- Неожиданная информация, - вывел меня из задумчивого состояния голос Шаевского. – Надо признать, что с этой стороны мы на Смолина не смотрели.
Комментировать его признание я не стала. Поднялась, с каким-то внутренним беспокойством оглянулась на установленную в углу каюты аппаратуру. Стержень-трансмиттер уже погас, лишь на боковой панели заканчивался сброс настроечных данных. Судя по тому, как столбцы цифр сменяли друг друга, Ромшез пользовался многослойным прикрытием.
Еще одна тема для размышлений. Одно дело – закрытый канал, другое… чтобы на крейсере об этом никто кроме нашей троицы не знал. В данном случае был именно второй вариант, моих знаний хватало, дабы различить эту тонкость.
- Это еще ни о чем не говорит, - буркнула я уже от самой двери. Дух противоречия, не более того. – Досье не прошу, вряд ли поделитесь.
Ответа не дождалась, да и не рассчитывала. Два голодных пса на мозговую косточку... Сравнение было тривиальным, но… соответствовало тому, что я видела. Разговор за спиной был слишком тихим, чтобы расслышать, но весьма эмоциональным.
- Меня кто-нибудь проводит или я могу идти сама? – была вынуждена поинтересоваться я язвительно, привлекая к себе внимание.
Хоть маленькая, но месть. Судя по всему, у каждого появилось не по одной версии возможных событий.
- Прошу меня простить! – Шаевский замер рядом со мной, я даже вдохнуть не успела. – На ужин?
Невинная улыбка и простодушный взгляд. И счет: один – один. О моем посещении столовой мы не договаривались.
Ничего не ответив, последовала за ним, даже не попрощавшись с Истером. Но он, кажется, этого и не заметил.
Так, молча, мы с Виктором дошли до поворота к лифтовой шахте. Не знаю, о чем думал он, я же перебирала в уме все, что о Смолине сказал отец. Вроде бы только личные впечатления, но если в них вписать собственные, то получался довольно узнаваемый портрет.
Обиженные, неоцененные, забытые... Весомая причина, чтобы сломаться, обвинив в своих проблемах весь мир. А отсюда до попытки доказать ему свое величие – даже не шаг, появившаяся об этом мысль.
Мне приходилось видеть результаты таких решений. Иногда едва ощутимые, иногда… катастрофические. Но какими бы они не были, я всегда пыталась добраться до того момента, когда еще можно было все изменить.
Зачем? Я никогда не отвечала себе на этот вопрос, просто искала. Для меня это было важно.
- Элизабет, вы чем-то расстроены?
Я буквально столкнулась с резко остановившимся у поворота Виктором.
Настроения объясняться не было, да и не заслужил, так что я лишь качнула головой, отрицая его предположение.
Спорить Шаевский не стал, словно признавая, что протянувшаяся между нами тонкая ниточка доверия вновь исчезла, растворившись в служебных инструкциях. Но развернуться, чтобы продолжить путь, не успел.
- Мне нужен список всех контактов Смолина. И здесь и...
Закончить мне не удалось. Левицкий появился за спиной Виктора неожиданно для нас обоих.
Мои мрачные ожидания не оправдались, ужин прошел довольно мирно.
Офицерская столовая, когда мы добрались до нее, была заполнена на треть. Расчеты: сколько на вахте, отдыхает… я произвела машинально. Сведения были ни к чему, но мозг продолжал работать, анализируя и систематизируя все, «что попадало к нему в руки».
Валанд, в компании трех капитан-лейтенантов, сидел за два столика от того, к которому направился Виктор. Нашего появления словно и не заметил, продолжал разговор, взглянув лишь мельком. Да и то не на меня, а, скорее, на Шаевского.
Впрочем, на того смотрели многие. Большинство - весьма настороженно. Похоже, слухи об аресте Ромшеза уже успели облететь крейсер.
Проявлять галантность ни Виктору, ни Станиславу не пришлось. Стулья на крейсере являлись роскошью, встречались только в каютах. А табуреты вместе со столом составляли единую обеденную зону.
Не успела я устроиться - мне досталось место спиной к входу, как к нам подошел Смолин. Вежливо представился (в рубке нас с ним не знакомили), спросив у меня разрешения и получив его – добыча сама просилась на крючок, присел напротив.
Набор блюд был стандартным, без изысков. Насколько я знала правила, рацион для всех един. Не без исключений, конечно, если находился соответствующий повод. Для ужина у капитана Райзера им стала я.
Разговор не клеился. Вопрос – ответ. Пытка едой, да и только. Просить передать хлеб или соль бесполезно, на каждом подносе полный комплект. Единственное доступное развлечение – наблюдение за другими, но и в этом я не преуспела. Шаевский цепко держал меня взглядом, перехватывая мой, стоило лишь кем-нибудь заинтересоваться.
Ощущение не из приятных. Но еще отвратительнее предположение, мелькнувшее, как только я перестала считать наши встречи глазами совпадением. Не знаю, как другим, но мне было очевидно, что внимание ко мне привлекалось намеренно. И ведь не скажешь, что слишком явно, только профи и заметит.
Несколько минут передышки я получила, когда на его комме высветился значок вызова. Извинившись, Виктор нас покинул. Вышел или нет из столовой, увидеть не удалось, и хотела оглянуться, но Левицкий отвлек, полюбопытствовав, что я собираюсь делать после ужина.
Ответить Станиславу я тоже не смогла, пискнул теперь уже его комм, и он последовал за Шаевским, оставив нас со Смолиным одних.
Стечение обстоятельств?! Хотелось бы верить, но у меня эта мысль даже не мелькнула.
- Вы ведь дочь Эдмона? – Выждав короткую паузу, инженер взял миссию моего развлечения на себя. Разговор начал первым, избавив от необходимости искать тему.
- Вы знаете моего отца? – не без воодушевления отозвалась я, получив возможность отложить вилку. Гуляш был хорош, но порция для меня оказалась слишком велика.
- Имел честь, - довольно искренне улыбнулся тот, одной репликой разрушив сложившийся после общения с родителем образ. – Про таких, как он, раньше говорили, что его таланты – от Бога. Столь тонко чувствующих машину испытателей мне больше знать не приходилось.
- Странно, - удивилась я, - но я о вас от него не слышала. Впрочем, - пожала я плечом, - если вы работали над секретными проектами, то и немудрено.
В его глазах что-то мелькнуло, уголки губ плотно сжались, выдавая мимолетное напряжение. Не умей я смотреть, вряд ли бы заметила, но, даже не пропустив, через миг начала сомневаться, не привиделось ли.
- Вы ошибаетесь. – Его тон был все таким же доброжелательным. – Мы с вами даже встречались.
- Вот как?! – вскинулась я, пристально вглядываясь в сидевшего напротив мужчину.
Выше среднего роста, но это я отметила еще в рубке. Глаза серые, выразительные. Удлиненный овал лица чуть «поплыл», потеряв свою четкость. Его это не портило, если только добавляло ощущения скрытой за внешней бодростью усталости. Широкие плечи, сильные руки... В среде военных ничем подобным не удивишь. Техническая подготовка физической не отменяла.
Движения экономные, не суетливые. Тоже ничего парадоксального, служба подкраивала под себя, тренируя необходимые ей навыки.
Вынужденно качнула головой. Что бы он ни говорил, я его не помнила.
- Наверное, это и к лучшему, - неожиданно заметил он, тут же склонившись над тарелкой.
Я среагировала мгновенно, успев схватить вилку и сделать вид, что все это время продолжала ковыряться ею в тарелке. Не думаю, что нас слушали, а единственный свидетель нашего со Смолиным общения – Валанд, увлеченно беседовал со своими офицерами.
- Не скучали? – присев на свое место справа от меня, небрежно поинтересовался вернувшийся Шаевский. Бросил явно недовольный взгляд на пустующий табурет.
Стоило признать, что для меня это стало неожиданностью. Я была практически уверена, что действовали они со Станиславом заодно.
Ответ почти сорвался с губ, помешал появившийся, как черт из табакерки, Левицкий. Вместо того чтобы вновь составить нам компанию, остановился рядом с Виктором, протянул ему матово-черную пластину накопителя. Склонившись, что-то прошептал на ухо.
Смолин, поднял на меня взгляд как раз в этот момент, но вроде как случайно. Коснулся раскрытой ладонью виска, чуть сморщился, будто реагируя на кольнувшую боль. Вполне объяснимо, круги под глазами я заметила еще раньше, подумав, что работает, когда надо отдыхать.
Но все это прошло фоном, смотрела я на Шаевского. Его напряжение было не очевидно. Все та же легкая расслабленность позы, ироничная улыбка на губах, небрежность во взгляде, словно он смотрел, но продолжал думать о своем. Вот только я не верила тому, что он позволял видеть. Мои способности эмпата не были развиты – обнаружили их поздно для полноценного обучения, но уж элементарные чувства я принимала без труда.
Сейчас это было недовольство, грозящее перерасти в ярость.
Гадать о произошедшем – попусту тратить силы, но я невольно подобралась. Похоже, время для пустых разговоров уже закончилось.
- Я пришлю вахтенного, он вас проводит, - поднимаясь, ровным тоном произнес Виктор, не глядя на меня. Если бы не смысл, разберись, к кому обращался.
- Считаете, капитан, могу заблудиться? – несколько язвительно отреагировала я на вполне ожидаемую фразу. Мне нужны были хоть какие-то зацепки, я пыталась получить их любыми способами. Этот был не лучше и не хуже других. – Можете активировать датчик, если опасаетесь.
Он колебался. Второй вариант был проще – случилось что-то из ряда вон выходящее, раз уж даже его выдержка дала трещину, но правила... Он отвечал за мою безопасность.
- Не доверяете системе слежения, попросите Валанда.
Мое последнее предложения решило судьбу его сомнений. Еще бы просчитать, чем моя прогулка в одиночестве была предпочтительнее общества Марка?
- Хорошо, - кивнул он машинально, явно находясь уже где-то далеко отсюда. – Закончите ужинать, возвращайтесь в каюту. Как только освобожусь, я загляну к вам.
Несмотря на возможность, после ухода офицеров, наша беседа со Смолиным не возобновилась. Я, мысленно, перебирала рождаемые богатым воображением версии, инженер ждал, когда я освобожу его от своего общества. Обе стоявшие перед ним тарелки были уже давно пусты, а сока в стакане осталось лишь на один глоток. Как раз, чтобы была причина оставаться за столом.
Измываться над Смолиным, испытывая его и свое терпение, я не стала. Информации было настолько много, что я буквально тонула в ней, не в силах вычленить то главное, что могло бы помочь структурировать все остальное.
Решительно отставив поднос, поднялась, успев заметить мелькнувшую на лице инженера тень облегчения.
Отсек я покинула первой, он остался, заговорив с незнакомым мне каптри, судя по нашивкам, кем-то из техников.
Уже на выходе, не сдержавшись, обернулась, ощущение взгляда было явственным. Столик за которым еще минуту назад находился Валанд с компанией, был уже пуст.
Лифтовых шахт, через которые я могла попасть на жилой уровень, рядом со столовой было три. Две буквально в десяти метрах, с одной и другой стороны от входа, третья немногим дальше, за поворотом. Ее я и выбрала. И желающих воспользоваться меньше, да и мне ближе добираться до каюты.
В отличие от пассажирских кораблей, где между ярусами курсировали удобные лифтовые кабины, на военных пользовались сквозными туннелями с установками управляемой гравитации. Два противоположно направленных потока, два управляющих контура. И ощущение свободного падения, от которого у меня всегда захватывало дух.
Увы, продолжалось это обычно недолго, только и успевала настроиться на полет, как воздух вокруг начинал сгущаться, бережно обхватывая и выбрасывая на межуровневые площадки. Но даже после этих мгновений оставалось теплое ощущение счастья, как отголосок несбывшейся, но позволившей к себе прикоснуться мечты.
Спор с невольной улыбкой я проиграла, расстроилась не сильно. Два маленьких чуда сразу... Пройтись одной, впитывая всем существом величие разума, воплощенного в тяжелый крейсер, и испытать восторг прыжка. Как обычно, чтобы воспрянуть духом нужно было совсем немного.
Оглянувшись (в очередной раз поймала себя на том, что исподволь готова к нападению), тронула код нужного мне уровня и шагнула вперед.
Чувство опасности всколыхнулось мгновенно, но опоздало. Пустота зацепила, швырнула вниз. Тело на миг обмякло и начало тяжелеть, наполняясь ею где-то под диафрагмой и толкая к голове. Скорость, с которой я рухнула, не соответствовала ни перемещению, ни падению.
Связных мыслей не было, лишь обрывки, достаточно четко описывающие ситуацию.
Туннель сквозной... Технические уровни заблокированы... Ярус – четыре метра, плюс перекрытия еще по два... Подо мной их минимум семь...
Группироваться бесполезно, если не сработает гравитационный захват – размажет, не спасет ни одна реанимационная капсула.
Не секунды, их доли для принятия решения. Иначе...
Замедлиться... При всё возрастающем ускорении проблема, но возможно.
Люк пронесся перед глазами, как наглядная демонстрация бессмысленности этого способа. Навыков нет, шанс не сдохнуть сразу и только.
Уши заложило, перед глазами сгущалась черная пелена.
Тварь!
Не актуально…
Озвереть оказалось достаточно, чтобы в голове на мгновение прояснилось. Выход был прямо передо мной, мелькал с завидной регулярностью.
Аварийные скобы!
Без магнитных перчаток... Руки жалко, но себя больше.
Найду и убью! Сама!
Придумать способ, которым буду лишать жизни гниду, устроившую ловушку, я не успела.
Тень слева, рывок, опять тень, плазменная вспышка. Руку вспорола резкая боль, ударило изнутри по глазам.
Круто, но, надеюсь, не смертельно!
Дыхание из груди выбило напрочь, но страха не было. Больше не было. Направленный вверх поток поймал, закрутил, бросил на стенку шахты, но впечаталась я во что-то большое и мягкое, успевшее вклиниться между мною и рифленым металлопластиком. Еще один рывок и нас аккуратно вынесло на площадку.
Ноги подкосило сразу, как только меня перестали держать. В ушах то ли звенело, то ли бухало. Во рту ощущался неприятный вкус. Кажется, моему желудку не понравилась экстремальная эквилибристика.
Ерунда, бывало и хуже...
- Вы как? – тяжело дыша, поинтересовался кто-то знакомым голосом. Лицо расплывалось в серой мути.
Удивительно, как я умудрилась хоть что-то услышать в том гуле, что царил в моей голове?! Но и услышала, и узнала. Практически подвиг.
Мне удавалось иронизировать. Можно считать, все самое страшное уже позади...
- Кажется, жива, - медленно протянула я, вытирая ладонью с губ булькнувшую кровь.
Это было последнее, на что оказалась способна. Волна дурноты накатила, захлестнув собой и так едва державшееся сознание.
В сознание можно приходить по-разному. Мое возвращение в реальность проходило под аккомпанемент разговора на повышенных тонах.
Шум в голове слегка утих, так что голоса я различила без труда. Шаевский и Валанд. Оба в ярости.
Этот факт я отметила, но чисто механически, так же как и тот, что не ощущала во рту кислого привкуса. Да и боли не было, хотя я четко помнила, как она резанула руку.
Все это было второстепенным, важнее другое. Отступившая тьма унесла с собой все, что раньше мешало увидеть целостную картину.
Кто? Как? Когда?
Теперь я знала ответы на эти вопросы. Исключение составлял: «Почему?», но в данном случае он не имел никакого значения. Набившая оскомину фраза о том, что у меня нет никаких доказательств – тоже. Их просто быть не должно. Не здесь, не на крейсере. Добыть их можно было только на Зерхане.
Комментировать его признание я не стала. Поднялась, с каким-то внутренним беспокойством оглянулась на установленную в углу каюты аппаратуру. Стержень-трансмиттер уже погас, лишь на боковой панели заканчивался сброс настроечных данных. Судя по тому, как столбцы цифр сменяли друг друга, Ромшез пользовался многослойным прикрытием.
Еще одна тема для размышлений. Одно дело – закрытый канал, другое… чтобы на крейсере об этом никто кроме нашей троицы не знал. В данном случае был именно второй вариант, моих знаний хватало, дабы различить эту тонкость.
- Это еще ни о чем не говорит, - буркнула я уже от самой двери. Дух противоречия, не более того. – Досье не прошу, вряд ли поделитесь.
Ответа не дождалась, да и не рассчитывала. Два голодных пса на мозговую косточку... Сравнение было тривиальным, но… соответствовало тому, что я видела. Разговор за спиной был слишком тихим, чтобы расслышать, но весьма эмоциональным.
- Меня кто-нибудь проводит или я могу идти сама? – была вынуждена поинтересоваться я язвительно, привлекая к себе внимание.
Хоть маленькая, но месть. Судя по всему, у каждого появилось не по одной версии возможных событий.
- Прошу меня простить! – Шаевский замер рядом со мной, я даже вдохнуть не успела. – На ужин?
Невинная улыбка и простодушный взгляд. И счет: один – один. О моем посещении столовой мы не договаривались.
Ничего не ответив, последовала за ним, даже не попрощавшись с Истером. Но он, кажется, этого и не заметил.
Так, молча, мы с Виктором дошли до поворота к лифтовой шахте. Не знаю, о чем думал он, я же перебирала в уме все, что о Смолине сказал отец. Вроде бы только личные впечатления, но если в них вписать собственные, то получался довольно узнаваемый портрет.
Обиженные, неоцененные, забытые... Весомая причина, чтобы сломаться, обвинив в своих проблемах весь мир. А отсюда до попытки доказать ему свое величие – даже не шаг, появившаяся об этом мысль.
Мне приходилось видеть результаты таких решений. Иногда едва ощутимые, иногда… катастрофические. Но какими бы они не были, я всегда пыталась добраться до того момента, когда еще можно было все изменить.
Зачем? Я никогда не отвечала себе на этот вопрос, просто искала. Для меня это было важно.
- Элизабет, вы чем-то расстроены?
Я буквально столкнулась с резко остановившимся у поворота Виктором.
Настроения объясняться не было, да и не заслужил, так что я лишь качнула головой, отрицая его предположение.
Спорить Шаевский не стал, словно признавая, что протянувшаяся между нами тонкая ниточка доверия вновь исчезла, растворившись в служебных инструкциях. Но развернуться, чтобы продолжить путь, не успел.
- Мне нужен список всех контактов Смолина. И здесь и...
Закончить мне не удалось. Левицкий появился за спиной Виктора неожиданно для нас обоих.
***
Мои мрачные ожидания не оправдались, ужин прошел довольно мирно.
Офицерская столовая, когда мы добрались до нее, была заполнена на треть. Расчеты: сколько на вахте, отдыхает… я произвела машинально. Сведения были ни к чему, но мозг продолжал работать, анализируя и систематизируя все, «что попадало к нему в руки».
Валанд, в компании трех капитан-лейтенантов, сидел за два столика от того, к которому направился Виктор. Нашего появления словно и не заметил, продолжал разговор, взглянув лишь мельком. Да и то не на меня, а, скорее, на Шаевского.
Впрочем, на того смотрели многие. Большинство - весьма настороженно. Похоже, слухи об аресте Ромшеза уже успели облететь крейсер.
Проявлять галантность ни Виктору, ни Станиславу не пришлось. Стулья на крейсере являлись роскошью, встречались только в каютах. А табуреты вместе со столом составляли единую обеденную зону.
Не успела я устроиться - мне досталось место спиной к входу, как к нам подошел Смолин. Вежливо представился (в рубке нас с ним не знакомили), спросив у меня разрешения и получив его – добыча сама просилась на крючок, присел напротив.
Набор блюд был стандартным, без изысков. Насколько я знала правила, рацион для всех един. Не без исключений, конечно, если находился соответствующий повод. Для ужина у капитана Райзера им стала я.
Разговор не клеился. Вопрос – ответ. Пытка едой, да и только. Просить передать хлеб или соль бесполезно, на каждом подносе полный комплект. Единственное доступное развлечение – наблюдение за другими, но и в этом я не преуспела. Шаевский цепко держал меня взглядом, перехватывая мой, стоило лишь кем-нибудь заинтересоваться.
Ощущение не из приятных. Но еще отвратительнее предположение, мелькнувшее, как только я перестала считать наши встречи глазами совпадением. Не знаю, как другим, но мне было очевидно, что внимание ко мне привлекалось намеренно. И ведь не скажешь, что слишком явно, только профи и заметит.
Несколько минут передышки я получила, когда на его комме высветился значок вызова. Извинившись, Виктор нас покинул. Вышел или нет из столовой, увидеть не удалось, и хотела оглянуться, но Левицкий отвлек, полюбопытствовав, что я собираюсь делать после ужина.
Ответить Станиславу я тоже не смогла, пискнул теперь уже его комм, и он последовал за Шаевским, оставив нас со Смолиным одних.
Стечение обстоятельств?! Хотелось бы верить, но у меня эта мысль даже не мелькнула.
- Вы ведь дочь Эдмона? – Выждав короткую паузу, инженер взял миссию моего развлечения на себя. Разговор начал первым, избавив от необходимости искать тему.
- Вы знаете моего отца? – не без воодушевления отозвалась я, получив возможность отложить вилку. Гуляш был хорош, но порция для меня оказалась слишком велика.
- Имел честь, - довольно искренне улыбнулся тот, одной репликой разрушив сложившийся после общения с родителем образ. – Про таких, как он, раньше говорили, что его таланты – от Бога. Столь тонко чувствующих машину испытателей мне больше знать не приходилось.
- Странно, - удивилась я, - но я о вас от него не слышала. Впрочем, - пожала я плечом, - если вы работали над секретными проектами, то и немудрено.
В его глазах что-то мелькнуло, уголки губ плотно сжались, выдавая мимолетное напряжение. Не умей я смотреть, вряд ли бы заметила, но, даже не пропустив, через миг начала сомневаться, не привиделось ли.
- Вы ошибаетесь. – Его тон был все таким же доброжелательным. – Мы с вами даже встречались.
- Вот как?! – вскинулась я, пристально вглядываясь в сидевшего напротив мужчину.
Выше среднего роста, но это я отметила еще в рубке. Глаза серые, выразительные. Удлиненный овал лица чуть «поплыл», потеряв свою четкость. Его это не портило, если только добавляло ощущения скрытой за внешней бодростью усталости. Широкие плечи, сильные руки... В среде военных ничем подобным не удивишь. Техническая подготовка физической не отменяла.
Движения экономные, не суетливые. Тоже ничего парадоксального, служба подкраивала под себя, тренируя необходимые ей навыки.
Вынужденно качнула головой. Что бы он ни говорил, я его не помнила.
- Наверное, это и к лучшему, - неожиданно заметил он, тут же склонившись над тарелкой.
Я среагировала мгновенно, успев схватить вилку и сделать вид, что все это время продолжала ковыряться ею в тарелке. Не думаю, что нас слушали, а единственный свидетель нашего со Смолиным общения – Валанд, увлеченно беседовал со своими офицерами.
- Не скучали? – присев на свое место справа от меня, небрежно поинтересовался вернувшийся Шаевский. Бросил явно недовольный взгляд на пустующий табурет.
Стоило признать, что для меня это стало неожиданностью. Я была практически уверена, что действовали они со Станиславом заодно.
Ответ почти сорвался с губ, помешал появившийся, как черт из табакерки, Левицкий. Вместо того чтобы вновь составить нам компанию, остановился рядом с Виктором, протянул ему матово-черную пластину накопителя. Склонившись, что-то прошептал на ухо.
Смолин, поднял на меня взгляд как раз в этот момент, но вроде как случайно. Коснулся раскрытой ладонью виска, чуть сморщился, будто реагируя на кольнувшую боль. Вполне объяснимо, круги под глазами я заметила еще раньше, подумав, что работает, когда надо отдыхать.
Но все это прошло фоном, смотрела я на Шаевского. Его напряжение было не очевидно. Все та же легкая расслабленность позы, ироничная улыбка на губах, небрежность во взгляде, словно он смотрел, но продолжал думать о своем. Вот только я не верила тому, что он позволял видеть. Мои способности эмпата не были развиты – обнаружили их поздно для полноценного обучения, но уж элементарные чувства я принимала без труда.
Сейчас это было недовольство, грозящее перерасти в ярость.
Гадать о произошедшем – попусту тратить силы, но я невольно подобралась. Похоже, время для пустых разговоров уже закончилось.
- Я пришлю вахтенного, он вас проводит, - поднимаясь, ровным тоном произнес Виктор, не глядя на меня. Если бы не смысл, разберись, к кому обращался.
- Считаете, капитан, могу заблудиться? – несколько язвительно отреагировала я на вполне ожидаемую фразу. Мне нужны были хоть какие-то зацепки, я пыталась получить их любыми способами. Этот был не лучше и не хуже других. – Можете активировать датчик, если опасаетесь.
Он колебался. Второй вариант был проще – случилось что-то из ряда вон выходящее, раз уж даже его выдержка дала трещину, но правила... Он отвечал за мою безопасность.
- Не доверяете системе слежения, попросите Валанда.
Мое последнее предложения решило судьбу его сомнений. Еще бы просчитать, чем моя прогулка в одиночестве была предпочтительнее общества Марка?
- Хорошо, - кивнул он машинально, явно находясь уже где-то далеко отсюда. – Закончите ужинать, возвращайтесь в каюту. Как только освобожусь, я загляну к вам.
Несмотря на возможность, после ухода офицеров, наша беседа со Смолиным не возобновилась. Я, мысленно, перебирала рождаемые богатым воображением версии, инженер ждал, когда я освобожу его от своего общества. Обе стоявшие перед ним тарелки были уже давно пусты, а сока в стакане осталось лишь на один глоток. Как раз, чтобы была причина оставаться за столом.
Измываться над Смолиным, испытывая его и свое терпение, я не стала. Информации было настолько много, что я буквально тонула в ней, не в силах вычленить то главное, что могло бы помочь структурировать все остальное.
Решительно отставив поднос, поднялась, успев заметить мелькнувшую на лице инженера тень облегчения.
Отсек я покинула первой, он остался, заговорив с незнакомым мне каптри, судя по нашивкам, кем-то из техников.
Уже на выходе, не сдержавшись, обернулась, ощущение взгляда было явственным. Столик за которым еще минуту назад находился Валанд с компанией, был уже пуст.
Лифтовых шахт, через которые я могла попасть на жилой уровень, рядом со столовой было три. Две буквально в десяти метрах, с одной и другой стороны от входа, третья немногим дальше, за поворотом. Ее я и выбрала. И желающих воспользоваться меньше, да и мне ближе добираться до каюты.
В отличие от пассажирских кораблей, где между ярусами курсировали удобные лифтовые кабины, на военных пользовались сквозными туннелями с установками управляемой гравитации. Два противоположно направленных потока, два управляющих контура. И ощущение свободного падения, от которого у меня всегда захватывало дух.
Увы, продолжалось это обычно недолго, только и успевала настроиться на полет, как воздух вокруг начинал сгущаться, бережно обхватывая и выбрасывая на межуровневые площадки. Но даже после этих мгновений оставалось теплое ощущение счастья, как отголосок несбывшейся, но позволившей к себе прикоснуться мечты.
Спор с невольной улыбкой я проиграла, расстроилась не сильно. Два маленьких чуда сразу... Пройтись одной, впитывая всем существом величие разума, воплощенного в тяжелый крейсер, и испытать восторг прыжка. Как обычно, чтобы воспрянуть духом нужно было совсем немного.
Оглянувшись (в очередной раз поймала себя на том, что исподволь готова к нападению), тронула код нужного мне уровня и шагнула вперед.
Чувство опасности всколыхнулось мгновенно, но опоздало. Пустота зацепила, швырнула вниз. Тело на миг обмякло и начало тяжелеть, наполняясь ею где-то под диафрагмой и толкая к голове. Скорость, с которой я рухнула, не соответствовала ни перемещению, ни падению.
Связных мыслей не было, лишь обрывки, достаточно четко описывающие ситуацию.
Туннель сквозной... Технические уровни заблокированы... Ярус – четыре метра, плюс перекрытия еще по два... Подо мной их минимум семь...
Группироваться бесполезно, если не сработает гравитационный захват – размажет, не спасет ни одна реанимационная капсула.
Не секунды, их доли для принятия решения. Иначе...
Замедлиться... При всё возрастающем ускорении проблема, но возможно.
Люк пронесся перед глазами, как наглядная демонстрация бессмысленности этого способа. Навыков нет, шанс не сдохнуть сразу и только.
Уши заложило, перед глазами сгущалась черная пелена.
Тварь!
Не актуально…
Озвереть оказалось достаточно, чтобы в голове на мгновение прояснилось. Выход был прямо передо мной, мелькал с завидной регулярностью.
Аварийные скобы!
Без магнитных перчаток... Руки жалко, но себя больше.
Найду и убью! Сама!
Придумать способ, которым буду лишать жизни гниду, устроившую ловушку, я не успела.
Тень слева, рывок, опять тень, плазменная вспышка. Руку вспорола резкая боль, ударило изнутри по глазам.
Круто, но, надеюсь, не смертельно!
Дыхание из груди выбило напрочь, но страха не было. Больше не было. Направленный вверх поток поймал, закрутил, бросил на стенку шахты, но впечаталась я во что-то большое и мягкое, успевшее вклиниться между мною и рифленым металлопластиком. Еще один рывок и нас аккуратно вынесло на площадку.
Ноги подкосило сразу, как только меня перестали держать. В ушах то ли звенело, то ли бухало. Во рту ощущался неприятный вкус. Кажется, моему желудку не понравилась экстремальная эквилибристика.
Ерунда, бывало и хуже...
- Вы как? – тяжело дыша, поинтересовался кто-то знакомым голосом. Лицо расплывалось в серой мути.
Удивительно, как я умудрилась хоть что-то услышать в том гуле, что царил в моей голове?! Но и услышала, и узнала. Практически подвиг.
Мне удавалось иронизировать. Можно считать, все самое страшное уже позади...
- Кажется, жива, - медленно протянула я, вытирая ладонью с губ булькнувшую кровь.
Это было последнее, на что оказалась способна. Волна дурноты накатила, захлестнув собой и так едва державшееся сознание.
Глава 8
В сознание можно приходить по-разному. Мое возвращение в реальность проходило под аккомпанемент разговора на повышенных тонах.
Шум в голове слегка утих, так что голоса я различила без труда. Шаевский и Валанд. Оба в ярости.
Этот факт я отметила, но чисто механически, так же как и тот, что не ощущала во рту кислого привкуса. Да и боли не было, хотя я четко помнила, как она резанула руку.
Все это было второстепенным, важнее другое. Отступившая тьма унесла с собой все, что раньше мешало увидеть целостную картину.
Кто? Как? Когда?
Теперь я знала ответы на эти вопросы. Исключение составлял: «Почему?», но в данном случае он не имел никакого значения. Набившая оскомину фраза о том, что у меня нет никаких доказательств – тоже. Их просто быть не должно. Не здесь, не на крейсере. Добыть их можно было только на Зерхане.
