Байки Духа проклятого леса
Бета: Светлана Помогаева
Обложка: Маргарита Адясова
Буктрейлер: Наталия Гудожникова
https://vk.com/wall297918788_5235
Иван всегда мечтал работать журналистом. И не каким-нибудь, а самым настоящим криминальным: чтобы расследования, кровь в жилах стыла, адреналин выстреливал, опасность, стрельба, работа под прикрытием. Он обожал детективные сериалы, многие знал наизусть, мечтал, как однажды сам попадет в переплет, узнает что-то важное, разоблачит какого-нибудь мафиози, и даже, может быть, погибнет, а потом мать его, украдкой вытирая слезы платочком, получит награду из рук самого высокопоставленного в стране чувака, и скажет трогательную речь о том, что он, Иван Волков, жил журналистикой и умер, как настоящий журналист. Ну или что-то типа того, но обязательно пафосно.
В старших классах Иван делал стенгазету. Пару раз его даже побили, когда он разоблачил старшеклассника-вымогателя и повариху-воровку. Директриса тогда знатно орала, но Иван стоял на своем — было дело, у него и доказательства есть. Крику было — ого-го! Тётю Лиду пожурили, а Петра поставили на учет в детскую комнату полиции. Иван тогда очень сильно собой гордился. Всё-таки журналистика — это почти как следователь, только интереснее.
После школы Иван без особых проблем поступил на факультет журналистики в МГУ, который с блеском окончил. Он был уверен, что теперь-то ему открыты любые двери, но… Но… С телевидением ничего не получилось. Он мечтал стоять в кадре, работать на выездах. В кадре стояли звезды, а он был чисто мальчиком на подхвате, которого даже не приглашали на планерки. Он попробовал найти себя в газетной журналистике, но через полгода сник из-за унылой рутины. Нет, это всё не то. Ему масштаб нужен, простор, движуха, а не вот эта скучная чехарда.
Он даже как-то думал податься в блогеры. Плюсов много: никакого тебе начальства, делай, что хочешь и сколько хочешь, но всё перечеркивал главный минус — где взять деньги на развитие канала и на его запуск? С деньгами у Ивана было туго. Если не сказать еще хуже. Поэтому сейчас он готов был пойти работать куда угодно, лишь бы не сидеть на материной шее. А то стыдоба. Мать, конечно, ворчала, но кормила свою кровиночку, уже ежедневно намекая прямым текстом о том, что, мол, пора, брат, пора.
— Чо, как ты? — спросил Антон Птицын, с которым они учились вместе на курсе. Антоха удачно пристроился на Первый канал в передачу «Человек и преступление», в которой готовил тексты и проверял фактуру для ведущего. Платили за это не очень много, но парень надеялся со временем сделать карьеру, выйти в эфир и стать звездой.
— Уволился, — с кислой миной сообщил Иван. Они пересеклись в кафе на бизнес-ланче.
— И какие планы? — Антоха в два счета закинул в рот всю порцию салата.
— Пока никаких. Хочу в расследования на НТВ сунуться. Не знаешь, там есть вакансии?
— Без понятия. Моя недавно ушла из «Сражения экстрасенсов». Хочешь спрошу, закрыли они ту вакансию или нет?
Иван рассмеялся:
— Где я и где ваши экстрасенсы?
— А чо? — искренне удивился друг. — Машке нравилось. Работа, правда, собачья, а так она полстраны объездила.
— И что делала? — выгнул бровь Иван.
— Ну, смотри, — поудобнее уселся Антоха. Его лицо озарила широкая самодовольная улыбка. — Вот пишет какая-нибудь тетя Нюся, что в их доме чертовщина завелась. Редактор смотрит. Идея нравится. Сюжет может хороший получиться, антураж, опять-таки, деревенский, бюджет под это дело выбить можно. Дальше тетя Нюся приезжает сюда, в Москву, чтобы обговорить все детали. И если редактору всё это понравилось, то он ставит историю тети Нюси в план, а сам на место посылает мою Машку. В ее задачу входило собрать максимально полную информацию о тете Нюсе, всех ее родственниках, соседях, на месте разобраться, куда идти, кто где повесился, где чья могила. Затем Машка делала отчет и отправляла всё Нинель Павловне, это её начальница, а та уже думала, как этой информацией распорядиться. У них там несколько редакторов, кто выпуски готовит. Машка работала с Нинель Павловной. Говорит, что она там самая вменяемая. Сечешь?
— Не очень.
— О-о-о-о! — взвыл Антоха, закатив глаза. — Потом эту информацию Нинель Павловна раздает экстрасенсам, а они ее на камеру говорят, и у тети Нюси глаза по пять копеек, мол, всё видят, всё знают, настоящие! Зрители писают от восторга, рейтинги растут, рекламодатели баблишко несут, у тебя зарплата — во! — Он поднял большой палец. — Понял?
— Так экстрасенсы что, не настоящие? — округлил глаза Иван.
Антон посмотрел на него выразительно и зачерпнул ложку супа.
— Не, Вань, прости, тебе эта работа не подходит.
Через три дня Иван сидел в том же кафе и за тем же столом, но уже с бывшей начальницей Машки Удальцовой, редактором той самой «Сражения экстрасенсов», женщиной неопределенного возраста и ноябрьской внешности.
— Я посмотрела ваши расследования. Очень толково. — Нинель Павловна сделала паузу и пригубила кофе. На губах осталась белая пенка. В глазах стояла всё та же хмарь и тоска. — Мария рекомендовала вас как весьма умного и дотошного журналиста, который очень внимательно относится к деталям и способен найти нужную информацию.
Иван кивнул. Нинель Павловна была похожа на ведьму, продавшую душу дьяволу за вечную жизнь. Красоты ей это не прибавило, зато мир уже давно утомил ее своим присутствием. Прокуренный голос, уставший взгляд, ленивая речь. Флегматичная особа. Но Машка говорила, что она очень умная. Иван любил умных теток. У них всегда чему-то можно научиться.
— Она вам объяснила специфику? — Карие глаза посмотрели на него утомленно и в то же время пронзительно.
Иван снова кивнул.
— Тогда не буду повторяться. Я дам вам задание на испытательный срок. Выполните, возьму вас на работу и оплачу все ваши расходы на командировку. Нет — ну, на нет и денег нет.
Нинель Павловна протянула ему конверт. Иван быстро глянул на почерк — писал пожилой человек. Отправитель — женщина. Кемеровская область. Прикинул в уме расходы… Мать его убьет.
— Я выполню ваше задание, если вы обещаете потом все компенсировать, — сказал уверенно.
— Собирайте чеки, — безучастно посоветовала ему женщина, поднимаясь. — И не потеряйте письмо.
Когда Нинель Павловна покинула кафе, забрав с собой недопитый кофе, Иван вытащил содержимое конверта.
— Аглая Игнатьевна Нечаева. Поселок Белогорск Кемеровской области. Господи, это вообще где?
Информация по поселку могла кого угодно вогнать в депрессию. Белогорск находился на восточных отрогах Кузнецкого Алатау в трёхстах семидесяти пяти километрах от районного центра и в четырех километрах от границы с Хакассией, населения там осталось чуть больше тысячи человек, но самое главное — видео. Жители умоляли спасти умирающий поселок, жаловались на управляющую компанию и бездействие администрации.
— Ну что ж, так даже интереснее, — ухмыльнулся Иван, и заказал билет на самолет до Красноярска. Было немного страшно, но зарплата, которую пообещала Нинель Павловна, выглядела весьма привлекательно. Иван готов пострадать несколько дней ради презренного металла.
Дорога до Белогорска заняла почти двое суток. В город он приехал утром, проведя ночь в электричке, уставший, но весьма воодушевленный. Остановившись на постой у юркой пожилой женщины, он отправился в гости к Аглае Игнатьевне Нечаевой, справедливо рассудив, что чем быстрее он проведет свое расследование, тем раньше получит деньги от Нинель Павловны. Да и время поджимало. Поезда тут ходили раз в неделю: в пятницу в Белогорск, в воскресенье из Белогорска. Жить неделю в этом чудесном месте ему не хотелось, а на автобусах и попутках передвигаться было стремно — мало ли какая дурь придет в голову местным неадекватам.
Бабушка Аглая, как женщина попросила себя называть, выглядела словно печеное яблочко: такая же темная и сморщенная, оболочка вроде бы крепкая, но пальцем тронь — и всё, развалится. Она поставила перед ним старый заварочный чайник и вазочку с сушками.
— Кушайте, Ванечка, кушайте. Вы ж с дороги, голодный, наверное.
Иван пригубил терпкий чай и улыбнулся. На столе лежал конверт с письмом бабушки Аглаи. Они сидели на кухне за дубовым столом с белоснежной скатертью. Кухня хоть и старая, но добротная, самодельная. Было видно, что в доме когда-то был хозяин, руки которого росли из нужного места. Аглае Игнатьевне оставалось только создать уют и беречь родное гнездышко.
— Расскажите, что произошло? — попросил Иван. — Наша редакция заинтересовалась вашим письмом. Мы готовы привезти к вам экстрасенсов, но нужно понимать, что да как.
— Ох-хо-хонюшки, — покачала головой старушка. — Даже не знаю, с чего начать.
— Начните с начала, — обворожительно улыбнулся Иван, пытаясь одновременно раскусить сушку и включить диктофон на телефоне.
— С начала… — задумалась бабушка Аглая. — Что ж, попробую. Дашенька — моя правнучка. Я вырастила ее. Год назад она пропала. В тот день она пошла на кладбище, чтобы проведать могилу своей покойной матери, и сгинула. Ни слуху, ни духу.
— Так, может, медведя встретила или болото засосало? Тайга кругом.
Бабушка Аглая покачала головой.
— Дашенька с детства леса боялась. Мать ее, моя внучка, пропала при аналогичных обстоятельствах и в это же время. В конце октября они с классом отправились в поход. Леночка каким-то образом отстала от класса и потерялась. Искали всем городом. Приезжали люди из райцентра, но…
— Пошла в поход с классом? — выгнул бровь Иван. Это во сколько же лет Леночка родила?
— Да, — не заметила подвоха бабушка Аглая. — Она была учителем в школе. Когда погибла Верочка, дочь моя, Леночка совсем крошкой была, и года не исполнилось. Я вырастила ее. Леночка всё в город рвалась. Я уж думала, что там и останется, но нет. Пока Леночка училась в училище, забеременела, в девятнадцать родила. Потом вернулась и устроилась тут в начальную школу. Дашеньке было полгода, когда Лена пропала.
— Как она могла потеряться, когда должна была следить за детьми?
— Никто не знает.
— То есть могила Лены пуста? Или вы ее нашли?
Бабушка Аглая покачала головой и опустила взгляд.
— А что случилось с вашей дочерью?
— Вера в райцентр поехала по работе. Должна была вернуться на следующий день, но не вернулась. Мы искали ее и не нашли.
— Я правильно понимаю, все три могилы пусты?
Аглая Игнатьевна всхлипнула и кивнула. Дело о пропаже Даши Н., как Иван обозвал свое задание перед поездкой, превращалось в дело о пропаже женщин семьи Нечаевых, а это уже выглядело совсем иначе, чем первоначальная история.
— У меня тут не сходится, — пытливо глянул Иван на Аглаю Игнатьевну. — Если тела не нашли, то как вы их похоронили? Они должны быть признаны пропавшими без вести. У нас не хоронят пустые гробы.
— Через суд, сынок, через суд, — рвано выдохнула бабушка Аглая и хлюпнула носом. — Тут все справочки собрала, в райцентр отвезла… Очень больно вот так хоронить своих кровиночек. Считай троих вырастила, троих и пережила.
— Простите, — Иван накрыл ее кисть своей. — Простите, я не знал. Вера сама поехала или ее кто-то повез?
— Водитель ее вез. Говорит, что должны были в городе переночевать, но Вера вдруг заторопилась в ночь в дорогу. Мишка уговаривал остаться. Но она всё рвалась домой, говорила, что с Леночкой беда случилась. И позвонить не получалось — в конторе уже рабочий день закончился, сад тоже закрылся. Я Леночку из яслей забрала, у нас всё хорошо было. А уже при подъезде к городу, попросила его Верочка остановиться у леса, мол, приспичило ей, до дома не доедет. Зашла в лес и исчезла в темноте. Мишка ее ждал-ждал, сигналил, кричал. Пару часов ждал. А Верочка как пропала.
— Его же посадили? — ужаснулся Иван своей внезапной мысли, ведь тогда не было ни камер, ни регистраторов, ни детектора лжи, чтобы проверить правдивость слов водителя, а у Михаила не было никаких доказательств своей невиновности.
— Посадили. Только Веру так и не нашли. Он на коленях предо мной стоял. Клялся, что не убивал Верочку, что нет на его совести ничьей жизни, что любит ее до беспамятства. Я поверила ему. Мишка со школой за Верой бегал, он бы не смог.
— Михаил жив?
— Да, живет на краю города у кладбища. Говорит, что с тех пор стал бояться ходить в лес.
— Было бы здорово его тоже позвать на съемки. Если он не убивал вашу дочь, то ему важно узнать правду и доказать свою невиновность. Когда погибла Вера?
Бабушка Аглая посмотрела на него со страхом и болью.
— Они все исчезли в один день, тридцатого октября, с разницей в двадцать лет.
— Интересная картина вырисовывается, — задумчиво протянул Иван, нарисовав в блокноте три женские фигурки. Девушки пропали в ночь перед праздником всех святых — Хэллоуином у католиков, Самайном — у кельтов, и в Велесову ночь по славянским верованиям. Насколько он помнил из истории, в Велесову ночь славяне запирались дома и зажигали огни, которые должны были отпугнуть злых духов. Если куда-то поехать этой ночью, то можно и не добраться до дома, а отправиться прямиком в мир Нави. Новые знакомства и странные попутчики тоже считались в этот день дурной приметой: с таким человеком в жизнь придут беды и несчастья. И Вера, которая зачем-то понеслась домой на ночь глядя, хотя не должна была, и Лена, которую кто-то погнал в поход поздней осенью, и Даша со своим кладбищем… — А у правнучки вашей есть дочь? — спросил он, предчувствуя ответ.
Аглая едва заметно кивнула и отвернулась.
— Лиза живет со своим отцом и его родителями. Я уж старая. Опека не отдала бы мне ребенка. Да и куда мне в восемьдесят за младенцами присматривать? Тут как бы самой в младенца не превратиться. Лес забирает моих детей. Ваши экстрасенсы могут снять проклятие баксЫ? Пусть хотя бы Лиза выживет.
— У вас есть какие-то подозрения? Кто мог наложить на вас это проклятие?
Женщина задумчиво посмотрела в окно.
— Когда пропала Даша, я много думала… Тут раньше было коренное поселение эллеутов, очень древнее, многовековое. В девятнадцатом веке золото мыли. Эллеуты не очень приветствовали пришлых, говорили, что дары природы они забирают, а духам не платят, те гневаются. В середине прошлого века здесь нашли месторождение нефелинов, ну и построили завод по его переработке. Вот их и выгнали отсюда, почти всех. Но некоторые эллеуты остались в поселке. Получили квартиры. Пошли работать на завод. Мои родители приехали сюда по разнарядке после института, встретились и полюбили друг друга. Потом родилась я. Рядом с нами как раз жила семья эллеутов — моя подружка Алтынай, ее родители и очень старая бабушка. Взрослые говорили, что она баксы, шаманка то есть, но я часто бывала в гостях у Алтынай, и знала, что бабушка Гизем хорошая и добрая. Хотя, чего уж скрывать, скажу честно, я побаивалась ее. Она редко улыбалась и обычно смотрела очень строго. Но она угощала нас самодельными конфетами, поэтому я любила проводить время у Алтынай. Однажды бабушка Гизем не закрыла свою комнату, и мы с Алтынай туда пробрались. Она сказала, что у бабушки есть сокровища, которые она никому не дает трогать и играть, но сейчас ее нет, и мы можем посмотреть их. Алтынай говорила, что много раз так делала, и бабушка ничего не замечала. Мы залезли
Бета: Светлана Помогаева
Обложка: Маргарита Адясова
Буктрейлер: Наталия Гудожникова
https://vk.com/wall297918788_5235
Глава 1. Дело о пропаже Даши Н. (Иван Волков)
Иван всегда мечтал работать журналистом. И не каким-нибудь, а самым настоящим криминальным: чтобы расследования, кровь в жилах стыла, адреналин выстреливал, опасность, стрельба, работа под прикрытием. Он обожал детективные сериалы, многие знал наизусть, мечтал, как однажды сам попадет в переплет, узнает что-то важное, разоблачит какого-нибудь мафиози, и даже, может быть, погибнет, а потом мать его, украдкой вытирая слезы платочком, получит награду из рук самого высокопоставленного в стране чувака, и скажет трогательную речь о том, что он, Иван Волков, жил журналистикой и умер, как настоящий журналист. Ну или что-то типа того, но обязательно пафосно.
В старших классах Иван делал стенгазету. Пару раз его даже побили, когда он разоблачил старшеклассника-вымогателя и повариху-воровку. Директриса тогда знатно орала, но Иван стоял на своем — было дело, у него и доказательства есть. Крику было — ого-го! Тётю Лиду пожурили, а Петра поставили на учет в детскую комнату полиции. Иван тогда очень сильно собой гордился. Всё-таки журналистика — это почти как следователь, только интереснее.
После школы Иван без особых проблем поступил на факультет журналистики в МГУ, который с блеском окончил. Он был уверен, что теперь-то ему открыты любые двери, но… Но… С телевидением ничего не получилось. Он мечтал стоять в кадре, работать на выездах. В кадре стояли звезды, а он был чисто мальчиком на подхвате, которого даже не приглашали на планерки. Он попробовал найти себя в газетной журналистике, но через полгода сник из-за унылой рутины. Нет, это всё не то. Ему масштаб нужен, простор, движуха, а не вот эта скучная чехарда.
Он даже как-то думал податься в блогеры. Плюсов много: никакого тебе начальства, делай, что хочешь и сколько хочешь, но всё перечеркивал главный минус — где взять деньги на развитие канала и на его запуск? С деньгами у Ивана было туго. Если не сказать еще хуже. Поэтому сейчас он готов был пойти работать куда угодно, лишь бы не сидеть на материной шее. А то стыдоба. Мать, конечно, ворчала, но кормила свою кровиночку, уже ежедневно намекая прямым текстом о том, что, мол, пора, брат, пора.
— Чо, как ты? — спросил Антон Птицын, с которым они учились вместе на курсе. Антоха удачно пристроился на Первый канал в передачу «Человек и преступление», в которой готовил тексты и проверял фактуру для ведущего. Платили за это не очень много, но парень надеялся со временем сделать карьеру, выйти в эфир и стать звездой.
— Уволился, — с кислой миной сообщил Иван. Они пересеклись в кафе на бизнес-ланче.
— И какие планы? — Антоха в два счета закинул в рот всю порцию салата.
— Пока никаких. Хочу в расследования на НТВ сунуться. Не знаешь, там есть вакансии?
— Без понятия. Моя недавно ушла из «Сражения экстрасенсов». Хочешь спрошу, закрыли они ту вакансию или нет?
Иван рассмеялся:
— Где я и где ваши экстрасенсы?
— А чо? — искренне удивился друг. — Машке нравилось. Работа, правда, собачья, а так она полстраны объездила.
— И что делала? — выгнул бровь Иван.
— Ну, смотри, — поудобнее уселся Антоха. Его лицо озарила широкая самодовольная улыбка. — Вот пишет какая-нибудь тетя Нюся, что в их доме чертовщина завелась. Редактор смотрит. Идея нравится. Сюжет может хороший получиться, антураж, опять-таки, деревенский, бюджет под это дело выбить можно. Дальше тетя Нюся приезжает сюда, в Москву, чтобы обговорить все детали. И если редактору всё это понравилось, то он ставит историю тети Нюси в план, а сам на место посылает мою Машку. В ее задачу входило собрать максимально полную информацию о тете Нюсе, всех ее родственниках, соседях, на месте разобраться, куда идти, кто где повесился, где чья могила. Затем Машка делала отчет и отправляла всё Нинель Павловне, это её начальница, а та уже думала, как этой информацией распорядиться. У них там несколько редакторов, кто выпуски готовит. Машка работала с Нинель Павловной. Говорит, что она там самая вменяемая. Сечешь?
— Не очень.
— О-о-о-о! — взвыл Антоха, закатив глаза. — Потом эту информацию Нинель Павловна раздает экстрасенсам, а они ее на камеру говорят, и у тети Нюси глаза по пять копеек, мол, всё видят, всё знают, настоящие! Зрители писают от восторга, рейтинги растут, рекламодатели баблишко несут, у тебя зарплата — во! — Он поднял большой палец. — Понял?
— Так экстрасенсы что, не настоящие? — округлил глаза Иван.
Антон посмотрел на него выразительно и зачерпнул ложку супа.
— Не, Вань, прости, тебе эта работа не подходит.
Через три дня Иван сидел в том же кафе и за тем же столом, но уже с бывшей начальницей Машки Удальцовой, редактором той самой «Сражения экстрасенсов», женщиной неопределенного возраста и ноябрьской внешности.
— Я посмотрела ваши расследования. Очень толково. — Нинель Павловна сделала паузу и пригубила кофе. На губах осталась белая пенка. В глазах стояла всё та же хмарь и тоска. — Мария рекомендовала вас как весьма умного и дотошного журналиста, который очень внимательно относится к деталям и способен найти нужную информацию.
Иван кивнул. Нинель Павловна была похожа на ведьму, продавшую душу дьяволу за вечную жизнь. Красоты ей это не прибавило, зато мир уже давно утомил ее своим присутствием. Прокуренный голос, уставший взгляд, ленивая речь. Флегматичная особа. Но Машка говорила, что она очень умная. Иван любил умных теток. У них всегда чему-то можно научиться.
— Она вам объяснила специфику? — Карие глаза посмотрели на него утомленно и в то же время пронзительно.
Иван снова кивнул.
— Тогда не буду повторяться. Я дам вам задание на испытательный срок. Выполните, возьму вас на работу и оплачу все ваши расходы на командировку. Нет — ну, на нет и денег нет.
Нинель Павловна протянула ему конверт. Иван быстро глянул на почерк — писал пожилой человек. Отправитель — женщина. Кемеровская область. Прикинул в уме расходы… Мать его убьет.
— Я выполню ваше задание, если вы обещаете потом все компенсировать, — сказал уверенно.
— Собирайте чеки, — безучастно посоветовала ему женщина, поднимаясь. — И не потеряйте письмо.
Когда Нинель Павловна покинула кафе, забрав с собой недопитый кофе, Иван вытащил содержимое конверта.
— Аглая Игнатьевна Нечаева. Поселок Белогорск Кемеровской области. Господи, это вообще где?
Информация по поселку могла кого угодно вогнать в депрессию. Белогорск находился на восточных отрогах Кузнецкого Алатау в трёхстах семидесяти пяти километрах от районного центра и в четырех километрах от границы с Хакассией, населения там осталось чуть больше тысячи человек, но самое главное — видео. Жители умоляли спасти умирающий поселок, жаловались на управляющую компанию и бездействие администрации.
— Ну что ж, так даже интереснее, — ухмыльнулся Иван, и заказал билет на самолет до Красноярска. Было немного страшно, но зарплата, которую пообещала Нинель Павловна, выглядела весьма привлекательно. Иван готов пострадать несколько дней ради презренного металла.
Дорога до Белогорска заняла почти двое суток. В город он приехал утром, проведя ночь в электричке, уставший, но весьма воодушевленный. Остановившись на постой у юркой пожилой женщины, он отправился в гости к Аглае Игнатьевне Нечаевой, справедливо рассудив, что чем быстрее он проведет свое расследование, тем раньше получит деньги от Нинель Павловны. Да и время поджимало. Поезда тут ходили раз в неделю: в пятницу в Белогорск, в воскресенье из Белогорска. Жить неделю в этом чудесном месте ему не хотелось, а на автобусах и попутках передвигаться было стремно — мало ли какая дурь придет в голову местным неадекватам.
Бабушка Аглая, как женщина попросила себя называть, выглядела словно печеное яблочко: такая же темная и сморщенная, оболочка вроде бы крепкая, но пальцем тронь — и всё, развалится. Она поставила перед ним старый заварочный чайник и вазочку с сушками.
— Кушайте, Ванечка, кушайте. Вы ж с дороги, голодный, наверное.
Иван пригубил терпкий чай и улыбнулся. На столе лежал конверт с письмом бабушки Аглаи. Они сидели на кухне за дубовым столом с белоснежной скатертью. Кухня хоть и старая, но добротная, самодельная. Было видно, что в доме когда-то был хозяин, руки которого росли из нужного места. Аглае Игнатьевне оставалось только создать уют и беречь родное гнездышко.
— Расскажите, что произошло? — попросил Иван. — Наша редакция заинтересовалась вашим письмом. Мы готовы привезти к вам экстрасенсов, но нужно понимать, что да как.
— Ох-хо-хонюшки, — покачала головой старушка. — Даже не знаю, с чего начать.
— Начните с начала, — обворожительно улыбнулся Иван, пытаясь одновременно раскусить сушку и включить диктофон на телефоне.
— С начала… — задумалась бабушка Аглая. — Что ж, попробую. Дашенька — моя правнучка. Я вырастила ее. Год назад она пропала. В тот день она пошла на кладбище, чтобы проведать могилу своей покойной матери, и сгинула. Ни слуху, ни духу.
— Так, может, медведя встретила или болото засосало? Тайга кругом.
Бабушка Аглая покачала головой.
— Дашенька с детства леса боялась. Мать ее, моя внучка, пропала при аналогичных обстоятельствах и в это же время. В конце октября они с классом отправились в поход. Леночка каким-то образом отстала от класса и потерялась. Искали всем городом. Приезжали люди из райцентра, но…
— Пошла в поход с классом? — выгнул бровь Иван. Это во сколько же лет Леночка родила?
— Да, — не заметила подвоха бабушка Аглая. — Она была учителем в школе. Когда погибла Верочка, дочь моя, Леночка совсем крошкой была, и года не исполнилось. Я вырастила ее. Леночка всё в город рвалась. Я уж думала, что там и останется, но нет. Пока Леночка училась в училище, забеременела, в девятнадцать родила. Потом вернулась и устроилась тут в начальную школу. Дашеньке было полгода, когда Лена пропала.
— Как она могла потеряться, когда должна была следить за детьми?
— Никто не знает.
— То есть могила Лены пуста? Или вы ее нашли?
Бабушка Аглая покачала головой и опустила взгляд.
— А что случилось с вашей дочерью?
— Вера в райцентр поехала по работе. Должна была вернуться на следующий день, но не вернулась. Мы искали ее и не нашли.
— Я правильно понимаю, все три могилы пусты?
Аглая Игнатьевна всхлипнула и кивнула. Дело о пропаже Даши Н., как Иван обозвал свое задание перед поездкой, превращалось в дело о пропаже женщин семьи Нечаевых, а это уже выглядело совсем иначе, чем первоначальная история.
— У меня тут не сходится, — пытливо глянул Иван на Аглаю Игнатьевну. — Если тела не нашли, то как вы их похоронили? Они должны быть признаны пропавшими без вести. У нас не хоронят пустые гробы.
— Через суд, сынок, через суд, — рвано выдохнула бабушка Аглая и хлюпнула носом. — Тут все справочки собрала, в райцентр отвезла… Очень больно вот так хоронить своих кровиночек. Считай троих вырастила, троих и пережила.
— Простите, — Иван накрыл ее кисть своей. — Простите, я не знал. Вера сама поехала или ее кто-то повез?
— Водитель ее вез. Говорит, что должны были в городе переночевать, но Вера вдруг заторопилась в ночь в дорогу. Мишка уговаривал остаться. Но она всё рвалась домой, говорила, что с Леночкой беда случилась. И позвонить не получалось — в конторе уже рабочий день закончился, сад тоже закрылся. Я Леночку из яслей забрала, у нас всё хорошо было. А уже при подъезде к городу, попросила его Верочка остановиться у леса, мол, приспичило ей, до дома не доедет. Зашла в лес и исчезла в темноте. Мишка ее ждал-ждал, сигналил, кричал. Пару часов ждал. А Верочка как пропала.
— Его же посадили? — ужаснулся Иван своей внезапной мысли, ведь тогда не было ни камер, ни регистраторов, ни детектора лжи, чтобы проверить правдивость слов водителя, а у Михаила не было никаких доказательств своей невиновности.
— Посадили. Только Веру так и не нашли. Он на коленях предо мной стоял. Клялся, что не убивал Верочку, что нет на его совести ничьей жизни, что любит ее до беспамятства. Я поверила ему. Мишка со школой за Верой бегал, он бы не смог.
— Михаил жив?
— Да, живет на краю города у кладбища. Говорит, что с тех пор стал бояться ходить в лес.
— Было бы здорово его тоже позвать на съемки. Если он не убивал вашу дочь, то ему важно узнать правду и доказать свою невиновность. Когда погибла Вера?
Бабушка Аглая посмотрела на него со страхом и болью.
— Они все исчезли в один день, тридцатого октября, с разницей в двадцать лет.
— Интересная картина вырисовывается, — задумчиво протянул Иван, нарисовав в блокноте три женские фигурки. Девушки пропали в ночь перед праздником всех святых — Хэллоуином у католиков, Самайном — у кельтов, и в Велесову ночь по славянским верованиям. Насколько он помнил из истории, в Велесову ночь славяне запирались дома и зажигали огни, которые должны были отпугнуть злых духов. Если куда-то поехать этой ночью, то можно и не добраться до дома, а отправиться прямиком в мир Нави. Новые знакомства и странные попутчики тоже считались в этот день дурной приметой: с таким человеком в жизнь придут беды и несчастья. И Вера, которая зачем-то понеслась домой на ночь глядя, хотя не должна была, и Лена, которую кто-то погнал в поход поздней осенью, и Даша со своим кладбищем… — А у правнучки вашей есть дочь? — спросил он, предчувствуя ответ.
Аглая едва заметно кивнула и отвернулась.
— Лиза живет со своим отцом и его родителями. Я уж старая. Опека не отдала бы мне ребенка. Да и куда мне в восемьдесят за младенцами присматривать? Тут как бы самой в младенца не превратиться. Лес забирает моих детей. Ваши экстрасенсы могут снять проклятие баксЫ? Пусть хотя бы Лиза выживет.
— У вас есть какие-то подозрения? Кто мог наложить на вас это проклятие?
Женщина задумчиво посмотрела в окно.
— Когда пропала Даша, я много думала… Тут раньше было коренное поселение эллеутов, очень древнее, многовековое. В девятнадцатом веке золото мыли. Эллеуты не очень приветствовали пришлых, говорили, что дары природы они забирают, а духам не платят, те гневаются. В середине прошлого века здесь нашли месторождение нефелинов, ну и построили завод по его переработке. Вот их и выгнали отсюда, почти всех. Но некоторые эллеуты остались в поселке. Получили квартиры. Пошли работать на завод. Мои родители приехали сюда по разнарядке после института, встретились и полюбили друг друга. Потом родилась я. Рядом с нами как раз жила семья эллеутов — моя подружка Алтынай, ее родители и очень старая бабушка. Взрослые говорили, что она баксы, шаманка то есть, но я часто бывала в гостях у Алтынай, и знала, что бабушка Гизем хорошая и добрая. Хотя, чего уж скрывать, скажу честно, я побаивалась ее. Она редко улыбалась и обычно смотрела очень строго. Но она угощала нас самодельными конфетами, поэтому я любила проводить время у Алтынай. Однажды бабушка Гизем не закрыла свою комнату, и мы с Алтынай туда пробрались. Она сказала, что у бабушки есть сокровища, которые она никому не дает трогать и играть, но сейчас ее нет, и мы можем посмотреть их. Алтынай говорила, что много раз так делала, и бабушка ничего не замечала. Мы залезли
