Мужчины, при моем приближении склоняли головы, приветствуя, как это было принято на Приаме. Вслед здесь не смотрели – дурной тон.
- Он из тех, кто добивается своего, - задумчиво протянула я, вспоминая наш давний разговор с подругой. – Валенси посчитала, что совершила большую глупость, встретившись с ним. Потом долго вспоминала, а как-то вообще заявила, что у него нет души.
Тот даже остановился на мгновение, будто не поверив тому, что услышал.
Или просто хотел осмотреться?
- По крайней мере, странное впечатление от человека, который занимается спасением чужих жизней.
Многословность Виктора меня впечатлила, посмотрела на него даже не удивленно - растерянно.
Виктор, заметив мое замешательство, сжал мою ладонь, потянул за собой.
- Шуэр – очень мудрая и опасная женщина. Я бы прислушался к ее мнению.
Прокомментировать его предложение я не успела, Шаевский подвел меня к ложе. Отпустил мою руку, сдвинул в сторону тяжелую портьеру.
Мы были не первыми, в одном из восьми кресел уже сидела юная девушка, при взгляде на которую тут же вспоминались ночные приключения.
Словно откликаясь на мои мысли, ткань снова дернулась, пропуская внутрь еще одного зрителя.
Я обернулась, встретилась с ним взглядом.
- Чем неподатливее тайна, тем проще разгадка, - разочарованно передернула плечами, снисходительно посмотрев на… мужа.
Как Виктору в кратчайшие сроки удалось достать столь удачные билеты, я, как ни старалась, угадать не смогла. Появление Риашти раскрывало секрет изобретательности Шаевского.
Впрочем, я могла сообразить и раньше. Вариантов попасть на премьеру, озаботившись этим в последний день, было немного.
Виктор тяжело вздохнул и развел руками, демонстрируя, что пасует перед женским непостоянством.
Виас ответил доброжелательным взглядом девушке – я посчитала ее дочерью, поклонился мне, подал руку Виктору, заметил вскользь:
- Недовольство женщины - результат ошибочной тактики мужчины.
Я, победно, задрала подбородок и, смягчая выбранную мною роль, нежно коснулась ладонью щеки Виктора.
В его глазах мгновенно появился отголосок страсти (ох, шельмец, доиграется!), но он тут же опустил ресницы, пряча разгорающийся пожар.
Трудно не поверить, если не заметить в ложе напротив Валесантери, который как раз смотрел на нас.
Ничего удивительного, в этом зале за нашей парой наблюдали многие. Не сказать, что мы уж сильно выбивались из местного общества, но пока были для него загадкой.
На это мы с ним тоже рассчитывали.
Эмоциональный накал сбросил гаснущий свет. Маски, роли, игры… обо всем этом можно было забыть, не опасаясь последствий. Главное действие перемещалось на сцену, мы же отступали в тень, добровольно сдавая позиции.
До конца спектакля меня в этом мире не существовало. Я едва заметила, когда в ложу вошли еще трое. Семья: муж с женой и юноша, примерно того же возраста, что и племянница Риаши – я ошиблась, но в этом не было моей вины. Дочь его погибшего брата-близнеца, которую он нам представил как Алиену.
Когда раздались звуки музыки, еще одно кресло продолжало оставаться пустым. Но я на это даже не обратила внимания. А зря….
Впрочем, изменить это ничего не могло.
Контральто Люсии было божественным. То растекалось патокой, то напоминало ураган, то казалось далеким эхом. Голосом она владела виртуозно, заставляя радоваться вместе с собой, впадать в ярость, страдать, тосковать….
Но искусно пользовалась она не только им – жила на сцене, не позволив фальши тронуть скорбные жесты, пылающие гневом взгляды, то резкие и порывистые, то полные боли и отчаяния движения.
На глаза наворачивались слезы, когда Люсия, укрытая черным покрывалом, застыла над телом погибшего мужа. Хотелось встать рядом, когда призывала воинов отомстить за смерть своего правителя. Холодом обдавало сердце, когда узнала о предательстве того, кому безоговорочно верила. Сжимало горло, когда, в разодранной одежде лежала на каменном ложе и, умирая, благословляла сына продолжить ее дело. Он успел и… опоздал.
На Приам стоило прилететь только ради того, чтобы ее услышать.
Мысль отдавала истерикой. Благодаря отцу знать приму лично, но впервые ощутить на себе силу ее таланта именно здесь! Еще один парадокс жизни в череде таких же, как он.
Когда опустился занавес, зал затих. Кто встал первым, я не заметила, от него отстала ненамного.
Не было аплодисментов, криков «Браво», лишь зрители поднимались один за другим, в молчаливом восхищении.
Что меня заставило обернуться как раз в этот момент, я не знаю. Как ни пыталась потом вспомнить, так и не смогла. Ни ощущения, ни звука, ни пойманного краем глаза движения.
Предчувствие беды? Случайность? Попытка судьбы уберечь от неизбежного будущего?
Не имело значение – что, важнее был миг.
Дайрис Ханри стоял в сумрачной тени, разрезанной надвое светом, пробивающимся сквозь неплотно прикрытые портьеры, и смотрел на меня.
Ни с Люсией, ни с Валесантери пообщаться не удалось, хоть Риашти и обещал представить нас им. С Алексом Белью, как звали здесь младшего Горевски, он был неплохо знаком.
Не успел, холл Оперы, где проходил прием, мы с Виктором покинули раньше, чем прима спустилась к гостям.
Причиной бегства стал Ханри. Он столь часто оказывался поблизости, что это начало напоминать преследование. Судя по тому, как все тревожнее становился взгляд Шаевского, его такое внимание к моей персоне серьезно беспокоило.
Я особой угрозы со стороны владельца мегакорпорации не ощущала, но предпочла довериться напарнику. Он вполне мог чувствовать то, что пропустила я.
Впрочем, я была не совсем честна с собой, утверждая, что всего лишь соглашаюсь с мнением Виктора. Тот взгляд Ханри из темноты ложи продолжал отдаваться ознобом, стоило лишь вспомнить. Было в нем что-то… похожее на приговор.
Уйти совсем чисто не удалось, Виктор отошел буквально на пару минут, чтобы предупредить Горевски о необходимости встречи, как Дайрис тут же воспользоваться предоставленной ему возможностью. Нас с Риаши, к которому я направилась, заметив приближение Ханри, разделяло не больше десяти шагов, когда тому удалось меня перехватить.
Когда мужчина замер напротив, пришлось остановиться и мне. Одно дела избегать общения, другое – откровенно проигнорировать.
- Я вас пугаю?
Его прямолинейность делала ему честь, но я не торопилась с выводами. За тенью обиды, которую видела в его глазах, прятался гнев. Похоже, он не привык, чтобы ему отказывали.
Уклоняться от ответа я не стала, как и приукрашивать его. Рассчитывала, что моя честность сделает то, что не получилось намекам.
- Да, господин Ханри. Ваша настойчивость мне совершенно не импонирует. К тому же, вы испытываете терпение моего мужа, мне это неприятно.
Он дал мне объясниться, я даже на мгновение поверила, что этих слов будет достаточно. Ошиблась, видя только мужчину, но забыв про ту власть, которую он удерживал в своих руках.
Достичь подобного уровня и легко отказываться от своих намерений... нонсенс!
- Вашего мужа?! – Он зло усмехнулся. – Так вот в чем дело?!
Кажется, мы с ним говорили на разных языках. Это еще не пугало, но уже настораживало. Избавиться просто не получится. А не просто?
Пришлось добавить голосу жесткости.
- Я люблю Виктора и не хочу подвергать наш брак бессмысленным испытаниям. Я не для того выходила за него замуж, чтобы смотреть на других мужчин.
Ханри слушал внимательно, но если судить по надменности, все более четко проявляющейся на его лице, меня он не слышал.
На это раз оказалась права, но радости от этого факта не испытала.
- Вы обманываете себя, Элизабет. – Он смотрел на меня твердо, если не сказать - беспощадно, будучи абсолютно уверенным в том, о чем говорил. – Господин Шаивский не любит вас так, как вы этого заслуживаете! Не ценит! Я наблюдал за вами….
- Прекратите! – Шепотом закричала я, не позволив ему закончить. Ситуацию я больше не контролировала, и с этим нужно было что-то срочно делать. Глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться…. Безуспешно! Ханри удалось то, что не сумел сделать даже Исхантель – лишить меня выдержки. – Вы заставляете меня сожалеть о нашем знакомстве.
Мой тон его не задел, а слова….
- Сожалеть? – Лицо Ханри закаменело, в глазах появился опасный блеск. – Вы измените свое мнение! – Он замолчал, бросил быстрый взгляд мне за спину и, скривившись, добавил: - Быстрее, чем думаете.
Покинул он меня, не простившись. Просто развернулся и ушел.
Большого облегчения это не принесло, расслабиться я так не сумела. Сердце билось заполошенно, во рту пересохло, взгляд метался.
Ничем не объяснимые страх и ярость! Не самое лучшее состояние!
- Что он хотел? – Виктор не просто подошел вплотную, прижал меня к себе, приобняв за талию.
Тело предательски дрожало.
Узнай Лазовски…. Мысль оказалась своевременной, помогла хоть немного, но избавиться от напряжения.
- Тебе как, в подробностях или кратко? – грубее, чем стоило, отрезала я.
Шаевский, словно мы были одни, развернул к себе, посмотрел в глаза.
Больше, чем друг. Напарник. Тот, кто всегда окажется рядом, переступив и через невозможно.
Он догадался, о чем я подумала, кивнул, подтверждая.
- Сутки истекут через три часа. Завтра мы либо покинем Приам, либо… начнем работать. В любом случае, ты с ним больше не встретишься.
- Я помню, - хоть и с трудом, но я заставила себя улыбнуться. – И.… - на мгновение закрыла глаза, проверяя, насколько то, что я собиралась произнести, будет правдой. – Такого больше не повторится.
Виктор не стал убеждать меня, что верит, просто отстранился, согнул руку, предлагая на нее опереться.
Добирались мы до отеля пешком, на этом настоял Шаевский, не вняв аргументам про высокий каблук и вечернее платье. Считал, что ничто лучше прогулки и звездного неба (где он нашел звездное небо в центре современного города?) не вернет мне спокойного расположения духа.
Спор прекратило его заявление: не смогу идти, возьмет на руки и понесет.
Я это запомнила.
Стонать, что устала, начала, как только мы пересекли площадь перед Оперой.
Вопреки моим опасениям, ночь была уютной. Относительно прохладной, с легким, свежим ветерком и воздухом, в котором очень гармонично переплетались отголоски жаркого дня, колючая терпкость моря и сладковатый аромат цветов, в которых столица буквально утопала.
Шаевский слушал мое ворчание с легкой улыбкой, время от времени показывая взглядом на немногочисленных прохожих. Я ненадолго замолкала, лишь постанывая при каждом шаге, но начинала ныть снова, как только те удалялись достаточно далеко, чтобы не слышать.
Потом, когда я уже почти начала праздновать победу, фыркнул и предложил вообще снять туфли и выбросить их в фонтан, мимо которого мы как раз проходили.
Объяснить ему, что это будет выглядеть весьма неприлично, я не успела. Идея Виктору настолько понравилась, что он тут же кинулся претворять ее в жизнь.
Захват – я уклонилась, отвечая шутливым ударом в корпус, от которого тот легко увернулся.
Второй – его я опять избежала, но едва успев. Распирающий меня смех не давал действовать быстро. Выражение лица у напарника было такое уморительное, что сдержаться оказалось трудно.
Третий – я уже хохотала в голос, так что через пару секунд оказалась сидящей на бордюре. Капли водяной пыли, холодя, падали на спину, щекоча, скатывались в низ.
Лазовски об этом точно знать не стоило. Дети, а не маршалы.
Шаевскому показалось мало.
- Отдай! – грозно прорычал он, плотоядно нацеливаясь на мою обувь и протягивая к ним руки.
Это была уже наглость!
- Не отдам, - взвизгнула я, дрыгая ногами.
Не задела лишь благодаря его молниеносной реакции. Подведи она, ходил бы с располосованной каблуком физиономией.
- Мое! – вновь двинулся Шаевский на меня.
- Подавись! – всхлипнула я, стянула туфлю и, задыхаясь от смеха, бросила в Виктора.
Поймал, прижал к себе, уркнул от удовольствия.
Я – согнулась, уже почти плача.
Если Шаевский хотел отвлечь меня от воспоминаний о Ханри, ему это удалось.
- Госпожа?
Появление патруля городской стражи мы пропустили оба.
Я, вытирая слезы и пытаясь успокоиться, взглянула на поднимающегося с колен Виктора.
Гнать нас надо в шею….
Тот, в ответ, иронично подмигнул. Мол, кого именно?!
Понятно, ситуацию контролировал и заметил, когда и откуда появилась эта троица.
- Простите, офицер, - не улыбаться не удавалось, так что я буквально сглатывала, чтобы казаться серьезнее, - мы не….
Виктор закончил за меня:
- … хотели.
Кажется, наше веселое настроение оказалось заразительным. Смотрели на нас уже не так строго.
- Я так и понял, - заверил нас старший патруля, и добавил: - И все-таки, я хотел бы проверить ваши идентификаторы.
Я разочарованно вздохнула, насупилась и протянула руку к сканеру, только после этого заметив, что вторая туфля зажата у меня в ладони.
Напарник кашлянул, пряча смешок, я, смутившись, опустил взгляд. Патрульный сделал вид, что не заметил.
Ну, доберемся мы до отеля!
- Благодарю вас, госпожа Кирайя. Ваш? – Офицер поклонился мне, повернулся к Виктору.
Тот засунул свой приз в карман пиджака, вызвав у меня истерический стон, и подал руку.
Пока старший считывал информацию, двое патрульных, словно невзначай, передвинулись, встав справа и слева от Шаевского.
Опасности они не представляли – стандартная процедура, но я все равно насторожилась. Мало ли….
Общение с Ханри заставляло искать подвох в самых привычных вещах.
Чуть отпустило, когда офицер, отключив сканер, произнес:
- Благодарю вас, господин Шаивский. И… - он помедлил, взглянул на меня. Представляю, о чем он мог сейчас подумать. Растрепанные волосы, пылающее лицо, босые ноги и… уже не совсем белое платье, - поздравляю вас и вашу жену с годовщиной свадьбы.
- Что? – вскрикнула я удивленно. Когда все обернулись ко мне, соскочила с бордюра и прямо босиком двинулась на Виктора. – И ты мне не напомнил!
Роль не выдержала, засмеявшись, кинулась ему на шею.
Больше с его рук я уже не слезла, нес до самого отеля, на радость зевакам, которые вопреки местным традициям смотрели нам вслед.
Когда уже подходили – там и было-то всего чуть больше километра, попыталась соскользнуть. Не удалось, держал крепко, как добычу.
Так и прошли мы через весь холл. Он, словно и, не замечая заинтересованных взглядов, я… делая вид, что иначе и быть не могло.
Отпустил меня Виктор сам, как только вышли из лифта на своем этаже. Поставил на ковер, остановил жестом, не давая пройти к номеру первой.
Заметив застывший в моих глазах вопрос, качнул головой.
У нас были гости, но не те, которых опасалась я.
Куиши спал. Опустив ниже спинку одного из кресел и закинув ноги на подлокотник другого, передвинутого поближе.
Когда мы вошли, лениво потянулся, уже одним этим располагая к себе (вопрос: как он попал в номер, у меня даже не возник), приоткрыл один глаз, чтобы тут же открыть оба. Окинул нас заинтересованным взглядом, вяло поинтересовался:
- Это сейчас так принято?
Во время беседы в его кабинете, он производил совершенное иное впечатление.
Впрочем, ничего удивительного. Как сказал Виктор: «Здесь мы – не там!»
Ни его вопрос, ни собственные мысли комментировать я не стала, попросила Шаевского приготовить кофе и сбежала в спальню, переодеваться. К серьезному разговору мой вид точно не располагал.
- Он из тех, кто добивается своего, - задумчиво протянула я, вспоминая наш давний разговор с подругой. – Валенси посчитала, что совершила большую глупость, встретившись с ним. Потом долго вспоминала, а как-то вообще заявила, что у него нет души.
Тот даже остановился на мгновение, будто не поверив тому, что услышал.
Или просто хотел осмотреться?
- По крайней мере, странное впечатление от человека, который занимается спасением чужих жизней.
Многословность Виктора меня впечатлила, посмотрела на него даже не удивленно - растерянно.
Виктор, заметив мое замешательство, сжал мою ладонь, потянул за собой.
- Шуэр – очень мудрая и опасная женщина. Я бы прислушался к ее мнению.
Прокомментировать его предложение я не успела, Шаевский подвел меня к ложе. Отпустил мою руку, сдвинул в сторону тяжелую портьеру.
Мы были не первыми, в одном из восьми кресел уже сидела юная девушка, при взгляде на которую тут же вспоминались ночные приключения.
Словно откликаясь на мои мысли, ткань снова дернулась, пропуская внутрь еще одного зрителя.
Я обернулась, встретилась с ним взглядом.
- Чем неподатливее тайна, тем проще разгадка, - разочарованно передернула плечами, снисходительно посмотрев на… мужа.
Как Виктору в кратчайшие сроки удалось достать столь удачные билеты, я, как ни старалась, угадать не смогла. Появление Риашти раскрывало секрет изобретательности Шаевского.
Впрочем, я могла сообразить и раньше. Вариантов попасть на премьеру, озаботившись этим в последний день, было немного.
Виктор тяжело вздохнул и развел руками, демонстрируя, что пасует перед женским непостоянством.
Виас ответил доброжелательным взглядом девушке – я посчитала ее дочерью, поклонился мне, подал руку Виктору, заметил вскользь:
- Недовольство женщины - результат ошибочной тактики мужчины.
Я, победно, задрала подбородок и, смягчая выбранную мною роль, нежно коснулась ладонью щеки Виктора.
В его глазах мгновенно появился отголосок страсти (ох, шельмец, доиграется!), но он тут же опустил ресницы, пряча разгорающийся пожар.
Трудно не поверить, если не заметить в ложе напротив Валесантери, который как раз смотрел на нас.
Ничего удивительного, в этом зале за нашей парой наблюдали многие. Не сказать, что мы уж сильно выбивались из местного общества, но пока были для него загадкой.
На это мы с ним тоже рассчитывали.
Эмоциональный накал сбросил гаснущий свет. Маски, роли, игры… обо всем этом можно было забыть, не опасаясь последствий. Главное действие перемещалось на сцену, мы же отступали в тень, добровольно сдавая позиции.
До конца спектакля меня в этом мире не существовало. Я едва заметила, когда в ложу вошли еще трое. Семья: муж с женой и юноша, примерно того же возраста, что и племянница Риаши – я ошиблась, но в этом не было моей вины. Дочь его погибшего брата-близнеца, которую он нам представил как Алиену.
Когда раздались звуки музыки, еще одно кресло продолжало оставаться пустым. Но я на это даже не обратила внимания. А зря….
Впрочем, изменить это ничего не могло.
Контральто Люсии было божественным. То растекалось патокой, то напоминало ураган, то казалось далеким эхом. Голосом она владела виртуозно, заставляя радоваться вместе с собой, впадать в ярость, страдать, тосковать….
Но искусно пользовалась она не только им – жила на сцене, не позволив фальши тронуть скорбные жесты, пылающие гневом взгляды, то резкие и порывистые, то полные боли и отчаяния движения.
На глаза наворачивались слезы, когда Люсия, укрытая черным покрывалом, застыла над телом погибшего мужа. Хотелось встать рядом, когда призывала воинов отомстить за смерть своего правителя. Холодом обдавало сердце, когда узнала о предательстве того, кому безоговорочно верила. Сжимало горло, когда, в разодранной одежде лежала на каменном ложе и, умирая, благословляла сына продолжить ее дело. Он успел и… опоздал.
На Приам стоило прилететь только ради того, чтобы ее услышать.
Мысль отдавала истерикой. Благодаря отцу знать приму лично, но впервые ощутить на себе силу ее таланта именно здесь! Еще один парадокс жизни в череде таких же, как он.
Когда опустился занавес, зал затих. Кто встал первым, я не заметила, от него отстала ненамного.
Не было аплодисментов, криков «Браво», лишь зрители поднимались один за другим, в молчаливом восхищении.
Что меня заставило обернуться как раз в этот момент, я не знаю. Как ни пыталась потом вспомнить, так и не смогла. Ни ощущения, ни звука, ни пойманного краем глаза движения.
Предчувствие беды? Случайность? Попытка судьбы уберечь от неизбежного будущего?
Не имело значение – что, важнее был миг.
Дайрис Ханри стоял в сумрачной тени, разрезанной надвое светом, пробивающимся сквозь неплотно прикрытые портьеры, и смотрел на меня.
Глава 4
Ни с Люсией, ни с Валесантери пообщаться не удалось, хоть Риашти и обещал представить нас им. С Алексом Белью, как звали здесь младшего Горевски, он был неплохо знаком.
Не успел, холл Оперы, где проходил прием, мы с Виктором покинули раньше, чем прима спустилась к гостям.
Причиной бегства стал Ханри. Он столь часто оказывался поблизости, что это начало напоминать преследование. Судя по тому, как все тревожнее становился взгляд Шаевского, его такое внимание к моей персоне серьезно беспокоило.
Я особой угрозы со стороны владельца мегакорпорации не ощущала, но предпочла довериться напарнику. Он вполне мог чувствовать то, что пропустила я.
Впрочем, я была не совсем честна с собой, утверждая, что всего лишь соглашаюсь с мнением Виктора. Тот взгляд Ханри из темноты ложи продолжал отдаваться ознобом, стоило лишь вспомнить. Было в нем что-то… похожее на приговор.
Уйти совсем чисто не удалось, Виктор отошел буквально на пару минут, чтобы предупредить Горевски о необходимости встречи, как Дайрис тут же воспользоваться предоставленной ему возможностью. Нас с Риаши, к которому я направилась, заметив приближение Ханри, разделяло не больше десяти шагов, когда тому удалось меня перехватить.
Когда мужчина замер напротив, пришлось остановиться и мне. Одно дела избегать общения, другое – откровенно проигнорировать.
- Я вас пугаю?
Его прямолинейность делала ему честь, но я не торопилась с выводами. За тенью обиды, которую видела в его глазах, прятался гнев. Похоже, он не привык, чтобы ему отказывали.
Уклоняться от ответа я не стала, как и приукрашивать его. Рассчитывала, что моя честность сделает то, что не получилось намекам.
- Да, господин Ханри. Ваша настойчивость мне совершенно не импонирует. К тому же, вы испытываете терпение моего мужа, мне это неприятно.
Он дал мне объясниться, я даже на мгновение поверила, что этих слов будет достаточно. Ошиблась, видя только мужчину, но забыв про ту власть, которую он удерживал в своих руках.
Достичь подобного уровня и легко отказываться от своих намерений... нонсенс!
- Вашего мужа?! – Он зло усмехнулся. – Так вот в чем дело?!
Кажется, мы с ним говорили на разных языках. Это еще не пугало, но уже настораживало. Избавиться просто не получится. А не просто?
Пришлось добавить голосу жесткости.
- Я люблю Виктора и не хочу подвергать наш брак бессмысленным испытаниям. Я не для того выходила за него замуж, чтобы смотреть на других мужчин.
Ханри слушал внимательно, но если судить по надменности, все более четко проявляющейся на его лице, меня он не слышал.
На это раз оказалась права, но радости от этого факта не испытала.
- Вы обманываете себя, Элизабет. – Он смотрел на меня твердо, если не сказать - беспощадно, будучи абсолютно уверенным в том, о чем говорил. – Господин Шаивский не любит вас так, как вы этого заслуживаете! Не ценит! Я наблюдал за вами….
- Прекратите! – Шепотом закричала я, не позволив ему закончить. Ситуацию я больше не контролировала, и с этим нужно было что-то срочно делать. Глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться…. Безуспешно! Ханри удалось то, что не сумел сделать даже Исхантель – лишить меня выдержки. – Вы заставляете меня сожалеть о нашем знакомстве.
Мой тон его не задел, а слова….
- Сожалеть? – Лицо Ханри закаменело, в глазах появился опасный блеск. – Вы измените свое мнение! – Он замолчал, бросил быстрый взгляд мне за спину и, скривившись, добавил: - Быстрее, чем думаете.
Покинул он меня, не простившись. Просто развернулся и ушел.
Большого облегчения это не принесло, расслабиться я так не сумела. Сердце билось заполошенно, во рту пересохло, взгляд метался.
Ничем не объяснимые страх и ярость! Не самое лучшее состояние!
- Что он хотел? – Виктор не просто подошел вплотную, прижал меня к себе, приобняв за талию.
Тело предательски дрожало.
Узнай Лазовски…. Мысль оказалась своевременной, помогла хоть немного, но избавиться от напряжения.
- Тебе как, в подробностях или кратко? – грубее, чем стоило, отрезала я.
Шаевский, словно мы были одни, развернул к себе, посмотрел в глаза.
Больше, чем друг. Напарник. Тот, кто всегда окажется рядом, переступив и через невозможно.
Он догадался, о чем я подумала, кивнул, подтверждая.
- Сутки истекут через три часа. Завтра мы либо покинем Приам, либо… начнем работать. В любом случае, ты с ним больше не встретишься.
- Я помню, - хоть и с трудом, но я заставила себя улыбнуться. – И.… - на мгновение закрыла глаза, проверяя, насколько то, что я собиралась произнести, будет правдой. – Такого больше не повторится.
Виктор не стал убеждать меня, что верит, просто отстранился, согнул руку, предлагая на нее опереться.
Добирались мы до отеля пешком, на этом настоял Шаевский, не вняв аргументам про высокий каблук и вечернее платье. Считал, что ничто лучше прогулки и звездного неба (где он нашел звездное небо в центре современного города?) не вернет мне спокойного расположения духа.
Спор прекратило его заявление: не смогу идти, возьмет на руки и понесет.
Я это запомнила.
Стонать, что устала, начала, как только мы пересекли площадь перед Оперой.
Вопреки моим опасениям, ночь была уютной. Относительно прохладной, с легким, свежим ветерком и воздухом, в котором очень гармонично переплетались отголоски жаркого дня, колючая терпкость моря и сладковатый аромат цветов, в которых столица буквально утопала.
Шаевский слушал мое ворчание с легкой улыбкой, время от времени показывая взглядом на немногочисленных прохожих. Я ненадолго замолкала, лишь постанывая при каждом шаге, но начинала ныть снова, как только те удалялись достаточно далеко, чтобы не слышать.
Потом, когда я уже почти начала праздновать победу, фыркнул и предложил вообще снять туфли и выбросить их в фонтан, мимо которого мы как раз проходили.
Объяснить ему, что это будет выглядеть весьма неприлично, я не успела. Идея Виктору настолько понравилась, что он тут же кинулся претворять ее в жизнь.
Захват – я уклонилась, отвечая шутливым ударом в корпус, от которого тот легко увернулся.
Второй – его я опять избежала, но едва успев. Распирающий меня смех не давал действовать быстро. Выражение лица у напарника было такое уморительное, что сдержаться оказалось трудно.
Третий – я уже хохотала в голос, так что через пару секунд оказалась сидящей на бордюре. Капли водяной пыли, холодя, падали на спину, щекоча, скатывались в низ.
Лазовски об этом точно знать не стоило. Дети, а не маршалы.
Шаевскому показалось мало.
- Отдай! – грозно прорычал он, плотоядно нацеливаясь на мою обувь и протягивая к ним руки.
Это была уже наглость!
- Не отдам, - взвизгнула я, дрыгая ногами.
Не задела лишь благодаря его молниеносной реакции. Подведи она, ходил бы с располосованной каблуком физиономией.
- Мое! – вновь двинулся Шаевский на меня.
- Подавись! – всхлипнула я, стянула туфлю и, задыхаясь от смеха, бросила в Виктора.
Поймал, прижал к себе, уркнул от удовольствия.
Я – согнулась, уже почти плача.
Если Шаевский хотел отвлечь меня от воспоминаний о Ханри, ему это удалось.
- Госпожа?
Появление патруля городской стражи мы пропустили оба.
Я, вытирая слезы и пытаясь успокоиться, взглянула на поднимающегося с колен Виктора.
Гнать нас надо в шею….
Тот, в ответ, иронично подмигнул. Мол, кого именно?!
Понятно, ситуацию контролировал и заметил, когда и откуда появилась эта троица.
- Простите, офицер, - не улыбаться не удавалось, так что я буквально сглатывала, чтобы казаться серьезнее, - мы не….
Виктор закончил за меня:
- … хотели.
Кажется, наше веселое настроение оказалось заразительным. Смотрели на нас уже не так строго.
- Я так и понял, - заверил нас старший патруля, и добавил: - И все-таки, я хотел бы проверить ваши идентификаторы.
Я разочарованно вздохнула, насупилась и протянула руку к сканеру, только после этого заметив, что вторая туфля зажата у меня в ладони.
Напарник кашлянул, пряча смешок, я, смутившись, опустил взгляд. Патрульный сделал вид, что не заметил.
Ну, доберемся мы до отеля!
- Благодарю вас, госпожа Кирайя. Ваш? – Офицер поклонился мне, повернулся к Виктору.
Тот засунул свой приз в карман пиджака, вызвав у меня истерический стон, и подал руку.
Пока старший считывал информацию, двое патрульных, словно невзначай, передвинулись, встав справа и слева от Шаевского.
Опасности они не представляли – стандартная процедура, но я все равно насторожилась. Мало ли….
Общение с Ханри заставляло искать подвох в самых привычных вещах.
Чуть отпустило, когда офицер, отключив сканер, произнес:
- Благодарю вас, господин Шаивский. И… - он помедлил, взглянул на меня. Представляю, о чем он мог сейчас подумать. Растрепанные волосы, пылающее лицо, босые ноги и… уже не совсем белое платье, - поздравляю вас и вашу жену с годовщиной свадьбы.
- Что? – вскрикнула я удивленно. Когда все обернулись ко мне, соскочила с бордюра и прямо босиком двинулась на Виктора. – И ты мне не напомнил!
Роль не выдержала, засмеявшись, кинулась ему на шею.
Больше с его рук я уже не слезла, нес до самого отеля, на радость зевакам, которые вопреки местным традициям смотрели нам вслед.
Когда уже подходили – там и было-то всего чуть больше километра, попыталась соскользнуть. Не удалось, держал крепко, как добычу.
Так и прошли мы через весь холл. Он, словно и, не замечая заинтересованных взглядов, я… делая вид, что иначе и быть не могло.
Отпустил меня Виктор сам, как только вышли из лифта на своем этаже. Поставил на ковер, остановил жестом, не давая пройти к номеру первой.
Заметив застывший в моих глазах вопрос, качнул головой.
У нас были гости, но не те, которых опасалась я.
***
Куиши спал. Опустив ниже спинку одного из кресел и закинув ноги на подлокотник другого, передвинутого поближе.
Когда мы вошли, лениво потянулся, уже одним этим располагая к себе (вопрос: как он попал в номер, у меня даже не возник), приоткрыл один глаз, чтобы тут же открыть оба. Окинул нас заинтересованным взглядом, вяло поинтересовался:
- Это сейчас так принято?
Во время беседы в его кабинете, он производил совершенное иное впечатление.
Впрочем, ничего удивительного. Как сказал Виктор: «Здесь мы – не там!»
Ни его вопрос, ни собственные мысли комментировать я не стала, попросила Шаевского приготовить кофе и сбежала в спальню, переодеваться. К серьезному разговору мой вид точно не располагал.
