Присущность моей любви

ГЛАВА 1. Наставления

       
       – Милина, вам пора, – слышится знакомый голос ночного сторожа.
       Обрезаю засохшую веточку кустообразной шимены, не желая отвлекаться от работы. У меня в планах еще и пересадка лиловых флокулисов. Этим нежным цветам для роста и яркого цветения необходима особая почва из Долины Кристаллов.
       Смотрю на мешки с торговой маркой и отвечаю:
       – Я не закончила.
       – Инструкции никто не отменял. Оранжерея должна быть закрыта в восемь, а сейчас пятнадцать минут десятого. Девочка, ты хочешь для меня неприятностей?
       – Знаю-знаю. Ухожу, – откладываю рабочий инструмент и смотрю в светло-зеленые глаза Омера. – Наверное, нужно попрощаться. Спасибо за вашу доброту и понимание, – грустно улыбаюсь.
       – Милина Кейл, желаю счастливого пути и удачного выбора жениха.
       В ответ киваю, хотя хочется протестовать и отмахнуться от добросердечных пожеланий охранника. Ведь никуда ехать мне не хочется. Пансион для юных гиверн стал мне домом.
       Мне с первых дней понравилось здесь. Размеренная жизнь, продвинутая разноотрослевая обучающая программа. Возможность выбрать направление, ориентированное на интересы и черты характера.
       Моей специализацией стала биофитология, и неспроста. Я с детства увлекалась изучением растительного мира. И последние пять лет работала в оранжерее с большим удовольствием.
       Кроме узкопрофильных занятий в учебное расписание, были включены такие дисциплины, как история и география. Предметы скучные, но необходимые. События, даты, названия колоний, местоположения поселений, сектора, на которые делится наша планета Тэол. Море информации, часть которой улетучивается из памяти моментально.
       Но самое важное заключается в том, что я – тэолка Милина Кейл, живущая на Северном полушарии в секторе Рэйт Фракции Земли. И о существовании Южного полушария знать ничего не желаю, но...
       Дирекция пансиона обязала молодых гиверн пройти полный курс антропологии, изучающий население Северного и Южного полушария. Ведь неизвестно, к какому роду и племени юные девушки будут принадлежать после отбора и акта присущности.
       Я всю жизнь провела на Северном полушарии Тэола и полюбила его жителей всем сердце.
       Северяне всегда отличались средним ростом, стройными телами без особых излишков мускул, светлой кожей и волосами. Глаза их серо-голубых оттенков. Миролюбивая раса созидателей. Наука и исследования в разных областях жизни стали для них почвой для многих открытий. Они всегда казались мне идеальными, чего не могу сказать о южанах.
       Мне ни разу не доводилось сталкиваться с представителями другой стороны, но все, что я о них знала, отталкивало.
       Южане невероятно высокие, крепкие, мощные, лишенные утонченной грации. Кожа смуглая, светло-коричневая и непривычно темная. Волосы и глаза пугающе черные. Странный генотип.
       И в то же время северяне и южане – две стороны одной монеты, а мы, девушки-гиверны, являемся ребром, объединяющим их.
       Вся соль в том, что девочки обеих сторон рождаются без принадлежности к какому-либо генотипу. И все как одна имею светлую кожу, глаза и волосы белого цвета, которым суждено поменяться при выборе избранника и стороны света.
       Совершеннолетие, отбор, акт присущности и моя жизнь изменится навсегда, чего я не хочу!
       – Прощайте, Омер, – последний раз окидываю взглядом любимое место, полное жизни ярких красок растений и покидаю здание оранжереи.
       В расстроенных чувствах шагаю к пансиону юных гиверн. Когда переступаю порог парадного крыльца, примешивается беспокойство иного характера. Я самовольно пропустила последнее организационное собрание, и теперь меня ждет выговор от главной наставницы и хозяйки сего заведения Кенны Дакмолт. Она, несомненно, меня ждет.
       Когда осматриваю просторный холл, замечаю женщину в кресле возле столика, заваленного брошюрами и листовками с актуальной информацией о жизни Севера и Темпорис Филия, на территории которого и располагается учебный комплекс.
       Совершаю попытку проскочить мимо зоны отдыха и скользнуть к лестнице, но не выходит. Меня останавливает мелодичный и подозрительно нежный голос Кенны:
        – Милина, подойди.
       Ничего не остается, как повиноваться.
       Иду, предвкушая неприятный разговор, но в то же время любуюсь Кенной, которая в свои сорок лет выглядит великолепно. Красивое лицо с нежным румянцем на щеках. Темно-синие глаза, обрамленные веером черных ресниц. Чувственные губы, окрашенные в розовый перламутр. Длинные волосы медового оттенка струятся по плечам.
       Уверена, что каждая из юных гиверн мечтала о таком перевоплощении – из бесцветной куколки в нежную бабочку. Но... Эти изменения будут стоить слишком дорого. Потерять свободу и выйти замуж? Это не для меня.
        – Наставница, – приблизившись, уважительно склоняю голову.
       – Милина Кейл, ты пропустила важное мероприятие. По какой причине? – в голосе женщины слышится упрек, а глаза Кенны внимательно изучают мой внешний вид. Заметив расстегнутую на блузке пуговку чуть ниже уровня, положенного приличиями, качает головой, выказывая недовольство.
       – У меня были незавершенные дела в оранжерее. С вашего разрешения я пойду отдыхать, – небольшое замешательство и пауза играют на руку. Изображаю короткий книксен и собираюсь уйти, но не тут-то было.
       – Сядь, пожалуйста, – наставница останавливает меня и изящным взмахом руки предлагает расположиться в соседнем кресле. – Раз ты пропустила инструктаж, значит, получишь всю информацию от меня. Чтобы не было потом вопросов и намеков на то, что... «Я не слышала». «Не знала». И так далее.
       Ничего не остается, как подчиниться и слушать.
       – Подъем в шесть утра. На сборы отводится час. Рекомендую часть гардероба упаковать сегодня. На погрузку вещей в автолаки тридцать минут, на посадку – десять. Просьба не опаздывать.
       – Наставница, можно мне остаться? – понимаю, каков будет ответ, но все равно спрашиваю.
       – Милина, дорогая, ты знаешь, что это невозможно, – взгляд Кенны смягчается и... Становится подозрительно печальным и отстраненным. Она оставляет меня без объяснений продолжая:
       – Теперь о погоде. Утром пришла метеосводка. Воздушный поток между полушариями начал стихать и к полудню следующего дня рассеется. Завеса исчезнет. Новое поколение юных гиверн, юноши Севера и Юга встретятся на стороне обратного дождя для отбора и церемонии присущности.
       – Я понимаю, что это непреложный закон жизни и традиции, но почему я не могу остаться верной себе? Идти замуж за первого встречного... Старобытность! – возмущаюсь, ощущая себя загнанной в угол.
       – Милина Кейл! Это не пустая традиция. Своим выбором ты избавишь одного из молодых людей от скорого угасания. Подарить жизнь – это и значит жить. А твои желания – это расточительство и эгоизм. И у тебя есть выбор. Так сделай его правильно и будешь счастлива, как я и многие женщины Тэола.
       – Не справедливо. Здесь, в Темпорис Филия, все то, что я люблю. Семья, работа, пансион, – все еще протестую, но понимаю бесполезность сего действа.
       – Ты прожила среди юных гиверн всего лишь восемь лет из двадцати одного. Так с чего взяла, что не сможешь полюбить другой край и его жителей? – смягчает тон Кенна. – Поверь, каждая подобная тебе гиверна боится. И я была в их числе. Но посмотри на меня сейчас. Я сделала выбор и счастлива!
       – Я подумаю об этом, – смиряюсь с тем, что изменить не в силах.
       – Вот и умница! Надеюсь на твою рассудительность. А сейчас иди собирать вещи и спать, – ласково произносит Кенна.
       – Спокойной ночи, – поднимаюсь с насиженного места, совершаю короткий книксен и наконец-то покидаю общество взрослой женщины.
       

       ГЛАВА 2. Ночной гость

       
       После разговора с наставницей чувствую себя еще более удрученной. А к моральному истощению добавляется и физическая усталость.
       На негнущихся ногах преодолеваю подъем по лестнице, пересекаю гостиный зал второго этажа в стиле исполи ^[1] и вхожу в длинный коридор, где с одной стороны располагаются двухместные спальни гиверн, а с другой – витражные окна.
       Прохожу мимо закрытых дверей, невольно улавливая радостные голоса, оживленные разговоры. Все находятся в приятном предвкушении. Только у меня на душе нерадостно.
       Приблизившись к спальне, которую делю с Ликой Семорн, прислушиваюсь. Ни привычного пения, ни шагов. Неужели неугомонная и полная жизненной энергии гиверна уже спит? Ну и пусть. Сейчас проверять предположение не хочется. Я нуждаюсь в одиночестве, поэтому прохожу мимо спальни и направляюсь в музыкальный зал.
       Просторное помещение имеет хорошую акустику, поэтому аккуратность в действиях и осмотрительность не помешают. Проворно обхожу стеллажи с музыкальными инструментами, ряды учебных мест, ловким прыжком поднимаюсь на возвышение. Импровизированная площадка служит сценой. Прохожу сквозь распахнутые стеклянные створки и оказываюсь в своем любимом месте.
       Просторный балкон огорожен кованой оградой, по периметру тянутся скамеечки с мягкими сидениями. Прелестное место для отдыха в компании после занятий днем и размышлений в одиночестве ночью.
       Подхожу к скамейке, встаю на нее коленками, облокачиваюсь грудью о перила и вглядываюсь в красоту позднего вечера.
       Небо сиренево-синих оттенков приветливо мигает россыпью звезд.
       Задумчиво рассматриваю знакомые сияющие скопления, складывающиеся в созвездия, и натыкаюсь взглядом на разделяющий полушария поток. Пансион находится на окраине Темпорис Филия, в преддверии пустоши, а за ней – кольцевой горный Хребет Хаала, который с высоты третьего этажа просматривается просто отлично. Именно там, в горах, находится воздушный заслон. Обычно выглядит он со стороны, как белесая стена, уходящая в небо и растворяющаяся там. А сейчас воздушный поток становится еле заметным.
       Напряженно вглядываюсь в размытый пейзаж до тех пор, пока не начинает кружиться голова. Закрываю глаза, концентрируюсь на дыхании и...
       Хруст ветки заставляет меня вздрогнуть.
       Всматриваюсь в темноту, пытаясь определить источник подозрительного звука.
       Внизу находится искусно разбитый сад из низкорослых, цветущих желтыми гроздьями кустарников опела. Именно туда и направляю взгляд, ведь за клумбами с лиликами и флокулисами не спрячешься.
       Звук повторяется и становится ближе.
       Ну вот! Один куст начинает шевелиться, и треск становится более явным. А еще доносится приглушенное, но различимое бурчание.
       – Да чтоб тебя смерч разорвал! – раздраженный шепот знакомого голоса вызывает улыбку.
       – Дэн! – не могу удержаться от смешка, наблюдая, как парень выпутывается из колючих лап.
       Выбравшись из кустарника, Дэн поднимает взгляд, а заметив мою улыбочку, принимает горделивую позу, щурит глаза и недовольно произносит:
       – Какого бездонья ты смеешься надо мной, белобрысая?
       – Во-первых, тише, а во-вторых... Сам такой, – показываю брату язык, на что тот усмехается.
       Конечно же, он не такой. Мужчин гиверн не бывает. Но Дэн северянин со светло-серыми, почти белыми волосами, яркими голубыми глазами и светлой кожей.
        – Спускайся, шутница. Есть разговор, – произносит Дэн.
       – Я не могу. В холле наставница, а запасной выход на ночь запирают.
       – Тогда я поднимусь. Все приходится делать самому, – бурчит парень и в прыжке цепляется за балкон первого этажа.
       – Ты из ума выжил? – спрашиваю, но знаю, что подобный подъем для брата – раз плюнуть, и он доказывает это незамедлительно.
       Ползет вверх по стойке и перемещается на второй этаж, а через минуту уже перелезает через кованное ограждение третьего.
       Оказавшись на месте, он встает передо мной в важной позе. Грудь колесом, руки упираются в бока.
        – Гиверна ^[2] , Милина Кейл, – парень отвешивает поклон.
       – Такер ^[3] , Дэниел Кейл, – приветствую брата книксеном и едва удерживаюсь оттого, чтобы не разразиться заливистым смехом. Но вот улыбку подавить не получается.
       – Иди сюда! – зовет тот.
       С каким-то отчаянным рвением стремлю в родные объятья. Дэн прижимает меня к себе так крепко, что становится тяжело дышать, но подобный порыв не пугает. Мне комфортно и спокойно в крепких руках брата. На мгновение даже кажется, что я дома.
       – Я рада, что ты здесь, – облегченно выдыхаю.
       – И я скучал, Мил, – парень склоняется и целует меня в макушку, а затем с наигранным удивлением восклицает. – А это еще что? Ты превращаешься в южанку! – тянет меня за прядь.
       – Не может быть! – решаю подыграть брату, отстраняюсь и начинаю перебирать пряди волос, ища среди светлых темную.
       – Глупая гиверна, – Дэн нежно треплет меня за щеку и легонько щелкает по носу.
       – Наивный такер, – толкаю развеселившегося парня в грудь.
       А брат возмужал, стал такой рослый, крепкий, подтянутый. Ему идет удлиненный кожаный жилет. Правда, обычно его носят с рубашкой, но Дэн любит, когда руки открыты, и надевает под него короткорукавый фут. Узкие брюки небрежно заправлены в высокие ботинки на шнуровке.
       Лицо брата становится напряженным.
       Дэн всегда нервничает, когда пристально изучают внешность. Казалось бы, мы знакомы сто лет, я его сестра. Но и под моим взглядом он чувствует дискомфорт, начинает ерошить пепельные волосы, которые забавно встают дыбом.
        – Завтра... – грустно произношу, намекая на поездку к Арене Отбора.
       – Поэтому я и пришел. Хочу попрощаться и пожелать счастливого пути, юная гиверна, – парень подмигивает, пытаясь меня взбодрить.
       – Спасибо, – обнимаю брата за талию и вызываю у того приглушенный, еле слышный стон. В испуге отстраняюсь. Неожиданная реакция меня настораживает. – Дэн, что?
       – Время пришло. Мне двадцать пять, и организм перестал вырабатывать гормоны и ферменты, влияющие на жизненный цикл клеток. Мне внедрили капсулу с временной заменой, – поясняет парень.
       – Что это значит? Все будет хорошо? – новость меня выбивает из колеи и запускает активный мыслительный процесс.
       – Если меня выберет одна из гиверн и пройдет со мной церемонию присущности – да. Если нет – значит... Придется ждать еще год в случае неудачи и так, пока не исполнится тридцать два, а там...
       – Да что в этом отборе такого знаменательного? Выйти замуж – значит подарить жизнь? Как глупо! – раздражаюсь и перехожу на крик.
       – Тише, – Дэн прикладывает палец к моим губам.
       – Я не понимаю и хочу знать. Ты явно обладаешь большей информацией, поэтому выкладывай, – требую от брата откровенности.
       – Милина, все: и родители, и наставники знают о твоей позиции. Именно поэтому я пришел. Ты должна понимать причины и следствия, – он поворачивается ко мне спиной и начинает снимать жилет.
       – Что ты делаешь? – возмущенно восклицаю.
       – Только не подходи и не трогай, – Дэн аккуратно снимает верхнюю одежду и остается в футе, который пропитался кровью.
       Холодею от ужаса и подхожу ближе.
       – Стой на месте, я же просил, – брат останавливает мои попытки прикоснуться к ране. Затем поднимает фут и открывает спину там, где в основании позвоночника вшит инородный предмет дискообразной формы.
       – Какого бездонья происходит? Тебе больно? Чем я могу помочь? – нервное напряжение заставляет меня сыпать вопросами.
       – Ни ты и никто другой, кроме единственной тэолки, – произносит тот и возвращает одежду на прежнее место.
       – Что за чушь? – начинаю злиться на брата.
       – Гиверны, вы такие наивные и находитесь в полном неведении.