крепче воды. Все-таки старуха добрая, кто бы что ни говорил, могла бы что-то с мужской силой сделать, а так, считай, баловство. Это, конечно, был не первый случай мести, но раньше она попадала на конкретных людей, а тут то ли старуха забыла, кто о ней плохо говорил, то ли просто загрустила. А грустить она одна не умеет, ей нужны соратники.
– Мариша, где Огюст? – немного нервно напомнила хозяйка. Наемники мне тоже не нравились, но сдается, что с ними не получится как с нашими мужчинами, которые теперь переходят от ведьмы на другую сторону дороги и оттуда кланяются. Все-таки месяц трезвости сделал из них невероятно вежливых людей.
– А что случилось? – Перед тем как выдавать Огюста, за которого я теперь по ее же настоянию отвечала, надо быть уверенной, что наемников ничто не спасет.
– Мало того что всех девок перелапали и никакого наказания не получили! Так теперь говорят, что мы с тобой их отравили, чтобы они не могли наняться в охрану. Поносом мучаются!
– Кхм... госпожа Блакли, так понос наш. Мы же матерям тех девиц полапанных раздали слабительную настойку. Бесплатно.
– И правильно сделали! Где это видано, чтобы под боком у ведьмы хороших девчонок портили. – Тут она посмотрела на меня более осмысленно. – Мариша, говорю, неси Огюста!
– Госпожа Блакли, ну что же из-за какого-то поноса Огюста тревожить?
– Мариша! Ты не поняла – это удар по нам с тобой! Они же ни в грош не ставят ведьм, только что ноги не вытирают. Да еще людей подстрекают, что нас гнать нужно, — горячо проговорила старуха.
– Поганой метлой?
– Что?
– Да так. Слушайте, наемники, конечно, отвратительны, но люди к нам не перестанут ходить из-за каких-то глупых сплетен.
Старуха посмотрела на меня как на дурочку, обошла прилавок и сама достала Огюста вместе с бутылкой виски. Налила, перевалив за середину. Взяла его двумя руками и грустно проговорила:
– За неделю, которую они здесь ошиваются, к нам с каждым днем приходит все меньше народа. Сегодня к нам не пришел ни один человек. А знаешь почему? Наемников не устраивает, что какая-то ведьма пользуется большим авторитетом, чем градоначальник или главарь их банды, власть делить не хотят… Я думаю, они здесь надолго, но не знаю зачем.
Она задумчиво сделала глоток, потом посмотрела мне в глаза и сказала:
– Думаю, мы им почему-то мешаем. – И еще один глоток. Все, теперь пойдет песня о заговоре. – Точно, они не могут нас пока убрать, все-таки, если убить известных ведьм, это сразу всколыхнет народ. А вот если дамы вдруг войдут в немилость, то потом исчезновение легко оправдать тем, что ведьмы просто уехали.
После следующего большого глотка ведьма скривилась и понеслась.
– Гнать их надо поганой метлой из нашего города! Понаехали неизвестно кто, неизвестно зачем, сидят неделю, портят девушек, на ведьм охоту открывают. Мы им покажем, Мариша! – Еще один большой глоток, – Доставай гримуар!
Все. Гасите свечи.
Глава 2
Утро началось с громкого стука в нашу дубовую дверь. Причем стучали уже в дом, а не в лавку. Наше странное строение имело некую веранду, которую расширили и переоборудовали в лавку, а из нее шел узкий коридор в сам дом. Вот в этом узком коридоре, видимо, стояло много людей, потому как пыхтение, которое слышалось даже на втором этаже, не могло принадлежать одному человеку.
– Мариша, пойди скажи, что сегодня не работаем, – проскрипел голос из соседней комнаты. Конечно, как гнать всех поганой метлой, так вместе, а как открывать, так Мариша. – И воды принеси, будь душкой.
Я кое-как подвязала теплый халат и налила воды. Утром после попойки со старухой лучше не спорить, еще загрустит сгоряча.
Отдала воду и сама присела к ней на кровать. Оттого что почти не спала, в голове стучало и меня слегка мутило.
– Голова болит, шепните и мне на воду, пожалуйста, – попросила я старуху.
Да, быть неправильной ведьмой плохо. В основном все наши ведьминские заговоры от разных легких недугов хорошо приживаются в напитках, потому и торгуем мы главным образом зельями. Но мои заговоры держатся только на еде, а утром после бурной ночи от одного упоминания о завтраке могло замутить.
– Пей, девочка.
Внизу опять загрохотали, да так, что стены тряхнуло.
– Иди выпроваживай, скажи им, мне тишина нужна.
После заговоренной воды стало лучше, и я поплелась вниз. А там из-под двери пополз дым. Нет, ну кто додумался жечь дом ведьм! Вот им мало было вчера. Легко их стража приложила, не проняло, мало им! Вот сейчас попляшете!
Резко распахнув дверь и собираясь уже хорошенько гаркнуть, я запнулась. Передо мной на корточках сидел их главарь, и с его рук струился дым. За ним стояли двое плечистых ребят, а за ними, кажется, еще. И все как на подбор – у одного лицо желтое, у другого синее, у третьего красное, дальше палитра прерывалась. Это было так мило, суровые мужчины с мечами на поясе и хмурыми лицами выглядели как спелые фрукты. Не выдержав, я улыбнулась и фыркнула.
– Смешно, да? – угрожающе проговорил красный. – Зови ведьму, поговорим пока по-хорошему. Не спустится – достанем из постели.
– Красный, ты бы осторожнее с приказами в ведьмином доме, – напустив строгости, проговорила я. – А ты, желтый, кончай дым пускать, у нас тут не балаган и не ярмарка. Хотя…
Окинула взглядом первую троицу и собиралась уже предположить, кто кем мог быть на ярмарке, но их желтый главарь резко вскочил и заслонил мне своими плечами и красного, и синего.
– Тащи сюда ведьму, – тихо проговорил он. – И обращайся к воинам по имени, девочка.
– Что же, я должна знать поименно всех пятнадцать… мальчиков? Да и так я вас хоть отличаю, а то все на одно лицо, честное слово.
Осторожненько отпихнув главаря и плотно прикрыв дверь, я смело шагнула на красного.
– Так и быть, поговорю с вами. – И уверенно прошла в лавку, хотя коленки немного дрожали. Плохо, что у наемников главарь – маг. С ним бы дружить, а не ссориться.
Вышла, а там цветник – лица от зеленого до малинового. И все хмурые, сопят, морщатся. Интересно, как они по улице шли? И совсем непонятно, почему тройной лошадиный заговор на рост гривы и обновление копыт дал такой эффект.
– Доброе утро, цветочки! – Главное – понаглее и улыбаться. Так, теперь пора дружбу заводить. – Малиновый, будь другом, помоги мне на кухне с водой.
Еще раз окинула всех лучистым взглядом и честно призналась:
– Буду вас лечить. – Двое не выдержали, схватились за рукояти мечей, но, взглянув поверх моей головы, неохотно отпустили. Ну вот, значит, за спиной уже есть друг, а я даже еще лечить не начинала, приятно.
Подбадривая себя и стараясь не показывать виду, что страшновато находиться одной среди стольких разноцветных мужчин, я потопала на нашу кухню-лабораторию.
Малиновый помог поставить воду, но не успела я с ним заговорить, как он ушел. Подумаешь, какой обидчивый. Малиновый цвет вообще ему почти шел. Да, как-то плохо получилось, не надо было доставать гримуар, там никогда ничего дельного не найти.
В прошлый раз градоначальника этим гримуаром изводили, хотели ему чесотку, а вместо этого он начал ходить и всех чесать. Подойдет, поздоровается, начнет говорить и тихонечко так то плечико у собеседника почешет, то еще что, и чем дольше разговор, тем сильнее чесал, под конец двумя руками – и спину, и живот. После того как госпоже Торкинс градоначальник почесал грудь, она объявила о помолвке и почти женила его на себе. Но тот вовремя одумался, извинился перед моей ведьмой, даже не помню за что. Выставив мою старуху перед собой, сказал госпоже Торкинс, что действовал неосознанно и ничего не успел даже пощупать и, более того, даже не помнит никакой груди. И шепотом добавил, что у госпожи Торкинс ее отродясь не было.
Да, пора исправлять проделки гримуара. Пока грелась вода, я посмотрела по сторонам, к чаю нужно было что-то подать, а то никого не вылечу. Но вчера мы пакостили, а значит, кроме варенья, у нас ничего нет. Я разложила земляничное варенье в две вазочки и тут наткнулась на свои булочки. Вчерашняя сдоба все еще выглядела хорошо. Но знаю, что на второй день они и вполовину не такие вкусные, как в первый. Недолго думая, я порезала булочки толстыми брусочками, раскалила сковороду и быстро подсушила до румяной корочки. То что надо – брусочки, хрустящие снаружи и мягкие внутри. Сложила их на два блюда, распростерла над ними ладони и пожелала, чтобы помимо хорошего настроения брусочки даровали прежний внешний вид. Меня покачнуло, и я вцепилась в край столешницы. Как же неудобно быть слабой ведьмой, чуть переколдуешь – и качает. Сама точно все не донесу.
– Малиновый, помоги, пожалуйста! – крикнула я. Вежливость наше все. Прошла минута, прежде чем яркое недовольное лицо вплыло на кухню. Цвет у лица стал насыщеннее, особенно на щеках, почти красный. Еще бы пар из ноздрей – и можно пугать детей
– Господин Стечер, и никак по-другому, – грозно проговорило малиновое лицо. Я улыбнулась.
– Поднос с чашками твой, господин Стечер. – На такое лицо было просто невозможно злиться.
Он понес в лавку кружки, а я – поднос с брусочками и варенье. Не успели мы перешагнуть через порог, как нас остановило грозное:
– Стоять! – Желтый главарь подскочил с табуретки, подошел к подносу с чашками и провел над ними рукой, потом еще раз и в итоге с каким-то разочарованием пробормотал: – Чисто.
А все остальные, наоборот, даже повеселели, у кого-то заурчал живот. Не успели расставить чашки, синий протянул одну руку к кружке, а другую к брусочкам.
– Руки можно помыть на кухне, малиновый… господин Стечер поставил вам воду у рукомойника. – Гордо расправив плечи, я прошла за стойку и начала составлять тарелки и чашки с подносов.
– Ты же нас собиралась лечить, – осторожно уточнил главарь, и его ярко-желтое лицо уставилось на меня. – Или нет?
– Самое хорошее лекарство от плохого настроения – чай с вареньем и булочками… брусочками.
– Вот как, значит. Сколько действует этот цветной наговор твоей старухи?
– Тот заговор, что она читала, должен был неделю, а этот не ее. – Главное – говорить спокойно и не трусить. А это непросто: несмотря на ярко-желтое лицо, глубоко посаженные черные глаза на нем наводили страх. – А может, вас кто-то другой проклял? Другой маг?
