Двухсотметровая стела со смотровой площадкой, прикрытой сетчатым куполом... Ночью туда забирались только сумасшедшие вроде нас. Но… это было так соблазнительно...
- А пойдем, - тряхнула я головой, чувствуя, как уходит из сердца тяжесть. Навсегда? Это было уже не важно, потому что Дваржеку удалось произнести те слова, которые не смогли подобрать старховские психологи.
Я была среди тех, кто добавил этому миру надежды...
- Господин Исхантель, позвольте представить вам мою сестру, Марию. Она – навигатор.
Лори сияла и, наверное, чувствовала себя сейчас совершенно взрослой. В отличие от меня, настолько растерянной, что это порождало даже некоторую оторопь.
Мужчина, стоявший сейчас передо мной, вызывал какие угодно эмоции, но только не те, которые могли бы стать следствием разговоров с мамой или Алином Мареску. Привлекательный, но не столько смазливый, сколько мужественный. Одет элегантно, по последней моде, взгляд спокойный, но внимательный.
Самаринянин производил соответствующее впечатление, но без малейшего намека на возможную опасность. Я не могла сказать, что была знатоком в этой области – были в моей жизни сложности, но не столь специфичные, но определенный опыт общения с множеством людей давал право делать определенные выводы. Я их и делала. Из того, что видела.
- Мне очень приятно познакомиться с вами, госпожа Истомина, - чуть склонил он голову в приветствии, даже не делая попытки подать руку. Впрочем, на Зерхане это не было принято и среди мужчин. – Ваша сестра удивительная ученица, одна из лучших, которые у меня были.
- Я тоже наслышана о вас, господин Исхантель. – Прозвучало неоднозначно, но я не собиралась скрывать от него своих сомнений. – Мы могли бы поговорить… наедине? – после короткой паузы закончила я, игнорируя удивленный взгляд младшенькой.
Та, конечно, будет дуться – ну не любит она сюрпризы, но продолжится это недолго. В нашей семье все отходчивые.
- Не вижу препятствий к этому, - чуть заметно улыбнулся он и жестом указал на кабинет, из которого недавно вышел. – Не хотите посидеть за учебным столом?
Я помнила, что он не просто самаринянский жрец, а жрец высшего посвящения (хоть и не совсем понимала, что же это значит), однако его приглашение выглядело настолько невинно, но при этом соблазнительно, что отказаться было невозможно. А приветливый, участливый тон заставлял забыть, что это я сама напросилась на разговор вдвоем.
- С удовольствием, - кивнула я, чувствуя, как на лице расплывается радостная улыбка. – Давно не ощущала себя учащейся.
Исхантель, неожиданно для меня, недовольно качнул головой:
- Вы лукавите, госпожа Мария.
Удивленно приподняв бровь и стараясь не смотреть на прислушивающуюся к нашей беседе Лору, уточнила:
- В чем же?
Он не заставил ждать с ответом:
- Вы – любознательны и не терпите косности в себе и вокруг себя. Это ли не признаки существа, находящегося в постоянном поиске нового и готового его принять?
- Хотите сказать, что для вас учащийся, не тот, кто сидит за тем самым учебным столом и впитывает те знания, которые в него вкладывают преподаватели?
На этот раз, прежде чем продолжить, он, извинившись перед Лорой, указал мне жестом на дверь кабинета. Заговорил, когда матовая полупрозрачная панель закрылась за нашими спинами.
- Вы ведь меня провоцируете, госпожа Мария? – произнес он, дождавшись, когда я подойду к окну, из которого открывался великолепный вид на небольшой сад. За ним, насколько я помнила, находились бассейн и тренировочная площадка. – И я даже знаю причину этой провокации.
Сам он продолжал оставаться у самого входа, словно предпочтя наблюдать за мной издалека.
- После того, как к вам несколько раз приходила моя мама, догадаться о моих намерениях, думаю, несложно, - спокойно, если не сказать, равнодушно, ответила я, не испытывая ни намека на страх, или что либо подобное.
Просто два человека, просто разговор... Если забыть, что один из этих двоих – живое воплощение того ужаса, который продолжал жить во мне, подпитываемый памятью о детстве.
- Не столь уж и весомый аргумент, - заметил он, не двигаясь с места. – С тех пор, как я начал вести факультативы в колледжах, ко мне приходят только с одной целью – найти, в чем обвинить.
- Наверное, этому есть объяснение, - чуть склонила я голову, чтобы лучше его разглядеть.
Теперь, когда из окна на него падал свет, мой собеседник выглядел немного, но иначе, чем в холле. Да, мужественен, но с толикой ранимости, словно капля грусти навсегда застыла в его взгляде, в чертах его лица. Да, отстраненно самодостаточен, но с усталостью, словно невидимый другим груз лежал на его плечах, заставляя постоянно быть в напряжении.
- Вы о прошлом? – Он вздохнул, развел руками, словно пытался пояснить, что тут ему сказать не о чем, но тем не менее, заговорил: - В каждом конфликте есть две стороны. Кто может ответить со всей однозначностью, кто прав, а кто – виноват, если даже время не в состоянии расставить все по своим местам. Память – ненадежное хранилище. Документы, свидетельства... – Он качнул головой. – Нет, Мария, в них правды тоже не найти. Они лишь отражение той действительности, которая была кому-то выгодна.
- Кому? – не забывая, о чем мы беседовали с Мареску, спросила я, с легким смятением чувствуя невероятное – я проникалась уважением к этому самаринянину.
Нет, не тем истовым любованием, которое я заметила у девушек, нехотя покидавших этот кабинет вместе с Лорой, или чувством сопричастности к чему-то великому, что видела на лицах парней, которых в группе оказалось не меньше половины, именно уважением. К его позиции, которую он отстаивал, к той справедливости, которая у него была своей.
Это не значило, что я не понимала того факта, что именно в этот момент он пытался мною манипулировать, найдя идеальную тему для порождения сомнений. Понимала, но… уважала.
- Всем, госпожа Мария. – Исхантель все-таки сделал шаг, но не ко мне, к одному из ученических столов, что стоял неподалеку от него. Сел на стул, с какой-то пугающей нежностью проведя рукой по деревянной крышке. - Здесь сидит юноша, который мечтал стать воином, но здоровье не позволило ему исполнить эту мечту. Сегодня он спросил, участвовал ли я в той войне. – Заметив мой недоуменный взгляд, с горечью улыбнулся. – Я старше, чем выгляжу. Значительно старше.
Кивнув, что приняла его слова к сведению, полюбопытствовала:
- И что вы ответили этому юноше?
- Вас это действительно интересует? – поднял Исхантель на меня удивленный взгляд, словно это не он подводил меня к этому вопросу.
- Ну, раз я спросила, - усмехнулась я. – Так что же вы ответили этому юноше?
Он не замкнулся, но сразу стал более собранным, как Шу перед тяжелым прыжком.
- Сказал, что не участвовал в той войне, - посмотрев мимо меня, тихо произнес он, - но так же, как и все самариняне, несу за нее ответственность. Хотя бы потому, что знал, чувствовал, как умирают на ней живые.
- Вы говорите правильные слова, господин Исхантель, - вспоминая, как мама сидела по ночам у моей постели в те первые месяцы после того, как я вернулась из подземного убежища домой. Те события официально не называли войной – конфликтом, но мои родители ненавидели этот термин, утверждая, что он оскорбляет память о погибших. – Беда в том, что не вам произносить их. И не тем, для кого произнесенное вами может звучать кощунством.
- Мне известно, что ваша семья...
- Не смейте, господин Исхантель! - повысила я голос. Странно, но я продолжала воспринимать все происходящее довольно спокойно. Впрочем, после Штанмара меня трудно было вывести из себя. Не после того, что мы там пережили. – Не смейте говорить о моей семье, - потребовала я уже тише. – Подошла к нему, склонилась, ничуть не смущаясь тому, что его лицо было совсем рядом с моим. Этот мужчина продолжал оставаться все таким же привлекательным и… притягательным, но он допустил ошибку, позволив мне увидеть свое нутро. Гнилое нутро. – Через несколько дней я отправлюсь по контракту к стархам. Лора полетит со мной. – Он молчал. Просто смотрел на меня, не делая ни малейшей попытки остановить или переубедить. – К сожалению, я не могу помочь всем остальным, но позаботиться о своей сестре я в состоянии.
Выпрямившись, обвела взглядом кабинет. Запоминая. Как место сражения, в котором не оказалось победителя.
Вышла я в холл с улыбкой, Лори не стоило знать, что наш разговор с ее преподавателем практически не оставил мне сил. Была она не одна, рядом с ней стояла… Зои.
- Машка! – заметив меня, Лорка бросила подругу и кинулась навстречу. Маленькая егоза! – А пойдемте в нашу кафешку. Ну, там сладости… сок...
Я знала, о каких сладостях она говорила. Мороженное, которое она обожала с детства.
Приобняв сестренку за талию, вместе с ней подошла к младшей Мареску.
- Здравствуй, Зои, - легко улыбнулась я ей. Копия папы. – Ты извини, но сегодня не получится. Я пригласила к нам на ужин своего сокурсника. Теперь наша задача, этот самый ужин приготовить.
- Это Дваржека? - явно уже что-то просчитывая в уме, полюбопытствовала Лора.
- Дваржека, Дваржека, - подтвердила я ее предположения, чувствуя, как в искренней радости сестры тают все тревоги. – А еще у меня есть для тебя сюрприз. Правда, я не знаю, обрадуешься ты или нет...
Я сделала вид, что меня одолевают сомнения, говорить ей о своем решении или стоило пока промолчать.
- Машка, ты уговорила маму? – буквально выдохнула Лора, смотря на меня с щенячьей преданностью.
- Это ты о чем? – не поняла я.
- Уже не о чем, - опустила она плечи. – Ладно, Зои, как-нибудь в другой раз. Ты извини...
Та кивнула, попрощалась и ушла, оставив после себя ощущение брошенности. Надо будет сказать об этом Алину. Девушка явно выглядела одинокой.
- Ну, давай свой сюрприз, - пытаясь улыбаться, но все равно с грустью потребовала Лора, как только мы остались одни.
- Ну, если тебе не интересно, - пожала я плечами...
- Интересно, - тяжело вздохнула она. – Просто я думала, что ты уговорила маму разрешить мне поездку на Землю после окончания курса.
Что ж… ее заявление давало мне надежду.
- Вообще-то, мой сюрприз намного круче, - подмигнула я сестренке, видя, как на ее лице вновь появляется улыбка - Лора всегда была жизнерадостной. Не став испытывать свое терпение, наблюдая, как она «поедает» меня взглядом, стараясь не демонстрировать, насколько она жаждет узнать, чем же я собиралась ее порадовать, продолжила: - Я хочу забрать тебя с собой. Родители не против, если ты...
Закончить я не успела. Восторг моей младшенькой был похож на ураган. Спасения от него не было.
- Кажется, я впервые был рад, что родился Йоргом, - сбросив длиннополый жилет на попавшееся по пути кресло, произнес Карин.
- А мне кажется, - усмехнулся Свонг, продолжая стоять у двери, закрывшейся за его спиной, - что лишь случайность спасла нас от дипломатического скандала.
- Думаешь, отец бы не замял? – обернувшись, хохотнул Карин, вспоминая, как навис над столом, за которым сидел принимавший их Матюшин. Он с трудом заставил себя не схватить того за грудки.
- Думаю, это не стало бы самым сильным его разочарованием, - в том же тоне отозвался Свонг. Но тут же продолжил, уже серьезно: - А этот полковник – с гнильцой. Такие, как он, не любят проигрывать. Об этом не стоит забывать.
- Вот поэтому я и сдержался, - нахмурился Карин. – В принципе, он теперь мало что может: Мария контракт подписала, согласование лишь формальность, ее младшую сестру мы тоже готовы принять. Если только родители, но и они не останутся без нашего внимания. – Наткнувшись на скептический взгляд друга, замолчал, предлагая тому высказать свои сомнения.
Лаэрт ждать себя не заставил:
- Наше внимание может запоздать. Вот если забрать их на Таркан...
Теперь уже Карин смотрел на Свонга так, словно тот высказал откровенную глупость:
- Не слишком ли мы с тобой далеко загадываем? – Хмыкнул, прикрыв на мгновенье глаза ладонью, как если бы попытался скрыться от мелькнувшего видения. – А то сейчас прилетим и...
- Ты поверил тем голографиям? – не без интереса уточнил Свонг, наконец-то проходя в общую гостиную, соединявшую две спальни их люксовой каюты. – Ты не производил впечатления...
- Я и не производил впечатления, - набирая что-то на комме, повторил за Лаэртом Карин. – Мне известно, кто этот мужчина. Мария как-то показывала своих сокурсников, рассказывала, кто куда попал. Этот был среди них. Имя я не запомнил, а вот лицо – да. Мне любопытнее другое, - он поднял взгляд на Лаэрта, - зачем Матюшину нужно было порочить ее? Мелкая месть за то, что не выгорело?
- Не выгорело – что? – тут же подхватил мысль Свонг, в какой-то мере радуясь, что друг-подопечный демонстрирует именно ту собранность, которую он от него и ждал. Их пути давно разошлись, но Карин, похоже, не забыл, чему его учили когда-то.
- А вот это уже вопрос к тебе, - отправив сообщение, резко развернулся Йорг. – Это твоя задача обеспечивать мою безопасность, вот и обеспечивай.
- А ты? – улыбнулся Лаэрт, перехватив руку Карина. Вывел на дисплей его комма набранный недавно текст, хмыкнул, оценив лаконичность довольно короткой фразы.
- А я, - без труда освободившись от захвата, фыркнул Йорг, - пойду, пообщаюсь с Шу Еном. Просил связаться с ним, как только появится возможность.
- Ну-ну, - хмыкнул Свонг, передвигая невысокий столик поближе к дивану. Потом сел, закинул ноги на импровизированную подставку, откинулся на спинку и, сложив руки на груди, закрыл глаза. – А я пока подремлю. – Пока Карин думал, как бы вежливее высказать то, что он подумал по этому поводу, добавил: - Я – заслужил. Так что...
Йорг обиженно вздохнул, но промолчал. Он, конечно, тоже принимал участие в шестнадцатичасовой эпопее, итогом которой стало их присутствие на том самом лайнере, который изначально должен был доставить их на Зерхан, но основная роль была уготована именно Свонгу. Так что… тот был прав, отдых он заслужил.
Во всех этих рассуждениях было одно, но значительное «но». Пока они не окажутся на Зерхане, расслабляться не стоило. Характеристика, которую дал полковнику Матюшину Лаэрт, не оставляла им такой возможности.
Остановившись на пороге изысканно обставленной спальни, на которую уже успел мельком взглянуть, Карин бросил, словно ни к кому не обращаясь:
- Мама передавала тебе слова любви. Обижается, ты все реже появляешься в нашем доме.
- Я лучше соглашусь на предложение твоего отца, - не открывая глаз, ворчливо отозвался Лаэрт. – И не скалься, - представить соответствующую улыбку на лице друга, Свонгу не составило труда, - из них двоих, он более безобиден.
- Все не можешь забыть... – лениво протянул Карин, неожиданно для самого себя возвращаясь к тем самым голографиям.
Мария была на них не просто красивой, а какой-то… одухотворенной. Даже если бы он не узнал мужчину, на руке которого лежала ее ладонь, у него бы и мысли не возникло ревновать. Не было в этом жесте ничего, кроме искреннего желания поддержать.
Но вот ведь вспомнилось... Одновременно с тревогой и надеждой.
- Забыть?! – встрепенулся Лаэрт, открывая глаза, потом вздохнул… не без ностальгических ноток. – Я всегда удивлялся, как из этих милых барышень, что смущенно скрываются на женской половине, стоит лишь на них заглядеться, получаются подобные гарпии.
- А пойдем, - тряхнула я головой, чувствуя, как уходит из сердца тяжесть. Навсегда? Это было уже не важно, потому что Дваржеку удалось произнести те слова, которые не смогли подобрать старховские психологи.
Я была среди тех, кто добавил этому миру надежды...
Глава 4
- Господин Исхантель, позвольте представить вам мою сестру, Марию. Она – навигатор.
Лори сияла и, наверное, чувствовала себя сейчас совершенно взрослой. В отличие от меня, настолько растерянной, что это порождало даже некоторую оторопь.
Мужчина, стоявший сейчас передо мной, вызывал какие угодно эмоции, но только не те, которые могли бы стать следствием разговоров с мамой или Алином Мареску. Привлекательный, но не столько смазливый, сколько мужественный. Одет элегантно, по последней моде, взгляд спокойный, но внимательный.
Самаринянин производил соответствующее впечатление, но без малейшего намека на возможную опасность. Я не могла сказать, что была знатоком в этой области – были в моей жизни сложности, но не столь специфичные, но определенный опыт общения с множеством людей давал право делать определенные выводы. Я их и делала. Из того, что видела.
- Мне очень приятно познакомиться с вами, госпожа Истомина, - чуть склонил он голову в приветствии, даже не делая попытки подать руку. Впрочем, на Зерхане это не было принято и среди мужчин. – Ваша сестра удивительная ученица, одна из лучших, которые у меня были.
- Я тоже наслышана о вас, господин Исхантель. – Прозвучало неоднозначно, но я не собиралась скрывать от него своих сомнений. – Мы могли бы поговорить… наедине? – после короткой паузы закончила я, игнорируя удивленный взгляд младшенькой.
Та, конечно, будет дуться – ну не любит она сюрпризы, но продолжится это недолго. В нашей семье все отходчивые.
- Не вижу препятствий к этому, - чуть заметно улыбнулся он и жестом указал на кабинет, из которого недавно вышел. – Не хотите посидеть за учебным столом?
Я помнила, что он не просто самаринянский жрец, а жрец высшего посвящения (хоть и не совсем понимала, что же это значит), однако его приглашение выглядело настолько невинно, но при этом соблазнительно, что отказаться было невозможно. А приветливый, участливый тон заставлял забыть, что это я сама напросилась на разговор вдвоем.
- С удовольствием, - кивнула я, чувствуя, как на лице расплывается радостная улыбка. – Давно не ощущала себя учащейся.
Исхантель, неожиданно для меня, недовольно качнул головой:
- Вы лукавите, госпожа Мария.
Удивленно приподняв бровь и стараясь не смотреть на прислушивающуюся к нашей беседе Лору, уточнила:
- В чем же?
Он не заставил ждать с ответом:
- Вы – любознательны и не терпите косности в себе и вокруг себя. Это ли не признаки существа, находящегося в постоянном поиске нового и готового его принять?
- Хотите сказать, что для вас учащийся, не тот, кто сидит за тем самым учебным столом и впитывает те знания, которые в него вкладывают преподаватели?
На этот раз, прежде чем продолжить, он, извинившись перед Лорой, указал мне жестом на дверь кабинета. Заговорил, когда матовая полупрозрачная панель закрылась за нашими спинами.
- Вы ведь меня провоцируете, госпожа Мария? – произнес он, дождавшись, когда я подойду к окну, из которого открывался великолепный вид на небольшой сад. За ним, насколько я помнила, находились бассейн и тренировочная площадка. – И я даже знаю причину этой провокации.
Сам он продолжал оставаться у самого входа, словно предпочтя наблюдать за мной издалека.
- После того, как к вам несколько раз приходила моя мама, догадаться о моих намерениях, думаю, несложно, - спокойно, если не сказать, равнодушно, ответила я, не испытывая ни намека на страх, или что либо подобное.
Просто два человека, просто разговор... Если забыть, что один из этих двоих – живое воплощение того ужаса, который продолжал жить во мне, подпитываемый памятью о детстве.
- Не столь уж и весомый аргумент, - заметил он, не двигаясь с места. – С тех пор, как я начал вести факультативы в колледжах, ко мне приходят только с одной целью – найти, в чем обвинить.
- Наверное, этому есть объяснение, - чуть склонила я голову, чтобы лучше его разглядеть.
Теперь, когда из окна на него падал свет, мой собеседник выглядел немного, но иначе, чем в холле. Да, мужественен, но с толикой ранимости, словно капля грусти навсегда застыла в его взгляде, в чертах его лица. Да, отстраненно самодостаточен, но с усталостью, словно невидимый другим груз лежал на его плечах, заставляя постоянно быть в напряжении.
- Вы о прошлом? – Он вздохнул, развел руками, словно пытался пояснить, что тут ему сказать не о чем, но тем не менее, заговорил: - В каждом конфликте есть две стороны. Кто может ответить со всей однозначностью, кто прав, а кто – виноват, если даже время не в состоянии расставить все по своим местам. Память – ненадежное хранилище. Документы, свидетельства... – Он качнул головой. – Нет, Мария, в них правды тоже не найти. Они лишь отражение той действительности, которая была кому-то выгодна.
- Кому? – не забывая, о чем мы беседовали с Мареску, спросила я, с легким смятением чувствуя невероятное – я проникалась уважением к этому самаринянину.
Нет, не тем истовым любованием, которое я заметила у девушек, нехотя покидавших этот кабинет вместе с Лорой, или чувством сопричастности к чему-то великому, что видела на лицах парней, которых в группе оказалось не меньше половины, именно уважением. К его позиции, которую он отстаивал, к той справедливости, которая у него была своей.
Это не значило, что я не понимала того факта, что именно в этот момент он пытался мною манипулировать, найдя идеальную тему для порождения сомнений. Понимала, но… уважала.
- Всем, госпожа Мария. – Исхантель все-таки сделал шаг, но не ко мне, к одному из ученических столов, что стоял неподалеку от него. Сел на стул, с какой-то пугающей нежностью проведя рукой по деревянной крышке. - Здесь сидит юноша, который мечтал стать воином, но здоровье не позволило ему исполнить эту мечту. Сегодня он спросил, участвовал ли я в той войне. – Заметив мой недоуменный взгляд, с горечью улыбнулся. – Я старше, чем выгляжу. Значительно старше.
Кивнув, что приняла его слова к сведению, полюбопытствовала:
- И что вы ответили этому юноше?
- Вас это действительно интересует? – поднял Исхантель на меня удивленный взгляд, словно это не он подводил меня к этому вопросу.
- Ну, раз я спросила, - усмехнулась я. – Так что же вы ответили этому юноше?
Он не замкнулся, но сразу стал более собранным, как Шу перед тяжелым прыжком.
- Сказал, что не участвовал в той войне, - посмотрев мимо меня, тихо произнес он, - но так же, как и все самариняне, несу за нее ответственность. Хотя бы потому, что знал, чувствовал, как умирают на ней живые.
- Вы говорите правильные слова, господин Исхантель, - вспоминая, как мама сидела по ночам у моей постели в те первые месяцы после того, как я вернулась из подземного убежища домой. Те события официально не называли войной – конфликтом, но мои родители ненавидели этот термин, утверждая, что он оскорбляет память о погибших. – Беда в том, что не вам произносить их. И не тем, для кого произнесенное вами может звучать кощунством.
- Мне известно, что ваша семья...
- Не смейте, господин Исхантель! - повысила я голос. Странно, но я продолжала воспринимать все происходящее довольно спокойно. Впрочем, после Штанмара меня трудно было вывести из себя. Не после того, что мы там пережили. – Не смейте говорить о моей семье, - потребовала я уже тише. – Подошла к нему, склонилась, ничуть не смущаясь тому, что его лицо было совсем рядом с моим. Этот мужчина продолжал оставаться все таким же привлекательным и… притягательным, но он допустил ошибку, позволив мне увидеть свое нутро. Гнилое нутро. – Через несколько дней я отправлюсь по контракту к стархам. Лора полетит со мной. – Он молчал. Просто смотрел на меня, не делая ни малейшей попытки остановить или переубедить. – К сожалению, я не могу помочь всем остальным, но позаботиться о своей сестре я в состоянии.
Выпрямившись, обвела взглядом кабинет. Запоминая. Как место сражения, в котором не оказалось победителя.
Вышла я в холл с улыбкой, Лори не стоило знать, что наш разговор с ее преподавателем практически не оставил мне сил. Была она не одна, рядом с ней стояла… Зои.
- Машка! – заметив меня, Лорка бросила подругу и кинулась навстречу. Маленькая егоза! – А пойдемте в нашу кафешку. Ну, там сладости… сок...
Я знала, о каких сладостях она говорила. Мороженное, которое она обожала с детства.
Приобняв сестренку за талию, вместе с ней подошла к младшей Мареску.
- Здравствуй, Зои, - легко улыбнулась я ей. Копия папы. – Ты извини, но сегодня не получится. Я пригласила к нам на ужин своего сокурсника. Теперь наша задача, этот самый ужин приготовить.
- Это Дваржека? - явно уже что-то просчитывая в уме, полюбопытствовала Лора.
- Дваржека, Дваржека, - подтвердила я ее предположения, чувствуя, как в искренней радости сестры тают все тревоги. – А еще у меня есть для тебя сюрприз. Правда, я не знаю, обрадуешься ты или нет...
Я сделала вид, что меня одолевают сомнения, говорить ей о своем решении или стоило пока промолчать.
- Машка, ты уговорила маму? – буквально выдохнула Лора, смотря на меня с щенячьей преданностью.
- Это ты о чем? – не поняла я.
- Уже не о чем, - опустила она плечи. – Ладно, Зои, как-нибудь в другой раз. Ты извини...
Та кивнула, попрощалась и ушла, оставив после себя ощущение брошенности. Надо будет сказать об этом Алину. Девушка явно выглядела одинокой.
- Ну, давай свой сюрприз, - пытаясь улыбаться, но все равно с грустью потребовала Лора, как только мы остались одни.
- Ну, если тебе не интересно, - пожала я плечами...
- Интересно, - тяжело вздохнула она. – Просто я думала, что ты уговорила маму разрешить мне поездку на Землю после окончания курса.
Что ж… ее заявление давало мне надежду.
- Вообще-то, мой сюрприз намного круче, - подмигнула я сестренке, видя, как на ее лице вновь появляется улыбка - Лора всегда была жизнерадостной. Не став испытывать свое терпение, наблюдая, как она «поедает» меня взглядом, стараясь не демонстрировать, насколько она жаждет узнать, чем же я собиралась ее порадовать, продолжила: - Я хочу забрать тебя с собой. Родители не против, если ты...
Закончить я не успела. Восторг моей младшенькой был похож на ураган. Спасения от него не было.
***
- Кажется, я впервые был рад, что родился Йоргом, - сбросив длиннополый жилет на попавшееся по пути кресло, произнес Карин.
- А мне кажется, - усмехнулся Свонг, продолжая стоять у двери, закрывшейся за его спиной, - что лишь случайность спасла нас от дипломатического скандала.
- Думаешь, отец бы не замял? – обернувшись, хохотнул Карин, вспоминая, как навис над столом, за которым сидел принимавший их Матюшин. Он с трудом заставил себя не схватить того за грудки.
- Думаю, это не стало бы самым сильным его разочарованием, - в том же тоне отозвался Свонг. Но тут же продолжил, уже серьезно: - А этот полковник – с гнильцой. Такие, как он, не любят проигрывать. Об этом не стоит забывать.
- Вот поэтому я и сдержался, - нахмурился Карин. – В принципе, он теперь мало что может: Мария контракт подписала, согласование лишь формальность, ее младшую сестру мы тоже готовы принять. Если только родители, но и они не останутся без нашего внимания. – Наткнувшись на скептический взгляд друга, замолчал, предлагая тому высказать свои сомнения.
Лаэрт ждать себя не заставил:
- Наше внимание может запоздать. Вот если забрать их на Таркан...
Теперь уже Карин смотрел на Свонга так, словно тот высказал откровенную глупость:
- Не слишком ли мы с тобой далеко загадываем? – Хмыкнул, прикрыв на мгновенье глаза ладонью, как если бы попытался скрыться от мелькнувшего видения. – А то сейчас прилетим и...
- Ты поверил тем голографиям? – не без интереса уточнил Свонг, наконец-то проходя в общую гостиную, соединявшую две спальни их люксовой каюты. – Ты не производил впечатления...
- Я и не производил впечатления, - набирая что-то на комме, повторил за Лаэртом Карин. – Мне известно, кто этот мужчина. Мария как-то показывала своих сокурсников, рассказывала, кто куда попал. Этот был среди них. Имя я не запомнил, а вот лицо – да. Мне любопытнее другое, - он поднял взгляд на Лаэрта, - зачем Матюшину нужно было порочить ее? Мелкая месть за то, что не выгорело?
- Не выгорело – что? – тут же подхватил мысль Свонг, в какой-то мере радуясь, что друг-подопечный демонстрирует именно ту собранность, которую он от него и ждал. Их пути давно разошлись, но Карин, похоже, не забыл, чему его учили когда-то.
- А вот это уже вопрос к тебе, - отправив сообщение, резко развернулся Йорг. – Это твоя задача обеспечивать мою безопасность, вот и обеспечивай.
- А ты? – улыбнулся Лаэрт, перехватив руку Карина. Вывел на дисплей его комма набранный недавно текст, хмыкнул, оценив лаконичность довольно короткой фразы.
- А я, - без труда освободившись от захвата, фыркнул Йорг, - пойду, пообщаюсь с Шу Еном. Просил связаться с ним, как только появится возможность.
- Ну-ну, - хмыкнул Свонг, передвигая невысокий столик поближе к дивану. Потом сел, закинул ноги на импровизированную подставку, откинулся на спинку и, сложив руки на груди, закрыл глаза. – А я пока подремлю. – Пока Карин думал, как бы вежливее высказать то, что он подумал по этому поводу, добавил: - Я – заслужил. Так что...
Йорг обиженно вздохнул, но промолчал. Он, конечно, тоже принимал участие в шестнадцатичасовой эпопее, итогом которой стало их присутствие на том самом лайнере, который изначально должен был доставить их на Зерхан, но основная роль была уготована именно Свонгу. Так что… тот был прав, отдых он заслужил.
Во всех этих рассуждениях было одно, но значительное «но». Пока они не окажутся на Зерхане, расслабляться не стоило. Характеристика, которую дал полковнику Матюшину Лаэрт, не оставляла им такой возможности.
Остановившись на пороге изысканно обставленной спальни, на которую уже успел мельком взглянуть, Карин бросил, словно ни к кому не обращаясь:
- Мама передавала тебе слова любви. Обижается, ты все реже появляешься в нашем доме.
- Я лучше соглашусь на предложение твоего отца, - не открывая глаз, ворчливо отозвался Лаэрт. – И не скалься, - представить соответствующую улыбку на лице друга, Свонгу не составило труда, - из них двоих, он более безобиден.
- Все не можешь забыть... – лениво протянул Карин, неожиданно для самого себя возвращаясь к тем самым голографиям.
Мария была на них не просто красивой, а какой-то… одухотворенной. Даже если бы он не узнал мужчину, на руке которого лежала ее ладонь, у него бы и мысли не возникло ревновать. Не было в этом жесте ничего, кроме искреннего желания поддержать.
Но вот ведь вспомнилось... Одновременно с тревогой и надеждой.
- Забыть?! – встрепенулся Лаэрт, открывая глаза, потом вздохнул… не без ностальгических ноток. – Я всегда удивлялся, как из этих милых барышень, что смущенно скрываются на женской половине, стоит лишь на них заглядеться, получаются подобные гарпии.
