— Запятую пропустили. — педантично указал кот.
— А? Где? — не понял поэт.
— Перед русалкой запятая.
— Ах, да. Вы обучены грамоте?
Вильгельм, фыркнув, спрыгнул на пол. Он задрал хвост, обошёл поэта и снова запрыгнул на широкий стол.
— Да будет вам известно, уважаемый, что у меня степень магистра Европейского магического университета. — Вильгельм важно расхаживал с одной стороны стола на другую перед носом поэта. — Моя специализация «Тонкие энергетические потоки в физических объектах и их изменения»
— Это потрясающе!
— Хотите послушать? — оживился кот.
Но солнце поэзии склонился над бумагой и забубнил еле разборчиво:
— Идет направо – песнь… песнь. Поёт? Нет, не то… может… произносит… тоже не подходит.
— Заводит. — подсказал кот.
— Что простите?
— Здесь хорошо будет «песнь заводит». — нравоучительно повторил кот.
— Ах, да! Вы правы. «песнь заводит, на лево сказку…»
— Хм, сказку? Я ученый, наукой занимаюсь, а сказки нянюшки рассказывают. — обиделся Вильгельм. Он отвернулся от поэта и уставился в окно. Поэт что-то бормотал и быстро строчил уже на втором листке. Уши кота шевелились от любопытства. Поняв, что на его обиды никто не обращает внимания, он вернулся к мужчине и уселся так, чтобы видеть записи.
— Ты смотри, похож. — удовлетворенно произнёс кот, увидев рисунок на полях листков.
Они еще не раз виделись. Когда томик стихов вышел в свет, поэт первый же экземпляр подарил коту с автографом и памятной надписью «Моему вдохновителю». Спустя столетия эта книга ушла с аукциона за сто пятьдесят тысяч долларов, а коллекционеры сломали мозги, пытаясь выяснить этого самого вдохновителя.
Вилли, сидя на капоте Софьиной машины, почесал ухо. Кот прислушался к себе. Он чувствовал пульсирующий источник магической энергии, той самой, что заполучила Софья. Этот источник находился высоко над ним, где-то в одной из квартир этой фешенебельной многоэтажки. Раньше Вильгельм его практически не ощущал, так… что-то тлеет на периферии. Слегка дёргает болезненный нерв, не более. Но в последнее время это непонятное что-то начало нарастать. С каждым днём он чуял Софью всё сильнее и сильнее, а с недавнего времени появился второй огонёк магии. Сначала он еле тлел, как фитилёк лампадки, но со временем начал набирать силу, расти.
Сегодня Вильгельм отследил, что эти два источника магии пересеклись где-то в центре, в одном здании. Кот определил, что это был офис Софьи, он пару дней назад побывал там и ничего, заслуживающего внимания, не заметил. У него создалось впечатление, что эти два источника притягивает друг к другу. Они как две капельки ртути хотят слиться в одно целое. Вильгельм еще не понял, что это такое, но планировал разобраться. Он чувствовал, что происходящее к чему-то ведёт, что всё происходит не просто так.
Вот прям сейчас, второй источник стал стремительно усиливаться. Кот прислушался к себе. Этот огонёк раздувался и мотылялся по городу, как сумасшедший. То он на Невском, то возле Исаакия. Промчался вдоль Зимнего, пролетел по набережной. Потом оказался на Аничковом мосту, и, наконец, успокоился где-то во дворах старого города. Его сила возрастала всё больше и больше. Кот недовольно зафырчал, зачесал лапой нос, глаза. У него резко разболелась голова, будто кто-то со всей силы засветил ему подзатыльник.
— Мааааауууу. — завыл дурным голосом Вилли и распластался на капоте машины.
Он тяжело задышал. Секунда, другая… всё прошло. Что это было? Тот второй магический огонёк резко погас, будто его и не было. Боль прошла. Вилли тяжело поднялся на лапы, затряс головой, немного посидел и спрыгнул с капота. Он побрёл в сторону сторожевой будки парковки, где ночевал уже неделю. Сердобольные охранники, сразу прониклись к нему. Вилли доковылял до двери охраны и, подняв лапой с земли камешек, который давно притащил сюда, постучал. Дверь тут же открылась.
— А, это ты разбойник, заходи. — крепкий старичок пригласил кота в будку. — Сейчас футбол будет, на вот поешь. — он кивнул Вильгельму на миску с кошачьим кормом. Кот поковырялся в своей еде, недовольно скривился и, запрыгнув на стул рядом с охранником, уставился гипнотизирующим взглядом в его тарелку с картофельным пюре и котлетой.
— А правда, что ты Вилли? Мне Фёдорыч сказал, что ты сам ему представился. Понятное дело, Фёдорыч набрался так, что ему не только коты начнут представляться, но и белки с тараканами. Эх, выгонят его. Ты бы присмотрел за ним что-ли, жалко дурака. — вздохнул охранник. Вилли не отрываясь, смотрел в тарелку. — Хочешь котлетку? Конечно, что там можно есть в том корме, сухари, а не еда. Разве что к пиву. Держи друг.
Охранник достал чистую тарелку, отломил половину котлеты и поделился с Вилли. Кот поднял лапу и указал на картошку.
— И это? Ну ладно, на. Давай лопай, сейчас матч начнется. Ишь ты, Вилли. — хмыкнул мужик. — А тебе идёт, хорошее имя. — кот кивнул и принялся есть.
Поев, Вилли устроился на выделенную ему лежанку, свернулся клубком и заурчал. Второй, едва ощутимый магический источник успокоился и застыл где-то в спальном районе. Завтра Вилли наведается туда.
— Йохо! — Татьяна мчалась, сидя за спиной Бориса, вдоль Невы на байке. Это лучше чем скакать на лошади, в сто крат лучше.
Бешеная скорость, ветер обдувает оголённые ноги, люди и здания мелькают, как в калейдоскопе. Татьяна подняла забрало мотошлема и с восторгом задохнулась бьющим в лицо воздухом:
— Быстрее. Быстрее!
Борис вдарил по газам и сорвался с места, как только светофор мигнул зеленым. Низкий утробный звук несущегося мотоцикла отзывался в животе и требовал выхода. Татьяна привстала, раскинула руки и засмеялась:
— Ещё!
Борис немного добавил газу. Таких ощущений у Татьяны давно не было. Она словно летела над землей, словно у неё за спиной раскрылись крылья и, если она привстанет еще чуть-чуть, то взлетит в небо, вверх, к белоснежным курчавым облакам.
Доехав до Исаакиевского собора, Борис сбросил скорость. Он медленно объехал его по кругу и остановился возле памятника Николаю Первому.
— Пойдем, посмотрим.
Татьяна слезла с мотоцикла и подошла к пьедесталу. Она долго разглядывала лицо каменного изваяния.
— А кто это? — недоуменно спросила она, пряча глаза под козырьком ладони.
— Николай Первый. — ответил подошедший Борис.
— Надо же, как изменился. — удивилась Татьяна.
— Поехали, нам ещё есть что посмотреть. — позвал её Борис.
— А Зимний стоит?
— Куда ж ему деться, стоит, как миленький.
Они сели на байк и помчались дальше. Проезжая по набережной мимо Зимнего дворца Татьяна попросила остановиться. Она внимательно рассматривала окна, будто искала знакомые.
— А туда можно попасть?
— Конечно, — удивился Борис. — хоть каждый день ходи, если денег не жалко. Можно экскурсию взять.
— Хорошо бы. — протянула Татьяна.
— Кстати, моя компания там работает. Мы коммуникации меняем в подвале. Могу провести показать, так сказать, искусство изнутри. Хочешь?
— Не отказалась бы.
— Сделаем. Поехали. Покажу еще Петропавловку.
— В тюрьму? Я не поеду. — пошла на попятную Татьяна. Она попяталась от Бориса и мотоцикла.
— Да брось. — засмеялся мужчина. — Там сейчас чистенько, аккуратненько. Денег заплатим и прошвырнемся по камерам.
— За это ещё и денег платить? — ужаснулась Татьяна. Она поняла, что ничего не понимает.
— Всякое бывает. — философски подал плечами Борис. — Через час тюрьма закроется, мы успеем.
Татьяна решила ничему не удивляться. Мало ли до чего люди дошли в эти времена.
Тюрьма ей понравилась. Действительно чистенько. В её время было намного хуже. Однажды Вильгельма пригласили в сюда для допроса иностранного шпиона. Кузен сканировал его разум, выясняя подробности преступления, а Татьяна страховал мага, чтобы тот не увяз в чужих мыслях навсегда. Впечатления у неё остались крайне печальные. Сыро, холодно, грязно. Воняет немытыми телами и испражнениями. Брррр. Сейчас другое дело.
После тюрьмы они плотно поужинали в ресторане длинной лапшой в соусе с грибами и лососем. Татьяна даже не представляла, что простая деревенская еда может подаваться в приличных заведениях и быть такой вкусной. Если бы в неё влезло, она бы съела две порции.
— Не устала?
— Я на полжизни вперёд отдохнула. — хмыкнула Татьяна.
— Тогда собирайся, успеем на развод мостов, а потом рванем в клуб.
— В клуб? А туда пускают женщин? — удивилась Таня.
— Из какой ты деревни, стесняюсь я спросить, что там в клуб не пускают женщин. Наших баб попробуй куда-нибудь не пустить. Последних волос лишишься.
Татьяне все было странно, но она решила делать вид, будто так и надо. К разводу мостов они еле успели. Таню поразила громада, поднимающаяся над Невой. Будто великан подпирает снизу широченную дорогу и не даёт ей свалиться. Удивительно до чего могут додуматься люди.
Борис усадил обалдевшую Татьяну на байк, и помчал через почти пустой город в ночной клуб.
Они припарковались во дворе какого-то дома колодца. В своё время Татьяна не посещала этот район, слишком он был не престижен. А сейчас ничего так, разросся современными домами, оперился кричащими вывесками и стеклянными магазинами.
Им, по пути ко входу в сверкающее огнями здание, попался какой-то грязно одетый пожилой мужчина, испускающий неповторимые ароматы перегара и немытого тела.
— Господа, не соблаговолите подать несчастному на водочку. Ик. — бомж икнул скромно прикрыв рот рукой. — Пардон, похмелье замучило, понимаете ли.
Слега шатающийся мужик протянул руку и скромно ждал подаяния. Татьяна с интересом рассматривала бомжа. Борис протянул мужику купюру:
— Иди отец, купи себе чего-нибудь и не мешайся тут, пока шею не намылили.
Они обошли мужика и вошли в здание.
— Нищие до сих пор существуют? — слегка удивилась Татьяна.
— А куда их девать. Всегда были, всегда будут. У вас их нет что ли?
— Ну да. И у нас.
Они прошли через просторный холл с кассой и гардеробом, поднялись по широкой лестнице с тяжелыми деревянными перилами на второй этаж. Войдя в здание, Татьяна сразу услышала приглушенные ритмичные звуки музыки. Чем выше они поднимались, тем громче становилась музыка. Возле двери Татьяне показалось, что звуки не просто гремят, а стучат изнутри помещения по перекрытиям здания. Еще чуть-чуть и музыка вырвется вместе со всем содержимым наружу.
Татьяна с опаской посмотрела на Бориса. Тот взял её за руку и потянул за собой. Он открыл дверь. На Татьяну обрушилась музыка, темнота и сверкающие огни. Всё вместе.
Татьяна крепко держалась за Бориса, опасаясь потеряться в этой толчее народа.
Звуки долбились в голову, лезли в уши. Сверкающие лучи крутились и слепили глаза. Татьяна ничего не понимала. Люди куда-то шли, толкались, в центре помещения они поднимали вверх руки и судорожно дергались. Татьяна подумала, что это шабаш. Очень похоже. Она сама любила покуролесить на них в своё время, но тут было что-то другое. Магии Татьяна не чувствовала, а вот атмосфера соответствовала.
В последний раз Татьяна летала на шабаш за день до истории с зеркалом. О своих вылазках она не говорила никому, даже Вильгельму. Кузен не любил и не одобрял ведьмовские пляски. Он считал, что это пустая трата времени. Да чтоб он понимал! Татьяна специально для таких ночных полётов снимала небольшую квартирку под самой крышей, недалеко от дворца, куда ходила через зеркало. Она обожала, накинув на себя полог невидимости, усесться верхом на метлу и с диким криком выпасть из окна. Потом развернуться в воздухе и, взлетев над крышами, пуститься в бешеный полёт наперегонки с ветром. Они с ещё десятью ведьмами устраивали шабаш, в зачарованном лесу. Разжигали костёр, призывали силу и сливались в едином магическом танце. Со стороны такие пляски выглядели зловеще, на деле же это было обменом. Обменом энергиями, эмоциями. Это магам легко притворяться обычными людьми, ведь они всегда могут собраться на конференцию в магической академии, устроить дебаты, прения. Ведьмы же такого лишены. Нет у ведьм школ и институтов. Каждая получает знания и опыт от своей матери, бабушки, наставницы.
На шабаше ведьмы не только подпитываются чужой энергией и восстанавливают нарушенные потоки, но и обмениваются новыми заклинаниями. Да и просто веселятся.
Татьяна с любопытством смотрела на танцующих молодых людей. Они напомнили ей те ночные пляски из прошлого, которые она надеялась посетить и в этой жизни. Ведь ведьмы никуда не делись. Их нужно просто найти.
Они с Борисом прошли немного в сторону к диванами. Борис выбрал свободный столик и усадил за него Татьяну. К ним тут же подскочила девушка с листком и карандашом. Борис что-то ей сказал и отправил взмахом руки.
— Сейчас выпивку принесут. Я тебе заказал фирменный коктейль. Очень вкусно.
Татьяна села лицом к центру зала. Она во все глаза смотрела, как парни и девушки беснуются под удары басов и барабанов. На танцы это не похоже.
— Хочешь потанцевать? — догадался Борис.
Татьяна промолчала. Она не могла понять, почему это кривляние называют танцами. Но ей нравилось. Огни пульсировали в такт музыке, какофония складывалась в мелодию и звала присоединиться к толпе. Общая эйфория влекла Татьяну.
— Давай телефонами обменяемся? — предложил Борис. Татьяна благосклонно кивнула.
Она достала мобилу. Татьяна видела, как Ольга пользуется этой штукой. Она подала телефон Борису, предлагая всё сделать самому. Он забил номер и хотел перезвонить на свой, но Татьяна ловко выхватила смартфон у него из рук:
— Я сама тебя позову, когда захочу.
На столе как-то незаметно появились два стакана. С янтарной жидкостью для Татьяны и с прозрачной для Бориса.
— За рулём. — отсалютовал своим бокалам Борис. — Бери это вкусно. Он слабенький. Не бойся.
Татьяна пригубила напиток. Хм, вкусно. Что-то тропическое, слегка алкогольное. Она с удовольствием выпила весь фужер.
— А что это за танец? Странные движения. — Татьяна кивнула в сторону танцпола.
— Да просто двигайся под музыку и всё.
— Научишь?
— Легко! Просто закрой глаза, прислушайся к себе. Тело само подскажет движения. Пойдем? — Борис поставил бокал на столик, снова взял Татьяну за руку и повел в центр зала.
Она внимательно смотрела, как двигаются люди. Ничего сложного. Ей, после самого занудного в мире учителя танцев, такие движения были на раз-два. Она подняла руки, слегка откинула голову, закрыла глаза и отдалась во власть музыки. Басы били её по спине — она двигалась в такт ударам, непонятный инструмент похожий на скрипку или флейту тягуче вытягивал вдоль тела, будто проникая под кожу — она плавно повела плечами и затанцевала в общем ритме.
Это была не музыка, это был чистейший адреналин, оголенные нервы. Борис рядом с ней незамысловато пританцовывал вместе с другими. Тут не обязательно уметь танцевать, нужно просто оседлать волну, поймать драйв.
Немного потанцевав, они вернулись к столику. Борис пошел за следующим коктейлем.
Кирилл смс-ку Ольги увидел только поздно вечером. У него горел проект, и он работал, приклеившись к стулу возле компа. В туалет сходить некогда, не то, что залезть в переписку. Более менее раскидавшись часам к десяти, он открыл Ольгино сообщение и посмотрел на её геометку. Ерунда какая-то. Ольгу мотало по всем городу: то она на набережной, то возле Исаакия, то в Петропавловке. Она летает? Автобус так быстро не ездит, такси Ольга вряд ли бы взяла. Может самокат? Но зачем она катается на самокате по ночному городу.
— А? Где? — не понял поэт.
— Перед русалкой запятая.
— Ах, да. Вы обучены грамоте?
Вильгельм, фыркнув, спрыгнул на пол. Он задрал хвост, обошёл поэта и снова запрыгнул на широкий стол.
— Да будет вам известно, уважаемый, что у меня степень магистра Европейского магического университета. — Вильгельм важно расхаживал с одной стороны стола на другую перед носом поэта. — Моя специализация «Тонкие энергетические потоки в физических объектах и их изменения»
— Это потрясающе!
— Хотите послушать? — оживился кот.
Но солнце поэзии склонился над бумагой и забубнил еле разборчиво:
— Идет направо – песнь… песнь. Поёт? Нет, не то… может… произносит… тоже не подходит.
— Заводит. — подсказал кот.
— Что простите?
— Здесь хорошо будет «песнь заводит». — нравоучительно повторил кот.
— Ах, да! Вы правы. «песнь заводит, на лево сказку…»
— Хм, сказку? Я ученый, наукой занимаюсь, а сказки нянюшки рассказывают. — обиделся Вильгельм. Он отвернулся от поэта и уставился в окно. Поэт что-то бормотал и быстро строчил уже на втором листке. Уши кота шевелились от любопытства. Поняв, что на его обиды никто не обращает внимания, он вернулся к мужчине и уселся так, чтобы видеть записи.
— Ты смотри, похож. — удовлетворенно произнёс кот, увидев рисунок на полях листков.
Они еще не раз виделись. Когда томик стихов вышел в свет, поэт первый же экземпляр подарил коту с автографом и памятной надписью «Моему вдохновителю». Спустя столетия эта книга ушла с аукциона за сто пятьдесят тысяч долларов, а коллекционеры сломали мозги, пытаясь выяснить этого самого вдохновителя.
***
Вилли, сидя на капоте Софьиной машины, почесал ухо. Кот прислушался к себе. Он чувствовал пульсирующий источник магической энергии, той самой, что заполучила Софья. Этот источник находился высоко над ним, где-то в одной из квартир этой фешенебельной многоэтажки. Раньше Вильгельм его практически не ощущал, так… что-то тлеет на периферии. Слегка дёргает болезненный нерв, не более. Но в последнее время это непонятное что-то начало нарастать. С каждым днём он чуял Софью всё сильнее и сильнее, а с недавнего времени появился второй огонёк магии. Сначала он еле тлел, как фитилёк лампадки, но со временем начал набирать силу, расти.
Сегодня Вильгельм отследил, что эти два источника магии пересеклись где-то в центре, в одном здании. Кот определил, что это был офис Софьи, он пару дней назад побывал там и ничего, заслуживающего внимания, не заметил. У него создалось впечатление, что эти два источника притягивает друг к другу. Они как две капельки ртути хотят слиться в одно целое. Вильгельм еще не понял, что это такое, но планировал разобраться. Он чувствовал, что происходящее к чему-то ведёт, что всё происходит не просто так.
Вот прям сейчас, второй источник стал стремительно усиливаться. Кот прислушался к себе. Этот огонёк раздувался и мотылялся по городу, как сумасшедший. То он на Невском, то возле Исаакия. Промчался вдоль Зимнего, пролетел по набережной. Потом оказался на Аничковом мосту, и, наконец, успокоился где-то во дворах старого города. Его сила возрастала всё больше и больше. Кот недовольно зафырчал, зачесал лапой нос, глаза. У него резко разболелась голова, будто кто-то со всей силы засветил ему подзатыльник.
— Мааааауууу. — завыл дурным голосом Вилли и распластался на капоте машины.
Он тяжело задышал. Секунда, другая… всё прошло. Что это было? Тот второй магический огонёк резко погас, будто его и не было. Боль прошла. Вилли тяжело поднялся на лапы, затряс головой, немного посидел и спрыгнул с капота. Он побрёл в сторону сторожевой будки парковки, где ночевал уже неделю. Сердобольные охранники, сразу прониклись к нему. Вилли доковылял до двери охраны и, подняв лапой с земли камешек, который давно притащил сюда, постучал. Дверь тут же открылась.
— А, это ты разбойник, заходи. — крепкий старичок пригласил кота в будку. — Сейчас футбол будет, на вот поешь. — он кивнул Вильгельму на миску с кошачьим кормом. Кот поковырялся в своей еде, недовольно скривился и, запрыгнув на стул рядом с охранником, уставился гипнотизирующим взглядом в его тарелку с картофельным пюре и котлетой.
— А правда, что ты Вилли? Мне Фёдорыч сказал, что ты сам ему представился. Понятное дело, Фёдорыч набрался так, что ему не только коты начнут представляться, но и белки с тараканами. Эх, выгонят его. Ты бы присмотрел за ним что-ли, жалко дурака. — вздохнул охранник. Вилли не отрываясь, смотрел в тарелку. — Хочешь котлетку? Конечно, что там можно есть в том корме, сухари, а не еда. Разве что к пиву. Держи друг.
Охранник достал чистую тарелку, отломил половину котлеты и поделился с Вилли. Кот поднял лапу и указал на картошку.
— И это? Ну ладно, на. Давай лопай, сейчас матч начнется. Ишь ты, Вилли. — хмыкнул мужик. — А тебе идёт, хорошее имя. — кот кивнул и принялся есть.
Поев, Вилли устроился на выделенную ему лежанку, свернулся клубком и заурчал. Второй, едва ощутимый магический источник успокоился и застыл где-то в спальном районе. Завтра Вилли наведается туда.
Глава 11. Татьянин Петербург
— Йохо! — Татьяна мчалась, сидя за спиной Бориса, вдоль Невы на байке. Это лучше чем скакать на лошади, в сто крат лучше.
Бешеная скорость, ветер обдувает оголённые ноги, люди и здания мелькают, как в калейдоскопе. Татьяна подняла забрало мотошлема и с восторгом задохнулась бьющим в лицо воздухом:
— Быстрее. Быстрее!
Борис вдарил по газам и сорвался с места, как только светофор мигнул зеленым. Низкий утробный звук несущегося мотоцикла отзывался в животе и требовал выхода. Татьяна привстала, раскинула руки и засмеялась:
— Ещё!
Борис немного добавил газу. Таких ощущений у Татьяны давно не было. Она словно летела над землей, словно у неё за спиной раскрылись крылья и, если она привстанет еще чуть-чуть, то взлетит в небо, вверх, к белоснежным курчавым облакам.
Доехав до Исаакиевского собора, Борис сбросил скорость. Он медленно объехал его по кругу и остановился возле памятника Николаю Первому.
— Пойдем, посмотрим.
Татьяна слезла с мотоцикла и подошла к пьедесталу. Она долго разглядывала лицо каменного изваяния.
— А кто это? — недоуменно спросила она, пряча глаза под козырьком ладони.
— Николай Первый. — ответил подошедший Борис.
— Надо же, как изменился. — удивилась Татьяна.
— Поехали, нам ещё есть что посмотреть. — позвал её Борис.
— А Зимний стоит?
— Куда ж ему деться, стоит, как миленький.
Они сели на байк и помчались дальше. Проезжая по набережной мимо Зимнего дворца Татьяна попросила остановиться. Она внимательно рассматривала окна, будто искала знакомые.
— А туда можно попасть?
— Конечно, — удивился Борис. — хоть каждый день ходи, если денег не жалко. Можно экскурсию взять.
— Хорошо бы. — протянула Татьяна.
— Кстати, моя компания там работает. Мы коммуникации меняем в подвале. Могу провести показать, так сказать, искусство изнутри. Хочешь?
— Не отказалась бы.
— Сделаем. Поехали. Покажу еще Петропавловку.
— В тюрьму? Я не поеду. — пошла на попятную Татьяна. Она попяталась от Бориса и мотоцикла.
— Да брось. — засмеялся мужчина. — Там сейчас чистенько, аккуратненько. Денег заплатим и прошвырнемся по камерам.
— За это ещё и денег платить? — ужаснулась Татьяна. Она поняла, что ничего не понимает.
— Всякое бывает. — философски подал плечами Борис. — Через час тюрьма закроется, мы успеем.
Татьяна решила ничему не удивляться. Мало ли до чего люди дошли в эти времена.
Тюрьма ей понравилась. Действительно чистенько. В её время было намного хуже. Однажды Вильгельма пригласили в сюда для допроса иностранного шпиона. Кузен сканировал его разум, выясняя подробности преступления, а Татьяна страховал мага, чтобы тот не увяз в чужих мыслях навсегда. Впечатления у неё остались крайне печальные. Сыро, холодно, грязно. Воняет немытыми телами и испражнениями. Брррр. Сейчас другое дело.
После тюрьмы они плотно поужинали в ресторане длинной лапшой в соусе с грибами и лососем. Татьяна даже не представляла, что простая деревенская еда может подаваться в приличных заведениях и быть такой вкусной. Если бы в неё влезло, она бы съела две порции.
— Не устала?
— Я на полжизни вперёд отдохнула. — хмыкнула Татьяна.
— Тогда собирайся, успеем на развод мостов, а потом рванем в клуб.
— В клуб? А туда пускают женщин? — удивилась Таня.
— Из какой ты деревни, стесняюсь я спросить, что там в клуб не пускают женщин. Наших баб попробуй куда-нибудь не пустить. Последних волос лишишься.
Татьяне все было странно, но она решила делать вид, будто так и надо. К разводу мостов они еле успели. Таню поразила громада, поднимающаяся над Невой. Будто великан подпирает снизу широченную дорогу и не даёт ей свалиться. Удивительно до чего могут додуматься люди.
***
Борис усадил обалдевшую Татьяну на байк, и помчал через почти пустой город в ночной клуб.
Они припарковались во дворе какого-то дома колодца. В своё время Татьяна не посещала этот район, слишком он был не престижен. А сейчас ничего так, разросся современными домами, оперился кричащими вывесками и стеклянными магазинами.
Им, по пути ко входу в сверкающее огнями здание, попался какой-то грязно одетый пожилой мужчина, испускающий неповторимые ароматы перегара и немытого тела.
— Господа, не соблаговолите подать несчастному на водочку. Ик. — бомж икнул скромно прикрыв рот рукой. — Пардон, похмелье замучило, понимаете ли.
Слега шатающийся мужик протянул руку и скромно ждал подаяния. Татьяна с интересом рассматривала бомжа. Борис протянул мужику купюру:
— Иди отец, купи себе чего-нибудь и не мешайся тут, пока шею не намылили.
Они обошли мужика и вошли в здание.
— Нищие до сих пор существуют? — слегка удивилась Татьяна.
— А куда их девать. Всегда были, всегда будут. У вас их нет что ли?
— Ну да. И у нас.
Они прошли через просторный холл с кассой и гардеробом, поднялись по широкой лестнице с тяжелыми деревянными перилами на второй этаж. Войдя в здание, Татьяна сразу услышала приглушенные ритмичные звуки музыки. Чем выше они поднимались, тем громче становилась музыка. Возле двери Татьяне показалось, что звуки не просто гремят, а стучат изнутри помещения по перекрытиям здания. Еще чуть-чуть и музыка вырвется вместе со всем содержимым наружу.
Татьяна с опаской посмотрела на Бориса. Тот взял её за руку и потянул за собой. Он открыл дверь. На Татьяну обрушилась музыка, темнота и сверкающие огни. Всё вместе.
Татьяна крепко держалась за Бориса, опасаясь потеряться в этой толчее народа.
Звуки долбились в голову, лезли в уши. Сверкающие лучи крутились и слепили глаза. Татьяна ничего не понимала. Люди куда-то шли, толкались, в центре помещения они поднимали вверх руки и судорожно дергались. Татьяна подумала, что это шабаш. Очень похоже. Она сама любила покуролесить на них в своё время, но тут было что-то другое. Магии Татьяна не чувствовала, а вот атмосфера соответствовала.
В последний раз Татьяна летала на шабаш за день до истории с зеркалом. О своих вылазках она не говорила никому, даже Вильгельму. Кузен не любил и не одобрял ведьмовские пляски. Он считал, что это пустая трата времени. Да чтоб он понимал! Татьяна специально для таких ночных полётов снимала небольшую квартирку под самой крышей, недалеко от дворца, куда ходила через зеркало. Она обожала, накинув на себя полог невидимости, усесться верхом на метлу и с диким криком выпасть из окна. Потом развернуться в воздухе и, взлетев над крышами, пуститься в бешеный полёт наперегонки с ветром. Они с ещё десятью ведьмами устраивали шабаш, в зачарованном лесу. Разжигали костёр, призывали силу и сливались в едином магическом танце. Со стороны такие пляски выглядели зловеще, на деле же это было обменом. Обменом энергиями, эмоциями. Это магам легко притворяться обычными людьми, ведь они всегда могут собраться на конференцию в магической академии, устроить дебаты, прения. Ведьмы же такого лишены. Нет у ведьм школ и институтов. Каждая получает знания и опыт от своей матери, бабушки, наставницы.
На шабаше ведьмы не только подпитываются чужой энергией и восстанавливают нарушенные потоки, но и обмениваются новыми заклинаниями. Да и просто веселятся.
Татьяна с любопытством смотрела на танцующих молодых людей. Они напомнили ей те ночные пляски из прошлого, которые она надеялась посетить и в этой жизни. Ведь ведьмы никуда не делись. Их нужно просто найти.
Они с Борисом прошли немного в сторону к диванами. Борис выбрал свободный столик и усадил за него Татьяну. К ним тут же подскочила девушка с листком и карандашом. Борис что-то ей сказал и отправил взмахом руки.
— Сейчас выпивку принесут. Я тебе заказал фирменный коктейль. Очень вкусно.
Татьяна села лицом к центру зала. Она во все глаза смотрела, как парни и девушки беснуются под удары басов и барабанов. На танцы это не похоже.
— Хочешь потанцевать? — догадался Борис.
Татьяна промолчала. Она не могла понять, почему это кривляние называют танцами. Но ей нравилось. Огни пульсировали в такт музыке, какофония складывалась в мелодию и звала присоединиться к толпе. Общая эйфория влекла Татьяну.
— Давай телефонами обменяемся? — предложил Борис. Татьяна благосклонно кивнула.
Она достала мобилу. Татьяна видела, как Ольга пользуется этой штукой. Она подала телефон Борису, предлагая всё сделать самому. Он забил номер и хотел перезвонить на свой, но Татьяна ловко выхватила смартфон у него из рук:
— Я сама тебя позову, когда захочу.
На столе как-то незаметно появились два стакана. С янтарной жидкостью для Татьяны и с прозрачной для Бориса.
— За рулём. — отсалютовал своим бокалам Борис. — Бери это вкусно. Он слабенький. Не бойся.
Татьяна пригубила напиток. Хм, вкусно. Что-то тропическое, слегка алкогольное. Она с удовольствием выпила весь фужер.
— А что это за танец? Странные движения. — Татьяна кивнула в сторону танцпола.
— Да просто двигайся под музыку и всё.
— Научишь?
— Легко! Просто закрой глаза, прислушайся к себе. Тело само подскажет движения. Пойдем? — Борис поставил бокал на столик, снова взял Татьяну за руку и повел в центр зала.
Она внимательно смотрела, как двигаются люди. Ничего сложного. Ей, после самого занудного в мире учителя танцев, такие движения были на раз-два. Она подняла руки, слегка откинула голову, закрыла глаза и отдалась во власть музыки. Басы били её по спине — она двигалась в такт ударам, непонятный инструмент похожий на скрипку или флейту тягуче вытягивал вдоль тела, будто проникая под кожу — она плавно повела плечами и затанцевала в общем ритме.
Это была не музыка, это был чистейший адреналин, оголенные нервы. Борис рядом с ней незамысловато пританцовывал вместе с другими. Тут не обязательно уметь танцевать, нужно просто оседлать волну, поймать драйв.
Немного потанцевав, они вернулись к столику. Борис пошел за следующим коктейлем.
Глава 12. Кирилл и ночь
Кирилл смс-ку Ольги увидел только поздно вечером. У него горел проект, и он работал, приклеившись к стулу возле компа. В туалет сходить некогда, не то, что залезть в переписку. Более менее раскидавшись часам к десяти, он открыл Ольгино сообщение и посмотрел на её геометку. Ерунда какая-то. Ольгу мотало по всем городу: то она на набережной, то возле Исаакия, то в Петропавловке. Она летает? Автобус так быстро не ездит, такси Ольга вряд ли бы взяла. Может самокат? Но зачем она катается на самокате по ночному городу.
