ИНЕЙ И СЕРЕБРО
Наталья Ракшина
(третья книга цикла «Эльфийские Алмазы»)
ИНЕЙ
Розы в моих теплицах. Они молчаливы и прекрасны. Лучшие слушатели, благодарные, никогда не возражающие, полные внимания.
Вот мой любимый сорт, лично выведенный ещё в конце двадцать третьего века, «An noimead deireanach», Прим. авт.: Последнее мгновение, (ирл.) с лепестками цвета тёмной крови, медленно истекающей из вен. Вот «Fuar», Прим. авт.: Холод, (ирл.) крупные цветы снежной белизны, с глубоким синим оттенком, какой встречается у снега только в солнечный день. Если присмотреться к лепесткам внимательнее, можно увидеть в нежной шёлковой толще цветочной плоти крупные зернистые искры. Кажется, что это – иней… Но иней имеет свойство таять, он непрочен, как непрочны чувства, принимаемые нами за истинную любовь.
Будь ты проклят, Светлый. Я слишком хорошо тебя помню.
Эльфийская память крепче человеческой, но как хотелось бы, чтобы она подводила меня не в тот момент, когда я вспоминаю, приготовила ли для корней роз укрепляющий раствор!.. Я жаждала, чтобы память о страсти, непрочной, как иней, раз и навсегда исчезла из моего сердца и прекратила терзать разум образами из прошлого…
В этом давнем прошлом Ирландии не было. Родину эльфов называли просто – Оilean. Остров, (ирл.) По земле Острова бродили невиданные звери, а люди были слабы, малочисленны, и обладали ничтожными знаниями об окружающем мире. Они называли Остров по-своему, Eriu.
Прим. авт.: (древне-ирл.: государство). Название острова на ирландском языке сейчас – Эрин. Первые люди заселили остров ещё в девятом тысячелетии до нашей эры, в эпоху мезолита.
В этом прошлом никто не называл меня Кианнэйт Древняя, (ирл.)
Имя, данное мне матерью при рождении – Нейл, Нейл из рода Киларден Нейл – имя ирландского происхождения, Свет.
Леди Киларден плотнее запахнула полы своего широкого плаща, утеплённого мехом рыси, набросила на голову капюшон. Излёт осени – самое время для сбора ягод шиповника, да и не только их. Каждая лесная ягода, каждый листок, травинка, – все они наполнены живой силой. Целительной силой, которая так важна для избавления от недугов телесных или душевных, а порой – убийственной, нужной совсем для другого…
Эльфы-дроу имеют славу лучших лекарей и лучших отравителей. Им под силу исцелить и убить – одинаково легко.
Леди легонько хлопнула коня перчаткой меж ушей:
– Пошёл.
Скоро придётся спешиться, потому что густая чаща – не самое подходящее место для прогулки верхом. Можно оставить умного и покладистого Коротышку, пусть пасётся, а самой пройтись, собрать ягоды, развести костёр, устроиться на ночлег, а завтра к полудню вернуться в Ллос-Хендж и спешно заняться просушкой трофеев.
Прим. авт.: хендж – тип доисторического сооружения. По форме представляет собой почти круглую или овальную площадку диаметром обычно не меньше двадцати метров, окружённую земляным валом. По версии главного героя «Алмаза Светлых», все «хенджи» в Европе построены эльфами.
Не в первый раз Нейл совершала одинокую поездку. Все прекрасно об этом осведомлены, а уж сама она знает ближайшие к храмовому Хенджу леса и болота, как свои пять пальцев. Лес всегда благоволил к ней; тут она чувствовала себя более уютно, нежели в стенах храмового комплекса или родового дома… Сегодня, правда, она удалилась на приличное расстояние, и сейчас приближалась к местам, принадлежащим Светлым эльфам. Случайная встреча маловероятна – пограничные земли почти не заселены. Впрочем, такая встреча не была чревата опасностью ни для Нейл, ни для любого другого дроу.
Между двумя кланами установился относительный мир и спокойное, даже терпимое отношение друг к другу.
То, что быстро темнеет, неважно. Ночное эльфийское зрение никогда не подводило леди Киларден. Люди, кстати, в темноте не видят ничего толком, слаборазвитая раса во всём уступает эльфам, бояться их ни к чему. Кроме того, они никогда не пересекают границы территорий, занятых эльфами – разве что в качестве рабов.
Нейл недавно вошла в Конклав жриц Ллос, став самой молодой из тех, кто управлял кланом Тёмных. Честь, оказанная ей, казалась непомерно высокой не только из-за неподобающе юного возраста, была и другая причина. А вообще многое могло измениться сейчас, когда Dorcha Cloch Тёмный камень, (ирл.) утратил свои благодатные свойства.
Леди Нейл задумчиво тронула поводья. Каково это – жить вечно? Скорее всего, ей этого не узнать, ведь Тёмный Алмаз спит уже более семидесяти лет. Она родилась после данного события, совсем недавно, двадцать два года назад. Свет благодати Алмаза её не коснулся, и, если верить рукописям, в таком случае ей отмерено не более двухсот-трёхсот лет.
Древние эльфы стареют, а многие из них уже умерли, как случилось недавно с матерью самой Нейл, жрицей Конклава, одной из пятидесяти Высших. В виду исключительных обстоятельств её дочь быстро приняли в круг избранных – с испытательным сроком, разумеется.
Впору было задрать нос перед всеми младшими жрицами и послушницами храма Паучьей Королевы, но Нейл нельзя было отказать ни в уме, ни в чувстве самосохранения. Она была достойной дочерью своей матери – такой же осторожной и хитрой.
В Конклаве она пока что на шатких правах, отнюдь не равная прочим. Да, у неё есть личное Право голоса, но это ничего не значит. Если Высших жриц что-то не устроит в поведении малышки Киларден, или они захотят изменить решение, придётся вернуться туда, откуда началось восхождение – к младшим жрицам. А уж они не упустят своего случая начать травлю неудачницы, имевшей глупость проявить высокомерие к бывшему окружению.
Нейл полной грудью вдохнула сладкий осенний воздух.
Приближался Самайн, а с ним – и начало нового календарного года. Эту пору она любила с самого детства. Всё казалось особым – прощальные сполохи опадающей красной листвы, новые нотки в бегущих по камням ледяных струях ручьёв, долгие тёмные ночи, крики улетающих на зиму птиц. Природа готовилась к новому качеству – своей временной смерти.
Мать Нейл помнила то далёкое время, когда Оilean был густо укрыт снегом на всю зиму. Интересно, каково это?.. Холодные зимы стали редкостью, но всё же бывают. Обычно снег выпадает большей частью для того, чтобы таять, пропитывая водой рыхлую почву, на которой так обильно и зелено всходят травы. Вот и сейчас, перед закатом, в воздухе кружились мелкие ледяные крупинки, падали на мох, исчезали, напоследок смешиваясь с красками позднего солнца. Красиво… Есть, конечно, места, где снег лежит неделями и даже месяцами – в горах.
Теперь же ощутимо холодало, но Нейл это обстоятельство не особо трогало, как и многих других дроу вообще. Пусть изнеженные Светлые всего боялись – холода, солнца, жили себе под землёй, как суетливые землеройки, прорывали своими жуткими машинами ходы для новых укреплённых жилищ. Дроу другие. Они лицом к лицу встречались со всеми причудами этого мира – вселенским пожаром с небес и потопами, лютым морозом и иссушающим зноем.
Около трёх сотен лет назад несколько семей Светлых эльфов вернулись на Остров, хотя их никто не звал. Здесь вам не те жаркие плодородные земли, к которым вы привыкли, Solas! Светлые, (ирл.) На Острове поселились три благородных Дома Светлых вместе со своими подданными. Выясняли отношения и между собой, и с Тёмными.
И их Алмаз затих, перестав испускать вечный свет, дарующий Светлым эльфам бессмертие.
Под тёплым плащом леди Киларден скрывался наряд, который с негодованием отвергла бы любая знатная Светлая эльфийка, почитающая себя образцом женственности. Светлые эльфийки даже вне дома носят сложные многослойные пеплосы и красивые платья…
На Нейл же была тёплая ворсистая рубаха из некрашеной шерсти, прикрывающая верхнюю часть бёдер – правда, с подстёжкой из тонкого полотна, предохраняющей нежную кожу от трения колючих нитей. По подолу тянулась прихотливая вязь – орнамент Дома Киларден. Тонкую талию перехватывал широкий пояс, да не простой, а с множеством полезных для эльфийки-дроу и опасных для всех прочих отделений… Метательные лезвия и отравленные иглы – девочки, родившиеся в семьях жриц Ллос, владеют подобным оружием в совершенстве, ибо учатся ещё с колыбели. Плотные шерстяные штаны и высокие сапоги – куда же без них ехать верхом по осеннему лесу?.. Опять же, мать Нейл не раз рассказывала, что застала те времена, когда люди одевались только в шкуры убитых зверей. Да и сейчас, по правде говоря, это племя недалеко ушло.
Если случится Разделение Миров, которым периодически пугают жрецы всех богов, и Тёмных, и Светлых, – люди и вовсе вымрут, наверное, – уж слишком они примитивны. Так уже было. Сейчас они многое переняли от эльфов, но этого недостаточно для того, чтобы выжить во Вселенском катаклизме – а он случится рано или поздно...
Единственным украшением Нейл, которое она никогда не снимала, был золотой плетёный торквес. Когда-то в нём имелись синие эмалевые вставки, так хорошо гармонирующие с цветом глаз юной жрицы, но одна из вставок выпала и потерялась – пришлось убрать и вторую.
Прим. авт.: торквес – кельтское украшение, более знакомое большинству читателей под названием «шейная гривна». Это было напоминание об отце, лорде Киларден, которого Нейл смутно помнила. Его судьба, как и у многих знатных мужчин-дроу, была предрешена, когда открылась вакансия в Конклаве жриц Ллос – как раз для леди Киларден, его супруги.
Он выполнил свою миссию в земной жизни – стал отцом пятерых детей, четверо из которых – никчёмные мальчишки, и только одна – дочь, будущая матрона, глава рода Киларден. Нейл родилась последней, младшей, но именно она должна была возглавить семью и распоряжаться судьбами братьев…
По ритуальным обычаям дроу, жрица культа Паучьей Королевы входит в Конклав, лично совершив жертвоприношение члена своей семьи.
Отец Нейл уже был серьёзно болен и не мог более давать здоровое потомство. Леди Киларден пожертвовала им, не тронув сыновей, а потом взяла себе другого мужа, который не станет претендовать на титул и, тем более, родовое имя. Когда леди умерла, Нейл поступила милостиво, сохранив жизнь отчиму, хотя вполне могла бы отправить его на погребальный костёр вместе с телом матери. Такое милосердие объяснялось просто – Тёмный Алмаз спит, дроу смертны, и разбрасываться вот так живыми ресурсами – просто глупость.
Эльфийка спрыгнула наземь со своего приземистого, мохноногого коня мышасто-серой масти, похлопала животное по шее, взялась за седельную сумку…
Конь тревожно фыркнул, как будто услышав что-то, выходящее за рамки привычных звуков. Чуткого эльфийского слуха Нейл тоже коснулось нечто – поступь тяжёлых мягких лап по лесной подстилке. Это не лиса, не барсук – тогда бы шорох был бы в разы тише. Это не белый волк – они живут только на севере Острова… Это…
Тренированное тело жрицы Ллос отреагировало быстро, под стать стремительному движению крохотных хищных посланников Тёмной Королевы – пауков. Мать могла бы гордиться Нейл – в мгновение ока в полёт отправились острые отравленные иглы, приспособления для молниеносного убийства, имеющие сложную многослойную конструкцию и смещённый центр тяжести.
Но обладатель тяжёлых мягких лап уже пружинил в прыжке своё могучее, мускулистое тело. Огромный хищный зверь по имени махайрод. Эти твари ещё бродили по Земле, как призраки последнего Сопряжения Миров, пришедшие с Небиру вместе с драконами, мантикорами и прочей чужеродной для этого мира живностью. Нейл была уверена, что на Острове их всех перебили! Значит, не всех…
Прим. авт.: Махайрод – саблезубая кошка, чьи клыки, схожие с изогнутыми мечами-махайрами, дали название всему роду, принадлежащему к семейству кошачьих. Здесь автор погрешил против истины, потому что, предположительно, последние махайроды на территории Северной Европы и Британских островов вымерли ещё в конце эпохи плиоцена. Примерное время событий, описанных в данной новелле, соответствует периоду 4900 года до н.э. – согласно упоминанию в «Алмазе Светлых». Рыси и волки исчезли с территории Ирландии гораздо позже. Сейчас на Изумрудном острове нет крупных хищников.
Иглы нашли свою цель, пробив толстую шкуру песочно-рыжего окраса, но на такую громадину, целиком состоящую из мощных мышц и жил, яду нужно время. Эльф или человек, неважно – уже корчились бы во мху в предсмертных муках. Нейл выхватила кинжал и с чувством обречённости поняла – всё кончено. Махайрод слишком тяжёл, чтобы лазать по деревьям, но рядом нет деревьев, на которые можно было бы забраться! А добежать до ближайших высоких тисов уже не получится. Зверь не даст такой возможности.
Клыкастое чудовище издало низкий рык, опустив голову к земле, и несколько раз тряхнуло лобастой головой. Игла вонзилась в угол левого глаза, и это обнадёживало. Если замереть на месте, может быть…
Всё произошло очень быстро. Перепуганный Коротышка всхрапнул и попытался сбежать, оказавшись между хозяйкой и хищной тварью. Тварь бросилась вперёд, не дав коню ни малейшего шанса: один удар лапой – и шея сломана. В этот миг Нейл тоже рванулась вперёд и вонзила свой клинок в самое, как ей казалось, уязвимое место – наполненную кровью толстую поверхностную вену на шее. Вот же ещё одна игла, вот, вошла глубоко под шкуру! Давай же, сдохни!
Зверь взревел и развернулся вполоборота на источник боли, и последний луч заката отразился в его зрачках. Но движениям махайрода уже недоставало прежней прыти, яд начал свою разрушительную работу. Тем не менее, прыти хватило, чтобы достать когтями левый бок эльфийки.
Обжигающая боль, сырое тепло под рубахой, собственный крик, сливающийся с рыком твари…
Это не помешало Нейл рвануть на себя клинок и снова вонзить его – с другой стороны шеи. Ещё одна струя тёмной крови, стекленеющий взгляд махайрода. Леди Киларден, почти торжествуя, сделала шаг назад. Она сумеет перевязать рану, разведёт костёр, переночует в лесу, а завтра доберётся в Ллос-Хендж. Она же не изнеженная Светлая, она жрица Паучьей Королевы!..
Но что это? Почему ноги уходят в пустоту?! Животное рухнуло всей своей массой на предполагаемую добычу, и оба они – зверь и эльфийка, – неожиданно провалились куда-то вглубь, как будто разверзлась земная твердь, провалились в сопровождении громкого треска сучьев!
Идеально замаскированная ловчая яма каким-то образом не поглотила Нейл и махайрода сразу, в начале короткой схватки. Теперь это упущение было исправлено… Внизу ждали заострённые деревянные колья, и один из них распорол Нейл левое бедро. Эльфийка едва не потеряла сознание от боли, будучи, к тому же, частично придавлена массой туши умирающего зверя. Невероятным усилием, удесятерённым страхом, болью и яростью, она смогла спихнуть с себя тяжеленное тело махайрода и отползти к стене ямы.
Нейл начало знобить, и в этой судорожной тряске она едва не откусила себе язык – так стучали зубы. Даже в кромешной тьме упавшей на лес осенней ночи она смогла осмотреть рану на бедре и поняла – деревянный кол сделал то, что оказалось не под силу хищному зверю. С такой раной не выбраться из ямы без помощи, а помощи ждать не приходится. Если бы Коротышка сбежал, то направился бы прямиком домой, в храмовый Хендж, а уж там-то поняли бы, что осёдланный конь вернулся без всадницы неспроста.
Наталья Ракшина
(третья книга цикла «Эльфийские Алмазы»)
ЧАСТЬ I.
ИНЕЙ
Розы в моих теплицах. Они молчаливы и прекрасны. Лучшие слушатели, благодарные, никогда не возражающие, полные внимания.
Вот мой любимый сорт, лично выведенный ещё в конце двадцать третьего века, «An noimead deireanach», Прим. авт.: Последнее мгновение, (ирл.) с лепестками цвета тёмной крови, медленно истекающей из вен. Вот «Fuar», Прим. авт.: Холод, (ирл.) крупные цветы снежной белизны, с глубоким синим оттенком, какой встречается у снега только в солнечный день. Если присмотреться к лепесткам внимательнее, можно увидеть в нежной шёлковой толще цветочной плоти крупные зернистые искры. Кажется, что это – иней… Но иней имеет свойство таять, он непрочен, как непрочны чувства, принимаемые нами за истинную любовь.
Будь ты проклят, Светлый. Я слишком хорошо тебя помню.
Эльфийская память крепче человеческой, но как хотелось бы, чтобы она подводила меня не в тот момент, когда я вспоминаю, приготовила ли для корней роз укрепляющий раствор!.. Я жаждала, чтобы память о страсти, непрочной, как иней, раз и навсегда исчезла из моего сердца и прекратила терзать разум образами из прошлого…
В этом давнем прошлом Ирландии не было. Родину эльфов называли просто – Оilean. Остров, (ирл.) По земле Острова бродили невиданные звери, а люди были слабы, малочисленны, и обладали ничтожными знаниями об окружающем мире. Они называли Остров по-своему, Eriu.
Прим. авт.: (древне-ирл.: государство). Название острова на ирландском языке сейчас – Эрин. Первые люди заселили остров ещё в девятом тысячелетии до нашей эры, в эпоху мезолита.
В этом прошлом никто не называл меня Кианнэйт Древняя, (ирл.)
Имя, данное мне матерью при рождении – Нейл, Нейл из рода Киларден Нейл – имя ирландского происхождения, Свет.
***
Леди Киларден плотнее запахнула полы своего широкого плаща, утеплённого мехом рыси, набросила на голову капюшон. Излёт осени – самое время для сбора ягод шиповника, да и не только их. Каждая лесная ягода, каждый листок, травинка, – все они наполнены живой силой. Целительной силой, которая так важна для избавления от недугов телесных или душевных, а порой – убийственной, нужной совсем для другого…
Эльфы-дроу имеют славу лучших лекарей и лучших отравителей. Им под силу исцелить и убить – одинаково легко.
Леди легонько хлопнула коня перчаткой меж ушей:
– Пошёл.
Скоро придётся спешиться, потому что густая чаща – не самое подходящее место для прогулки верхом. Можно оставить умного и покладистого Коротышку, пусть пасётся, а самой пройтись, собрать ягоды, развести костёр, устроиться на ночлег, а завтра к полудню вернуться в Ллос-Хендж и спешно заняться просушкой трофеев.
Прим. авт.: хендж – тип доисторического сооружения. По форме представляет собой почти круглую или овальную площадку диаметром обычно не меньше двадцати метров, окружённую земляным валом. По версии главного героя «Алмаза Светлых», все «хенджи» в Европе построены эльфами.
Не в первый раз Нейл совершала одинокую поездку. Все прекрасно об этом осведомлены, а уж сама она знает ближайшие к храмовому Хенджу леса и болота, как свои пять пальцев. Лес всегда благоволил к ней; тут она чувствовала себя более уютно, нежели в стенах храмового комплекса или родового дома… Сегодня, правда, она удалилась на приличное расстояние, и сейчас приближалась к местам, принадлежащим Светлым эльфам. Случайная встреча маловероятна – пограничные земли почти не заселены. Впрочем, такая встреча не была чревата опасностью ни для Нейл, ни для любого другого дроу.
Между двумя кланами установился относительный мир и спокойное, даже терпимое отношение друг к другу.
То, что быстро темнеет, неважно. Ночное эльфийское зрение никогда не подводило леди Киларден. Люди, кстати, в темноте не видят ничего толком, слаборазвитая раса во всём уступает эльфам, бояться их ни к чему. Кроме того, они никогда не пересекают границы территорий, занятых эльфами – разве что в качестве рабов.
Нейл недавно вошла в Конклав жриц Ллос, став самой молодой из тех, кто управлял кланом Тёмных. Честь, оказанная ей, казалась непомерно высокой не только из-за неподобающе юного возраста, была и другая причина. А вообще многое могло измениться сейчас, когда Dorcha Cloch Тёмный камень, (ирл.) утратил свои благодатные свойства.
Леди Нейл задумчиво тронула поводья. Каково это – жить вечно? Скорее всего, ей этого не узнать, ведь Тёмный Алмаз спит уже более семидесяти лет. Она родилась после данного события, совсем недавно, двадцать два года назад. Свет благодати Алмаза её не коснулся, и, если верить рукописям, в таком случае ей отмерено не более двухсот-трёхсот лет.
Древние эльфы стареют, а многие из них уже умерли, как случилось недавно с матерью самой Нейл, жрицей Конклава, одной из пятидесяти Высших. В виду исключительных обстоятельств её дочь быстро приняли в круг избранных – с испытательным сроком, разумеется.
Впору было задрать нос перед всеми младшими жрицами и послушницами храма Паучьей Королевы, но Нейл нельзя было отказать ни в уме, ни в чувстве самосохранения. Она была достойной дочерью своей матери – такой же осторожной и хитрой.
В Конклаве она пока что на шатких правах, отнюдь не равная прочим. Да, у неё есть личное Право голоса, но это ничего не значит. Если Высших жриц что-то не устроит в поведении малышки Киларден, или они захотят изменить решение, придётся вернуться туда, откуда началось восхождение – к младшим жрицам. А уж они не упустят своего случая начать травлю неудачницы, имевшей глупость проявить высокомерие к бывшему окружению.
Нейл полной грудью вдохнула сладкий осенний воздух.
Приближался Самайн, а с ним – и начало нового календарного года. Эту пору она любила с самого детства. Всё казалось особым – прощальные сполохи опадающей красной листвы, новые нотки в бегущих по камням ледяных струях ручьёв, долгие тёмные ночи, крики улетающих на зиму птиц. Природа готовилась к новому качеству – своей временной смерти.
Мать Нейл помнила то далёкое время, когда Оilean был густо укрыт снегом на всю зиму. Интересно, каково это?.. Холодные зимы стали редкостью, но всё же бывают. Обычно снег выпадает большей частью для того, чтобы таять, пропитывая водой рыхлую почву, на которой так обильно и зелено всходят травы. Вот и сейчас, перед закатом, в воздухе кружились мелкие ледяные крупинки, падали на мох, исчезали, напоследок смешиваясь с красками позднего солнца. Красиво… Есть, конечно, места, где снег лежит неделями и даже месяцами – в горах.
Теперь же ощутимо холодало, но Нейл это обстоятельство не особо трогало, как и многих других дроу вообще. Пусть изнеженные Светлые всего боялись – холода, солнца, жили себе под землёй, как суетливые землеройки, прорывали своими жуткими машинами ходы для новых укреплённых жилищ. Дроу другие. Они лицом к лицу встречались со всеми причудами этого мира – вселенским пожаром с небес и потопами, лютым морозом и иссушающим зноем.
Около трёх сотен лет назад несколько семей Светлых эльфов вернулись на Остров, хотя их никто не звал. Здесь вам не те жаркие плодородные земли, к которым вы привыкли, Solas! Светлые, (ирл.) На Острове поселились три благородных Дома Светлых вместе со своими подданными. Выясняли отношения и между собой, и с Тёмными.
И их Алмаз затих, перестав испускать вечный свет, дарующий Светлым эльфам бессмертие.
Под тёплым плащом леди Киларден скрывался наряд, который с негодованием отвергла бы любая знатная Светлая эльфийка, почитающая себя образцом женственности. Светлые эльфийки даже вне дома носят сложные многослойные пеплосы и красивые платья…
На Нейл же была тёплая ворсистая рубаха из некрашеной шерсти, прикрывающая верхнюю часть бёдер – правда, с подстёжкой из тонкого полотна, предохраняющей нежную кожу от трения колючих нитей. По подолу тянулась прихотливая вязь – орнамент Дома Киларден. Тонкую талию перехватывал широкий пояс, да не простой, а с множеством полезных для эльфийки-дроу и опасных для всех прочих отделений… Метательные лезвия и отравленные иглы – девочки, родившиеся в семьях жриц Ллос, владеют подобным оружием в совершенстве, ибо учатся ещё с колыбели. Плотные шерстяные штаны и высокие сапоги – куда же без них ехать верхом по осеннему лесу?.. Опять же, мать Нейл не раз рассказывала, что застала те времена, когда люди одевались только в шкуры убитых зверей. Да и сейчас, по правде говоря, это племя недалеко ушло.
Если случится Разделение Миров, которым периодически пугают жрецы всех богов, и Тёмных, и Светлых, – люди и вовсе вымрут, наверное, – уж слишком они примитивны. Так уже было. Сейчас они многое переняли от эльфов, но этого недостаточно для того, чтобы выжить во Вселенском катаклизме – а он случится рано или поздно...
Единственным украшением Нейл, которое она никогда не снимала, был золотой плетёный торквес. Когда-то в нём имелись синие эмалевые вставки, так хорошо гармонирующие с цветом глаз юной жрицы, но одна из вставок выпала и потерялась – пришлось убрать и вторую.
Прим. авт.: торквес – кельтское украшение, более знакомое большинству читателей под названием «шейная гривна». Это было напоминание об отце, лорде Киларден, которого Нейл смутно помнила. Его судьба, как и у многих знатных мужчин-дроу, была предрешена, когда открылась вакансия в Конклаве жриц Ллос – как раз для леди Киларден, его супруги.
Он выполнил свою миссию в земной жизни – стал отцом пятерых детей, четверо из которых – никчёмные мальчишки, и только одна – дочь, будущая матрона, глава рода Киларден. Нейл родилась последней, младшей, но именно она должна была возглавить семью и распоряжаться судьбами братьев…
По ритуальным обычаям дроу, жрица культа Паучьей Королевы входит в Конклав, лично совершив жертвоприношение члена своей семьи.
Отец Нейл уже был серьёзно болен и не мог более давать здоровое потомство. Леди Киларден пожертвовала им, не тронув сыновей, а потом взяла себе другого мужа, который не станет претендовать на титул и, тем более, родовое имя. Когда леди умерла, Нейл поступила милостиво, сохранив жизнь отчиму, хотя вполне могла бы отправить его на погребальный костёр вместе с телом матери. Такое милосердие объяснялось просто – Тёмный Алмаз спит, дроу смертны, и разбрасываться вот так живыми ресурсами – просто глупость.
Эльфийка спрыгнула наземь со своего приземистого, мохноногого коня мышасто-серой масти, похлопала животное по шее, взялась за седельную сумку…
Конь тревожно фыркнул, как будто услышав что-то, выходящее за рамки привычных звуков. Чуткого эльфийского слуха Нейл тоже коснулось нечто – поступь тяжёлых мягких лап по лесной подстилке. Это не лиса, не барсук – тогда бы шорох был бы в разы тише. Это не белый волк – они живут только на севере Острова… Это…
Тренированное тело жрицы Ллос отреагировало быстро, под стать стремительному движению крохотных хищных посланников Тёмной Королевы – пауков. Мать могла бы гордиться Нейл – в мгновение ока в полёт отправились острые отравленные иглы, приспособления для молниеносного убийства, имеющие сложную многослойную конструкцию и смещённый центр тяжести.
Но обладатель тяжёлых мягких лап уже пружинил в прыжке своё могучее, мускулистое тело. Огромный хищный зверь по имени махайрод. Эти твари ещё бродили по Земле, как призраки последнего Сопряжения Миров, пришедшие с Небиру вместе с драконами, мантикорами и прочей чужеродной для этого мира живностью. Нейл была уверена, что на Острове их всех перебили! Значит, не всех…
Прим. авт.: Махайрод – саблезубая кошка, чьи клыки, схожие с изогнутыми мечами-махайрами, дали название всему роду, принадлежащему к семейству кошачьих. Здесь автор погрешил против истины, потому что, предположительно, последние махайроды на территории Северной Европы и Британских островов вымерли ещё в конце эпохи плиоцена. Примерное время событий, описанных в данной новелле, соответствует периоду 4900 года до н.э. – согласно упоминанию в «Алмазе Светлых». Рыси и волки исчезли с территории Ирландии гораздо позже. Сейчас на Изумрудном острове нет крупных хищников.
Иглы нашли свою цель, пробив толстую шкуру песочно-рыжего окраса, но на такую громадину, целиком состоящую из мощных мышц и жил, яду нужно время. Эльф или человек, неважно – уже корчились бы во мху в предсмертных муках. Нейл выхватила кинжал и с чувством обречённости поняла – всё кончено. Махайрод слишком тяжёл, чтобы лазать по деревьям, но рядом нет деревьев, на которые можно было бы забраться! А добежать до ближайших высоких тисов уже не получится. Зверь не даст такой возможности.
Клыкастое чудовище издало низкий рык, опустив голову к земле, и несколько раз тряхнуло лобастой головой. Игла вонзилась в угол левого глаза, и это обнадёживало. Если замереть на месте, может быть…
Всё произошло очень быстро. Перепуганный Коротышка всхрапнул и попытался сбежать, оказавшись между хозяйкой и хищной тварью. Тварь бросилась вперёд, не дав коню ни малейшего шанса: один удар лапой – и шея сломана. В этот миг Нейл тоже рванулась вперёд и вонзила свой клинок в самое, как ей казалось, уязвимое место – наполненную кровью толстую поверхностную вену на шее. Вот же ещё одна игла, вот, вошла глубоко под шкуру! Давай же, сдохни!
Зверь взревел и развернулся вполоборота на источник боли, и последний луч заката отразился в его зрачках. Но движениям махайрода уже недоставало прежней прыти, яд начал свою разрушительную работу. Тем не менее, прыти хватило, чтобы достать когтями левый бок эльфийки.
Обжигающая боль, сырое тепло под рубахой, собственный крик, сливающийся с рыком твари…
Это не помешало Нейл рвануть на себя клинок и снова вонзить его – с другой стороны шеи. Ещё одна струя тёмной крови, стекленеющий взгляд махайрода. Леди Киларден, почти торжествуя, сделала шаг назад. Она сумеет перевязать рану, разведёт костёр, переночует в лесу, а завтра доберётся в Ллос-Хендж. Она же не изнеженная Светлая, она жрица Паучьей Королевы!..
Но что это? Почему ноги уходят в пустоту?! Животное рухнуло всей своей массой на предполагаемую добычу, и оба они – зверь и эльфийка, – неожиданно провалились куда-то вглубь, как будто разверзлась земная твердь, провалились в сопровождении громкого треска сучьев!
Идеально замаскированная ловчая яма каким-то образом не поглотила Нейл и махайрода сразу, в начале короткой схватки. Теперь это упущение было исправлено… Внизу ждали заострённые деревянные колья, и один из них распорол Нейл левое бедро. Эльфийка едва не потеряла сознание от боли, будучи, к тому же, частично придавлена массой туши умирающего зверя. Невероятным усилием, удесятерённым страхом, болью и яростью, она смогла спихнуть с себя тяжеленное тело махайрода и отползти к стене ямы.
Нейл начало знобить, и в этой судорожной тряске она едва не откусила себе язык – так стучали зубы. Даже в кромешной тьме упавшей на лес осенней ночи она смогла осмотреть рану на бедре и поняла – деревянный кол сделал то, что оказалось не под силу хищному зверю. С такой раной не выбраться из ямы без помощи, а помощи ждать не приходится. Если бы Коротышка сбежал, то направился бы прямиком домой, в храмовый Хендж, а уж там-то поняли бы, что осёдланный конь вернулся без всадницы неспроста.
