ЧАСТЬ 1. ХАВЕРФОРДЫ.
ГЛАВА 1
- А еще дядя Гектор пишет, что сдержал слово и купил мне жемчужное ожерелье. Тетушка Мэг, должно быть, вне себя от злости, после покупки ожерелья от выигрыша почти ничего не осталось! - прошептала Белла, прячась за «Путешествием в империю жуков и бабочек».
- До сих пор не понимаю, как тебе удалось угадать победителя забега! - Элинор тоже подняла книгу повыше, чтобы мисс Бриттон не заметила, что подруги опять отвлеклись от урока. - Эта лошадь даже не была среди фаворитов, ты сама говорила!
- Очень просто, - пожала плечами худощавая черноглазая Белла. - Этого коня звали Брут!
Будь у меня деньги, я бы сама на него поставила, а так мне пришлось удовольствоваться обещанием дядюшки Гектора подарить мне жемчуг, если я угадаю.
- Брут, и что с того? - Элинор немного опустила учебник, чтобы посмотреть, чем занята мисс Бриттон.
Учительница имела неприятную привычку подкрадываться в тот самый момент, когда подруги были заняты чрезвычайно важным разговором.
- Ну вспомни историю, дорогая! - нетерпеливо фыркнула Белла, оттопырив нижнюю губку, и тут же сама напомнила подруге молодую норовистую лошадку. - Цезарь не ожидал от Брута никакого подвоха, да и никто не ожидал, а он возьми да и убей Цезаря!
- Кажется, Брут там был не один... - попыталась припомнить эту историю Элинор.
- Не важно, - отмахнулась подруга. - Словом, как только я увидела в программке дяди имя «Брут», так сразу поняла – вот он, победитель! Никто не будет ждать от него особенных успехов, а он возьмет да и удивит всех! Так оно и вышло!
Элинор с недоумением покачала головой.
- Поставить на лошадь, которую ты никогда не видела, только из-за имени! И твой дядя послушал тебя, хотя играет на скачках уже много лет, а ты там ни разу не была!
- Дядя говорит, что я – его счастливый талисман, - самодовольно ответила мисс Ландресс. - Я несколько раз помогала ему выиграть, угадывая фаворитов, но ни разу выигрыш не был таким большим!
- Видно, в бедного Брута не поверил никто, кроме тебя! - засмеялась мисс Хаверфорд.
- Тише! - шикнула на нее подруга. - Если Бриттон услышит, опять заставит нас зарисовывать всех этих противных жуков! В прошлый раз они мне снились целую ночь, я проснулась сама не своя от ужаса. Что касается скачек, конечно, я бы хотела сама побывать там и посмотреть, как выглядят фавориты. Я так люблю лошадей! Жаль, что дяде Гектору пришлось продать своих после особенно крупного проигрыша. У моего отца такие клячи... Ты и сама видела.
- Девушек пускают на скачки? - изумилась Элинор. - Это же неприлично, неподобающе и что там еще может начинаться на «не»?
- Невероятно! - подхватила Белла. - Конечно, это не одобряют почтенные матроны, но это и не запрещено, если девушку кто-то сопровождает. К тому же, по словам дяди, скачки посещают очаровательные молодые джентльмены!
- Такие, как Стивен, - разом помрачнела Элинор. - Изабелла, прошу тебя, не пытайся свести знакомство с этими джентльменами! Достаточно и того, что в вашей семье уже есть один игрок!
- Полно, не все же проигрывают состояния полностью! - возразила Белла. - Конечно, дядя Гектор проиграл на скачках своих собственных лошадей, и несколько ферм, и охотничий домик, который ему завещала бабушка, но со временем он остепенился и теперь ставит понемногу. К тому же, скачки проходят редко. Хуже было бы, если бы он играл в карты! И тетушка Мэг не расстраивается, если дядя проиграет десять-двадцать фунтов, потом он обязательно выиграет столько же. Нынешний выигрыш - самый крупный за несколько лет, просто потому, что никто не верил в Брута!
Элинор только покачала головой.
- Твой дядя остепенился к старости, и ему повезло, что у них с миссис Хоули нет детей! Он не оставит их нищими, даже если проиграет последний пенни!
- Ты думаешь, твой брат мог бы... - начала Белла.
- Как видно, вы настолько увлечены важным разговором, что не слышали, как я трижды обращалась к вам, юные леди! - раздался над головами девушек гневный голос мисс Бриттон. Очевидно, подруги и в самом деле потеряли бдительность, беседуя о том, что так сильно заботило обеих.
Обе поспешно пробормотали извинения, но мисс Бриттон не удовлетворилась ими.
- Я понимаю, мисс Хаверфорд, что уже не могу рассказать вам ничего нового! - язвительно заметила она, - Вы уже слишком долго, я бы сказала, непозволительно долго находитесь в нашем пансионе! Когда вы уже покинете эти благословенные стены, осмелюсь спросить?
Элинор молча опустила голову. Возразить было нечего. Она и в самом деле задержалась в пансионе и была старше большинства учениц выпускного класса.
Белла хотела что-то сказать, возмущенная жестокими словами учительницы, но не осмелилась. Мисс Бриттон могла пожаловаться на обеих подруг директрисе.
Другие девушки в классе замерли, про себя прикидывая, хватит ли отповеди мисс Бриттон до конца урока. К их тайной радости, уже через несколько мгновений в коридоре зазвонил колокольчик консьержки, возвещающий долгожданную свободу.
Мисс Бриттон развернулась, но, прежде чем покинуть класс, насмешливо прибавила:
- Я надеюсь больше никогда не увидеть вас на своих уроках, мисс Хаверфорд. А вместе с вами и вашу подругу. Полагаю, вы сможете поделиться с ней своим знанием предмета! Тем более, что до окончания пансиона ей осталось всего три недели!
Вслед за учительницей в коридор потянулись ученицы, и вскоре в классе остались только Элинор, Белла и еще три девушки. Всех их связывали узы дружбы, и когда-то, много лет назад, они дали друг другу торжественную клятву никогда не оставлять ни одну из подруг в беде. Эта детская клятва могла бы кому-то показаться смешной, но девушки исполняли ее по сей день и надеялись сохранить свою дружбу и после того, как покинут пансион.
- Идем, - Белла потянула подругу за рукав. – Тебе не стоит расстраиваться из-за болтовни мисс Бриттон. Все знают, как она завидует старшим ученицам, они-то скоро уедут отсюда, а она останется!
- Белла права, тебе пора уже перестать обращать внимание на ее злословие. Пойдем лучше к нам в комнату, у Молли еще остались конфеты, она не позволила мне вчера доесть их, хотя я никак не могла заснуть от голода! - прибавила пухленькая розовощекая Лавиния.
- Она говорит правду, мне стоило немалого труда спасти конфеты от этой ненасытной гарпии! Ну, идем же поскорей, до следующего урока осталось не больше десяти минут! - поторопила подруг высокая темноволосая Молли Мэтсон, весьма серьезная шестнадцатилетняя леди в круглых очках.
Элинор невольно улыбнулась. Как бы сложилась ее жизнь в пансионе, не появись у нее такие чудесные подруги?
Несмотря на язвительные замечания мисс Бриттон, намеки других учителей и даже насмешки некоторых учениц, мисс Хаверфорд не торопилась покинуть стены пансиона святой Маргарет. Даже если бы за ней приехал отец. Впрочем, мистер Хаверфорд как будто забыл о дочери, письма его были редкими, а тон в них суховатый.
Элинор не сердилась на отца, хоть порой и чувствовала себя покинутой.
Матушка Элинор и ее старшего брата Стивена умерла десять лет назад от пневмонии, простудившись на одном из рождественских балов. Зимние балы нередко приводят к подобным трагедиям, ведь молодые леди имеют привычку выскакивать из душной залы на заснеженную террасу, чтобы вдохнуть ледяного воздуха и снова умчаться танцевать. После нескольких лет вдовства мистер Хаверфорд снова женился. Как это нередко бывает, его избранницей стала молоденькая и хорошенькая девушка почти безо всякого приданого. Нельзя сказать, чтобы мачеха плохо относилась к детям своего мужа, скорее, ей не было до них никакого дела. Балы, новые туалеты, театры и званые обеды - мало ли забот у молодой женщины! К тому же, новая миссис Хаверфорд была особой расчетливой и стремилась выглядеть как можно лучше, потратив как можно меньше.
Стивен уже учился в университете, и редкие его посещения родительского дома неизменно заканчивались скандалом.
Мало того, что молодому человеку не нравилась жесткая экономия, заведенная мачехой в доме, когда там не было гостей. Увы, Стивен унаследовал легкомысленный нрав своей матери, только страстью его стали не танцы, а игра.
Мистер Хаверфорд грозил лишить сына наследства и прогнать его из дома, если тот не остепенится, но Стивен будто нарочно решил изводить отца и мачеху, проигрывая все большие и большие суммы, которые его отцу приходилось оплачивать, чтобы избежать позора.
Мачеха проливала горькие слезы, представляя, скольких платьев и украшений она лишалась из-за беспутства своего пасынка, но Стивен не собирался прислушиваться к женщине, занявшей место его матери.
Неудивительно, что миссис Хаверфорд была рада избавиться хотя бы от падчерицы, устроив ее в пансион. Элинор росла послушной девочкой, но порой и ее тянуло на какие-нибудь проказы. К тому же, что более всего расстраивало миссис Хаверфорд, девушку придется рано или поздно вывезти в свет. А это означало потратить немыслимую сумму на ее гардероб.
Миссис Хаверфорд легко убедила супруга, что Элинор еще слишком молода, чтобы выезжать в этом году. Да и в следующем тоже. Девушке нужно закончить образование, приобрести утонченные манеры, а затем уж можно заняться поисками жениха для юной леди.
Заботливая мачеха уже мысленно перебрала всех соседей - нельзя ли как-нибудь выдать Элинор замуж, не затрачивая слишком много средств? Пожалуй, один или два кандидата в женихи найдутся и в округе, совсем необязательно ехать для этого в Лондон!
К счастью для Элинор, она пока не подозревала о замыслах миссис Хаверфорд, иначе ужаснулась бы, припомнив кое-кого из этих холостяков. Пока же ее переживания были сосредоточены на предстоящем выпуске. Ее подруги скоро разъедутся по домам, а затем нырнут в источник светских удовольствий так глубоко, как смогут позволить средства и благоразумие их родителей.
Элинор не стремилась домой, но остаться одной, без дорогих подруг, и подвергаться насмешкам младших учениц казалось ей ужасным. Неужели после летних каникул она снова усядется за парту в одном классе с девочками, которых будет старше уже чуть ли не на два года?
Хоть бы отец позволил ей провести часть каникул у кого-нибудь из подруг! И Белла, и Лавиния и Агата и даже Молли, чья семья была не особенно богата, приглашали ее погостить у них летом. Но для поездки в гости требовались новые туалеты, Элинор за этот год еще вытянулась и выросла из всех своих старых платьев. Экономка пансиона недовольно поджимала губы, снимая с нее мерки перед рождеством, чтобы сшить новое форменное платье. Но не ехать же в нем к Хейглам или Ландрессам! А уж о богатейшем семействе Раймсов и говорить нечего!
На письмо Элинор мистер Хаверфорд до сих пор не ответил, и девушка подозревала, что отец мог и вовсе не получить ее послание, попавшее в цепкие пальчики ее вездесущей мачехи. И тогда ей придется провести лето в пансионе, любуясь видом на кладбище и перешивая платья старших учениц для младших или подклеивая порванные страницы в книгах – экономка всегда находила, чем занять во время каникул учениц, которым не посчастливилось уехать из пансиона.
Через три недели Элинор со слезами прощалась со своими подругами, навсегда покидающими пансион святой Маргарет.
- Это несправедливо, что ты остаешься в этих старых стенах, когда мы уезжаем! - бурно возмущалась Белла. - Почему бы тебе не уехать со мной прямо сейчас? Матушка будет рада, и мы не скажем ей, что твой отец так и не прислал позволения!
- Новых платьев он тоже не прислал, - пробормотала заплаканная Элинор. - Я не могу уехать без разрешения, мачеха устроит такой скандал, что мне лучше и вовсе не возвращаться домой!
- Она права, - Молли перебила начавшую было возражать Беллу. - Лучше попроси своего отца написать мистеру Хаверфорду. Мачеха Элинор, уж наверное, не осмеливается читать все письма, адресованные ее отцу!
Мисс Амалия Мэтсон была самой младшей и самой рассудительной из подруг. К ее мнению прислушивалась даже высокомерная Агата Раймс.
- В самом деле! - подхватила Лавиния. - Твой отец не должен отказать полковнику Ландрессу! А платья для тебя мы найдем, каждая пожертвует по одному, и тебе хватит хотя бы на половину летнего сезона.
Растроганная Элинор принялась поочередно обнимать подруг, и неизвестно, сколько бы еще продлилось прощание, если бы консьержка не явилась сообщить, что родственники, приехавшие за юными леди, не намерены больше ждать ни минуты.
Из окна своей спальни Элинор следила за отъезжающими экипажами, пока они не исчезли из виду. Что ж, ей оставалось только надеяться, что план Молли удастся, и расставание будет недолгим.
ГЛАВА 2
Спустя еще три недели Элинор по-прежнему оставалась в пансионе. Как она и ожидала, экономка загрузила ее работой, и только письма от подруг служили ей утешением и лекарством от скуки. Одновременно эти послания расстраивали ее и даже вызывали чувство зависти – все четверо ее подруг день за днем восполняли недостаток развлечений, на который так сетовали в пансионе.
К тому же, Изабелла уже дважды сообщала ей, что от мистера Хаверфорда так и не пришел ответ на послание ее отца с приглашением для мисс Хаверфорд провести вторую половину июня в его лондонском доме.
Неужели миссис Хаверфорд перехватила это письмо и утаила его от своего супруга? Элинор была так удручена отсутствием хороших вестей, что даже написала своему брату. Стивен мало и редко писал сестре и в своей коротенькой записке сообщил только, что проводит время в гостях у своего друга Тони Гослетта и знать ничего не желает о миссис Хаверфорд и ее «гнусных интригах».
Похоже, это лето обещало быть самым тоскливым для Элинор из всех, проведенных в пансионе, и она обрадовалась, когда в начале июля одна из младших девочек пришла позвать ее к директрисе.
Неужели за ней, наконец, приехали полковник Ландресс и Белла? Или же это отец вырвался из-под власти мачехи и решил забрать дочь из пансиона?
Элинор небрежно бросила шитье на свой рабочий столик и поспешила в кабинет директрисы.
Едва только она распахнула дверь в кабинет, сердце ее как будто споткнулось, и она в панике ухватилась за дверной косяк – навстречу ей с кресла поднялся облаченный в траур Стивен Хаверфорд.
- Мне так жаль, дитя мое, но ваш брат приехал сообщить, что мистер Хаверфорд, ваш отец… скончался, - директриса поднялась из-за стола и с сочувствием смотрела на растерянную девушку.
Стивен уже приблизился к сестре и распахнул объятья, опасаясь, должно быть, обморока, но Элинор лишь разрыдалась, закрыв лицо руками. Брат неловко обнял ее и вопросительно взглянул на директрису.
Она же в свою очередь недовольно посмотрела на молодого джентльмена. Она полагала, что дурные вести мисс Хаверфорд должен сообщить ее брат, но Стивен Хаверфорд умудрился переложить эту тяжкую обязанность на директрису.
- Ваш брат приехал, чтобы увезти вас домой, и вам лучше всего сейчас вытереть слезы и пойти укладывать вещи, - объявила директриса, после чего вновь уселась за свой стол, посчитав свою миссию выполненной.
- Все так и есть, - подтвердил Стивен. – Вытри слезы и ступай поскорее собираться, у тебя еще будет время оплакать отца. Нам предстоит долгий путь, и я не хочу задерживаться здесь дольше, чем того требует необходимость.
