Да, к Ильсану вернулась память, и пришлось приводить парня в чувство, но не надоедать же ему с постоянными приставаниями: «Ну еще что-нибудь расскажи». Тем более что полтора дня – это явно мало, чтобы собрать мелкую мозаику его воспоминаний. Да и как его соберешь, когда мелкие крылатые нахалки все время целоваться лезут? Я их гонять замучилась. Вот же дурынды, это они так мужа успокаивают – всем ведь известно, что у мужиков одно на уме. Правда, полной информации об этом самом у крошассок, к счастью, не было, и дальше поцелуев дело не шло.
Но разве ж в нашей развеселой компании можно долго оставаться непросвещенным? Обязательно найдется какой-нибудь доброхот… И нескольких часов не прошло. Хотя, каюсь, я сама виновата – выпустила из внимания развлекающуюся Красную Шапочку. А той, видимо, надоело гонять беднягу Двести Восемьдесят седьмого то за сосисками и сметаной, то на сбор подписей, то за Шестнадцатым проследить, и пошла наша раскрасавица малолетним девицам мозги пудрить. И что в итоге? Девчонки впечатлились и тут же решили перейти от теории к практике, незамедлительно занявшись «этим самым». Ильсан, правда, отказался, сославшись на головную боль, и пришлось его заменить… как выдумаете, кем? Думаю, несчастному аркату можно при жизни памятник ставить, за терпение и мужество. Ну еще бы! Три озабоченные девицы на одного пригорюнившегося парня. Бедолага только магией и спасался, создавая на себе все новые и новые вещи и не замечая, как наглая Шапочка беззастенчиво мухлюет, подтасовывая карты.
Пришлось спасать и его. Пусть лингрэ в подкидного с девчонками режется, глядишь, и вреда от всех троих поубавится, а Ильс сумеет наконец выспаться. Что касается Двести восемьдесят седьмого - то тут, к сожалению, моя доброта пасовала… ну ладно, давала изрядную трещину. А что? Он сам виноват. Надо правильно выбирать союзников.
С подписями аркат поступил просто, и буквально после второго прыжка через созданную Половинышем лазейку в защите он приволок нам полный список всей шайки Числительных. Уж не знаю, за что они там расписывались, но «Прекрасная Дама» осталась довольна. С сосисками тоже проблем не возникло – сосископортал работал четко и исправно, а уж откуда он вытягивал лакомство, Бумера не волновало совершенно. Главное, чтобы за ними хозяин не сунулся. Но, подозреваю, что сделай он такое – это было бы его самой главное ошибкой в жизни. Зато Двести Восемьдесят Седьмой смог бы вздохнуть свободно. Минут на двадцать.
А вот со слежкой дела не ладились. Подобраться близко аркат не мог – и его можно понять – и сведения мы получали через десятые руки. И роль Шестнадцатого в организации блокады вокруг вражеских позиций росла с каждым новым прыжком, пока обозленный этим Умник не посоветовал аркату настучать Восьмому, что его подчиненный незаслуженно присваивает себе все лавры. Правда, об этом он вскоре пожалел – слава Восьмого возросла до самого неба в считанные минуты, и найти в этом море славословия хоть каплю реальной ситуации, сложившейся наверху, было нархански сложно. Одно было бесспорным – пробиться к нам они не могли, хоть и предпринимали постоянные попытки. И что удивительно, сам Шестнадцатый в этом не особо усердствовал. Сомневаюсь, что из любви к брату. Половиныш же очень скучал по нему, порываясь то и дело отправиться вслед за Двести Восемьдесят Седьмым. И отвлекать его становилось все труднее.
Кстати, что-то я его уже второй час не вижу…
И не только его. Никто не приходит, не ноет, не дергает.
Араж! Скучно ведь!
Неужели я настолько бесполезна?!
Даже Неор не объявляется и ничего не рассказывает. У них там весело. Создают вакцины, песни с гоблинами разучивают (причем, про меня, что льстит), пропавшие куски Лисса разыскивают (что тоже радует), низших сосисками кормят, что пищевой синтезатор технарей создает (не оттуда ли их портал и утаскивает?).
Странно. А этого арката я что-то в нашем подполье не видела.
Стоп. А где? Здесь же вроде шел…
Н-да, я оглянулась посмотреть…
Лучше бы не оглядывалась. Похоже, от скуки всякая чушь мерещится. И не первый раз, кстати.
Резко возросшее поголовье аркатов в отдельно взятом подполье мы заметили далеко не сразу. Каюсь, тут есть часть и моей вины – слишком легко смирилась с тем, что у меня просто глюки. Но после всего со мной произошедшего и немудрено.
И вообще, я слабая, хрупкая женщина. Могу я иметь маленькую женскую слабость? Сами вы!.. И никакой это не старческий маразм! Это нежная девичья память. Ну, забыла предупредить. Что такого? Ксантай их, между прочим, тоже видел. Вернее, не видел. Вернее… Тьфу, совсем запутали! Был он там, короче. Где-где?! В коридоре, когда этот зеленый нарисовался. И ничегошеньки не сказал. Значит, никого там не было.
Вот! Я же говорю – не было! Этот упырь сразу бы иллюзию заметил.
Но откуда еще четверо лишних взялись?
Что значит, лучше следить надо? Я тут что, одна во всем подполье?!
Развели, понимаешь ли, мужской шовинизм!
Еще и ржут. Не «шо, винизм», а «шовинизм». Вместе.
Не, ну кто сомневался, что и «винизм» у вас вместе. Вот и навинизмились, пока я детьми занималась!
Как нет детей?!
Что значит, тебя не считать? Как не ребенок? Да плевать мне, что тебе уже за четыреста!
А ты чего, клыкастый, за брата прячешься? Ну и что, что раньше Катастрофы родился? Сколько лет на морде написано, столько и считаем!
Нет, ну еще один! И чего это мы бороду отрастили?! Чтобы возраст лучше видно было? Ха! Да тебе всего-то три с половиной. Ну и что, что миллионов. Это уже несущественно! И вообще раз ты тут не целиком, значит, неполноцен… тьфу ты, несовершеннолетний!
Ну, здрасьте! Не считаются они! Не успели сиськи отрастить, и туда же – замуж!
А ты куда направился, предатель блохастый?! Сколько-сколько нам лет? Сколько шерстинок на хвосте? А если посчитаю?! Вот так-то лучше! Ладно, памперс-то можешь снять. Что значит, тогда сосиски негде прятать? Ну, так и не надо их прятать. Представь, что это погремушка. В рот-то чего ее потащил?! Ах, зубки режутся. Эй-ей-ей! О диван-то их точить не надо! О Заровскую косу тоже! Нет, ты тихий послушный ребенок, который молча лежит в колыбели… это вообще-то тарелка со сметаной… ладно, лежит в колыбели и молча слизывает с себя сметан… детскую присыпку?.. а кто тебе сказал, что ее из колбасы делают?
Зар, да засыпь ты его этой колбасой, чтобы хоть пять минут помолчал!
И ничего не истерика! Я, может, доказываю свою полезность.
О! А вот и ребенок! Хоть он-то ничего отрицать не станет.
Как не Половиныш? А кто? Ша-Оран? Хорошее имя. А тебе тетя Маэйя разрешила его произносить?
Как не тетя? А кто? Подарок на день рождения? Ша-никкей подарил?
Что? Нет смысла скрывать имя? Почему? Усилил защиту подполья тройной векторной составляющей? И теперь сюда не одно чмо не сунется? Это ты о брате и его, хм… ?
Чего? Тебя кто таким словам научил? Дядя Умник?
Ах, дядя Бумер, когда ты ему случайно хвост прищемил. Ну, сейчас мы с этим младенцем лохматым разберемся.
Стоп! Что-то я не поняла…
- Полови… Ша-Оран, а сколько тебе лет?
- С утра пятнадцать стукнуло. А кое-кто мог бы помимо волшебных пенделей и еще что-нибудь подарить!
Сказать, что мне было стыдно, это ничего не сказать. Вот ничего говорить и не буду. Потому как стыдно мне не было.
И вообще, сами они виноваты – нечего честных девушек всякими разными словами ругать. Их только хвалить нужно. Ладно, можно и «всякими разными», но хвалить.
Что значит, хвалить особо не за что? А за красоту? Честность? Скромность?
И это я, между прочим, аркатов первая заметила. Вернее, не заметила. Вернее… Блин горелый! Засекла, короче.
Как оказалось, эти козлы зеленые использовали вовсе не иллюзии, иначе вампиры бы их точно почуяли. Все было куда проще – но стоит отдать должное их мастерству – чертовы маги просто отводили окружающим глаза. У попавшего под это заклятие возникало непреодолимое желание любоваться чем угодно – краской стен, изменяющейся вслед настроению Половиныша, выщерблиной в дощатом полу, пылающим факелом, собственным отражением в недооблизанной ложке - лишь бы только не смотреть на самого мага. Почему аркатов, а скорее, их тень заметила я, никто так и не понял, тем более что на моем запястье, блокируя магию, до сих пор находился сиболь. Возможно, все дело в моих меле, щедро транслирующих мне и силу, и способности. Впрочем, это не важно. Вернее, не это важно.
Если честно, я не сразу поняла, что же не так с Половинышем. Этот мальчишка, до того при любом удобном и неудобном случае пытавшийся залезть ко мне на колени (что при его росте и весе было для меня весьма затруднительно) и чмокнуть в щеку, сейчас же старательно уворачивался, не позволяя даже растрепать себе волосы. Еще и огрызался при этом. А его лексикон и вовсе приводил в ужас.
Да уж, с кем поведешься…
Тоже мне великие герои! Не могли при ребенке свой язык за зубами держать. Вот и выходит, что вернувшийся Ша-Оран впитал чуть ли не на подсознательном уровне все то, что услышал, хоть и не особо понял Половиныш. И слова эти весьма ему понравились, чего не скажешь об остальных аркатах, объявившихся в нашем подполье.
Стоило незнакомцам открыто заявить о себе, заявившись прямо к обеду, как Лидатей со товарищи от удивления рты разинули, так и не донеся до них ложки с приготовленным Маэйей мясным рагу. Рагу, кстати, исчезло и с ложек, и с блюда куда быстрее, чем я сумела опознать принарядившуюся в строгий брючный костюм Джанайю, а честные-пречестные глаза Президента не допускали каких-либо разночтений по поводу незапланированного перемещения продуктов.
Еще одного пришельца опознали меховрики, ломанувшись к нему всей толпой, радостно пища и цепляясь за белые свободные штаны, карабкаясь вверх и качаясь на тоненьком шнурке, стягивающем широкие полы серебристой туники. Молодой улыбчивый парень, заметив мое недоумение, рассмеялся и, откинув за спину перевитые яркими лентами пряди черных волос, согнулся в три погибели и весьма натурально закряхтел, перепугав разом всех меховриков.
- Хе-Край? – ошеломленно воскликнула я, наблюдая, как медленно тают иллюзорная борода и старческие морщинки.
- Он самый, - подмигнул мне аркат, щелчком пальцев успокаивая пушистиков и отправляя их за дверь.
С изгнанием меховрики не смирились: с яростным царапаньем приоткрыв створки, они облепили двери и, не смея войти, призывно (хоть и беззвучно) развевали рты и печально взирали на своего хозяина.
- Но… как? – только и сумела выдавить я, переводя взгляд с Хе-Края на Половиныша и обратно.
- Как-как? – возмущенно прошипел один из аркатов, вернее, его внезапно объявившийся черный воротник. – Путем неимоверных усилий, самозабвения и гениального ума! Оппозиции, естественно.
- Эй-ей-ей! – не остался в долгу Президент. - Что это еще за агитация на чужом избирательном округе?!
- Пока всякие тут нелегитимные оппоненты сосиски жрут, истинные политики проблемы решают.
- Какие это проблемы?
- С поразившей нашу Долину эпидемией, - ответил вместо него аркат, недвусмысленно зажав Ирррру рот и положив вторую руку на болтающийся на своей груди нарханий хвост.
Бумер тоже поспешил сменить дислокацию, взлетев на плечо Полови… Ша-Орана.
- И ты, Брут? – с трагическим надрывом вопросил он.
- Чего брут?
- Не брут, а прут! – выдрался из чужих рук Ирррр. – Такие они Президенты, все подряд прут!
- Убью!
- Вот-вот! Уже и угрозы пошли!
- Швяшной! - рявкнул болезненно худой аркат с яркими желтыми глазами. – Не заткнешься, запрещу в Долине агитировать!
Прозвучало это вполне грозно, впечатлив даже Президента. Прошептав что-то Полу на ухо, лингрэ отложил на время предвыборную борьбу, приготовившись слушать.
Из того, что нам рассказал Хе-Стар, оказавшийся отцом Хе-Края и по совместительству Вторым Главой службы открытых территорий, стало ясно, откуда пошла эпидемия. Ведь именно там, на открытых территориях, он и вляпался. Путешествовал по мирам, изучал, помогал (изредка и втихаря). Познакомился с отличным парнем. Попал в плен к технарям, где над ним и еще несколькими аркатами проводили опыты. А потом этот же вирус попал в Долину и разгулялся на ее просторах. Как сказал Гюнтер, эксперимент предполагал сознательное управление вирусом, но добиться этого удалось лишь частично – выборка была слишком незначительной и гомогенной.
Когда же Хе-Стар назвал имя своего друга, заманившего его в ловушку, я даже не удивилась. Как и тому известию, что слепок ауры Нарвиса, снятый аркатом при похищении, в точности соответствует ауре Многоликого, организовавшего два года назад Партию Числительных… тьфу ты, Избранных, конечно. Похоже, именно он и притащил в Долину новейшую разработку Алрайта-старшего. Лично, у меня в том сомнений не было.
Аркатам нархански повезло, что внук не пошел по стопам деда, и создание вакцин интересовало его куда больше, чем генерирование вирусов. Благодаря Гюнтеру и неоценимой помощи Оппозиции лечение было найдено и успешно применено. Даже производство вакцины наладили. Правда, теперь возникал другой вопрос – как провести лечение незаметно для Числительных.
И стоит ли его проводить, когда сами аркаты помогать никому не желают?
Хотя их тоже можно понять. Кому захочется раскрывать такую тайну и лишаться бесплатной рабской силы? А, нет, вру – отменить рабство и подпольщики, и вновь прибывшие аркаты, быстро сговорившиеся друг с другом, не отказывались. Просто не знали, как это провернуть, не меняя ничего другого. Только ведь это невозможно – нельзя сохранить карточный домик, выдернув несколько карт у основания.
Знаю, что шантаж никого не красит. Но, похоже, нам не оставили выбора. Может, наши знакомые аркаты – неплохие ребята и хотят, как лучше. Да и своя рубашка завсегда ближе к телу. Вот и у нас своя рубашка, даже целый шкаф рубашек. Целых четыре шкафа – Мэйдес, Варто, Сантеро и Эрл'лария. Ну, и небольшой комод в Эршании.
И если придется их заставить… лично я на это готова. А что? Вполне себе честная сделка. В конце концов, без наших нарханов никакого лечения и вовсе не будет.
Вот бы еще найти способ, чтоб и волки сыты были, и овцы целы. Да и пастух выжил.
Какое-то время обе противоборствующие стороны молча смотрели друг на друга.
И чем дольше смотрели, тем шире и изумленнее становились глаза пришельцев.
- Зачем? – наконец выдохнул один из аркатов, молодой парень с уставшими зелеными глазами.
И смотрел он исключительно на меня, теребя в руке одну из светлых неровно обрезанных прядок.
- Чего? – недоуменно приподняла бровь я.
- Зачем тебе столько бумаги? – уточнил вопрос он. – И какого аража мы должны на ней расписываться?
- Вот именно! – поддакнул черноволосый аркат с тонкими запястьями, исполосованными старыми шрамами. – И зачем их в стеклянный ящик кидать? Как их потом через эту щель вытаскивать?
Хихикнув, я заявила, что привычка у меня такая – бумагу в ящик пихать. Раз в шесть лет проявляющаяся.
Что ж, удивление аркатов прояснилось, как и нарисованная ими картинка. Но вот с чего они взяли, что я об этом думаю? Мне лично куда интереснее, зачем черноволосый терзал свои руки и отчего шрамы не заживают, ведь магия к нему уже вернулась.
«Вот именно! – прошипели в голове. – Всякую чушь думаешь, а я отдувайся. Мысли ваши прикрывай, не покладая лапок!»
Но разве ж в нашей развеселой компании можно долго оставаться непросвещенным? Обязательно найдется какой-нибудь доброхот… И нескольких часов не прошло. Хотя, каюсь, я сама виновата – выпустила из внимания развлекающуюся Красную Шапочку. А той, видимо, надоело гонять беднягу Двести Восемьдесят седьмого то за сосисками и сметаной, то на сбор подписей, то за Шестнадцатым проследить, и пошла наша раскрасавица малолетним девицам мозги пудрить. И что в итоге? Девчонки впечатлились и тут же решили перейти от теории к практике, незамедлительно занявшись «этим самым». Ильсан, правда, отказался, сославшись на головную боль, и пришлось его заменить… как выдумаете, кем? Думаю, несчастному аркату можно при жизни памятник ставить, за терпение и мужество. Ну еще бы! Три озабоченные девицы на одного пригорюнившегося парня. Бедолага только магией и спасался, создавая на себе все новые и новые вещи и не замечая, как наглая Шапочка беззастенчиво мухлюет, подтасовывая карты.
Пришлось спасать и его. Пусть лингрэ в подкидного с девчонками режется, глядишь, и вреда от всех троих поубавится, а Ильс сумеет наконец выспаться. Что касается Двести восемьдесят седьмого - то тут, к сожалению, моя доброта пасовала… ну ладно, давала изрядную трещину. А что? Он сам виноват. Надо правильно выбирать союзников.
С подписями аркат поступил просто, и буквально после второго прыжка через созданную Половинышем лазейку в защите он приволок нам полный список всей шайки Числительных. Уж не знаю, за что они там расписывались, но «Прекрасная Дама» осталась довольна. С сосисками тоже проблем не возникло – сосископортал работал четко и исправно, а уж откуда он вытягивал лакомство, Бумера не волновало совершенно. Главное, чтобы за ними хозяин не сунулся. Но, подозреваю, что сделай он такое – это было бы его самой главное ошибкой в жизни. Зато Двести Восемьдесят Седьмой смог бы вздохнуть свободно. Минут на двадцать.
А вот со слежкой дела не ладились. Подобраться близко аркат не мог – и его можно понять – и сведения мы получали через десятые руки. И роль Шестнадцатого в организации блокады вокруг вражеских позиций росла с каждым новым прыжком, пока обозленный этим Умник не посоветовал аркату настучать Восьмому, что его подчиненный незаслуженно присваивает себе все лавры. Правда, об этом он вскоре пожалел – слава Восьмого возросла до самого неба в считанные минуты, и найти в этом море славословия хоть каплю реальной ситуации, сложившейся наверху, было нархански сложно. Одно было бесспорным – пробиться к нам они не могли, хоть и предпринимали постоянные попытки. И что удивительно, сам Шестнадцатый в этом не особо усердствовал. Сомневаюсь, что из любви к брату. Половиныш же очень скучал по нему, порываясь то и дело отправиться вслед за Двести Восемьдесят Седьмым. И отвлекать его становилось все труднее.
Кстати, что-то я его уже второй час не вижу…
И не только его. Никто не приходит, не ноет, не дергает.
Араж! Скучно ведь!
Неужели я настолько бесполезна?!
Даже Неор не объявляется и ничего не рассказывает. У них там весело. Создают вакцины, песни с гоблинами разучивают (причем, про меня, что льстит), пропавшие куски Лисса разыскивают (что тоже радует), низших сосисками кормят, что пищевой синтезатор технарей создает (не оттуда ли их портал и утаскивает?).
Странно. А этого арката я что-то в нашем подполье не видела.
Стоп. А где? Здесь же вроде шел…
Н-да, я оглянулась посмотреть…
Лучше бы не оглядывалась. Похоже, от скуки всякая чушь мерещится. И не первый раз, кстати.
Резко возросшее поголовье аркатов в отдельно взятом подполье мы заметили далеко не сразу. Каюсь, тут есть часть и моей вины – слишком легко смирилась с тем, что у меня просто глюки. Но после всего со мной произошедшего и немудрено.
И вообще, я слабая, хрупкая женщина. Могу я иметь маленькую женскую слабость? Сами вы!.. И никакой это не старческий маразм! Это нежная девичья память. Ну, забыла предупредить. Что такого? Ксантай их, между прочим, тоже видел. Вернее, не видел. Вернее… Тьфу, совсем запутали! Был он там, короче. Где-где?! В коридоре, когда этот зеленый нарисовался. И ничегошеньки не сказал. Значит, никого там не было.
Вот! Я же говорю – не было! Этот упырь сразу бы иллюзию заметил.
Но откуда еще четверо лишних взялись?
Что значит, лучше следить надо? Я тут что, одна во всем подполье?!
Развели, понимаешь ли, мужской шовинизм!
Еще и ржут. Не «шо, винизм», а «шовинизм». Вместе.
Не, ну кто сомневался, что и «винизм» у вас вместе. Вот и навинизмились, пока я детьми занималась!
Как нет детей?!
Что значит, тебя не считать? Как не ребенок? Да плевать мне, что тебе уже за четыреста!
А ты чего, клыкастый, за брата прячешься? Ну и что, что раньше Катастрофы родился? Сколько лет на морде написано, столько и считаем!
Нет, ну еще один! И чего это мы бороду отрастили?! Чтобы возраст лучше видно было? Ха! Да тебе всего-то три с половиной. Ну и что, что миллионов. Это уже несущественно! И вообще раз ты тут не целиком, значит, неполноцен… тьфу ты, несовершеннолетний!
Ну, здрасьте! Не считаются они! Не успели сиськи отрастить, и туда же – замуж!
А ты куда направился, предатель блохастый?! Сколько-сколько нам лет? Сколько шерстинок на хвосте? А если посчитаю?! Вот так-то лучше! Ладно, памперс-то можешь снять. Что значит, тогда сосиски негде прятать? Ну, так и не надо их прятать. Представь, что это погремушка. В рот-то чего ее потащил?! Ах, зубки режутся. Эй-ей-ей! О диван-то их точить не надо! О Заровскую косу тоже! Нет, ты тихий послушный ребенок, который молча лежит в колыбели… это вообще-то тарелка со сметаной… ладно, лежит в колыбели и молча слизывает с себя сметан… детскую присыпку?.. а кто тебе сказал, что ее из колбасы делают?
Зар, да засыпь ты его этой колбасой, чтобы хоть пять минут помолчал!
И ничего не истерика! Я, может, доказываю свою полезность.
О! А вот и ребенок! Хоть он-то ничего отрицать не станет.
Как не Половиныш? А кто? Ша-Оран? Хорошее имя. А тебе тетя Маэйя разрешила его произносить?
Как не тетя? А кто? Подарок на день рождения? Ша-никкей подарил?
Что? Нет смысла скрывать имя? Почему? Усилил защиту подполья тройной векторной составляющей? И теперь сюда не одно чмо не сунется? Это ты о брате и его, хм… ?
Чего? Тебя кто таким словам научил? Дядя Умник?
Ах, дядя Бумер, когда ты ему случайно хвост прищемил. Ну, сейчас мы с этим младенцем лохматым разберемся.
Стоп! Что-то я не поняла…
- Полови… Ша-Оран, а сколько тебе лет?
- С утра пятнадцать стукнуло. А кое-кто мог бы помимо волшебных пенделей и еще что-нибудь подарить!
Сказать, что мне было стыдно, это ничего не сказать. Вот ничего говорить и не буду. Потому как стыдно мне не было.
И вообще, сами они виноваты – нечего честных девушек всякими разными словами ругать. Их только хвалить нужно. Ладно, можно и «всякими разными», но хвалить.
Что значит, хвалить особо не за что? А за красоту? Честность? Скромность?
И это я, между прочим, аркатов первая заметила. Вернее, не заметила. Вернее… Блин горелый! Засекла, короче.
Как оказалось, эти козлы зеленые использовали вовсе не иллюзии, иначе вампиры бы их точно почуяли. Все было куда проще – но стоит отдать должное их мастерству – чертовы маги просто отводили окружающим глаза. У попавшего под это заклятие возникало непреодолимое желание любоваться чем угодно – краской стен, изменяющейся вслед настроению Половиныша, выщерблиной в дощатом полу, пылающим факелом, собственным отражением в недооблизанной ложке - лишь бы только не смотреть на самого мага. Почему аркатов, а скорее, их тень заметила я, никто так и не понял, тем более что на моем запястье, блокируя магию, до сих пор находился сиболь. Возможно, все дело в моих меле, щедро транслирующих мне и силу, и способности. Впрочем, это не важно. Вернее, не это важно.
Если честно, я не сразу поняла, что же не так с Половинышем. Этот мальчишка, до того при любом удобном и неудобном случае пытавшийся залезть ко мне на колени (что при его росте и весе было для меня весьма затруднительно) и чмокнуть в щеку, сейчас же старательно уворачивался, не позволяя даже растрепать себе волосы. Еще и огрызался при этом. А его лексикон и вовсе приводил в ужас.
Да уж, с кем поведешься…
Тоже мне великие герои! Не могли при ребенке свой язык за зубами держать. Вот и выходит, что вернувшийся Ша-Оран впитал чуть ли не на подсознательном уровне все то, что услышал, хоть и не особо понял Половиныш. И слова эти весьма ему понравились, чего не скажешь об остальных аркатах, объявившихся в нашем подполье.
Стоило незнакомцам открыто заявить о себе, заявившись прямо к обеду, как Лидатей со товарищи от удивления рты разинули, так и не донеся до них ложки с приготовленным Маэйей мясным рагу. Рагу, кстати, исчезло и с ложек, и с блюда куда быстрее, чем я сумела опознать принарядившуюся в строгий брючный костюм Джанайю, а честные-пречестные глаза Президента не допускали каких-либо разночтений по поводу незапланированного перемещения продуктов.
Еще одного пришельца опознали меховрики, ломанувшись к нему всей толпой, радостно пища и цепляясь за белые свободные штаны, карабкаясь вверх и качаясь на тоненьком шнурке, стягивающем широкие полы серебристой туники. Молодой улыбчивый парень, заметив мое недоумение, рассмеялся и, откинув за спину перевитые яркими лентами пряди черных волос, согнулся в три погибели и весьма натурально закряхтел, перепугав разом всех меховриков.
- Хе-Край? – ошеломленно воскликнула я, наблюдая, как медленно тают иллюзорная борода и старческие морщинки.
- Он самый, - подмигнул мне аркат, щелчком пальцев успокаивая пушистиков и отправляя их за дверь.
С изгнанием меховрики не смирились: с яростным царапаньем приоткрыв створки, они облепили двери и, не смея войти, призывно (хоть и беззвучно) развевали рты и печально взирали на своего хозяина.
- Но… как? – только и сумела выдавить я, переводя взгляд с Хе-Края на Половиныша и обратно.
- Как-как? – возмущенно прошипел один из аркатов, вернее, его внезапно объявившийся черный воротник. – Путем неимоверных усилий, самозабвения и гениального ума! Оппозиции, естественно.
- Эй-ей-ей! – не остался в долгу Президент. - Что это еще за агитация на чужом избирательном округе?!
- Пока всякие тут нелегитимные оппоненты сосиски жрут, истинные политики проблемы решают.
- Какие это проблемы?
- С поразившей нашу Долину эпидемией, - ответил вместо него аркат, недвусмысленно зажав Ирррру рот и положив вторую руку на болтающийся на своей груди нарханий хвост.
Бумер тоже поспешил сменить дислокацию, взлетев на плечо Полови… Ша-Орана.
- И ты, Брут? – с трагическим надрывом вопросил он.
- Чего брут?
- Не брут, а прут! – выдрался из чужих рук Ирррр. – Такие они Президенты, все подряд прут!
- Убью!
- Вот-вот! Уже и угрозы пошли!
- Швяшной! - рявкнул болезненно худой аркат с яркими желтыми глазами. – Не заткнешься, запрещу в Долине агитировать!
Прозвучало это вполне грозно, впечатлив даже Президента. Прошептав что-то Полу на ухо, лингрэ отложил на время предвыборную борьбу, приготовившись слушать.
Из того, что нам рассказал Хе-Стар, оказавшийся отцом Хе-Края и по совместительству Вторым Главой службы открытых территорий, стало ясно, откуда пошла эпидемия. Ведь именно там, на открытых территориях, он и вляпался. Путешествовал по мирам, изучал, помогал (изредка и втихаря). Познакомился с отличным парнем. Попал в плен к технарям, где над ним и еще несколькими аркатами проводили опыты. А потом этот же вирус попал в Долину и разгулялся на ее просторах. Как сказал Гюнтер, эксперимент предполагал сознательное управление вирусом, но добиться этого удалось лишь частично – выборка была слишком незначительной и гомогенной.
Когда же Хе-Стар назвал имя своего друга, заманившего его в ловушку, я даже не удивилась. Как и тому известию, что слепок ауры Нарвиса, снятый аркатом при похищении, в точности соответствует ауре Многоликого, организовавшего два года назад Партию Числительных… тьфу ты, Избранных, конечно. Похоже, именно он и притащил в Долину новейшую разработку Алрайта-старшего. Лично, у меня в том сомнений не было.
Аркатам нархански повезло, что внук не пошел по стопам деда, и создание вакцин интересовало его куда больше, чем генерирование вирусов. Благодаря Гюнтеру и неоценимой помощи Оппозиции лечение было найдено и успешно применено. Даже производство вакцины наладили. Правда, теперь возникал другой вопрос – как провести лечение незаметно для Числительных.
И стоит ли его проводить, когда сами аркаты помогать никому не желают?
Хотя их тоже можно понять. Кому захочется раскрывать такую тайну и лишаться бесплатной рабской силы? А, нет, вру – отменить рабство и подпольщики, и вновь прибывшие аркаты, быстро сговорившиеся друг с другом, не отказывались. Просто не знали, как это провернуть, не меняя ничего другого. Только ведь это невозможно – нельзя сохранить карточный домик, выдернув несколько карт у основания.
Знаю, что шантаж никого не красит. Но, похоже, нам не оставили выбора. Может, наши знакомые аркаты – неплохие ребята и хотят, как лучше. Да и своя рубашка завсегда ближе к телу. Вот и у нас своя рубашка, даже целый шкаф рубашек. Целых четыре шкафа – Мэйдес, Варто, Сантеро и Эрл'лария. Ну, и небольшой комод в Эршании.
И если придется их заставить… лично я на это готова. А что? Вполне себе честная сделка. В конце концов, без наших нарханов никакого лечения и вовсе не будет.
Вот бы еще найти способ, чтоб и волки сыты были, и овцы целы. Да и пастух выжил.
Какое-то время обе противоборствующие стороны молча смотрели друг на друга.
И чем дольше смотрели, тем шире и изумленнее становились глаза пришельцев.
- Зачем? – наконец выдохнул один из аркатов, молодой парень с уставшими зелеными глазами.
И смотрел он исключительно на меня, теребя в руке одну из светлых неровно обрезанных прядок.
- Чего? – недоуменно приподняла бровь я.
- Зачем тебе столько бумаги? – уточнил вопрос он. – И какого аража мы должны на ней расписываться?
- Вот именно! – поддакнул черноволосый аркат с тонкими запястьями, исполосованными старыми шрамами. – И зачем их в стеклянный ящик кидать? Как их потом через эту щель вытаскивать?
Хихикнув, я заявила, что привычка у меня такая – бумагу в ящик пихать. Раз в шесть лет проявляющаяся.
Что ж, удивление аркатов прояснилось, как и нарисованная ими картинка. Но вот с чего они взяли, что я об этом думаю? Мне лично куда интереснее, зачем черноволосый терзал свои руки и отчего шрамы не заживают, ведь магия к нему уже вернулась.
«Вот именно! – прошипели в голове. – Всякую чушь думаешь, а я отдувайся. Мысли ваши прикрывай, не покладая лапок!»
