КЕРН или СТАВКА НА ЛЮБОВЬ
Керн – старинная карточная игра,
получившая свое название от красной масти.
“Coeur” в переводе с французского языка – “сердце”.
– Эй, дружище! Сыграем? – произнес молодой лорд, вальяжно развалившийся на деревянной скамье.
Его длинные пальцы в дорогих перчатках умело перебирали карты. Они легкими птицами порхали в его руках, издавая приятное пощелкивание. Посетители забегаловки как будто не обращали внимания на это действо, но каждый из них, и лорд это чувствовал, украдкой следил за игрой и непреодолимо желал повернуться.
– Бертоцци! Думаю, ты хочешь сыграть со мной! – звучный голос прокатился раскатом эха над замызганным залом таверны.
Разговоры моментально стихли. Сложилось ощущение, что все разом задержали дыхание.
– Ну же, Бертоцци? – парень рассмеялся и поманил пальцем очередную жертву.
Толстяк обливался потом, чувствуя нутром пристальный взгляд пурпурных глаз. Ему не нужно было поворачиваться, он и так прекрасно понимал, что за ним следят. Чувство роковой неотвратимости вкупе с липким страхом наполнили его сердце невероятным волнением, отчего серая от грязи кожа пошла красными пятнами.
Собутыльники начали перешептываться и подталкивать товарища, но тот не торопился повернуться, а когда наконец решился, его пробила дрожь, потряхивая обрюзгшее тело.
– Лорд... Этлин! – срывающимся голосом произнес мужчина, не в силах скрыть дикий ужас, проявившийся на лице. – Помилуйте, пощадите!
– Ну что ты! Я ведь не убивать тебя собрался, – усмехнулся господин, думая о том, как быстро все меняется в жизни. Еще недавно местный мельник Бертоцци был намного богаче и влиятельней его, а теперь... Старик дрожит от одного его взгляда. Лорд... Этлин ранее и помыслить не мог, что станет обладателем титула и обширных земель. Но заполучить это все оказалось проще простого. Найти незадачливого богача, охочего до азартной игры, и разделать его в пух и прах, отняв все его имущество.
Теперь у Этлина есть все, о чем он прежде только мечтал: деньги, драгоценности, роскошное поместье, чистокровные скакуны и не только...
Молодого лорда окружила назойливым вниманием пестрая стайка девиц, каждая из которых откровенно жаждала его любви и ласки. Где бы ни появился Этлин, они милыми голубками ворковали вокруг него, пытаясь показать себя в самом выгодном свете. Кто-то блистал пышными прелестями, а те, кто не мог похвастаться привлекательной внешностью, старались завлечь умом, богатством, песнями, танцами. Он мог выбрать любую, но, единожды разделив с девушкой ложе, терял к ней интерес. Завоеванные леди и падшие женщины пополняли ряды любовниц. Их существование не имело значения для лорда, но девы продолжали очарованно мечтать о его объятиях и поцелуях, словно неосознанно находясь под притягательной властью Этлина. А он, в свою очередь, считал их глупыми и ничего не стоящими особами, подобными бутылке дешевого эля.
С мужчинами дело обстояло практически так же. Конечно, ни один из представителей сильного пола не пытался его соблазнить, но каждый становился невероятно слабым и никчемным в его присутствии. Никто из них не мог противиться его желаниям. Взять хотя бы Бертоцци. Лорд наблюдал, как до тошноты жалко выглядел старик в своем нелепом испуге и неловких движениях. Как всегда, выбранная жертва не пыталась возразить ему, что наводило невыносимую скуку.
– Лорд Этлин! – чуть не плача, простонал обеспокоенный мельник, сделав несколько шагов вперед.
– Видишь ли, Бертоцци, - вкрадчиво начал Этлин. – Я ожидаю одного человека. Мне чертовски скучно в этой забытой богом дыре. И ты, и каждый из здесь присутствующих, знает, что обычно бывает, когда мне скучно.
Этлин указал рукой на свободное место на другом конце стола. Но вместо того, чтобы послушно сесть, загнанный в угол несчастный старик рухнул грузным телом перед ним на колени.
– Лорд, пощадите! Я всего лишь бедный мельник! Работаю не покладая рук день и ночь за кусок хлеба, – речь прервалась громкой икотой. Старик шумно сглотнул и продолжил. – А иногда за кружку эля. Мне нечего вам предложить в качестве ставки.
Это была очевидная ложь. Этлин скривил красивые губы в беспощадной улыбке и покачал головой.
Бертоцци озабоченно свел брови. Не прошло и минуты, как глаза старика радостно сверкнули, словно он нашел выход или тронулся умом.
– Зачем вам играть со мной? Я знаю более достойных партнеров. Вот, например, Джон! Совсем недавно хвастался, что владеет магической монетой, которая позволяет без оплаты получить еду и ночлег!
Среди посетителей таверны прокатился недовольный шепот.
Этлин перевел оценивающий взгляд на сидящего за соседним столом грязного оборванца. Будь воля Джона, он непременно залез бы под стол или сбежал. Взгляд пурпурных глаз словно превратил парня в статую, и бедняге не осталось ничего, кроме как сидеть, затаив дыхание и зажмурив глаза. Правая рука действительно что-то сильно сжимала. Костяшки пальцев побелели от напряжения. Заявление старика могло быть правдой, но Этлин не собирался проверять его достоверность прямо сейчас.
Увидев, что лорд отвел взгляд, Бертоцци продолжил.
– А у Марты, той, за стойкой, есть ожерелье с настоящим алмазом. Честно, честно! Она сама хвасталась, что получила его в подарок от влюбленного в нее лорда. Спросите, она подтвердит! – старик сверкнул блестящими глазами, в которых теплилась надежда.
Этлин перевел взгляд на Марту, и та, дрожа от страха, сползла под стойку, судорожно всхлипывая при каждом вдохе.
На сей раз во взгляде лорда не оказалось ни капли интереса, лишь неприкрытая злоба. Ведь именно он был болваном, одарившим взбалмошную девчонку. Правда, это было давно, можно сказать, в другой жизни. Что-то едва уловимое промелькнуло в глазах Этлина, глубоко спрятанное, давно утерянное. Возможно, отчаяние или неприкрытая боль, досада или обида. Секундное замешательство, которого никто не заметил, потому как холодная маска равнодушия всегда наготове.
Лорду было все равно, что Марта думает или чувствует. Но то, что она распустила слухи, его разозлило до предела. Если бы сейчас девица не спряталась под стойку, Этлин непременно покарал бы ее за грязные сплетни.
Глаза мельника все еще горели надеждой, но, похоже, он плохо усвоил одно правило – "Лорд никогда не меняет выбранного игрока".
– Бертоцци, на место! – прогремел низкий голос, и угрожающий взгляд коснулся поникшего мельника.
Старик задрожал всем телом и в неистовом порыве уткнулся в сапоги лорда. Он кряхтел, стонал, умолял, целовал сапоги, как преданная псина. А господин тем временем мысленно рассуждал, чем можно унизить и так стоящего на коленях человека. Отобрать нажитое? Да он был не так и богат. Соблазнить его жену? Так она уже на том свете!
– Мне нужна твоя дочь! – рявкнул Этлин, сделав выбор, и слегка пнул толстяка в грудь ногой, отчего тот не удержался и плюхнулся на пол. Среди посетителей прокатился смешок, но когда глаза, полные огня, прошлись по присутствующим, все стихли.
Бертоцци поначалу ошарашенно, а затем – радостно захлопал глазами. Вот уже несколько лет он пытался избавиться от дочери, выдав замуж. Но женихи, как один, испарялись, едва познакомившись с ней. И теперь такая удача! Впрочем, Идонея даже не была ему родной и поэтому старик давно уже считал, что иметь содержанку – тяжелое бремя. Он взял ее мать с приплодом за хорошее наследство, но так и не смог полюбить чужое дитя. К тому же, девчонка была сумасшедшей. Порой она пугала его до чертиков, бродила по дому, как привидение, нашептывая низким, совсем непохожим на свой, голосом, одни и те же стихи:
"Прольется кровь червонной дамы,
И отворятся в сердце раны
В тот миг, что встретишь ты ее,
И станет черное на красном...
Во взгляде кротком и прекрасном
Любовь, погибель – все твое!
Заставишь сердце девы вспыхнуть?
Или оставишь в муке стынуть?
Пророчество исполнишь! Все равно".
И в тот момент, когда девушка произносила заключительные слова этого странного стихотворения, глаза ее страшно закатывались, и лицо становилось похожим на маску. Она падала будто замертво и проводила ночь там, где ее заставал приступ безумия. Когда была жива мать, то все заботы о девчонке несла именно она. Темная тайна ночных похождений открылась Бертоцци только после смерти жены. Вот уже несколько лет он безрезультатно пытался выдать падчерицу замуж. Потому он обрадовался безмерно предложению лорда, шансу избавиться от тяжкой ноши.
– Вам нужна моя дочь Идонея? – удивленно выдохнул Бертоцци, поднимаясь и важно шествуя к предложенному ранее месту. – Неужели?
Этлин понял, что просчитался. Отступать не в его правилах. Возможно, мельник испытает хоть каплю жалости к бедной падчерице, когда услышит, на какие муки он обрек ее. Уж тогда лорд сполна непременно насладится его горем.
Как только Бертоцци занял свое место, в таверну ворвался ветер из распахнутой двери, и вместе с ним влетел запыхавшийся мальчик, замерзший и укутавшийся с ног до головы в серый плащ. Окинув взглядом таверну и безошибочно отыскав глазами свою цель, он направился к ней.
– Ну, наконец-то, Кэй! Садись, ставки сделаны! Дочь мельника в обмен на его дальнейшую свободу от меня, – равнодушно произнес Этлин, и колода карт ожила в его ловких руках. – Играем в Керн!
Перетасовав, как следует, карты и показав при этом все свое мастерство, Этлин раскинул веером цветную рубашку.
– Выбирай! – хитро прищурив пурпурные глаза, произнес Лорд, будто зная наперед, что именно достанется игроку.
Старик протянул руку и, вытащив карту, воскликнул от радости. В его руках был туз, а это означало небольшую удачу начать игру первым. Но, по мере сдаваемых и сброшенных карт, радость уже не столь явственно сверкала в глазах. Одна взятка, вторая, и скоро игра может быть проиграна. Мельник не слишком дорожил поставленной на кон жизнью Идонеи, но с каждой проигранной картой в его сердце зарождалась жалость. Каждый проигранный ход обозначался зверской пыткой, которую придется испытать ей.
– Сначала я влюблю ее в себя до беспамятства и тогда она станет рабой, выполняющей каждый каприз... Потом позабавлюсь с ней, а затем отдам остальным, кто пожелает ее – каждому вплоть до нищего оборванца... Идонея будет унижена до земной грязи под ногами, но сама не поймет этого – так, как она сделает все ради своего господина... Дальше я нагружу ее самой тяжелой работой, и через месяц она не сможет разогнуть спины... А, знаешь, что станет худшим для твоей красавицы-дочери? Я отправлю ее кормить гендерфольских псов... Двуглавые псы такие милые и непредсказуемые. Сначала она потеряет пальчик, затем еще один, пока у нее не станет всей кисти, а затем и вторая нежная ручка уйдет вместе с кормом в пасть псов, – равнодушно произносил Этлин, искоса наблюдая за реакцией старика. Глазные зрачки бедняги ширились, заполняясь неподдельным ужасом. Именно этого и добивался лорд. Увидеть страх и жалость, когда уже ничего нельзя вернуть, вот истинное наслаждение. Под эти страшные, не оставляющие надежды, слова бедняга Бертоцци и проиграл партию в "Керн". Из его глаз потекли слезы – не оттого, что он обрел свободу, а потому, что он обрек свою несчастную падчерицу на смертельные муки.
– Лорд Этлин! Сжальтесь над бедной девочкой. Недавно она потеряла мать, а теперь потеряет и меня. Позвольте отыграть ее свободу! Я поставлю на кон все, что имею.
– Старик, твоя дочь должна быть в моем поместье завтра утром. И не вздумай обмануть! Здесь целая таверна свидетелей и каждый подтвердит, что ты мне должен, – усмехнулся Этлин. Игра была окончена, и больше ничего не держало лорда в гнилой, пропитанной бедностью, таверне. – Кэй, мы уходим.
Он поднялся и внимательно осмотрелся, словно мимолетный взгляд мог найти скрытые тайны каждого. Посетители таверны один за другим опускали глаза, пряча сокровенные мысли. Шагая к выходу, он слегка сбавил шаг рядом с Джоном, который опасливо втянул голову в плечи. Мальчишка что-то скрывал, но лорду сейчас не было до него дела. Когда-нибудь он еще вернется и разберется с ним. Проходя мимо Марты, он даже не удосужился взглянуть на нее. Лишь рука в черной перчатке молниеносно дотянулась до шеи и сорвала то самое ожерелье с алмазом, подаренное, можно сказать, в другой жизни. За его спиной остался вскрик боли и безудержные рыдания, разрывающие тишину.
* * *
– Братец! Ты опять за свое? Зачем тебе очередная игрушка? – шагая бок о бок с Этлином, удивленно произнес Кэй и фыркнул, получив в ответ лишь покачивание головой.
– Ну что ты качаешь головой? А, хочешь, я расскажу тебе, как все будет? Ты покажешь девчонке один из своих карточных фокусов. Выпадет червонная дама. Она тут же тронется умом, влюбившись в тебя. Ты поиграешь с ней в любовь и разобьешь сердце, как было с другими. Все это становится замкнутым кругом. Проклятье! Так, и знай, мне это не нравится!
Этлин шел по мостовой, вслушиваясь в звук шагов, стараясь не замечать слов Кэя.
Да, именно так обычно все и происходило. И до недавних пор вполне устраивало. Иметь власть над любовью, алчностью, тщеславием и над каждым, кто был более или менее интересен лорду – довольно забавная способность. Поначалу в нем кипел азарт к власти, наживе, страсти. А сейчас ему уже все равно. Этлин давно устал от этих игр и возвращался за карточный стол, скорее всего, по привычке.
Внутри уже давным-давно пусто, и лишь снаружи он молод, красив. А зеркало души теперь отражает дряхлого, сварливого старика, уставшего от жизни. Его память стерла, что значит быть молодым, беззаботно бесшабашным, с внутренним добром и распахнутой душой, зовущей любовь в бешено бьющееся сердце. Сейчас оно бьется ровно и испытывает трепет лишь в порыве азарта или минутной страсти. Но так было не всегда...
Несколькими годами ранее он был обычным юношей из бедной семьи, как и его младший брат Кэй. Нищенская лачуга с дырявой крышей у кромки леса служила им убежищем.
Отец дряхлый старик, мать больная женщина. Семья. Дом. Так мало. Но в то же время – много. Тяжелая изнуряющая работа в поле и по хозяйству стала неотъемлемой частью существования. Каждый день был борьбой за выживание. Жизнь – не сахар, но они были вполне довольны ею. Наслаждались каждым мигом, любя и уважая своих стариков, друг друга и даже худую крышу, которая открывала окно к звездам, мечтам о лучшей жизни и любви. Именно любовь впоследствии нанесла сердцу Этлина смертельную рану. Тогда он начал падение в бездну.
Как-то раз, собрав богатый урожай хлопка, братья отправились в Сторибер, торговая площадь которого была открыта для разнообразной торговли. Огромный рынок, заполненный шумным людом, гудел как улей. Торговцы шелком, оружием, персидскими коврами, благовониями, драгоценными камнями, украшениями, зеркалами, сладостями и многим прочим зазывали долгожданных покупателей.
