- В другое место не мог нас загнать, спаситель? – съязвил Юсвей.
- В других ловушки уже включили, - показал ему язык Президент. – А здесь их нет.
- Да здесь вообще одна большая ловушка! – не сдавался тиар.
- Слабак, - снисходительно улыбнулся лингрэ, перелетая на плечо моего мужа, - а мы и не таким дорогами хаживали.
- Ты где здесь дорогу-то увидел? – поддержал товарища Лидатей.
- Вот именно, - Президент смахнул скупую мужскую слезу, - не вижу я дорог. Магов целую тучу вижу, а дорог ни одной.
- Рехнулся? – Юсвей от изумления чуть с кочки не навернулся. – Нас ведь тут же засекут.
- Не, ну тут всего два выхода, - кот глубокомысленно поточил коготки о плечо обругавшего его Умника, - либо вплавь… Хм, что-то я желающих не наблюдаю.
- Либо? – шаффт схватил наглого котяру за шкирку и встряхнул в воздухе.
- Эй-ей-ей! – замахал всеми четырьмя лапами Бумер. – А ну прекратить противоправные действия! Нападение на Президента – это теракт! – вырвавшись, котяра взлетел на дерево и продолжал разоряться уже оттуда. – Дичайшее преступление! Коварнейшее нападение! Беспрецедентная наглость! Ты на кого руку поднял, смерд?! Мировая популяция лингрэ и так на грани исчезновения – нас осталось меньше десяти тысяч на квадрантный сантиметр… то есть, километр… или миллиметр. Мало, короче! А вы нас за шкирку!
- Кончай пургу гнать! – рявкнул на него Умар.
- И не начинал еще, - потер лапки кот. – Сейчас такую пургу вам устрою.
Слова у Президента никогда не расходились с делом, и в воздух взметнулось целое облако из водяной взвеси, кусков мха, лягушек и еще какой-то склизкой гадости. Завертелось вихрем, зашумело, разрослось, мгновенно перекрыв болото от горизонта до горизонта.
- Валим отсюда! - прорычал, перекрикивая бурю, лингрэ. – Нашли нас! Ты, - он ткнул лапой в одного из тиаров, - дорогу над трясиной протягивай. Ты множь ее, да побольше-побольше, не скупись. Ты силу путай, чтобы во все стороны след вел, а ты - это уже Зару, - взял бедного пушистика и понес отсюда, пока ему шкурку не попортили.
Умар ал'Никс
Благодаря чуткому руководству Умара группа без потерь миновала уже шестую локацию. Грязь, царапины и подбитый глаз Юсвея не в счет. Сам виноват, нечего было заявлять, что без блохастых разберутся. И по очкам Президент, между прочим, того же Юсвея обогнал – три локации против двух. Еще через одну их провел Лидатей. Ну, как провел… напугал червяка-переростка своей злобной мордой, да так, что тот, как под землю ушел, так и не вернулся. Ну и тоннель для них пробил. Сквозь сплошной камень, прямо в разветвленную сеть каналов. Ловушки они, конечно, миновали, только вот с местными обитателями встретились. Длинные, мохнатые, липкие. Брр. Тут уж Умар не сплоховал. И от шаффтов польза бывает. Пару-тройку червяков узлом завязал, остальные сами отвяли.
Ночь давно перевалила за половину, но пространственные карманы полигона не подчинялись обычным законам природы. И в седьмой локации ярко светило солнце, вызолачивая огромную поросшую травами долину, отчего большие участки пустой черной земли казались лишайными проплешинами. Члены группы неосознанно сторонились их, избегая, впрочем, и протоптанных неизвестно кем тропинок. Какое-то время это их спасало. Даже воду удалось пополнить в одном из множества серебристых ручьев. Просто рай, а не очередная локация полигона.
Долго так продолжаться не могло. И не продолжилось.
Трава, и до того путавшаяся под ногами, стала вдруг еще гуще, и каждый шаг давался с трудом. Выдернув ногу из травяного капкана и содрав с себя ползучую лиану, добравшуюся уже до колена, Умар двинулся вперед, ругая Катея, который свернул направо, втянув весь отряд в этот травяной рай. Уж лучше бы каменная пустыня и черви. Там-то они уже разобрались, как действовать. Обычно мальчишка в долгу не оставался, но в этот раз ответа на ругать шаффта не последовало. Да и Президент что-то уж больно долго молчит.
Это было странно, но особого удивления не вызвало. Думать вообще не хотелось. Ни о чем. Молчат и молчат. Ему же лучше.
Или посмотреть…
Зачем? Какой в этом смысл?
А в чем смысл?
Нет никакого смысла. Есть покой. И тишина.
Друзья?
Друзей нет. Есть тишина. И покой.
Покой нам только снится.
Да. Сон - это хорошо. Сон и покой. Тишина.
Нет. Там как-то не так было. Про покой…
Покой – это хорошо. Не надо думать. Не надо чувствовать. Не надо любить.
Любить… Любить – это хорошо. Мне так кажется…
Кажется. Всего лишь кажется. Драгоценен лишь покой.
Нет. Нет так. Драгоценен?.. Драгоценный… Мой драгоценный…
Покой.
Нет. Вечный бой! Покой нам только снится!
Минута промедления дорого стоила ал'Никсу. Трава достигла пояса, густо оплела, отдельными побегами подбираясь к шее. Разорвать их удалось с трудом. Как и развернуться. Мышцы гудели от усилий, казалось, треск их слышно за сотню километров. Да и картинка парня не обрадовала. Как и говорил голос – друзей не было. Лишь четыре поросших белыми цветами холмика. Таких же, какие отряд уже не раз встречал по дороге сюда.
Дальнейшие события путаются, тонут в туманном мареве мыслей.
Умар помнит, как шел, с боем вырывая у травы каждый шаг. Помнит черный хвост, тонущий в густой зелени. Травяные коконы, стягивающиеся все туже. Помнит, как рвал стебли, чтобы дать Зару хоть глоток воздуха. Помнит, как мелькнули перед лицом острые когти, перерубившие побег, захлестнувший его шею. Шипение лингрэ, взметнувшегося ему на плечи. Помнит дым, поднимающийся из травяной могилы Стража. Огонь, побежавший по зеленым листьям. И столп всепоглощающего пламени.
Огонь был везде. На земле, в воздухе. С яростным рычанием он поглощал зеленую смерть, свистел в воздухе, проглатывая белые мерзкие цветы, пытающиеся удрать, выжигал до черноты землю. Мешал дышать. Но странным образом не причинял боли.
Наверное, Умар потерял сознание, потому что очнулся в центре огромного выжженного круга. Рядом судорожно глотали воздух его товарищи. Все, как один, с живописными подпалинами, в грязной прокопченной одежде, и нархански злые. И поминают при этом почему-то его жену, тоже все, за исключением Зара. К нему-то Умар и обратился:
- Что тут произошло?
- Драгоценную свою благодари! – огрызнулся вместо фракката Лидатей.
- Она-то тут при чем? – нахмурился шаффт, а по тому, как Сезариан отвел глаза, понял, что очень даже при чем.
- Сонные чары оказались неожиданными, - тихо сказал он, - мы просто не успели среагировать. Магии не было. Даже если бы нам удалось проснуться, мы бы ничего не могли сделать. Барбариска вмешалась. Но она, к сожалению, не умеет использовать свой дар.
- Вот именно, что не умеет, - вновь вмешался тиар. – Зато очень старается. Эта идиот…Эй, блохастый, когти не распускай! Я хотел сказать, эта гениальная женщина решила своим меле силу передать. И ладно бы просто силу. Эта… - тут он многозначительно хмыкнул, - ей еще и форму придала. Я еле заклинание стабилизировал.
- Так-так-так! – язвительно рассмеялись сзади. – Вот, значит, как вы от нас уходите. Заимствованную силу используете. Умно. Но глупо. Нас вы все равно не переиграете.
- Кого я вижу? - Лидатей склонился в ироничном поклоне. – Шестнадцатый собственной персоной.
- Лидатей? – нахмурился тот. – А ты что здесь делаешь? Сыночка решил защитить? Странно, что хозяин тебя отпустил…
Аркат вдруг резко обернулся, уставившись на вздыбившуюся за его спиной землю.
- А это еще что за мерзость? – раздраженно рявкнул он. – Двадцать седьмой, кто посмел изменить локацию без согласования со мной.
- Ну, я. И что?
Но Шестнадцатый едва удостоил лингрэ взгляда, жутко его разозлив. Яростное шипение не предвещало аркату ничего хорошего, но тот слишком плохо знал Бумера, чтобы реагировать на столь явные предпосылки. И зря.
Безбашенная Барбарискина магия отвоевала у мерзкой травы довольно большую площадь, которую тут же заполонили странные твари, вырастающие прямо из земли. Собственно, и сами они состояли исключительно из земли с выпученными глазами-картофелинами и узкой зубастой пастью. Формой же они напоминали…. Да ничего они не поминали. Иссиня-черная грязь, из которой состояло их тело, постоянно перетекала из одной формы в другую, отращивая странного вида конечности и разевая пасти с длинными липкими языками.
Самодовольное фырканье на плече Умара подсказало, чьих лап это дело. Коготки Бумера ритмично впивались в его руку, а хвост то и дело отвешивал подзатыльники. Но сгонять нахала Умник не спешил, хотелось досмотреть представление до конца. Грязюки, медленно стягивающие кольцо, не обращая внимания на приготовившихся к бою тиаров, ловко обтекли их и устремились к охотникам.
Шестнадцатый снисходительно наблюдал за их «жалкими попытками спастись», даже недоуменные взгляды тиаров ничему его не научили. Небрежный взмах зеленой рукой, и грязюки с мерзким чавкающим звуком опали. Не успел стихнуть победоносный смешок арката, как грязь вновь собралась в кучки и поползла вверх, через пару мгновений возобновив нашествие. Двадцать седьмой, нахмурившись, запустил огненное кольцо. От огня грязь запеклась, покрылась толстой коркой, остановив тварюг. На целую минуту. А затем вдруг зашипела, пошла алыми трещинами и осыпалась старой чешуей. Вода тоже не преуспела, наоборот, от нее грязюк развезло еще больше, а внутри них что-то подозрительно забулькало. А ветер аркатам и вовсе не стоило применять – всех так занесло грязью, что от тварей их отличали только горячие гневом глаза.
Упорные грязюки тем временем вплотную подобрались к охотникам, облепили, нежно обнимая и старательно облизывая. Их пасти постоянно перемещались, а липкие язычки мелькали с огромной скоростью. О магии несчастные аркаты больше не помышляли, им бы на ногах устоять да воздуха немного глотнуть.
- Ну и кто это? – спросил Умар, с трудом сдерживая смех.
- Как это кто? – возмутился Бумер. – Черные риелторы. Они из Барбарискиного мира.
- У них такое водится? – выпучил глаза Катей. - Какой жуткий мир!
- А чего они их облизывают? – хмыкнул Юсвей. – Пусть жрут быстрее!
- Не лезь! - отмахнулся Президент. – Они все строго по инструкции делают. Сначала облизывают клиента, чтобы внедриться в доверие. А потом отнимают у них замки и превращают в бомжей.
- Это еще что за зверь?
- А я знаю? – фыркнул лингрэ. – Ладно. Щас в Ларискиной памяти пороюсь. Бомжи (лат. schmo) — род хомо бухарис семейства алконавт обыкновенный. Включает в себя не менее шестидесяти четырех видов. Длина тела в вертикальном состоянии почти равна длине тела в горизонтальном состоянии. Но экспериментально не проверено, ибо в вертикальном состоянии их застать проблематично, а горизонтальном – измерять противно. Обитают преимущественно вдоль теплотрасс, а также на свалках, где вьют гнезда, используя коробки из-под телевизоров и бытовые отходы. Живут как одиночно, так и семейными или территориальными группами. Размножаются хомо бухарис круглый год, за исключением северных популяций. Оно и понятно - холодно там очень, для размножения-то.
- Слышь ты, лектор, - оборвал его Лидатей, сообразивший, что над ними просто издеваются. – Кончай болтать! Что будет, когда Числительные выберутся?
- От черных риелторов еще никто самостоятельно не уходил, - снисходительно махнул хвостом Президент. – Они так обработают, что мозги напрочь отключаются.
- Какой жуткий мир! – сочувственно вздохнул Катей. – Надеюсь, что оно обратимое.
- Кто оно? – не понял лингрэ.
- Заклинание.
- А оно тебе надо? – усмехнулся Бумер. – Главное, что нас в покое оставят. Короче, пошли отсюда. Пусть господа развлекаются.
Барбариска
Мы живы, - гулко трещит огонь.
Мы живы, - весело скачут по ненавистным белым цветам искры.
Живы… - отчаянно рыдают зеленые плети, осыпаясь пеплом.
Ну, еще бы, - насмешливо фыркает расширяющееся с каждым мгновением кольцо выжженной земли.
Они живы! – радостно вторит им сердце, не замечая, как дамокловым мечом падает меж нами темнота. И безмолвие.
- Точно живы? – эхом отлетает от глухой завесы робкий призыв, щедро сдобренный надеждой.
Но с той стороны не доносится больше ни звука.
Той стороны вообще нет.
Нет чертовой локации с коварной травой. Нет Умара, пытающегося разорвать ее путы. Нет Зара с Бумером, упорно борющихся со сном.
Только нарфова аллея, на веки вечные прославившая беднягу Василия. Ильсан, протягивающий мне случайно разорванный в волнении сиболь. Пол, задумчиво потирающий перепачканный землей нос. Тиары, смешно размахивающие руками. И огонь, пожиравший границы нашей ловушки и все окрестные кусты и чхать хотевший на все усилия магов.
- Хватит мечтать, - прорычал Вест, тряхнув меня за плечи. - Надевай! Живо!
- Чего? – растерянно пробормотала я.
- Не чего, а что! – рявкнул парень. – Сиболь надевай! Навязалась же на нашу голову, дура!
- Сам дурак! – обиделся за меня Половиныш, а огненная плеть, обвивающая серебристый коэлн, взмахнула хвостом и злобно хлестнула тиара пониже спины. Взвыв раненой белкой, Вестэй метнулся ко мне и самолично обернул вокруг моего запястья обрывки сиболя, разноцветные нити которого будто живые потянулись друг к другу и мгновенно срослись. Огонь, к разочарованию обиженно надувшего губы арката, тут же перешел в полное подчинение тиаров и быстро сошел на нет. Удивительно, что они раньше не могли с ним справиться.
- Удивительно? – Вест даже не скрывал, что внаглую пасется в моих мыслях. – Да этот мелкий гаде… замечательный ребенок из твоей искры такое пламя раздул, что…
- Уходим! Живо! – перебил нас Алоэй. – Пока ловушка вновь не сомкнулась.
Дыра, выжженная в сплошной стене растущего вдоль аллеи кустарника, медленно, но верно затягивалась молодыми зелеными побегами. Правда, стоило мне шагнуть вперед, как скорость их роста резко возросла. Схватив Половиныша за руку, я бросилась вслед за тиарами, и замешкавшемуся Ильсану стремительно переплетающиеся ветви изодрали всю одежду и расцарапали лицо.
Эх, хорошо иметь в команде магов, особенно тех, которые не только о себе думают. Эдигоран, вернув себе силу и имя, не забывал о друзьях. Небрежный взмах руки, и от ран и беспорядка в одежде и следа не осталось. Ильсан, конечно, и сам маг, но снять блок с его силы не так-то просто, и как сказал драгоценный, нефиг и пытаться, пока у нас на руках не будет козырей.
Парк за пределами ловушки ничем от этой самой ловушки не отличался. Ухоженные дорожки, разбегающиеся в разные стороны, аккуратно подстриженная трава, ровные ряды кустарников, резные скамеечки возле мраморных скульптур. Тихо и безопасно.
Алоэй, безоговорочно признанный главным, уверенно двинулся по выложенной круглыми камушками тропинке. Декоративный мостик, перекинутый через небольшой ручей, привел нас к увитой плющом беседке. Наш путь, в отличие от второй группы, был не так и труден - несколько кругов по аллее да сидение на лавочке сложно сравнить хотя бы с одной из выпавших им локаций - но стоило приблизиться к беседке, как навалилась чудовищная усталость. И жажда.
Опять?! Араж ее раздери!
Помним мы, что жажда с Барбарисками делает.
Один раз я уже пошла вперед, следуя ей. Больше что-то не хочется.
А вот пить хочется, и еще как…
- Тогда давайте пойдем назад, - жизнерадостно предложил Пол.
Хм, здесь что, только ленивый в моей голове не копается?
- В других ловушки уже включили, - показал ему язык Президент. – А здесь их нет.
- Да здесь вообще одна большая ловушка! – не сдавался тиар.
- Слабак, - снисходительно улыбнулся лингрэ, перелетая на плечо моего мужа, - а мы и не таким дорогами хаживали.
- Ты где здесь дорогу-то увидел? – поддержал товарища Лидатей.
- Вот именно, - Президент смахнул скупую мужскую слезу, - не вижу я дорог. Магов целую тучу вижу, а дорог ни одной.
- Рехнулся? – Юсвей от изумления чуть с кочки не навернулся. – Нас ведь тут же засекут.
- Не, ну тут всего два выхода, - кот глубокомысленно поточил коготки о плечо обругавшего его Умника, - либо вплавь… Хм, что-то я желающих не наблюдаю.
- Либо? – шаффт схватил наглого котяру за шкирку и встряхнул в воздухе.
- Эй-ей-ей! – замахал всеми четырьмя лапами Бумер. – А ну прекратить противоправные действия! Нападение на Президента – это теракт! – вырвавшись, котяра взлетел на дерево и продолжал разоряться уже оттуда. – Дичайшее преступление! Коварнейшее нападение! Беспрецедентная наглость! Ты на кого руку поднял, смерд?! Мировая популяция лингрэ и так на грани исчезновения – нас осталось меньше десяти тысяч на квадрантный сантиметр… то есть, километр… или миллиметр. Мало, короче! А вы нас за шкирку!
- Кончай пургу гнать! – рявкнул на него Умар.
- И не начинал еще, - потер лапки кот. – Сейчас такую пургу вам устрою.
Слова у Президента никогда не расходились с делом, и в воздух взметнулось целое облако из водяной взвеси, кусков мха, лягушек и еще какой-то склизкой гадости. Завертелось вихрем, зашумело, разрослось, мгновенно перекрыв болото от горизонта до горизонта.
- Валим отсюда! - прорычал, перекрикивая бурю, лингрэ. – Нашли нас! Ты, - он ткнул лапой в одного из тиаров, - дорогу над трясиной протягивай. Ты множь ее, да побольше-побольше, не скупись. Ты силу путай, чтобы во все стороны след вел, а ты - это уже Зару, - взял бедного пушистика и понес отсюда, пока ему шкурку не попортили.
Умар ал'Никс
Благодаря чуткому руководству Умара группа без потерь миновала уже шестую локацию. Грязь, царапины и подбитый глаз Юсвея не в счет. Сам виноват, нечего было заявлять, что без блохастых разберутся. И по очкам Президент, между прочим, того же Юсвея обогнал – три локации против двух. Еще через одну их провел Лидатей. Ну, как провел… напугал червяка-переростка своей злобной мордой, да так, что тот, как под землю ушел, так и не вернулся. Ну и тоннель для них пробил. Сквозь сплошной камень, прямо в разветвленную сеть каналов. Ловушки они, конечно, миновали, только вот с местными обитателями встретились. Длинные, мохнатые, липкие. Брр. Тут уж Умар не сплоховал. И от шаффтов польза бывает. Пару-тройку червяков узлом завязал, остальные сами отвяли.
Ночь давно перевалила за половину, но пространственные карманы полигона не подчинялись обычным законам природы. И в седьмой локации ярко светило солнце, вызолачивая огромную поросшую травами долину, отчего большие участки пустой черной земли казались лишайными проплешинами. Члены группы неосознанно сторонились их, избегая, впрочем, и протоптанных неизвестно кем тропинок. Какое-то время это их спасало. Даже воду удалось пополнить в одном из множества серебристых ручьев. Просто рай, а не очередная локация полигона.
Долго так продолжаться не могло. И не продолжилось.
Трава, и до того путавшаяся под ногами, стала вдруг еще гуще, и каждый шаг давался с трудом. Выдернув ногу из травяного капкана и содрав с себя ползучую лиану, добравшуюся уже до колена, Умар двинулся вперед, ругая Катея, который свернул направо, втянув весь отряд в этот травяной рай. Уж лучше бы каменная пустыня и черви. Там-то они уже разобрались, как действовать. Обычно мальчишка в долгу не оставался, но в этот раз ответа на ругать шаффта не последовало. Да и Президент что-то уж больно долго молчит.
Это было странно, но особого удивления не вызвало. Думать вообще не хотелось. Ни о чем. Молчат и молчат. Ему же лучше.
Или посмотреть…
Зачем? Какой в этом смысл?
А в чем смысл?
Нет никакого смысла. Есть покой. И тишина.
Друзья?
Друзей нет. Есть тишина. И покой.
Покой нам только снится.
Да. Сон - это хорошо. Сон и покой. Тишина.
Нет. Там как-то не так было. Про покой…
Покой – это хорошо. Не надо думать. Не надо чувствовать. Не надо любить.
Любить… Любить – это хорошо. Мне так кажется…
Кажется. Всего лишь кажется. Драгоценен лишь покой.
Нет. Нет так. Драгоценен?.. Драгоценный… Мой драгоценный…
Покой.
Нет. Вечный бой! Покой нам только снится!
Минута промедления дорого стоила ал'Никсу. Трава достигла пояса, густо оплела, отдельными побегами подбираясь к шее. Разорвать их удалось с трудом. Как и развернуться. Мышцы гудели от усилий, казалось, треск их слышно за сотню километров. Да и картинка парня не обрадовала. Как и говорил голос – друзей не было. Лишь четыре поросших белыми цветами холмика. Таких же, какие отряд уже не раз встречал по дороге сюда.
Дальнейшие события путаются, тонут в туманном мареве мыслей.
Умар помнит, как шел, с боем вырывая у травы каждый шаг. Помнит черный хвост, тонущий в густой зелени. Травяные коконы, стягивающиеся все туже. Помнит, как рвал стебли, чтобы дать Зару хоть глоток воздуха. Помнит, как мелькнули перед лицом острые когти, перерубившие побег, захлестнувший его шею. Шипение лингрэ, взметнувшегося ему на плечи. Помнит дым, поднимающийся из травяной могилы Стража. Огонь, побежавший по зеленым листьям. И столп всепоглощающего пламени.
Огонь был везде. На земле, в воздухе. С яростным рычанием он поглощал зеленую смерть, свистел в воздухе, проглатывая белые мерзкие цветы, пытающиеся удрать, выжигал до черноты землю. Мешал дышать. Но странным образом не причинял боли.
Наверное, Умар потерял сознание, потому что очнулся в центре огромного выжженного круга. Рядом судорожно глотали воздух его товарищи. Все, как один, с живописными подпалинами, в грязной прокопченной одежде, и нархански злые. И поминают при этом почему-то его жену, тоже все, за исключением Зара. К нему-то Умар и обратился:
- Что тут произошло?
- Драгоценную свою благодари! – огрызнулся вместо фракката Лидатей.
- Она-то тут при чем? – нахмурился шаффт, а по тому, как Сезариан отвел глаза, понял, что очень даже при чем.
- Сонные чары оказались неожиданными, - тихо сказал он, - мы просто не успели среагировать. Магии не было. Даже если бы нам удалось проснуться, мы бы ничего не могли сделать. Барбариска вмешалась. Но она, к сожалению, не умеет использовать свой дар.
- Вот именно, что не умеет, - вновь вмешался тиар. – Зато очень старается. Эта идиот…Эй, блохастый, когти не распускай! Я хотел сказать, эта гениальная женщина решила своим меле силу передать. И ладно бы просто силу. Эта… - тут он многозначительно хмыкнул, - ей еще и форму придала. Я еле заклинание стабилизировал.
- Так-так-так! – язвительно рассмеялись сзади. – Вот, значит, как вы от нас уходите. Заимствованную силу используете. Умно. Но глупо. Нас вы все равно не переиграете.
- Кого я вижу? - Лидатей склонился в ироничном поклоне. – Шестнадцатый собственной персоной.
- Лидатей? – нахмурился тот. – А ты что здесь делаешь? Сыночка решил защитить? Странно, что хозяин тебя отпустил…
Аркат вдруг резко обернулся, уставившись на вздыбившуюся за его спиной землю.
- А это еще что за мерзость? – раздраженно рявкнул он. – Двадцать седьмой, кто посмел изменить локацию без согласования со мной.
- Ну, я. И что?
Но Шестнадцатый едва удостоил лингрэ взгляда, жутко его разозлив. Яростное шипение не предвещало аркату ничего хорошего, но тот слишком плохо знал Бумера, чтобы реагировать на столь явные предпосылки. И зря.
Безбашенная Барбарискина магия отвоевала у мерзкой травы довольно большую площадь, которую тут же заполонили странные твари, вырастающие прямо из земли. Собственно, и сами они состояли исключительно из земли с выпученными глазами-картофелинами и узкой зубастой пастью. Формой же они напоминали…. Да ничего они не поминали. Иссиня-черная грязь, из которой состояло их тело, постоянно перетекала из одной формы в другую, отращивая странного вида конечности и разевая пасти с длинными липкими языками.
Самодовольное фырканье на плече Умара подсказало, чьих лап это дело. Коготки Бумера ритмично впивались в его руку, а хвост то и дело отвешивал подзатыльники. Но сгонять нахала Умник не спешил, хотелось досмотреть представление до конца. Грязюки, медленно стягивающие кольцо, не обращая внимания на приготовившихся к бою тиаров, ловко обтекли их и устремились к охотникам.
Шестнадцатый снисходительно наблюдал за их «жалкими попытками спастись», даже недоуменные взгляды тиаров ничему его не научили. Небрежный взмах зеленой рукой, и грязюки с мерзким чавкающим звуком опали. Не успел стихнуть победоносный смешок арката, как грязь вновь собралась в кучки и поползла вверх, через пару мгновений возобновив нашествие. Двадцать седьмой, нахмурившись, запустил огненное кольцо. От огня грязь запеклась, покрылась толстой коркой, остановив тварюг. На целую минуту. А затем вдруг зашипела, пошла алыми трещинами и осыпалась старой чешуей. Вода тоже не преуспела, наоборот, от нее грязюк развезло еще больше, а внутри них что-то подозрительно забулькало. А ветер аркатам и вовсе не стоило применять – всех так занесло грязью, что от тварей их отличали только горячие гневом глаза.
Упорные грязюки тем временем вплотную подобрались к охотникам, облепили, нежно обнимая и старательно облизывая. Их пасти постоянно перемещались, а липкие язычки мелькали с огромной скоростью. О магии несчастные аркаты больше не помышляли, им бы на ногах устоять да воздуха немного глотнуть.
- Ну и кто это? – спросил Умар, с трудом сдерживая смех.
- Как это кто? – возмутился Бумер. – Черные риелторы. Они из Барбарискиного мира.
- У них такое водится? – выпучил глаза Катей. - Какой жуткий мир!
- А чего они их облизывают? – хмыкнул Юсвей. – Пусть жрут быстрее!
- Не лезь! - отмахнулся Президент. – Они все строго по инструкции делают. Сначала облизывают клиента, чтобы внедриться в доверие. А потом отнимают у них замки и превращают в бомжей.
- Это еще что за зверь?
- А я знаю? – фыркнул лингрэ. – Ладно. Щас в Ларискиной памяти пороюсь. Бомжи (лат. schmo) — род хомо бухарис семейства алконавт обыкновенный. Включает в себя не менее шестидесяти четырех видов. Длина тела в вертикальном состоянии почти равна длине тела в горизонтальном состоянии. Но экспериментально не проверено, ибо в вертикальном состоянии их застать проблематично, а горизонтальном – измерять противно. Обитают преимущественно вдоль теплотрасс, а также на свалках, где вьют гнезда, используя коробки из-под телевизоров и бытовые отходы. Живут как одиночно, так и семейными или территориальными группами. Размножаются хомо бухарис круглый год, за исключением северных популяций. Оно и понятно - холодно там очень, для размножения-то.
- Слышь ты, лектор, - оборвал его Лидатей, сообразивший, что над ними просто издеваются. – Кончай болтать! Что будет, когда Числительные выберутся?
- От черных риелторов еще никто самостоятельно не уходил, - снисходительно махнул хвостом Президент. – Они так обработают, что мозги напрочь отключаются.
- Какой жуткий мир! – сочувственно вздохнул Катей. – Надеюсь, что оно обратимое.
- Кто оно? – не понял лингрэ.
- Заклинание.
- А оно тебе надо? – усмехнулся Бумер. – Главное, что нас в покое оставят. Короче, пошли отсюда. Пусть господа развлекаются.
Барбариска
Мы живы, - гулко трещит огонь.
Мы живы, - весело скачут по ненавистным белым цветам искры.
Живы… - отчаянно рыдают зеленые плети, осыпаясь пеплом.
Ну, еще бы, - насмешливо фыркает расширяющееся с каждым мгновением кольцо выжженной земли.
Они живы! – радостно вторит им сердце, не замечая, как дамокловым мечом падает меж нами темнота. И безмолвие.
- Точно живы? – эхом отлетает от глухой завесы робкий призыв, щедро сдобренный надеждой.
Но с той стороны не доносится больше ни звука.
Той стороны вообще нет.
Нет чертовой локации с коварной травой. Нет Умара, пытающегося разорвать ее путы. Нет Зара с Бумером, упорно борющихся со сном.
Только нарфова аллея, на веки вечные прославившая беднягу Василия. Ильсан, протягивающий мне случайно разорванный в волнении сиболь. Пол, задумчиво потирающий перепачканный землей нос. Тиары, смешно размахивающие руками. И огонь, пожиравший границы нашей ловушки и все окрестные кусты и чхать хотевший на все усилия магов.
- Хватит мечтать, - прорычал Вест, тряхнув меня за плечи. - Надевай! Живо!
- Чего? – растерянно пробормотала я.
- Не чего, а что! – рявкнул парень. – Сиболь надевай! Навязалась же на нашу голову, дура!
- Сам дурак! – обиделся за меня Половиныш, а огненная плеть, обвивающая серебристый коэлн, взмахнула хвостом и злобно хлестнула тиара пониже спины. Взвыв раненой белкой, Вестэй метнулся ко мне и самолично обернул вокруг моего запястья обрывки сиболя, разноцветные нити которого будто живые потянулись друг к другу и мгновенно срослись. Огонь, к разочарованию обиженно надувшего губы арката, тут же перешел в полное подчинение тиаров и быстро сошел на нет. Удивительно, что они раньше не могли с ним справиться.
- Удивительно? – Вест даже не скрывал, что внаглую пасется в моих мыслях. – Да этот мелкий гаде… замечательный ребенок из твоей искры такое пламя раздул, что…
- Уходим! Живо! – перебил нас Алоэй. – Пока ловушка вновь не сомкнулась.
Дыра, выжженная в сплошной стене растущего вдоль аллеи кустарника, медленно, но верно затягивалась молодыми зелеными побегами. Правда, стоило мне шагнуть вперед, как скорость их роста резко возросла. Схватив Половиныша за руку, я бросилась вслед за тиарами, и замешкавшемуся Ильсану стремительно переплетающиеся ветви изодрали всю одежду и расцарапали лицо.
Эх, хорошо иметь в команде магов, особенно тех, которые не только о себе думают. Эдигоран, вернув себе силу и имя, не забывал о друзьях. Небрежный взмах руки, и от ран и беспорядка в одежде и следа не осталось. Ильсан, конечно, и сам маг, но снять блок с его силы не так-то просто, и как сказал драгоценный, нефиг и пытаться, пока у нас на руках не будет козырей.
Парк за пределами ловушки ничем от этой самой ловушки не отличался. Ухоженные дорожки, разбегающиеся в разные стороны, аккуратно подстриженная трава, ровные ряды кустарников, резные скамеечки возле мраморных скульптур. Тихо и безопасно.
Алоэй, безоговорочно признанный главным, уверенно двинулся по выложенной круглыми камушками тропинке. Декоративный мостик, перекинутый через небольшой ручей, привел нас к увитой плющом беседке. Наш путь, в отличие от второй группы, был не так и труден - несколько кругов по аллее да сидение на лавочке сложно сравнить хотя бы с одной из выпавших им локаций - но стоило приблизиться к беседке, как навалилась чудовищная усталость. И жажда.
Опять?! Араж ее раздери!
Помним мы, что жажда с Барбарисками делает.
Один раз я уже пошла вперед, следуя ей. Больше что-то не хочется.
А вот пить хочется, и еще как…
- Тогда давайте пойдем назад, - жизнерадостно предложил Пол.
Хм, здесь что, только ленивый в моей голове не копается?
