НЕВЕРОЯТНОЕ ВОЗМОЖНО
Я шла по многолюдной улице, глубоко погрузившись в свои мысли, машинально передвигая ноги, думала, почему всё так получилось и именно со мной? Жизнь меня особо не баловала, выросла я в детдоме, не знала ни отца, ни матери, и подсознательно искала тепла и понимания.
Однажды нашла.
Потянулась к свету, раскрыла сердце и душу, а потом осталась одна с ребёнком на руках.
Именно дочурка, Анечка, стала моим лучиком в тёмном царстве. Она была для меня всем, а я, со своей стороны, делала для неё всё. Всё что могла. Работала на двух, а порой и на трёх работах. Если получалось, то я брала работу на дом. Не брезговала ничем. Бывало уставала и выматывалась так, что засыпала на ходу. Но я ни о чём не жалела.
Дочка у меня выросла замечательная. В те времена, когда Анечка ещё была ребёнком, я, как и многие родители, отдавала девочку во всевозможные кружки, секции для того, чтобы ребёнок попробовал себя во всём, а потом на чём-то остановился. Аннушка остановилась на изобретениях. Ей нравилось делать что-то новое, необычное. Увлекаясь, она не замечала времени, порой забывая даже поесть.
Улыбка коснулась губ, так происходило всегда, когда я вспоминала о своей девочке.
Как она теперь будет без меня? Да, да, у неё появился Борис и она уже месяц, как замужем, но, но, но…
У меня нашли раковую опухоль. Обнаружилась она слишком поздно. Дни мои сочтены, и как мне сегодня сказали врачи, при этом старательно отводя глаза, что мне осталось жить не более двух месяцев, плюс-минус.
Два месяца, как же это мало. Хотелось жить, мне всего лишь-то слегка перевалило за сорок, вся жизнь впереди. Так я думала раньше, мечтая понянчить внуков, так как на себе я уже давно крест поставила. Ещё по молодости за мной пытались ухаживать, но я игнорировала все предложения и отказывалась ходить на свидания, целиком и полностью посвятив себя дочери.
Бедная моя девочка, как она останется здесь одна без меня?
В последнее время я постоянно видела в глазах дочери боль, замечала на глазах слёзы, она переживала, а я уже вроде как смирилась. Все бумаги на комнату в коммунальной квартире подписала, теперь моя Анечка останется там полноправной хозяйкой. И всё же, как хочется жить.
Визг тормозов, резкая боль, чьи-то крики и темнота…
- Доченька, очнись, - звал кого-то мужской голос. – Мэрибэль, ты меня слышишь?
Открыла глаза и увидела перед собой склонившееся в беспокойстве лицо светловолосого мужчины.
- Вы кто? – спросила, повернув голову в сторону. Я находилась где угодно, только не в больнице. – Где я?
- Ты только не кричи, - засуетился молодой парень. Выглядел он лет на тридцать, его короткие светлые волосы казались слегка взлохмаченными. Худощавый, одетый в дорогую, скорее всего сшитую на заказ одежду, парень смотрел на меня своими голубыми, как весеннее безоблачное небо глазами, в которых через край плескалось беспокойство.
- Вы кто? – повторила вопрос, так как ответа не услышала.
- Слишком долго объяснять. Давай я тебе дам свои воспоминания. Так будет быстрее, и возможно ты сможешь меня понять, - и столько мольбы и тревоги в глазах, что я не смогла ему отказать.
- Хорошо, - согласилась, - раз быстрее.
Мне тут же порезали запястье, и то же самое молодой мужчина проделал со своим. Поток информации хлынул сразу же, как только наши порезы соединились.
Ну что сказать? Не знаю, каким чудом, но я всё ещё была жива, хотя и оказалась в другом мире и в чужом теле. Рада ли я? Определённо да. Но, здесь мне предстояло выживать в прямом смысле этого слова.
- Мэрибэль, ты со мной? – Алланто, а по совместительству мой нынешний отец, обеспокоенно вглядывался в моё лицо, ища и похоже не находя там ответа.
- Да, папочка, мы теперь с тобой в одной лодке. – Что такое лодка, мой новоявленный папочка не понял, это я по выражению его лица поняла. – Мне нужно время, чтобы всё как следует обдумать и разложить полученную от тебя информацию по полочкам, а уж после мы будем думать и решать, что делать.
- Но… - начал было возражать предок.
- Я буду у оврага, как сможешь, приходи, только не сразу. Дай мне хотя бы час, - попросила и, дождавшись утвердительного кивка, завизжала.
Та, прежняя девушка, которая жила в теле, в котором на данный момент расположилась я, была стервой. Нет, не так. Она – СТЕРВА. Была. И мне теперь необходимо было сыграть, изображая её.
В каждой женщине живёт стерва, только вот у кого-то она спит крепким сном, у кого-то дремлет, у кого-то периодически бодрствует, а в Мэрибэль стерва жила двадцать четыре часа в сутки.
Алланто, услышав душераздирающий вопль, шарахнулся от меня в сторону, при этом он соскочил с постели, на которой я возлежала, и чуть было не упал. Меня даже на смех пробрало, а смеяться нельзя. Стервам такая роскошь не положена.
- Это я, - прошептала тихо. – Но раз ты поверил, значит и другие поверят. Жду тебя через час в условленном месте.
В комнату вбежали служанки, это я по униформе определила. Жаль конечно, что у меня не осталось от моей предшественницы никаких, даже крошечных воспоминаний, но и того, что я увидела по тем немногим воспоминаниям отца, было более чем достаточно.
«Люблю себя и больше никого, все остальные мусор у меня под ногами, и с ними можно не считаться. Для меня же всё должно выполняться молниеносно, иначе хуже будет всем», – дала себе установку, настраиваясь.
- Где вас носит?! – подскочила с кровати. – Почему у меня в комнате посторонние?
Я подлетела к сжавшимся девушкам, при этом тыча пальцем в сторону Алланто.
- Как он здесь оказался? – визжала во всю мощь лёгких.
А голосок у меня ничего такой, звонкий, скоро весь дом на ушах стоять будет.
– Где моя обувь? - сменила тему, но, не меняя ни тона, ни силы голоса. Стоять босиком на деревянном паркете в принципе можно было бы, я–то не привередливая, и обувку бы сама поискала, но теперь по статусу мне этого не положено.
Туфли мне на ножки молниеносно надели.
Обе девушки кинулись исполнять приказание, лишь бы не стоять под моим гневно-испепеляющим взглядом.
Какая я плохая, даже самой за себя стыдно, но ничего, потерпят и они и я.
- Чтобы духу твоего здесь не было! – взвизгнула в сторону папочки, и пулей вылетела за дверь. Благодаря воспоминаниям Алланто, я ориентировалась в доме замечательно и с лёгкостью нашла из него выход. Те немногие, которым «посчастливилось» со мной по дороге столкнуться, шарахались от меня в стороны, как от прокажённой, при этом они пытались слиться с интерьером, а то ведь не дай бог замечу. Похоже, под мою горячую руку попадать не любили. А ведь я здесь, в доме у папочки, жила всего лишь неделю!
- А ты куда? - выскочив на улицу, обернулась и обнаружила, что одна из служанок семенила за мной.
- Так ведь… - проблеяло это несчастное создание.
- Я не просила за мной ходить! – вызверилась на неё. А что делать? Мне необходимо время и тишина, а девушка мне однозначно помешает, а значит, от неё нужно было избавиться и чем жёстче это произойдёт, тем больше была вероятность того, что она за мной не последует. – Комната к моему приходу должна быть проветрена! Ясно?!
- Но госпожа…
- Пошла вон! – рявкнула от души, и тяжело выдохнула, видя, как девушка побежала от меня в сторону дома. Первый раунд остался за мной.
А домик у папочки похож если не на мини дворец, то на шикарный четырёхэтажный роскошный особняк с башенками, очень даже красивый. Долго разглядывать строение не стала, мало ли кто за мной мог наблюдать.
Развернулась спиной к дому, и быстрым шагом направилась в сторону оврага, внизу которого протекала узкая, но довольно шустрая речушка.
После быстрой десятиминутной ходьбы, появилась сильная одышка, словно я была древней старушкой.
«Непорядок, новое изнеженное тело придётся тренировать».
Дойдя до крутого склона, решила пройтись по берегу реки и несказанно обрадовалась, найдя возможность спуститься к воде.
Обнаружив впереди поваленное дерево, пошла к нему и, устроившись на стволе в его кроне, глядя на воду, стала разбираться, куда же меня занесло.
То, что я в своём мире умерла, не вызывало сомнений. Визг тормозов и последующую за этим боль, я помнила слишком отчётливо. И даже если предположить, что меня каким-то чудом откачали, собрав то, что от меня осталось после аварии, то с моим диагнозом – рак, надеяться мне всё равно было не на что.
А это означало, что у меня не было пути назад.
Мысли об Анечке сразу же пресекла, не время было впадать в меланхолию. Нельзя было раскисать, потому что предстояло зубами вгрызаться в новую жизнь, которая, не успев начаться, могла оборваться.
Итак, я находилась в другом мире и тут главенствовали чистокровные, которых осталось совсем мало. Основная масса населения – метисы и люди. Люди это рабочий класс, их продолжительность жизни, в среднем, была около полутора тысяч лет. Метисы жили от сорока до пятидесяти тысяч лет, а вот чистокровные, были чуть ли не бессмертными.
Мир, в который меня угораздило попасть, был неравномерно разделён на четыре части, которыми управляли чистокровные, это: расселы, эллонги, лайнары и маги. Каждая из рас пыталась подмять под себя другую и стать во главе всех. Ничего удивительного и ничего нового, у нас тоже испокон веков велись войны и кровные, и бескровные.
На данный момент здесь назревала очередная война. Стычки и прецеденты уже были.
Маги.
Это слово говорило само за себя, и пусть я ни с одним из них не встречалась, но я имела понятие, что они из себя представляли и на что были способны.
Местные маги возомнили, что они лучшие из лучших и в открытую враждовали со всеми, утверждая, что именно они должны главенствовать над остальными расами.
Как правило, чистокровными магами являлись мужчины (очень редко женщины). Невысокие и коренастые, они имели отличительную черту – рыжие волосы или же полное их отсутствие (лысые). Чем ярче цвет волос мага, тем сильнее его сила.
Многие из представителей этой расы ходили с посохом, в котором резервировалась энергия и особо сложные заклинания.
Эллонги.
Чистокровные представители этого вида обладали даром внушения и умели читать мысли. Они вели подрывную войну изнутри, исподтишка и этим были опасны. Эллонги могли управлять любым здравомыслящим существом. Не подвергались их ментальному воздействию лишь единицы, и те, кто мог отгородить себя от внушения. Только это не спасало, потому что никто никогда не знал, кто именно из окружения на данный момент мог находиться под чужим влиянием.
Эллонги, так же, как и маги мечтали и желали быть на порядок выше остальных.
Чистокровные эллонги были высокие и накаченные, исключительно черноволосые, с тёмно-карими или же чёрными глазами.
Расселы.
Эти питались энергией и эмоциями. Они при желании за считанные секунды могли «выпить» любого досуха. Расселы обладали непробиваемой защитой от ментального воздействия, и эллонги для них были не опасны. В боевой ипостаси, представители этого вида были неуязвимы для магии.
У расселов никогда не рождался один ребёнок. У женщины появлялось на свет от двух до шести близнецов и все они, как один, были пепельными блондинами (вырастали высокими и худыми).
У меня сразу же возникла ассоциация с кошками и собаками.
У этой расы имелись проблемы с зачатием.
Знания папочки в этом вопросе были ограничены, но достоверно ему было известно, что при зачатии девушки часто умирали, а вот если женщина переживала единственную ночь с расселом, то через год у неё рождались близнецы, причём если девочки, то они как две капли воды походили на мать, а мальчики были точной копией отца. Различить близнецов можно было только по цвету глаз. Перворождённый – синеглазый, у второго ребёнка глаза зелёного цвета, у третьего – фиолетовые, карие, жёлтые и чёрные. У главы семейства глаза стального цвета. Если глава семейства умирал, то у занявшего его место отпрыска цвет глаз менялся.
Если рождались девочки, то они воспитывались у матери, а если мальчики, то их на воспитание отдавали отцу. В отдельных случаях матерям дозволялось жить в непосредственной близости от сыновей. В этом отношении были едины все расы. Сыновья росли с папами, дочери с мамами. У полукровок дозволялись отступления, а люди, в отличие от остальных жили парами и воспитывали детей совместно.
Было о чём задуматься.
Всё бы ничего, да только вот моя здешняя мамочка, которая по злобно-стервозному характеру ничем не отличалась от прежней Мэрибэль, отдала меня на откуп этим расселам. Они должны были прийти за мной сразу же после обретения мной силы, а я её вроде как сегодня получила.
Итак, последние чистокровные представители этого мира, за исключением людей, которые являлись ничем иным, как вторым сортом, - лайнары. Я являлась представительницей именно этой расы. Лайнары умели вырабатывать энергию, могли лечить, все представители этой расы исключительно блондины, опять же чистокровные, при этом глаза могли быть любого оттенка голубого. Лайнары рождались как высокие, так и низкорослые.
Если у расселов были проблемы с зачатием, то многие лайнары, в момент обретения силы, сходили с ума. Так произошло с моей здешней старшей сестрой – Анабэль. Она превратилась в призрак. Ей в прошлом году исполнилось пятьсот лет, и половину этого времени она провела, как комнатное растение.
Анабэль ходила, ела и пила, но при этом ни на что и ни на кого не реагировала. Мозг у моей сестрёнки не работал, память отсутствовала, Анабэль ничего не помнила, ничего не хотела и не разговаривала. Она была растением, овощем, не дай бог превратиться в нечто подобное. Жуткое зрелище.
Плечи сами собой передёрнулись, отгоняя чужие воспоминания.
В двести пятьдесят лет у лайнаров происходило совершеннолетие и обретение силы. Статистика удручала, в здравом уме и твёрдой памяти, после принятия силы, оставалась лишь четвёртая часть подростков, остальные же превращались в растения. Надо ли говорить, что рожали с неохотой и единожды, но, если вдруг ребёнок, как в случае с Анабэль не мог стать продолжателем рода, родители иногда решались на второго ребёнка.
Вот так вот на свет появилась я, и уже в юном возрасте была просватана.
Расселы не многочисленны, но их боялись. Они в порыве ярости или же жесточайшего голода за раз способны были иссушить полмира.
Лайнары самая тихая, спокойная и не агрессивная из всех рас. Территория, на которой мы жили, была ничтожно мала. И вот для того, чтобы нас не разорвали на части, меня и просватали. Теперь у нас имелись надёжные покровители и защитники, только вот мне в ближайшее время за это самое покровительство предстояло расплачиваться.
Что касается папочки. Как оказалось, он милейший и добрейший души человек. Нет, не человек, а лайнар, но сути это не меняло. С моей матерью – Витабэлью, его обручили ещё в младенчестве, по сути, его вынудили на ней жениться и всё это лишь для чистокровного потомства. Виделся Алланто с Витабэлью всего лишь три раза. Он провёл с ней две ночи, после которых родилась вначале Анабэль, а после я. В третий раз Алланто лицезрел свою супругу неделю назад, когда она сдала меня ему с рук на руки, и сделала это моя мамочка неспроста.
По закону, если второй отпрыск в семье у лайнаров при приобретении силы погибал, то вслед за ним должен был уйти в мир иной и тот родитель, у которого на руках умер ребёнок.
ГЛАВА 1
Я шла по многолюдной улице, глубоко погрузившись в свои мысли, машинально передвигая ноги, думала, почему всё так получилось и именно со мной? Жизнь меня особо не баловала, выросла я в детдоме, не знала ни отца, ни матери, и подсознательно искала тепла и понимания.
Однажды нашла.
Потянулась к свету, раскрыла сердце и душу, а потом осталась одна с ребёнком на руках.
Именно дочурка, Анечка, стала моим лучиком в тёмном царстве. Она была для меня всем, а я, со своей стороны, делала для неё всё. Всё что могла. Работала на двух, а порой и на трёх работах. Если получалось, то я брала работу на дом. Не брезговала ничем. Бывало уставала и выматывалась так, что засыпала на ходу. Но я ни о чём не жалела.
Дочка у меня выросла замечательная. В те времена, когда Анечка ещё была ребёнком, я, как и многие родители, отдавала девочку во всевозможные кружки, секции для того, чтобы ребёнок попробовал себя во всём, а потом на чём-то остановился. Аннушка остановилась на изобретениях. Ей нравилось делать что-то новое, необычное. Увлекаясь, она не замечала времени, порой забывая даже поесть.
Улыбка коснулась губ, так происходило всегда, когда я вспоминала о своей девочке.
Как она теперь будет без меня? Да, да, у неё появился Борис и она уже месяц, как замужем, но, но, но…
У меня нашли раковую опухоль. Обнаружилась она слишком поздно. Дни мои сочтены, и как мне сегодня сказали врачи, при этом старательно отводя глаза, что мне осталось жить не более двух месяцев, плюс-минус.
Два месяца, как же это мало. Хотелось жить, мне всего лишь-то слегка перевалило за сорок, вся жизнь впереди. Так я думала раньше, мечтая понянчить внуков, так как на себе я уже давно крест поставила. Ещё по молодости за мной пытались ухаживать, но я игнорировала все предложения и отказывалась ходить на свидания, целиком и полностью посвятив себя дочери.
Бедная моя девочка, как она останется здесь одна без меня?
В последнее время я постоянно видела в глазах дочери боль, замечала на глазах слёзы, она переживала, а я уже вроде как смирилась. Все бумаги на комнату в коммунальной квартире подписала, теперь моя Анечка останется там полноправной хозяйкой. И всё же, как хочется жить.
Визг тормозов, резкая боль, чьи-то крики и темнота…
- Доченька, очнись, - звал кого-то мужской голос. – Мэрибэль, ты меня слышишь?
Открыла глаза и увидела перед собой склонившееся в беспокойстве лицо светловолосого мужчины.
- Вы кто? – спросила, повернув голову в сторону. Я находилась где угодно, только не в больнице. – Где я?
- Ты только не кричи, - засуетился молодой парень. Выглядел он лет на тридцать, его короткие светлые волосы казались слегка взлохмаченными. Худощавый, одетый в дорогую, скорее всего сшитую на заказ одежду, парень смотрел на меня своими голубыми, как весеннее безоблачное небо глазами, в которых через край плескалось беспокойство.
- Вы кто? – повторила вопрос, так как ответа не услышала.
- Слишком долго объяснять. Давай я тебе дам свои воспоминания. Так будет быстрее, и возможно ты сможешь меня понять, - и столько мольбы и тревоги в глазах, что я не смогла ему отказать.
- Хорошо, - согласилась, - раз быстрее.
Мне тут же порезали запястье, и то же самое молодой мужчина проделал со своим. Поток информации хлынул сразу же, как только наши порезы соединились.
Ну что сказать? Не знаю, каким чудом, но я всё ещё была жива, хотя и оказалась в другом мире и в чужом теле. Рада ли я? Определённо да. Но, здесь мне предстояло выживать в прямом смысле этого слова.
- Мэрибэль, ты со мной? – Алланто, а по совместительству мой нынешний отец, обеспокоенно вглядывался в моё лицо, ища и похоже не находя там ответа.
- Да, папочка, мы теперь с тобой в одной лодке. – Что такое лодка, мой новоявленный папочка не понял, это я по выражению его лица поняла. – Мне нужно время, чтобы всё как следует обдумать и разложить полученную от тебя информацию по полочкам, а уж после мы будем думать и решать, что делать.
- Но… - начал было возражать предок.
- Я буду у оврага, как сможешь, приходи, только не сразу. Дай мне хотя бы час, - попросила и, дождавшись утвердительного кивка, завизжала.
Та, прежняя девушка, которая жила в теле, в котором на данный момент расположилась я, была стервой. Нет, не так. Она – СТЕРВА. Была. И мне теперь необходимо было сыграть, изображая её.
В каждой женщине живёт стерва, только вот у кого-то она спит крепким сном, у кого-то дремлет, у кого-то периодически бодрствует, а в Мэрибэль стерва жила двадцать четыре часа в сутки.
Алланто, услышав душераздирающий вопль, шарахнулся от меня в сторону, при этом он соскочил с постели, на которой я возлежала, и чуть было не упал. Меня даже на смех пробрало, а смеяться нельзя. Стервам такая роскошь не положена.
- Это я, - прошептала тихо. – Но раз ты поверил, значит и другие поверят. Жду тебя через час в условленном месте.
В комнату вбежали служанки, это я по униформе определила. Жаль конечно, что у меня не осталось от моей предшественницы никаких, даже крошечных воспоминаний, но и того, что я увидела по тем немногим воспоминаниям отца, было более чем достаточно.
«Люблю себя и больше никого, все остальные мусор у меня под ногами, и с ними можно не считаться. Для меня же всё должно выполняться молниеносно, иначе хуже будет всем», – дала себе установку, настраиваясь.
- Где вас носит?! – подскочила с кровати. – Почему у меня в комнате посторонние?
Я подлетела к сжавшимся девушкам, при этом тыча пальцем в сторону Алланто.
- Как он здесь оказался? – визжала во всю мощь лёгких.
А голосок у меня ничего такой, звонкий, скоро весь дом на ушах стоять будет.
– Где моя обувь? - сменила тему, но, не меняя ни тона, ни силы голоса. Стоять босиком на деревянном паркете в принципе можно было бы, я–то не привередливая, и обувку бы сама поискала, но теперь по статусу мне этого не положено.
Туфли мне на ножки молниеносно надели.
Обе девушки кинулись исполнять приказание, лишь бы не стоять под моим гневно-испепеляющим взглядом.
Какая я плохая, даже самой за себя стыдно, но ничего, потерпят и они и я.
- Чтобы духу твоего здесь не было! – взвизгнула в сторону папочки, и пулей вылетела за дверь. Благодаря воспоминаниям Алланто, я ориентировалась в доме замечательно и с лёгкостью нашла из него выход. Те немногие, которым «посчастливилось» со мной по дороге столкнуться, шарахались от меня в стороны, как от прокажённой, при этом они пытались слиться с интерьером, а то ведь не дай бог замечу. Похоже, под мою горячую руку попадать не любили. А ведь я здесь, в доме у папочки, жила всего лишь неделю!
- А ты куда? - выскочив на улицу, обернулась и обнаружила, что одна из служанок семенила за мной.
- Так ведь… - проблеяло это несчастное создание.
- Я не просила за мной ходить! – вызверилась на неё. А что делать? Мне необходимо время и тишина, а девушка мне однозначно помешает, а значит, от неё нужно было избавиться и чем жёстче это произойдёт, тем больше была вероятность того, что она за мной не последует. – Комната к моему приходу должна быть проветрена! Ясно?!
- Но госпожа…
- Пошла вон! – рявкнула от души, и тяжело выдохнула, видя, как девушка побежала от меня в сторону дома. Первый раунд остался за мной.
А домик у папочки похож если не на мини дворец, то на шикарный четырёхэтажный роскошный особняк с башенками, очень даже красивый. Долго разглядывать строение не стала, мало ли кто за мной мог наблюдать.
Развернулась спиной к дому, и быстрым шагом направилась в сторону оврага, внизу которого протекала узкая, но довольно шустрая речушка.
После быстрой десятиминутной ходьбы, появилась сильная одышка, словно я была древней старушкой.
«Непорядок, новое изнеженное тело придётся тренировать».
Дойдя до крутого склона, решила пройтись по берегу реки и несказанно обрадовалась, найдя возможность спуститься к воде.
Обнаружив впереди поваленное дерево, пошла к нему и, устроившись на стволе в его кроне, глядя на воду, стала разбираться, куда же меня занесло.
То, что я в своём мире умерла, не вызывало сомнений. Визг тормозов и последующую за этим боль, я помнила слишком отчётливо. И даже если предположить, что меня каким-то чудом откачали, собрав то, что от меня осталось после аварии, то с моим диагнозом – рак, надеяться мне всё равно было не на что.
А это означало, что у меня не было пути назад.
Мысли об Анечке сразу же пресекла, не время было впадать в меланхолию. Нельзя было раскисать, потому что предстояло зубами вгрызаться в новую жизнь, которая, не успев начаться, могла оборваться.
Итак, я находилась в другом мире и тут главенствовали чистокровные, которых осталось совсем мало. Основная масса населения – метисы и люди. Люди это рабочий класс, их продолжительность жизни, в среднем, была около полутора тысяч лет. Метисы жили от сорока до пятидесяти тысяч лет, а вот чистокровные, были чуть ли не бессмертными.
Мир, в который меня угораздило попасть, был неравномерно разделён на четыре части, которыми управляли чистокровные, это: расселы, эллонги, лайнары и маги. Каждая из рас пыталась подмять под себя другую и стать во главе всех. Ничего удивительного и ничего нового, у нас тоже испокон веков велись войны и кровные, и бескровные.
На данный момент здесь назревала очередная война. Стычки и прецеденты уже были.
Маги.
Это слово говорило само за себя, и пусть я ни с одним из них не встречалась, но я имела понятие, что они из себя представляли и на что были способны.
Местные маги возомнили, что они лучшие из лучших и в открытую враждовали со всеми, утверждая, что именно они должны главенствовать над остальными расами.
Как правило, чистокровными магами являлись мужчины (очень редко женщины). Невысокие и коренастые, они имели отличительную черту – рыжие волосы или же полное их отсутствие (лысые). Чем ярче цвет волос мага, тем сильнее его сила.
Многие из представителей этой расы ходили с посохом, в котором резервировалась энергия и особо сложные заклинания.
Эллонги.
Чистокровные представители этого вида обладали даром внушения и умели читать мысли. Они вели подрывную войну изнутри, исподтишка и этим были опасны. Эллонги могли управлять любым здравомыслящим существом. Не подвергались их ментальному воздействию лишь единицы, и те, кто мог отгородить себя от внушения. Только это не спасало, потому что никто никогда не знал, кто именно из окружения на данный момент мог находиться под чужим влиянием.
Эллонги, так же, как и маги мечтали и желали быть на порядок выше остальных.
Чистокровные эллонги были высокие и накаченные, исключительно черноволосые, с тёмно-карими или же чёрными глазами.
Расселы.
Эти питались энергией и эмоциями. Они при желании за считанные секунды могли «выпить» любого досуха. Расселы обладали непробиваемой защитой от ментального воздействия, и эллонги для них были не опасны. В боевой ипостаси, представители этого вида были неуязвимы для магии.
У расселов никогда не рождался один ребёнок. У женщины появлялось на свет от двух до шести близнецов и все они, как один, были пепельными блондинами (вырастали высокими и худыми).
У меня сразу же возникла ассоциация с кошками и собаками.
У этой расы имелись проблемы с зачатием.
Знания папочки в этом вопросе были ограничены, но достоверно ему было известно, что при зачатии девушки часто умирали, а вот если женщина переживала единственную ночь с расселом, то через год у неё рождались близнецы, причём если девочки, то они как две капли воды походили на мать, а мальчики были точной копией отца. Различить близнецов можно было только по цвету глаз. Перворождённый – синеглазый, у второго ребёнка глаза зелёного цвета, у третьего – фиолетовые, карие, жёлтые и чёрные. У главы семейства глаза стального цвета. Если глава семейства умирал, то у занявшего его место отпрыска цвет глаз менялся.
Если рождались девочки, то они воспитывались у матери, а если мальчики, то их на воспитание отдавали отцу. В отдельных случаях матерям дозволялось жить в непосредственной близости от сыновей. В этом отношении были едины все расы. Сыновья росли с папами, дочери с мамами. У полукровок дозволялись отступления, а люди, в отличие от остальных жили парами и воспитывали детей совместно.
Было о чём задуматься.
Всё бы ничего, да только вот моя здешняя мамочка, которая по злобно-стервозному характеру ничем не отличалась от прежней Мэрибэль, отдала меня на откуп этим расселам. Они должны были прийти за мной сразу же после обретения мной силы, а я её вроде как сегодня получила.
Итак, последние чистокровные представители этого мира, за исключением людей, которые являлись ничем иным, как вторым сортом, - лайнары. Я являлась представительницей именно этой расы. Лайнары умели вырабатывать энергию, могли лечить, все представители этой расы исключительно блондины, опять же чистокровные, при этом глаза могли быть любого оттенка голубого. Лайнары рождались как высокие, так и низкорослые.
Если у расселов были проблемы с зачатием, то многие лайнары, в момент обретения силы, сходили с ума. Так произошло с моей здешней старшей сестрой – Анабэль. Она превратилась в призрак. Ей в прошлом году исполнилось пятьсот лет, и половину этого времени она провела, как комнатное растение.
Анабэль ходила, ела и пила, но при этом ни на что и ни на кого не реагировала. Мозг у моей сестрёнки не работал, память отсутствовала, Анабэль ничего не помнила, ничего не хотела и не разговаривала. Она была растением, овощем, не дай бог превратиться в нечто подобное. Жуткое зрелище.
Плечи сами собой передёрнулись, отгоняя чужие воспоминания.
В двести пятьдесят лет у лайнаров происходило совершеннолетие и обретение силы. Статистика удручала, в здравом уме и твёрдой памяти, после принятия силы, оставалась лишь четвёртая часть подростков, остальные же превращались в растения. Надо ли говорить, что рожали с неохотой и единожды, но, если вдруг ребёнок, как в случае с Анабэль не мог стать продолжателем рода, родители иногда решались на второго ребёнка.
Вот так вот на свет появилась я, и уже в юном возрасте была просватана.
Расселы не многочисленны, но их боялись. Они в порыве ярости или же жесточайшего голода за раз способны были иссушить полмира.
Лайнары самая тихая, спокойная и не агрессивная из всех рас. Территория, на которой мы жили, была ничтожно мала. И вот для того, чтобы нас не разорвали на части, меня и просватали. Теперь у нас имелись надёжные покровители и защитники, только вот мне в ближайшее время за это самое покровительство предстояло расплачиваться.
Что касается папочки. Как оказалось, он милейший и добрейший души человек. Нет, не человек, а лайнар, но сути это не меняло. С моей матерью – Витабэлью, его обручили ещё в младенчестве, по сути, его вынудили на ней жениться и всё это лишь для чистокровного потомства. Виделся Алланто с Витабэлью всего лишь три раза. Он провёл с ней две ночи, после которых родилась вначале Анабэль, а после я. В третий раз Алланто лицезрел свою супругу неделю назад, когда она сдала меня ему с рук на руки, и сделала это моя мамочка неспроста.
По закону, если второй отпрыск в семье у лайнаров при приобретении силы погибал, то вслед за ним должен был уйти в мир иной и тот родитель, у которого на руках умер ребёнок.
