Наталья Ракшина
НОВЫЙ ГОД ДЛЯ ДОМОФЕЯ
Бонусный рассказ к роману «Пыль всех дорог»
Если вы думаете, что хозяйственная магия и симбиоз с человеческим жильём – забава, с который любой домофей справляется по щелчку когтистых пальчиков, то вы глубоко заблуждаетесь! Это искусство, это песня, это взаимная великая любовь!
Ну, или хотя бы не хухры-мухры. В общем, проникнитесь крутизной момента и снимите шляпы, у кого они есть!
Носитель хозяйственной магии на Земле-матушке (по крайней мере, в нашей ветке Мультивселенной) – домофей по имени Диген, который до поры до времени проживал тут под опекой научного отдела ФСБ Пермского края в гордом одиночестве. Зачем он сюда сунулся? Да очень просто: остался без хозяина и дома, и решился на поступок немыслимый – рвануть вслед за той, которая должна была стать жертвой в чужой интриге, но осталась жива, спасла королевство Озёрный Дом, да ещё и домой смогла вырваться, на Землю. За Мариной Скворцовой! И всё у Дигена получилось…
Жил домофей – не тужил, обзавёлся собственным бизнесом в виде бывшей убыточной пельменной, а ныне – процветающего ресторана в центре города. Пробовал на прочность нервишки своего куратора – майора Ковалёва, доводил до белого каления доктора Марка, отказываясь сдавать на анализы баночки с биологическими субстанциями, а порой ухитрялся вывести из себя даже терпеливого и спокойного Альберта Ивановича, заведующего лабораторией ментального трекинга (хотя Альберт Иванович – сама доброта!). Лаборатория-то не так проста, она занимается вопросами перемещения между реальностями трёх параллельных миров, а её заведующий – самый настоящий бродяга, рождённый за гранью, отделяющей один отсек Мультивселенной от другого…
Облик домофея, конечно, для жителей Перми был бы слишком экзотичен. «Эсбэшники» ему и прозвище дали, Ушастый Йода, так что впечатление составить можно! А потому жил и работал Диген с помощью наведения магической личины того, у кого прихватизировал пельменную, программиста Кости Шехирева. Оба были довольны изменениями в жизни, но жизнь, как известно, штука сложная и непредсказуемая, и она в очередной раз совершила кульбит, перемешав и опрокинув то, что казалось незыблемым.
Лаборатория как-то внезапно оказалась не у дел, потому что одно за другим случились некоторые важные события… Первое: в Пермь занесло черноволосую и желтоглазую девицу из будущего, которой на свете и в помине быть не могло, потому что она вообще не родилась! Второе: у времени и межмирового пространства, буфера, нашлись хозяева, которые любят калечить чужие тела, вживлять в них непонятные штуки, а потом – загребать жар столь же чужими руками, подчищая за собой фэйки, ошибки, сбои во временных контурах. Третье: майор Ковалёв и Марина Скворцова оказались в самой в гуще целого каскада происшествий, не без домофея, естественно. Четвёртое: пришлось спасать… не только загадочную девицу, но и целую ветку будущего, и не без потерь. Пятое: «полицейский беспредельщик» Ковалёв плюнул на всё и остался с ней, черноволосой и желтоглазой, девицей из будущего – чуть ли не у Приходящего в… где?! Это на Земле говорят «у чёрта на куличках», а в мире Лангато принято поминать конкретную часть тела нехорошего божества, так что не смущайтесь, всё в рамках привычной аутентичной лексики. Ковалёв ушёл за грань, разделяющую миры, навсегда – потому что устойчивые связи превратились в пыль из-за устроенного хозяевами времени межмирового взрыва, а домофей…
…домофей вернулся в Пермь, да не один, а с зазнобой по имени Нори, которая его теперь пилит, как любая жена, имеющая права на вынос мозга супругу:
– Диген! Уже август! Пора открыть запись на новогодние корпоративы!
– Диген!! Мне кажется, я беременна, а ты меня опять расстраиваешь!
– Диген!!! Я не беременна, но это может случиться в любой момент, а скверное расположение духа плохо скажется на нашем дитятке!
– Диген!!!! Я ничего не понимаю в человеческих праздниках, но если у всех людей дома должна быть ёлка в конце декабря, то мы не хуже! Хочу большую, в полтора метра высотой!
Ну да, если в тебе росточка шестьдесят сантиметров, то и метровая искусственная ель кажется гигантской! Нори быстро освоилась с Интернетом, заказывая по каталогам детские платьица и перешивая их для себя, любимой, превращая в элегантные наряды – ведь не зря же она следила за порядком в королевской гардеробной во дворце, навыки и опыт-то имеются! С магической личиной для выхода домофейки в свет было гораздо труднее, потому как отыскать надо было «пару» для настоящего Кости Шехирева, перешедшего на максимально закрытый образ жизни. Так что личину-прикрытие для малышки Нори создавали искусственную, сборную, по десятку дамских фотографий. В итоге получилась среднестатистическая тридцатилетняя с виду барышня, в меру упитанная, не самая хорошенькая, но и не уродина.
– Сойдёт. – Великодушно кивнула супруга Дигена. – В конце концов, все вы, люди, на одно лицо.
На том и порешили.
В человеческих праздниках домофей и сам разбирался не всегда, путая День ВДВ с Днём пограничника, но уж Новый год – это святое! Шалуну нравилось всё – грохот салютов, атмосфера безделья, праздности и напрасной траты времени и сил на поедание вкусностей, куча нужных и ненужных подарков, дурацкие, надоевшие всем концерты по телевизору с одними и теми же физиономиями на каждом канале. Ох, пронюхали бы обладатели этих физиономий, какие комментарии откалывает Диген по поводу их нетленного творчества… Но знаменитости не были в курсе, и хвала Знающему.
Диген был в восторге от уличного убранства, нарядных сверкающих витрин магазинов и кафе, ледовых городков, по вечерам подсвеченных праздничной иллюминацией. В Озёрном Доме конец года наступал осенью, когда заканчивали сбор урожая, но в ту пору у домофея, живущего в уединённом лесном домике старого мага, не было возможностей наслаждаться празднествами, ибо хозяин его избегал шумных развлечений. Всё изменилось на Земле, и домофей с удовольствием принял это изменение.
Правда, нынешний Новый год был особенным – без «товарища начальника», майора Ковалёва, но с полной неопределённостью для деятельности Альберта Ивановича Таипова. Да, перемещения между мирами стали невозможны, чем же сейчас будет заниматься закрытая, на всю голову секретная лаборатория, расположенная в неприметном здании за «колючкой», что близ курорта Усть-Качка?.. Пока что писались отчёты, закрывались программы, осваивались (читай – проедались) последние гранты и средства, научный отдел дружно «чесал репу» в недоумении, потому что руководство спецслужб не понимало – двадцать лет работали-работали, а потом – хрясь, и нету перспектив освоения соседней реальности?! Это как, отмашку никто не давал, никто не разрешал! К тому же, домофеев теперь на Земле двое, а ну как начнут размножаться, тут и один-то нервы треплет, хоть портрет Путина из кабинета выноси!
Зато второй представитель чуждого биологического вида, то есть, представительница, оказалась гораздо приятнее в обхождении, нежели небезызвестный Ушастый Йода, не требовала орденов, полноценного российского паспорта и прочих разнообразных благ, так что на счёт поведения Нори начальство могло быть более-менее спокойно.
Радовало и то, что всякого рода «союзнички» по обе стороны океана столь же рьяно чесали репу, теряя финансирование и спешно сворачивая дорогостоящие проекты. Не нам – так и не вам, и хорошо.
Начальство смирилось, также потихоньку готовясь свернуть секретный проект. Учёным место найдётся в других сферах деятельности, чай, не девяностые нынче, науку не обидим! Маги? О, их-то точно пристроим, поле непаханое, полезность немереная. Все под присмотром, естественно. Вот только как классифицировать пропажу майора Ковалёва?!
– Погиб при исполнении?!
Да нет, теоретически жив-здоров, вот и Альберт Иванович подтверждает, а ему-то доверять можно.
Но человек просто пропал. Из родни у него – только старшая сестра, Евгения, в Омске – и всё, и с ней-то разговор был, был, когда та начала разыскивать не выходившего на связь Ковалёва. Конечно, сказали ей совсем другое, взяли подпись о «неразглашении» и не дали увидеться с теми, кто мог бы ситуацию прояснить хотя бы примерно…
Но поверит ли обычная женщина в том что её брат находится сейчас за невидимой стеной из элементарных частиц, раскиданных в межмировом вакууме? И ушёл брат туда добровольно, потому что… полюбил девушку.
Это всё лирика, чуждая начальству. Оно свою функцию выполнило, как умело. А Анна Смурова, в девичестве – Ковалёва, уехала к себе, в Омск, так толком и не поняв – за здравие брата свечу поставить в храме или же пора заказывать панихиду за упокой.
Так что тянулась вся эпопея с закрытием лаборатории уже многие месяцы. А Диген…
Диген захандрил.
Что, что было не так в его жизни, наполненной магией, удивительными блюдами молекулярной кухни, собственным любимым бизнесом, ворчливой, но от этого не менее любимой и желанной ушастенькой Нори с когтистыми лапками и очаровательными лупастенькими глазками, в которые неромантичный с виду домофей мог глядеть часами? Что не так?
Да многое. Диген терял чувство полезности и нужности. Любому домофею необходим не только дом, но и хозяин при нём! Или хозяйка. И что? Ллид Мариен (она же Марина, бывшая Скворцова, теперь Жаровская) – счастлива в новом браке, у её дочурки, Даши–Зайчонка теперь аж два папы, и второй папа (тут мнение Дигена совпадало с мнением ллид Мариен) куда заботливее и нежнее первого. Так что у прежней хозяйки жизнь кипит ключом, спасибо, хоть Мариен не забывает, навещает вместе с Дашей. Ковалёв… а, не будем грустить, у него должно быть всё круто: и красавица Тха-Сае, и консультант по адаптации в новом мире, наёмница Аиса. Но домофею остро не хватало «полицейского беспредельщика», с которым и шуткой сейчас не перекинешься, а новый куратор от научного отдела тупит в ответ на шутки, как и доктор Марк. Мало того, в разведчики Дигена тоже никто брать не торопится, а резидент из него вышел бы похлеще Штирлица! Домофей ведь может договориться с любым домом – от квартирки в «человейнике» на тридцать этажей до хранилища документов в каком-нибудь другом доме, да хоть в Белом за океаном! И где заинтересованность со стороны особых служб?!
Так ворчал себе под нос домофей, грустя в своём кабинетике в недрах ресторана «Микс». Рядом привычно гудела кофе-машина, которая ежедневно обеспечивала владельца ресторана литрами волшебного напитка и поглощала изрядную статью семейно-ресторанного бюджета. Экономная Нори давно бы её прикрыла, да слабость к кофе имела не меньшую, чем Диген. Должны же быть у домофеев слабости!
Кроме Дигена, в кабинете находился ещё и Витёк Полянский, тот самый маг-самоучка, что принял самое живое участие в последних совместных приключениях Ковалёва и компании. Витя, хоть и студент, к вечно голодному сословию собратьев не относился. Во-первых, у него было определённое трудоустройство в закрытой конторе с кое-какой денежкой по итогу выполнения неких работ, а во-вторых, домофей никогда не скупился на вкусности для своих друзей, к которым причислял и Витю.
Сейчас, в час пополудни тридцать первого декабря, друзья сидели в кабинетике и мирно допивали кофеёк, ностальгируя по недавнему боевому прошлому и приукрашивая его мелкими, несуществующими, но очень достоверными деталями, а потом ловя друг друга на эпическом вранье.
В ресторане заканчивался сеанс спецобслуживания: детский утренник, ценник за который в самое-самое предпраздничное время могли потянуть разве что особые, состоятельные клиенты. Через час-другой Дигену пора было закрываться, с шутками и прибаутками поздравлять персонал «с наступающим» (все были довольны и так, ибо премию получили неплохую), а потом – бежать домой, сбрасывать магическую личину и готовиться к встрече Нового год вдвоём с Нори. Ресторан должен был открыться третьего января. Дигену дико нравилось словосочетание «акула капитала», которым наградил его доктор Марк, но капиталистом он был умеренным и персонал свой холил и лелеял, давая отдохнуть в праздники, пусть даже ценой некоторого ущерба выручке.
В общем, приятели продолжали подкалывать друг друга в предпраздничной атмосфере, покуда не выдохлись:
– Да если бы не моя магия, где бы ты был?! – фыркал Витя.
– Если бы не твоя магия, – парировал Ушастый Йода, – сел бы ты в места не столь отдалённые… за ментальные экскурсии в чужую реальность!
– Нету такой статьи в «У-Ка», – прозвучало в ответ, – так что нечего меня пугать!
Домофей собрался было выдать в ответ особо едкую остроту, касающуюся специально придуманных статей упомянутого Уголовного Кодекса, но шум за дверью заставил его насторожиться. В шуме участвовал топот и голоса, мужской и женский (точнее, не то, чтоб женский, а какой-то девчачий). Первый принадлежал администратору зала, представительному и энергичному Максиму Павловичу, убеждающему кого-то своим мягким и вкусным баритоном:
– Да поймите, милая девушка! Туда нельзя! Врываетесь, хамите! Я сейчас просто вызову полицию, давайте не будем портить друг другу и посетителям праздничный настрой!
– Иди ты! – звонко выдал трель девчачий голос. – Я сказала, мне нужен этот… владелец, хозяин вашего… притона!
Реакция Максима Павловича едва ли не снесла стенку волной праведного гнева:
– Да… Что такое? «Притон»?! Да вы что себе позволяете! Да вы…
Настороженный Диген и Витя – они не успели сделать ничего, даже обменяться взглядами, а уж тем более что-то предпринять.
Дверь в кабинетик распахнулась с грохотом, как будто её вышибли ногой. По всей видимости, так оно и было. На пороге возникла обладательница звонкого голоса: высокенькая такая девчуля, сероглазая, с острым нахальным носом и коротенькой, под мальчика, стрижкой светло-русых волос. Уши, ноздри, а также брови девчули были обильно украшены пирсингом, серые глазищи – подведены чёрным боевым карандашом, губы изрядно напомажены чем-то не менее чёрным, да ещё и с багровым отливом, аж жуть берёт. Ну, неформальная девчуля, с кем не бывает!
Одежда была под стать раскрасу и пирсингу: короткий чёрный пуховик с капюшоном, потёртые, в заплатах, лампасах и цепях, ультрамодные джинсы, а на ногах – да, именно пинком одного из этих мощных мужских ботинок-«катерпиллеров» деваха пыталась нанести урон кабинетной двери.
Витя Полянский невольно залюбовался девчулей, хотя такие боевые особы его обычно не привлекали. Но где-то он её лицо видел… где-то зацепило… Нет, не может быть, что за наваждение?!
А Диген-Шехирев только снял очки с носа (не нужны ему они, это ж бутафория!), потёр переносицу и встал из-за стола:
– Откуда такая горячая? Чего двери портишь, дылда?
С нагловатой молодёжью острый и бойкий на язык иномирянин не церемонился. Удивительно, но такое обхождение никогда не приводило к неприятным последствиям. Драпали от превратившегося из неприметного мужичка в маленькое чудище хулиганы, – да, было дело… Потом специалисты по безопасности вычищали из соцсетей соответствующие видеоматериалы: ушастый недомерок полквартала гнался за двумя любителями ночной наживы, метко швыряясь наспех собранным содержимым мусорной урны и громко распевая из репертуара своей любимой группы:
НОВЫЙ ГОД ДЛЯ ДОМОФЕЯ
Бонусный рассказ к роману «Пыль всех дорог»
Если вы думаете, что хозяйственная магия и симбиоз с человеческим жильём – забава, с который любой домофей справляется по щелчку когтистых пальчиков, то вы глубоко заблуждаетесь! Это искусство, это песня, это взаимная великая любовь!
Ну, или хотя бы не хухры-мухры. В общем, проникнитесь крутизной момента и снимите шляпы, у кого они есть!
Носитель хозяйственной магии на Земле-матушке (по крайней мере, в нашей ветке Мультивселенной) – домофей по имени Диген, который до поры до времени проживал тут под опекой научного отдела ФСБ Пермского края в гордом одиночестве. Зачем он сюда сунулся? Да очень просто: остался без хозяина и дома, и решился на поступок немыслимый – рвануть вслед за той, которая должна была стать жертвой в чужой интриге, но осталась жива, спасла королевство Озёрный Дом, да ещё и домой смогла вырваться, на Землю. За Мариной Скворцовой! И всё у Дигена получилось…
Жил домофей – не тужил, обзавёлся собственным бизнесом в виде бывшей убыточной пельменной, а ныне – процветающего ресторана в центре города. Пробовал на прочность нервишки своего куратора – майора Ковалёва, доводил до белого каления доктора Марка, отказываясь сдавать на анализы баночки с биологическими субстанциями, а порой ухитрялся вывести из себя даже терпеливого и спокойного Альберта Ивановича, заведующего лабораторией ментального трекинга (хотя Альберт Иванович – сама доброта!). Лаборатория-то не так проста, она занимается вопросами перемещения между реальностями трёх параллельных миров, а её заведующий – самый настоящий бродяга, рождённый за гранью, отделяющей один отсек Мультивселенной от другого…
Облик домофея, конечно, для жителей Перми был бы слишком экзотичен. «Эсбэшники» ему и прозвище дали, Ушастый Йода, так что впечатление составить можно! А потому жил и работал Диген с помощью наведения магической личины того, у кого прихватизировал пельменную, программиста Кости Шехирева. Оба были довольны изменениями в жизни, но жизнь, как известно, штука сложная и непредсказуемая, и она в очередной раз совершила кульбит, перемешав и опрокинув то, что казалось незыблемым.
Лаборатория как-то внезапно оказалась не у дел, потому что одно за другим случились некоторые важные события… Первое: в Пермь занесло черноволосую и желтоглазую девицу из будущего, которой на свете и в помине быть не могло, потому что она вообще не родилась! Второе: у времени и межмирового пространства, буфера, нашлись хозяева, которые любят калечить чужие тела, вживлять в них непонятные штуки, а потом – загребать жар столь же чужими руками, подчищая за собой фэйки, ошибки, сбои во временных контурах. Третье: майор Ковалёв и Марина Скворцова оказались в самой в гуще целого каскада происшествий, не без домофея, естественно. Четвёртое: пришлось спасать… не только загадочную девицу, но и целую ветку будущего, и не без потерь. Пятое: «полицейский беспредельщик» Ковалёв плюнул на всё и остался с ней, черноволосой и желтоглазой, девицей из будущего – чуть ли не у Приходящего в… где?! Это на Земле говорят «у чёрта на куличках», а в мире Лангато принято поминать конкретную часть тела нехорошего божества, так что не смущайтесь, всё в рамках привычной аутентичной лексики. Ковалёв ушёл за грань, разделяющую миры, навсегда – потому что устойчивые связи превратились в пыль из-за устроенного хозяевами времени межмирового взрыва, а домофей…
…домофей вернулся в Пермь, да не один, а с зазнобой по имени Нори, которая его теперь пилит, как любая жена, имеющая права на вынос мозга супругу:
– Диген! Уже август! Пора открыть запись на новогодние корпоративы!
– Диген!! Мне кажется, я беременна, а ты меня опять расстраиваешь!
– Диген!!! Я не беременна, но это может случиться в любой момент, а скверное расположение духа плохо скажется на нашем дитятке!
– Диген!!!! Я ничего не понимаю в человеческих праздниках, но если у всех людей дома должна быть ёлка в конце декабря, то мы не хуже! Хочу большую, в полтора метра высотой!
Ну да, если в тебе росточка шестьдесят сантиметров, то и метровая искусственная ель кажется гигантской! Нори быстро освоилась с Интернетом, заказывая по каталогам детские платьица и перешивая их для себя, любимой, превращая в элегантные наряды – ведь не зря же она следила за порядком в королевской гардеробной во дворце, навыки и опыт-то имеются! С магической личиной для выхода домофейки в свет было гораздо труднее, потому как отыскать надо было «пару» для настоящего Кости Шехирева, перешедшего на максимально закрытый образ жизни. Так что личину-прикрытие для малышки Нори создавали искусственную, сборную, по десятку дамских фотографий. В итоге получилась среднестатистическая тридцатилетняя с виду барышня, в меру упитанная, не самая хорошенькая, но и не уродина.
– Сойдёт. – Великодушно кивнула супруга Дигена. – В конце концов, все вы, люди, на одно лицо.
На том и порешили.
В человеческих праздниках домофей и сам разбирался не всегда, путая День ВДВ с Днём пограничника, но уж Новый год – это святое! Шалуну нравилось всё – грохот салютов, атмосфера безделья, праздности и напрасной траты времени и сил на поедание вкусностей, куча нужных и ненужных подарков, дурацкие, надоевшие всем концерты по телевизору с одними и теми же физиономиями на каждом канале. Ох, пронюхали бы обладатели этих физиономий, какие комментарии откалывает Диген по поводу их нетленного творчества… Но знаменитости не были в курсе, и хвала Знающему.
Диген был в восторге от уличного убранства, нарядных сверкающих витрин магазинов и кафе, ледовых городков, по вечерам подсвеченных праздничной иллюминацией. В Озёрном Доме конец года наступал осенью, когда заканчивали сбор урожая, но в ту пору у домофея, живущего в уединённом лесном домике старого мага, не было возможностей наслаждаться празднествами, ибо хозяин его избегал шумных развлечений. Всё изменилось на Земле, и домофей с удовольствием принял это изменение.
Правда, нынешний Новый год был особенным – без «товарища начальника», майора Ковалёва, но с полной неопределённостью для деятельности Альберта Ивановича Таипова. Да, перемещения между мирами стали невозможны, чем же сейчас будет заниматься закрытая, на всю голову секретная лаборатория, расположенная в неприметном здании за «колючкой», что близ курорта Усть-Качка?.. Пока что писались отчёты, закрывались программы, осваивались (читай – проедались) последние гранты и средства, научный отдел дружно «чесал репу» в недоумении, потому что руководство спецслужб не понимало – двадцать лет работали-работали, а потом – хрясь, и нету перспектив освоения соседней реальности?! Это как, отмашку никто не давал, никто не разрешал! К тому же, домофеев теперь на Земле двое, а ну как начнут размножаться, тут и один-то нервы треплет, хоть портрет Путина из кабинета выноси!
Зато второй представитель чуждого биологического вида, то есть, представительница, оказалась гораздо приятнее в обхождении, нежели небезызвестный Ушастый Йода, не требовала орденов, полноценного российского паспорта и прочих разнообразных благ, так что на счёт поведения Нори начальство могло быть более-менее спокойно.
Радовало и то, что всякого рода «союзнички» по обе стороны океана столь же рьяно чесали репу, теряя финансирование и спешно сворачивая дорогостоящие проекты. Не нам – так и не вам, и хорошо.
Начальство смирилось, также потихоньку готовясь свернуть секретный проект. Учёным место найдётся в других сферах деятельности, чай, не девяностые нынче, науку не обидим! Маги? О, их-то точно пристроим, поле непаханое, полезность немереная. Все под присмотром, естественно. Вот только как классифицировать пропажу майора Ковалёва?!
– Погиб при исполнении?!
Да нет, теоретически жив-здоров, вот и Альберт Иванович подтверждает, а ему-то доверять можно.
Но человек просто пропал. Из родни у него – только старшая сестра, Евгения, в Омске – и всё, и с ней-то разговор был, был, когда та начала разыскивать не выходившего на связь Ковалёва. Конечно, сказали ей совсем другое, взяли подпись о «неразглашении» и не дали увидеться с теми, кто мог бы ситуацию прояснить хотя бы примерно…
Но поверит ли обычная женщина в том что её брат находится сейчас за невидимой стеной из элементарных частиц, раскиданных в межмировом вакууме? И ушёл брат туда добровольно, потому что… полюбил девушку.
Это всё лирика, чуждая начальству. Оно свою функцию выполнило, как умело. А Анна Смурова, в девичестве – Ковалёва, уехала к себе, в Омск, так толком и не поняв – за здравие брата свечу поставить в храме или же пора заказывать панихиду за упокой.
Так что тянулась вся эпопея с закрытием лаборатории уже многие месяцы. А Диген…
Диген захандрил.
***
Что, что было не так в его жизни, наполненной магией, удивительными блюдами молекулярной кухни, собственным любимым бизнесом, ворчливой, но от этого не менее любимой и желанной ушастенькой Нори с когтистыми лапками и очаровательными лупастенькими глазками, в которые неромантичный с виду домофей мог глядеть часами? Что не так?
Да многое. Диген терял чувство полезности и нужности. Любому домофею необходим не только дом, но и хозяин при нём! Или хозяйка. И что? Ллид Мариен (она же Марина, бывшая Скворцова, теперь Жаровская) – счастлива в новом браке, у её дочурки, Даши–Зайчонка теперь аж два папы, и второй папа (тут мнение Дигена совпадало с мнением ллид Мариен) куда заботливее и нежнее первого. Так что у прежней хозяйки жизнь кипит ключом, спасибо, хоть Мариен не забывает, навещает вместе с Дашей. Ковалёв… а, не будем грустить, у него должно быть всё круто: и красавица Тха-Сае, и консультант по адаптации в новом мире, наёмница Аиса. Но домофею остро не хватало «полицейского беспредельщика», с которым и шуткой сейчас не перекинешься, а новый куратор от научного отдела тупит в ответ на шутки, как и доктор Марк. Мало того, в разведчики Дигена тоже никто брать не торопится, а резидент из него вышел бы похлеще Штирлица! Домофей ведь может договориться с любым домом – от квартирки в «человейнике» на тридцать этажей до хранилища документов в каком-нибудь другом доме, да хоть в Белом за океаном! И где заинтересованность со стороны особых служб?!
Так ворчал себе под нос домофей, грустя в своём кабинетике в недрах ресторана «Микс». Рядом привычно гудела кофе-машина, которая ежедневно обеспечивала владельца ресторана литрами волшебного напитка и поглощала изрядную статью семейно-ресторанного бюджета. Экономная Нори давно бы её прикрыла, да слабость к кофе имела не меньшую, чем Диген. Должны же быть у домофеев слабости!
Кроме Дигена, в кабинете находился ещё и Витёк Полянский, тот самый маг-самоучка, что принял самое живое участие в последних совместных приключениях Ковалёва и компании. Витя, хоть и студент, к вечно голодному сословию собратьев не относился. Во-первых, у него было определённое трудоустройство в закрытой конторе с кое-какой денежкой по итогу выполнения неких работ, а во-вторых, домофей никогда не скупился на вкусности для своих друзей, к которым причислял и Витю.
Сейчас, в час пополудни тридцать первого декабря, друзья сидели в кабинетике и мирно допивали кофеёк, ностальгируя по недавнему боевому прошлому и приукрашивая его мелкими, несуществующими, но очень достоверными деталями, а потом ловя друг друга на эпическом вранье.
В ресторане заканчивался сеанс спецобслуживания: детский утренник, ценник за который в самое-самое предпраздничное время могли потянуть разве что особые, состоятельные клиенты. Через час-другой Дигену пора было закрываться, с шутками и прибаутками поздравлять персонал «с наступающим» (все были довольны и так, ибо премию получили неплохую), а потом – бежать домой, сбрасывать магическую личину и готовиться к встрече Нового год вдвоём с Нори. Ресторан должен был открыться третьего января. Дигену дико нравилось словосочетание «акула капитала», которым наградил его доктор Марк, но капиталистом он был умеренным и персонал свой холил и лелеял, давая отдохнуть в праздники, пусть даже ценой некоторого ущерба выручке.
В общем, приятели продолжали подкалывать друг друга в предпраздничной атмосфере, покуда не выдохлись:
– Да если бы не моя магия, где бы ты был?! – фыркал Витя.
– Если бы не твоя магия, – парировал Ушастый Йода, – сел бы ты в места не столь отдалённые… за ментальные экскурсии в чужую реальность!
– Нету такой статьи в «У-Ка», – прозвучало в ответ, – так что нечего меня пугать!
Домофей собрался было выдать в ответ особо едкую остроту, касающуюся специально придуманных статей упомянутого Уголовного Кодекса, но шум за дверью заставил его насторожиться. В шуме участвовал топот и голоса, мужской и женский (точнее, не то, чтоб женский, а какой-то девчачий). Первый принадлежал администратору зала, представительному и энергичному Максиму Павловичу, убеждающему кого-то своим мягким и вкусным баритоном:
– Да поймите, милая девушка! Туда нельзя! Врываетесь, хамите! Я сейчас просто вызову полицию, давайте не будем портить друг другу и посетителям праздничный настрой!
– Иди ты! – звонко выдал трель девчачий голос. – Я сказала, мне нужен этот… владелец, хозяин вашего… притона!
Реакция Максима Павловича едва ли не снесла стенку волной праведного гнева:
– Да… Что такое? «Притон»?! Да вы что себе позволяете! Да вы…
Настороженный Диген и Витя – они не успели сделать ничего, даже обменяться взглядами, а уж тем более что-то предпринять.
Прода от 06.02.2021, 11:02
Дверь в кабинетик распахнулась с грохотом, как будто её вышибли ногой. По всей видимости, так оно и было. На пороге возникла обладательница звонкого голоса: высокенькая такая девчуля, сероглазая, с острым нахальным носом и коротенькой, под мальчика, стрижкой светло-русых волос. Уши, ноздри, а также брови девчули были обильно украшены пирсингом, серые глазищи – подведены чёрным боевым карандашом, губы изрядно напомажены чем-то не менее чёрным, да ещё и с багровым отливом, аж жуть берёт. Ну, неформальная девчуля, с кем не бывает!
Одежда была под стать раскрасу и пирсингу: короткий чёрный пуховик с капюшоном, потёртые, в заплатах, лампасах и цепях, ультрамодные джинсы, а на ногах – да, именно пинком одного из этих мощных мужских ботинок-«катерпиллеров» деваха пыталась нанести урон кабинетной двери.
Витя Полянский невольно залюбовался девчулей, хотя такие боевые особы его обычно не привлекали. Но где-то он её лицо видел… где-то зацепило… Нет, не может быть, что за наваждение?!
А Диген-Шехирев только снял очки с носа (не нужны ему они, это ж бутафория!), потёр переносицу и встал из-за стола:
– Откуда такая горячая? Чего двери портишь, дылда?
С нагловатой молодёжью острый и бойкий на язык иномирянин не церемонился. Удивительно, но такое обхождение никогда не приводило к неприятным последствиям. Драпали от превратившегося из неприметного мужичка в маленькое чудище хулиганы, – да, было дело… Потом специалисты по безопасности вычищали из соцсетей соответствующие видеоматериалы: ушастый недомерок полквартала гнался за двумя любителями ночной наживы, метко швыряясь наспех собранным содержимым мусорной урны и громко распевая из репертуара своей любимой группы:
