ВОДИТЕЛЬ для БУКЭ-НО-ОННЫ
Сноска на встречающиеся в тексте слова:
1. Букэ-но-онна - женщина из сословия самураев.
2. Нагината - японское холодное оружие с длинной рукоятью овального сечения и изогнутым односторонним клинком.
3. Пояс оби - японский пояс, носимый как мужчинами, так и женщинами поверх кимоно.
4. Кайкэн - кинжал.
5. Нагината-дзюцу - боевое искусство владения японской алебардой - нагината.
Цифровая панель. Числа, с трудом всплывающие в голове. Несколько нажатий. И почему не сверился с записями, набирая код домофона? Сейчас у меня есть все шансы, позвонить в другую квартиру, потерять при этом драгоценные минуты, исчерпав отведенный лимит и работу заодно. Агентство, предоставляющее транспортные и курьерские услуги обеспеченным клиентам, в котором я занимал должность шофера и мальчика на побегушках, отличалось кодексом строжайших правил. Их нарушение приводило к наказанию. От денежных лишений, до увольнения и ограничения возможностей при дальнейшем карьерном росте в аналогичных фирмах. Хотя... Какой подъем по должностной лестнице может быть у водилы? Правда... Рассекающего улицы на дорогущем Роллс-Ройсе.
Обычно в мои обязанности входит роль курьера, но чаще всего - перевозчика. Что я безумно ненавижу! Наблюдать, как богатенькие снобы, задрав перед тобой нос, садятся в твою личную машину, претенциозным тоном отдают распоряжения, величественно молчат всю дорогу и с королевской надменностью покидают салон в назначенном месте. Ты их ждешь, как цепной пес и... Они возвращаются, одуревшие от выпитого алкоголя. На протяжении всего пути ведут себя развязно, истерично. Громко хихикают, возбужденные и одурманенные до предела.
В эти моменты думаешь: «Куда же пропадает заносчивость и величие? Каким образом, солидные люди теряют достойное лицо и превращаются в неотесанное быдло?»
Невыносимо смотреть на подобные метаморфозы, а отвратительней всего - проветривать и отмывать светлый салон, загаженный высокопоставленной элитой. Но...
Деваться некуда. Эта работенка приносит стабильный доход, а мне жизненно необходим надежный, материальный фундамент. В последнее время моей единственной задачей стало вылезти из долговой ямы, в которую меня загнал разлюбезный, ныне покойный, брат.
О покойниках плохо не говорят, но... Я был готов убивать его мысленно снова и снова. Но все это пустое. Так как баснословный карточный долг получен, счет предъявлен, а виновник мертв. Казалось бы, избавление? Только... Такие задолженности не прощают. А из родственников должника остался только я. Из-за этой ситуации пришлось продать все, что имелось в собственности, до последней мелочи, не говоря уже о своей жилплощади и родительском доме. Но и этого оказалось мало. Слава богам, что старики не дожили до сего беспокойного времени и сохранили веру в благочестие своих сыновей.
- Да? - произнес голос, искаженный динамиком.
- Эмм, - только и смог выдавить я, застигнутый врасплох, но тут же сконцентрировался и отчеканил. - Я работник агентства «Вега», явился по поручению вашего поверенного мистера Акахиро, - подозрительно долгое молчание вынудило спросить. - Кей Мори-сан?
Вместо ответа раздался характерный писк аппарата, возвещающий о том, что вход разрешен.
Видимо, я все-таки не ошибся и прибыл по верному адресу.
С облегчением рывком распахнул металлическую створку и вошел, погрузившись в мягкий свет парадной. Я медленно поднимался по мраморной лестнице, вслушиваясь в звучные шаги, эхом разносящиеся в пространстве подъезда. Одна ладонь скользила по гладким перилам, другая - неотрывно лежала на тканой сумке, перекинутой через плечо, в которой находились рабочие документы и небольшой сверток, предназначенный клиенту. Глаза предусмотрительно отслеживали нумерацию, отмечая незначительные акценты обстановки. Цветовую гамму, рельефную структуру дверных полотен, оригинальность некоторых предметов прикладного творчества, украшающих однотонные стены.
- Мило! - отметил. - Разительно отличается от клоповника, в котором приходится жить мне, - остановился у нужной двери. Занес руку, чтобы нажать на кнопку звонка, но меня остановило еле уловимое предчувствие. Осмотрелся, осторожности ради.
Отлично! Квартира оказалась не запертой, а дверь - слегка приоткрытой. Чтобы это могло значить? Добро пожаловать? Или... Эй! Здесь что-то нечисто!
Обстоятельства сложились необычно. Поэтому решил особо не шуметь и, едва касаясь деревянной поверхности, постучал, предупреждая хозяев о своем приходе. Выждав несколько минут и не получив приглашения, уже хотел было уйти, но пронзительный крик заставил стремительной пулей влететь внутрь.
Просторная прихожая была пустой. Я ошеломленно застыл на месте, впитывая повисшую тишину. Взгляд блуждал по тускло освещенному помещению. Полумрак слабо рассеивали масляные фонари, орнаментированные замысловатыми надписями. Внутреннее убранство, выполненное в японском стиле, погружало в атмосферу сдержанного аскетичного минимализма. Темная низкая мебель, идеально отполированный паркет, светлые стены, украшенные картинами с изображением цветущей сакуры и тщательно выведенными иероглифами.
Отсутствие какого-либо движения вызвало опасение.
- Мори-сан? - прошептал, подсознательно стремясь скорее остаться незамеченным, чем обнаруженным.
Никто не откликнулся.
Очень странно! Складывалось впечатление, что жилище совершенно безлюдно, а то, что мне ответили и впустили в дом - это случайность или чья-то злая шутка.
- Дьявол! - выдохнул с раздражением и пошел к выходу, но меня задержал резкий свист, напоминающий взмах плоским предметом, похожим на ветку, который разрезает воздух на высокой скорости.
Временный ступор, и вот я, уже движимый любопытством, беззвучно ступаю по ровному полу, направляясь вглубь квартиры. Замер в минутной нерешительности перед полупрозрачной ширмой, пропускающей яркий свет, на фоне которой просматривался смазанный силуэт. Как только тень начала плавно скользить по матовому покрытию, интерес возрос до невероятных пределов. Я напрочь потерял чувство самосохранения, набрался смелости, а точнее — наглости, и отодвинул створку заграждения.
И сделал это зря!
- Хааайо! - громкий продолжительный выдох, перетекающий в монотонный крик, возник внезапно и заполнил собой пустое пространство зала.
Я вздрогнул и даже подпрыгнул от неожиданности, но тут же замер, вытянувшись в струнку, ощутив реальную опасность от направленного на меня холодного оружия. Смертоносная сталь коснулась шеи. Судорожно сглотнул, понимая, что вляпался по самое не балуй.
Настоящий меч, закрепленный на длинном древке, выглядел чертовски опасным. И даже то, что он находился в руках красивой девушки, нисколько не ослабило тревогу. Если воительница в совершенстве владеет мастерством дзюцу — мне конец, будь ее воля.
Вот так мы и стояли друг напротив друга, замерев каждый в своей позе. Букэ-но-онна, слегка пригнувшись, приняла жесткую боевую стойку. Пальцы цепко держали нагинату, не позволяя клинку двинуться ни в одну из сторон. А я чувствовал, как каменеют мышцы от напряжения. Возможность оказаться с перерезанным горлом, была невероятно высока. Но даже столь критическая ситуация не смогла затуманить взор. Во мне росло восхищение под невольным влиянием прелести юного самурая. Пусть даже мина на лице была воинственной. Брови грозно сведены. Губы плотно сжаты. Волосы, забранные в хвост, в процессе тренировки растрепались. На щеки и лоб падали выбившиеся из прически шелковистые черные пряди. А тело запутано в бесформенные одежды. Смотрелась она великолепно.
Наше противостояние, похоже, могло длиться вечно. Но с течением времени все же возникло желание, прервать затянувшуюся паузу. Я набрался смелости и тронул остро заточенное лезвие. Приложил усилие, отводя его на безопасное расстояние. Но без травм все же не обошлось. Алая кровь заструилась по пальцам.
- Ау! - воскликнул и потянул кровоточащий порез ко рту, моментально ощутив солоноватый металлический привкус. - Так! И убить недолго! - осуждающе посмотрел на виновницу, которая спокойно отвела нагинату в сторону, но все еще стояла в боеготовности.
- Сам виноват, - вкрадчиво произнесла та и сделала несколько грациозных выпадов. Устрашающее оружие со свистом рассекло воздух. Хоть оно и не было направлено на меня, все равно предусмотрительно отступил.
- Я? - удивленно воззрился на букэ-но-онну. - Мне всего лишь поручено доставить посылку для Кей Мори-сан. К тому же... Вы сами меня впустили, - попытался оправдаться. Хотя прекрасно осознавал, что меня не в чем упрекнуть.
- Знаю, - согласно кивнула та. - Прошу, проходите, - она указала наконечником на низкую скамью рядом с окном и убрала тренировочный экземпляр, повесив его на стену, где красовалась отменная оружейная коллекция.
- Нет уж увольте, - покачал головой и, откинув клапан сумки, достал список доставок и небольшой сверток.
- Не в моей компетенции, - усмехнулась та и подошла ближе.
- Слава богам, - бегло пробежался по ряду имен и, найдя нужное, поставил галочку в графе с подписью клиента. - Распишитесь, - протянул ручку.
Но вместо того, чтобы взять ее, тонкие пальчики вцепились в рукав моей куртки.
- Пожалуйста, - в голосе теперь не слышалось интонаций вражды или насмешки, только мольбы. Что было странным. Минуту назад воинственная и упругая, как хлесткая ветка. Сейчас слабая и дрожащая, готовая в любую минуту перегнуться и сломаться. Столь явная перемена заставила екнуть в сердце и поддаться на уговоры.
- Просто побудьте здесь, пока я не прочту послание, - уселась на скамью, мановением руки приглашая опуститься рядом. - А затем я подпишу все, что необходимо, и даже больше заплачу за потраченное время, - пообещала, устремив взгляд на конверт, где каллиграфическим почерком было выведено ее имя.
Нервные пальцы мяли бумагу, не решаясь вскрыть ламинированный пакет.
Внешний вид отражал волнение.
- Может, я? - предложил помощь.
- Нет! Сама, - мотнула головой и стремительным движением выхватила из-за пояса — оби кайкэн. Резкий взмах и письмо вскрыто прямым тонким надрезом.
Осторожно выудила сложенный вдвое листок и принялась за чтение. Пока ее глаза бегали по чернеющим строчкам, лицо постоянно меняло краски и эмоции. От тихой радости до удивления, от непонимания до прозрения, от осознания до печали, от грусти до отчаяния. И вся эта буря, достигнув своего предела, пролилась горькими слезами.
Я ровным счетом ничего не понимал и был в совершенном неведении истинных причин происходящего, но ясно знал, что должен сделать. Придвинулся к всхлипывающей фигурке и бережно притянул ее к себе. Девушка с благодарность уткнулась в мое плечо и разрыдалась в полный голос.
Когда поток слез иссяк, она отстранилась и воззрилась на сверток, лежащий рядом с нами на сидении. Уже более осторожно, даже с некой опаской, девушка вскрыла упаковочную обертку и заглянула внутрь. Мгновение. И на свет появились потрепанные тетрадки с пожелтевшими от времени листками. Кожаную обложку каждой украшал оттиск распятия Иисуса Христа. И последним дополнением к содержимому была тонкая серебряная цепочка с небольшим нательным крестиком.
Букэ-но-онна бережно держала стопку тетрадей и молча смотрела вперед, словно видела не стены квартиры, а нечто иное.
Я внимательно рассматривал ее отстраненное выражение лица и думал: «Могу ли теперь оставить ее одну?»
Нерешительно поднялся со скамьи, предупредительно откашлялся, но не получив ответа, произнес:
- Наверное, мне пора!
- Я осталась совсем одна, - прозвучал удрученный голос. - Мама, - скорее простонала, чем произнесла. - Отец никогда не говорил, почему они расстались. Любое невольное упоминание о ней пресекалось на полуслове. И вот! Его не стало. А я решила найти ее! И... Что осталось мне взамен? - она жалобно всхлипнула. - Несколько дневников? - ее пальцы пробежались по страницам, перелистывая их.
Внезапно что-то выпало, шурша и падая на полированный темный пол.
Это было аккуратно запакованное письмо.
Девушка отложила тетради в сторону и сползла вниз, сев рядом с неожиданной находкой. Она просто смотрела на ровный прямоугольник, не решаясь к нему прикоснуться. И вдруг резко вскинула взгляд на меня и, замерев на долю секунды, спросила:
- Как вас зовут?
- Эм... - замешкался, не ожидая подобного вопроса, но все-таки ответил. - Осура, - взволнованно провел пятерней по черным волосам, которые, наверняка, взъерошились и встали дыбом. Дурная привычка, но невероятным образом снимающая часть волнения.
- Осура-сан, - медленно, словно смакуя каждую букву, протянула та. - Хочу попросить об одолжении. Не могли бы вы... - не договорила, указывая на конверт.
Я понял намек. Вытер влажные ладони о брюки, скинул сумку, подошел ближе и опустился на колени рядом с ней. Поднял письмо, надорвал край, выудил пропитанный цветочным ароматом листок, развернул его и...
- Не читай вслух, - остановила. - Я слишком расстроена, боюсь, что снова расплачусь, - потупила взгляд.
Мои глаза заскользили вдоль строчек. Это было прощальное послание матери к дочери, наполненное душевной теплотой и безграничной любовью, а так же раскаянием и смирением. Дочитав последнюю строчку, я было открыл рот, но тонкие пальцы легли на мои губы, прерывая попытку заговорить.
- Нет! Пока что хочу знать лишь одно. Она любила меня? - в ожидании ответа прикрыла веки.
- Безмерно! - произнес с нежностью, словно стараясь передать суть послания.
И Кей откликнулась на интонацию: улыбнулась, едва сдерживая подступившие слезы.
- Осура-сан, отвези меня на христианское кладбище, - с воодушевлением сказала она.
- Прямо сейчас? Уже вечер. Не поздно ли для посещения мертвых? - удивленно приподнял бровь.
- Я так долго ждала нашей встречи, что не отложу ее теперь и на день, - уверенно заявила девушка.
***
Вот так произошло мое знакомство с букэ-но-онной, которое постепенно переросло в дружбу, а затем - искреннюю любовь. Мы почти каждый день навещали могилу ее родительницы. Украшали надгробный не примечательный камень цветами и фруктами. Надолго задерживались там, пока день не мерк в сумерках, и небо освещалось звездами. Каждый раз рассматривали страницы в потрепанных дневниках, открывая для себя все новые перипетии земной и давно угасшей жизни. О том, как женщина поддалась искушению, изменила своей семье, как пыталась вернуть утраченное, но... Нельзя вступить в одну и ту же воду дважды. О раскаянии и вере, в которой прожила остаток дней. И какой бы момент ни описывался, она неизменно вспоминала свою потерянную дочь. Любое упоминание о Кей было полно любви и сожаления.
Каждый раз девушка слушала мой голос, грустно смотрела вдаль и сжимала распятие в руке. А я, тем временем, читал летопись, невольно радуясь сложившимся обстоятельствам. Ведь мне удалось обрести так много.
Сноска на встречающиеся в тексте слова:
1. Букэ-но-онна - женщина из сословия самураев.
2. Нагината - японское холодное оружие с длинной рукоятью овального сечения и изогнутым односторонним клинком.
3. Пояс оби - японский пояс, носимый как мужчинами, так и женщинами поверх кимоно.
4. Кайкэн - кинжал.
5. Нагината-дзюцу - боевое искусство владения японской алебардой - нагината.
Цифровая панель. Числа, с трудом всплывающие в голове. Несколько нажатий. И почему не сверился с записями, набирая код домофона? Сейчас у меня есть все шансы, позвонить в другую квартиру, потерять при этом драгоценные минуты, исчерпав отведенный лимит и работу заодно. Агентство, предоставляющее транспортные и курьерские услуги обеспеченным клиентам, в котором я занимал должность шофера и мальчика на побегушках, отличалось кодексом строжайших правил. Их нарушение приводило к наказанию. От денежных лишений, до увольнения и ограничения возможностей при дальнейшем карьерном росте в аналогичных фирмах. Хотя... Какой подъем по должностной лестнице может быть у водилы? Правда... Рассекающего улицы на дорогущем Роллс-Ройсе.
Обычно в мои обязанности входит роль курьера, но чаще всего - перевозчика. Что я безумно ненавижу! Наблюдать, как богатенькие снобы, задрав перед тобой нос, садятся в твою личную машину, претенциозным тоном отдают распоряжения, величественно молчат всю дорогу и с королевской надменностью покидают салон в назначенном месте. Ты их ждешь, как цепной пес и... Они возвращаются, одуревшие от выпитого алкоголя. На протяжении всего пути ведут себя развязно, истерично. Громко хихикают, возбужденные и одурманенные до предела.
В эти моменты думаешь: «Куда же пропадает заносчивость и величие? Каким образом, солидные люди теряют достойное лицо и превращаются в неотесанное быдло?»
Невыносимо смотреть на подобные метаморфозы, а отвратительней всего - проветривать и отмывать светлый салон, загаженный высокопоставленной элитой. Но...
Деваться некуда. Эта работенка приносит стабильный доход, а мне жизненно необходим надежный, материальный фундамент. В последнее время моей единственной задачей стало вылезти из долговой ямы, в которую меня загнал разлюбезный, ныне покойный, брат.
О покойниках плохо не говорят, но... Я был готов убивать его мысленно снова и снова. Но все это пустое. Так как баснословный карточный долг получен, счет предъявлен, а виновник мертв. Казалось бы, избавление? Только... Такие задолженности не прощают. А из родственников должника остался только я. Из-за этой ситуации пришлось продать все, что имелось в собственности, до последней мелочи, не говоря уже о своей жилплощади и родительском доме. Но и этого оказалось мало. Слава богам, что старики не дожили до сего беспокойного времени и сохранили веру в благочестие своих сыновей.
- Да? - произнес голос, искаженный динамиком.
- Эмм, - только и смог выдавить я, застигнутый врасплох, но тут же сконцентрировался и отчеканил. - Я работник агентства «Вега», явился по поручению вашего поверенного мистера Акахиро, - подозрительно долгое молчание вынудило спросить. - Кей Мори-сан?
Вместо ответа раздался характерный писк аппарата, возвещающий о том, что вход разрешен.
Видимо, я все-таки не ошибся и прибыл по верному адресу.
С облегчением рывком распахнул металлическую створку и вошел, погрузившись в мягкий свет парадной. Я медленно поднимался по мраморной лестнице, вслушиваясь в звучные шаги, эхом разносящиеся в пространстве подъезда. Одна ладонь скользила по гладким перилам, другая - неотрывно лежала на тканой сумке, перекинутой через плечо, в которой находились рабочие документы и небольшой сверток, предназначенный клиенту. Глаза предусмотрительно отслеживали нумерацию, отмечая незначительные акценты обстановки. Цветовую гамму, рельефную структуру дверных полотен, оригинальность некоторых предметов прикладного творчества, украшающих однотонные стены.
- Мило! - отметил. - Разительно отличается от клоповника, в котором приходится жить мне, - остановился у нужной двери. Занес руку, чтобы нажать на кнопку звонка, но меня остановило еле уловимое предчувствие. Осмотрелся, осторожности ради.
Отлично! Квартира оказалась не запертой, а дверь - слегка приоткрытой. Чтобы это могло значить? Добро пожаловать? Или... Эй! Здесь что-то нечисто!
Обстоятельства сложились необычно. Поэтому решил особо не шуметь и, едва касаясь деревянной поверхности, постучал, предупреждая хозяев о своем приходе. Выждав несколько минут и не получив приглашения, уже хотел было уйти, но пронзительный крик заставил стремительной пулей влететь внутрь.
Просторная прихожая была пустой. Я ошеломленно застыл на месте, впитывая повисшую тишину. Взгляд блуждал по тускло освещенному помещению. Полумрак слабо рассеивали масляные фонари, орнаментированные замысловатыми надписями. Внутреннее убранство, выполненное в японском стиле, погружало в атмосферу сдержанного аскетичного минимализма. Темная низкая мебель, идеально отполированный паркет, светлые стены, украшенные картинами с изображением цветущей сакуры и тщательно выведенными иероглифами.
Отсутствие какого-либо движения вызвало опасение.
- Мори-сан? - прошептал, подсознательно стремясь скорее остаться незамеченным, чем обнаруженным.
Никто не откликнулся.
Очень странно! Складывалось впечатление, что жилище совершенно безлюдно, а то, что мне ответили и впустили в дом - это случайность или чья-то злая шутка.
- Дьявол! - выдохнул с раздражением и пошел к выходу, но меня задержал резкий свист, напоминающий взмах плоским предметом, похожим на ветку, который разрезает воздух на высокой скорости.
Временный ступор, и вот я, уже движимый любопытством, беззвучно ступаю по ровному полу, направляясь вглубь квартиры. Замер в минутной нерешительности перед полупрозрачной ширмой, пропускающей яркий свет, на фоне которой просматривался смазанный силуэт. Как только тень начала плавно скользить по матовому покрытию, интерес возрос до невероятных пределов. Я напрочь потерял чувство самосохранения, набрался смелости, а точнее — наглости, и отодвинул створку заграждения.
И сделал это зря!
- Хааайо! - громкий продолжительный выдох, перетекающий в монотонный крик, возник внезапно и заполнил собой пустое пространство зала.
Я вздрогнул и даже подпрыгнул от неожиданности, но тут же замер, вытянувшись в струнку, ощутив реальную опасность от направленного на меня холодного оружия. Смертоносная сталь коснулась шеи. Судорожно сглотнул, понимая, что вляпался по самое не балуй.
Настоящий меч, закрепленный на длинном древке, выглядел чертовски опасным. И даже то, что он находился в руках красивой девушки, нисколько не ослабило тревогу. Если воительница в совершенстве владеет мастерством дзюцу — мне конец, будь ее воля.
Вот так мы и стояли друг напротив друга, замерев каждый в своей позе. Букэ-но-онна, слегка пригнувшись, приняла жесткую боевую стойку. Пальцы цепко держали нагинату, не позволяя клинку двинуться ни в одну из сторон. А я чувствовал, как каменеют мышцы от напряжения. Возможность оказаться с перерезанным горлом, была невероятно высока. Но даже столь критическая ситуация не смогла затуманить взор. Во мне росло восхищение под невольным влиянием прелести юного самурая. Пусть даже мина на лице была воинственной. Брови грозно сведены. Губы плотно сжаты. Волосы, забранные в хвост, в процессе тренировки растрепались. На щеки и лоб падали выбившиеся из прически шелковистые черные пряди. А тело запутано в бесформенные одежды. Смотрелась она великолепно.
Наше противостояние, похоже, могло длиться вечно. Но с течением времени все же возникло желание, прервать затянувшуюся паузу. Я набрался смелости и тронул остро заточенное лезвие. Приложил усилие, отводя его на безопасное расстояние. Но без травм все же не обошлось. Алая кровь заструилась по пальцам.
- Ау! - воскликнул и потянул кровоточащий порез ко рту, моментально ощутив солоноватый металлический привкус. - Так! И убить недолго! - осуждающе посмотрел на виновницу, которая спокойно отвела нагинату в сторону, но все еще стояла в боеготовности.
- Сам виноват, - вкрадчиво произнесла та и сделала несколько грациозных выпадов. Устрашающее оружие со свистом рассекло воздух. Хоть оно и не было направлено на меня, все равно предусмотрительно отступил.
- Я? - удивленно воззрился на букэ-но-онну. - Мне всего лишь поручено доставить посылку для Кей Мори-сан. К тому же... Вы сами меня впустили, - попытался оправдаться. Хотя прекрасно осознавал, что меня не в чем упрекнуть.
- Знаю, - согласно кивнула та. - Прошу, проходите, - она указала наконечником на низкую скамью рядом с окном и убрала тренировочный экземпляр, повесив его на стену, где красовалась отменная оружейная коллекция.
- Нет уж увольте, - покачал головой и, откинув клапан сумки, достал список доставок и небольшой сверток.
- Не в моей компетенции, - усмехнулась та и подошла ближе.
- Слава богам, - бегло пробежался по ряду имен и, найдя нужное, поставил галочку в графе с подписью клиента. - Распишитесь, - протянул ручку.
Но вместо того, чтобы взять ее, тонкие пальчики вцепились в рукав моей куртки.
- Пожалуйста, - в голосе теперь не слышалось интонаций вражды или насмешки, только мольбы. Что было странным. Минуту назад воинственная и упругая, как хлесткая ветка. Сейчас слабая и дрожащая, готовая в любую минуту перегнуться и сломаться. Столь явная перемена заставила екнуть в сердце и поддаться на уговоры.
- Просто побудьте здесь, пока я не прочту послание, - уселась на скамью, мановением руки приглашая опуститься рядом. - А затем я подпишу все, что необходимо, и даже больше заплачу за потраченное время, - пообещала, устремив взгляд на конверт, где каллиграфическим почерком было выведено ее имя.
Нервные пальцы мяли бумагу, не решаясь вскрыть ламинированный пакет.
Внешний вид отражал волнение.
- Может, я? - предложил помощь.
- Нет! Сама, - мотнула головой и стремительным движением выхватила из-за пояса — оби кайкэн. Резкий взмах и письмо вскрыто прямым тонким надрезом.
Осторожно выудила сложенный вдвое листок и принялась за чтение. Пока ее глаза бегали по чернеющим строчкам, лицо постоянно меняло краски и эмоции. От тихой радости до удивления, от непонимания до прозрения, от осознания до печали, от грусти до отчаяния. И вся эта буря, достигнув своего предела, пролилась горькими слезами.
Я ровным счетом ничего не понимал и был в совершенном неведении истинных причин происходящего, но ясно знал, что должен сделать. Придвинулся к всхлипывающей фигурке и бережно притянул ее к себе. Девушка с благодарность уткнулась в мое плечо и разрыдалась в полный голос.
Когда поток слез иссяк, она отстранилась и воззрилась на сверток, лежащий рядом с нами на сидении. Уже более осторожно, даже с некой опаской, девушка вскрыла упаковочную обертку и заглянула внутрь. Мгновение. И на свет появились потрепанные тетрадки с пожелтевшими от времени листками. Кожаную обложку каждой украшал оттиск распятия Иисуса Христа. И последним дополнением к содержимому была тонкая серебряная цепочка с небольшим нательным крестиком.
Букэ-но-онна бережно держала стопку тетрадей и молча смотрела вперед, словно видела не стены квартиры, а нечто иное.
Я внимательно рассматривал ее отстраненное выражение лица и думал: «Могу ли теперь оставить ее одну?»
Нерешительно поднялся со скамьи, предупредительно откашлялся, но не получив ответа, произнес:
- Наверное, мне пора!
- Я осталась совсем одна, - прозвучал удрученный голос. - Мама, - скорее простонала, чем произнесла. - Отец никогда не говорил, почему они расстались. Любое невольное упоминание о ней пресекалось на полуслове. И вот! Его не стало. А я решила найти ее! И... Что осталось мне взамен? - она жалобно всхлипнула. - Несколько дневников? - ее пальцы пробежались по страницам, перелистывая их.
Внезапно что-то выпало, шурша и падая на полированный темный пол.
Это было аккуратно запакованное письмо.
Девушка отложила тетради в сторону и сползла вниз, сев рядом с неожиданной находкой. Она просто смотрела на ровный прямоугольник, не решаясь к нему прикоснуться. И вдруг резко вскинула взгляд на меня и, замерев на долю секунды, спросила:
- Как вас зовут?
- Эм... - замешкался, не ожидая подобного вопроса, но все-таки ответил. - Осура, - взволнованно провел пятерней по черным волосам, которые, наверняка, взъерошились и встали дыбом. Дурная привычка, но невероятным образом снимающая часть волнения.
- Осура-сан, - медленно, словно смакуя каждую букву, протянула та. - Хочу попросить об одолжении. Не могли бы вы... - не договорила, указывая на конверт.
Я понял намек. Вытер влажные ладони о брюки, скинул сумку, подошел ближе и опустился на колени рядом с ней. Поднял письмо, надорвал край, выудил пропитанный цветочным ароматом листок, развернул его и...
- Не читай вслух, - остановила. - Я слишком расстроена, боюсь, что снова расплачусь, - потупила взгляд.
Мои глаза заскользили вдоль строчек. Это было прощальное послание матери к дочери, наполненное душевной теплотой и безграничной любовью, а так же раскаянием и смирением. Дочитав последнюю строчку, я было открыл рот, но тонкие пальцы легли на мои губы, прерывая попытку заговорить.
- Нет! Пока что хочу знать лишь одно. Она любила меня? - в ожидании ответа прикрыла веки.
- Безмерно! - произнес с нежностью, словно стараясь передать суть послания.
И Кей откликнулась на интонацию: улыбнулась, едва сдерживая подступившие слезы.
- Осура-сан, отвези меня на христианское кладбище, - с воодушевлением сказала она.
- Прямо сейчас? Уже вечер. Не поздно ли для посещения мертвых? - удивленно приподнял бровь.
- Я так долго ждала нашей встречи, что не отложу ее теперь и на день, - уверенно заявила девушка.
***
Вот так произошло мое знакомство с букэ-но-онной, которое постепенно переросло в дружбу, а затем - искреннюю любовь. Мы почти каждый день навещали могилу ее родительницы. Украшали надгробный не примечательный камень цветами и фруктами. Надолго задерживались там, пока день не мерк в сумерках, и небо освещалось звездами. Каждый раз рассматривали страницы в потрепанных дневниках, открывая для себя все новые перипетии земной и давно угасшей жизни. О том, как женщина поддалась искушению, изменила своей семье, как пыталась вернуть утраченное, но... Нельзя вступить в одну и ту же воду дважды. О раскаянии и вере, в которой прожила остаток дней. И какой бы момент ни описывался, она неизменно вспоминала свою потерянную дочь. Любое упоминание о Кей было полно любви и сожаления.
Каждый раз девушка слушала мой голос, грустно смотрела вдаль и сжимала распятие в руке. А я, тем временем, читал летопись, невольно радуясь сложившимся обстоятельствам. Ведь мне удалось обрести так много.
