«Видела бы ты страшных и непонятных! – не без гордости подумал Павел. – Недавно вот монстров заказывали…»
– Так я умеренно страшный. Зовут меня Идолище. Я перевоспитан на хорошего, но внешность изменить, сама понимаешь, не так просто!
Со стороны гардероба раздался другой голос, мальчишеский:
– Как же, перевоспитан! Ты себя в зеркало видел?
Через гардеробную стойку перескочил черноволосый пацан, одетый в мантию Гарри Поттера. Да и выглядел мальчишка похоже на Гарри, начиная от стрижки и заканчивая очками. Леденцовая палочка и у него имелась, а возраст… Наверное, десять – одиннадцать лет.
– Привет, я Сашка. Эта розовая фифа – Юля.
– Я не фифа! – надулась розовая Юля и собралась зареветь.
– Не фифа, ладно! На, забирай мой леденец!
После такого отступного девочка восторженно умолкла и села на металлическое кресло.
– Ещё именинники? – деловито спросил Паша.
– Ща подтянутся! – успокоил пацан. – А нам говорили, клоуны будут…
– Считай, я один. На все руки клоун.
Лёгкие шаги, потом – топот вперемешку со смехом. В полутёмный приёмный покой вбежали двое: почти взрослая девчонка, все пятнадцать, с боевым раскрасом мордашки и в костюме… э–э–э… женщины-кошки, с обтянутыми несовершеннолетними округлостями, а за ней, запыхавшись, кроха четырёх – пяти лет, босиком, вся в белом, блестящем и зефирном, то ли в платье, то ли в облачке. А над пушистой золотистой головкой – звёздочки по кругу, да на таких тонюсеньких проволочках, что их и не видно!
Это…ангел, решил Паша. Кроме того, намётанным аниматорским глазом он оценил всю эту детскую амуницию и понял, что костюмчики не просто дорогие, а сшиты явно на заказ, в каком-то ателье. Подогнан каждый сантиметр, виртуозно обработан каждый шов, не торчит ни одна нитка. Это вам не китайский ширпотреб, а штучная работа!
Похоже, разодетая детская братия набежала из каких-то элитных платных палат, иначе и быть не может. Так… Где визитки-то, Павел Юрьевич?! Вот они, родимые, завсегда во внутреннем кармашке! Если детишкам развлекуха понравится, визиточки перекочуют в их маленькие ручонки, а родители, глядишь, потом узнают всё и «Сказку» закажут уже за денежку…
Спасибо, дядя дворник!
– Давайте знакомиться! – бодро объявил Паша. – Юленьку и Сашу я уже знаю, а вы, барышни?..
– Жизель! – заявила обтянутая латексом несовершеннолетняя кошка и хлопнула надутым пузырём жевательной резинки.
«Вот имечко! Врёт поди!»
– А ты? – Наклонился парень к зефирному ангелу.
Та потупила глазки, дёрнула плечиками, ковырнула пальчиком в носу, но ничего не ответила.
– Ну, если стесняешься, не говори. – Разрешил Паша. – Босиком не замёрзнешь?
Ангел покачал золотистой головкой и опять потупился.
Пора начинать, пока все не закисли!
– Итак, друзья, мы собрались тут по крайне торжественному поводу! Дни рождения, сразу четыре! Тебе? – хлопок в ладоши и воздушный поцелуй Жизели.
– Четырнадцать… – вяло выдавила Жизель.
– Тебе?..
Розовая фифа Юля шмыгнула носом:
– Во-о-осемь.
– Тебе?..
Гарри Поттер, он же Саша, фыркнул:
– Девять.
– О! Здоров мужик, а я думал, одиннадцать!
Грубая лесть сработала. Сашка приосанился и победоносно посмотрел на девчачью группу.
– Тебе?..
Звёздочки над головой дрогнули, и ответом было молчание.
– Ей четыре…– прошептал Сашка, подмигивая через бутафорские очки.
– Прекрасный возраст! Давайте веселиться!
И они веселились. Час, а может, больше! Даже Жизель, свысока поглядывающая на всех в своём кошачьем костюме из латекса. Паша Стрельцов не зря собирался стать звездой анимации в дорогих отелях, дело он своё знал и чувствовал себя, как рыба в воде. Он всё представил в лицах один-одинёшенек, выдав самый настоящий спектакль на тему победы над Идолищем Поганым. Сашка хохотал во всё горло, пританцовывая в своей хогвардской мантии; феечка Юля от души хлопала в ладоши; снисходительную улыбку Жизель можно было расценивать, как похвалу от самого Станиславского, а безымянная босая девочка-ангел перестала ковырять в носу и восхищённо смотрела на ужимки Идолища.
А потом вдруг…
– Мама пекла мне на день рождения самый лучший торт со сливками… – задумчиво и мечтательно протянула Юля. – Самый лучший…
– Торт – фигня! – Сашка плюхнулся на металлическое кресло. – Меня ждал огромный набор «лего», да что бы ты в этом понимала!
Погасла улыбка на лице Жизель.
– Торты, лего… Отмечали бы днюху в детдоме хоть раз, так узнали бы…
И только зефирный ангел продолжал болтать босыми ножками, выжидательно смотря на Пашу.
Тот снял свой басмаческий колпак и утёр вспотевший лоб.
– Ребята, не переживайте так! Скоро поправитесь, выпишут вас по домам, и следующие днюхи будут, как надо! Кстати, поделитесь, кто чем болеет. Я в детстве любил хвастаться болячками, когда сидел дома зимой, а все остальные вынуждены были ходить в школу!
Пауза. И тут, в едком металлическом свете люминесцентных ламп, закреплённых на стене, на Пашу снизошло нехорошее озарение: никто из четверых детей тени на пол не отбрасывал.
– Что…– попытался сказать Стрельцов, чувствуя, как пересохло в горле.
Вот его собственная тень на сером бетонном полу! Вот тени от рядов кресел! А где остальные?!
– Отделение пульмонологии. – Недовольным голосом проворчал Сашка. – Зима, отёк лёгких… они делали, что могли, но уже ничего не вышло. Я плохо помню, как пытался уйти.
Под бутафорскими доспехами Пашу пробило ознобом.
– Кардиология… У меня был порок сердца. Говорили, всё будет легко и просто, операция стандартная. – Искусно сделанные крылышки за спиной девочки Юли пришли в движение. – Наркоз не подошёл, бывает…
Жизель стащила с головы шлем с кошачьими ушками, тряхнув иссиня-чёрной гривой роскошных волос.
– Реанимационное отделение. У меня был диабет. Сахар упал, когда девки из выпускной группы меня в туалете заперли. Привезли сюда в коме, когда воспиталка нашла через пять часов. Не откачали.
«Это идиотский розыгрыш! – думал Паша. – Всего лишь розыгрыш. Так не бывает…»
– Иногда бывает. – Подала нежный голос девочка в костюме ангела. – У меня тоже сегодня был бы день рождения, если бы я родилась. Просто у мамы не получилось меня доносить до положенного срока.
Звёздочки над её золотистой кудрявой головкой вспорхнули и завели хоровод, и Паша увидел, что никаких проволочек или других креплений для них не имеется. Звёздочки вели себя совершенно самостоятельно.
– Ты это… Идолище… лицо попроще сделай. – Снова заговорил Сашка. – Ты ж сам спросил, почему мы тут. Теперь знаешь.
Густо подведённые чёрным карандашом веки над восточными глазами Жизель дрогнули.
– Спасибо за представление, правда. Нам … пора.
– Куда? – хрипло спросил Паша.
– Туда. К себе, по отделениям. Хотелось бы, конечно, туда, откуда падает снег, но в другой раз.
Жизель подхватила на руки безымянного ангела.
– Иди, нечего здесь сидеть.
Розовая фея Юля подбежала и сунула в дрожащую руку Паши одну из леденцовых палочек, прижалась на миг щекой…
Хлопнула дверь, и Павел резко обернулся, увидев дворника Егорыча.
– Нашёл я тебе ключ, идём, выпущу страдальца. Смотри, не сигай больше через забор-то!
– А…– начал Паша, собираясь высказать мужичку всё, что думает, но осёкся.
Таяла между пальцев разноцветная леденцовая палочка. Кроме Стрельцова и пожилого дворника Егорыча в приёмном покое не было никого.
– Поздравил малышню? – спокойно спросил дворник. – Вот молодец. Ну, идём, что стоишь-то…
Задыхаясь, Паша вылетел пулей из пропахшего дезинфекцией приёмного покоя, и встал, жадно вдыхая опьяняющий аромат лета, – аромат, полный жизни.
Задрав голову, парень стоял, подставив лицо снегу, летящему в белой июньской ночи. Снег действительно был – тёплый, летний, тополиный.
Живой…
Этот рассказ посвящается всем родителям, которым уже не удастся отметить день рождения своего ребёнка. Верьте!.. Не забывайте!.. Любите!.. И – имейте силы отпустить его туда, откуда падает снег…
Конец. Март 2012, январь 2019, Сургут
– Так я умеренно страшный. Зовут меня Идолище. Я перевоспитан на хорошего, но внешность изменить, сама понимаешь, не так просто!
Со стороны гардероба раздался другой голос, мальчишеский:
– Как же, перевоспитан! Ты себя в зеркало видел?
Через гардеробную стойку перескочил черноволосый пацан, одетый в мантию Гарри Поттера. Да и выглядел мальчишка похоже на Гарри, начиная от стрижки и заканчивая очками. Леденцовая палочка и у него имелась, а возраст… Наверное, десять – одиннадцать лет.
– Привет, я Сашка. Эта розовая фифа – Юля.
– Я не фифа! – надулась розовая Юля и собралась зареветь.
– Не фифа, ладно! На, забирай мой леденец!
После такого отступного девочка восторженно умолкла и села на металлическое кресло.
– Ещё именинники? – деловито спросил Паша.
– Ща подтянутся! – успокоил пацан. – А нам говорили, клоуны будут…
– Считай, я один. На все руки клоун.
Лёгкие шаги, потом – топот вперемешку со смехом. В полутёмный приёмный покой вбежали двое: почти взрослая девчонка, все пятнадцать, с боевым раскрасом мордашки и в костюме… э–э–э… женщины-кошки, с обтянутыми несовершеннолетними округлостями, а за ней, запыхавшись, кроха четырёх – пяти лет, босиком, вся в белом, блестящем и зефирном, то ли в платье, то ли в облачке. А над пушистой золотистой головкой – звёздочки по кругу, да на таких тонюсеньких проволочках, что их и не видно!
Это…ангел, решил Паша. Кроме того, намётанным аниматорским глазом он оценил всю эту детскую амуницию и понял, что костюмчики не просто дорогие, а сшиты явно на заказ, в каком-то ателье. Подогнан каждый сантиметр, виртуозно обработан каждый шов, не торчит ни одна нитка. Это вам не китайский ширпотреб, а штучная работа!
Похоже, разодетая детская братия набежала из каких-то элитных платных палат, иначе и быть не может. Так… Где визитки-то, Павел Юрьевич?! Вот они, родимые, завсегда во внутреннем кармашке! Если детишкам развлекуха понравится, визиточки перекочуют в их маленькие ручонки, а родители, глядишь, потом узнают всё и «Сказку» закажут уже за денежку…
Спасибо, дядя дворник!
– Давайте знакомиться! – бодро объявил Паша. – Юленьку и Сашу я уже знаю, а вы, барышни?..
– Жизель! – заявила обтянутая латексом несовершеннолетняя кошка и хлопнула надутым пузырём жевательной резинки.
«Вот имечко! Врёт поди!»
– А ты? – Наклонился парень к зефирному ангелу.
Та потупила глазки, дёрнула плечиками, ковырнула пальчиком в носу, но ничего не ответила.
– Ну, если стесняешься, не говори. – Разрешил Паша. – Босиком не замёрзнешь?
Ангел покачал золотистой головкой и опять потупился.
Пора начинать, пока все не закисли!
– Итак, друзья, мы собрались тут по крайне торжественному поводу! Дни рождения, сразу четыре! Тебе? – хлопок в ладоши и воздушный поцелуй Жизели.
– Четырнадцать… – вяло выдавила Жизель.
– Тебе?..
Розовая фифа Юля шмыгнула носом:
– Во-о-осемь.
– Тебе?..
Гарри Поттер, он же Саша, фыркнул:
– Девять.
– О! Здоров мужик, а я думал, одиннадцать!
Грубая лесть сработала. Сашка приосанился и победоносно посмотрел на девчачью группу.
– Тебе?..
Звёздочки над головой дрогнули, и ответом было молчание.
– Ей четыре…– прошептал Сашка, подмигивая через бутафорские очки.
– Прекрасный возраст! Давайте веселиться!
И они веселились. Час, а может, больше! Даже Жизель, свысока поглядывающая на всех в своём кошачьем костюме из латекса. Паша Стрельцов не зря собирался стать звездой анимации в дорогих отелях, дело он своё знал и чувствовал себя, как рыба в воде. Он всё представил в лицах один-одинёшенек, выдав самый настоящий спектакль на тему победы над Идолищем Поганым. Сашка хохотал во всё горло, пританцовывая в своей хогвардской мантии; феечка Юля от души хлопала в ладоши; снисходительную улыбку Жизель можно было расценивать, как похвалу от самого Станиславского, а безымянная босая девочка-ангел перестала ковырять в носу и восхищённо смотрела на ужимки Идолища.
А потом вдруг…
– Мама пекла мне на день рождения самый лучший торт со сливками… – задумчиво и мечтательно протянула Юля. – Самый лучший…
– Торт – фигня! – Сашка плюхнулся на металлическое кресло. – Меня ждал огромный набор «лего», да что бы ты в этом понимала!
Погасла улыбка на лице Жизель.
– Торты, лего… Отмечали бы днюху в детдоме хоть раз, так узнали бы…
И только зефирный ангел продолжал болтать босыми ножками, выжидательно смотря на Пашу.
Тот снял свой басмаческий колпак и утёр вспотевший лоб.
– Ребята, не переживайте так! Скоро поправитесь, выпишут вас по домам, и следующие днюхи будут, как надо! Кстати, поделитесь, кто чем болеет. Я в детстве любил хвастаться болячками, когда сидел дома зимой, а все остальные вынуждены были ходить в школу!
Пауза. И тут, в едком металлическом свете люминесцентных ламп, закреплённых на стене, на Пашу снизошло нехорошее озарение: никто из четверых детей тени на пол не отбрасывал.
– Что…– попытался сказать Стрельцов, чувствуя, как пересохло в горле.
Вот его собственная тень на сером бетонном полу! Вот тени от рядов кресел! А где остальные?!
– Отделение пульмонологии. – Недовольным голосом проворчал Сашка. – Зима, отёк лёгких… они делали, что могли, но уже ничего не вышло. Я плохо помню, как пытался уйти.
Под бутафорскими доспехами Пашу пробило ознобом.
– Кардиология… У меня был порок сердца. Говорили, всё будет легко и просто, операция стандартная. – Искусно сделанные крылышки за спиной девочки Юли пришли в движение. – Наркоз не подошёл, бывает…
Жизель стащила с головы шлем с кошачьими ушками, тряхнув иссиня-чёрной гривой роскошных волос.
– Реанимационное отделение. У меня был диабет. Сахар упал, когда девки из выпускной группы меня в туалете заперли. Привезли сюда в коме, когда воспиталка нашла через пять часов. Не откачали.
«Это идиотский розыгрыш! – думал Паша. – Всего лишь розыгрыш. Так не бывает…»
– Иногда бывает. – Подала нежный голос девочка в костюме ангела. – У меня тоже сегодня был бы день рождения, если бы я родилась. Просто у мамы не получилось меня доносить до положенного срока.
Звёздочки над её золотистой кудрявой головкой вспорхнули и завели хоровод, и Паша увидел, что никаких проволочек или других креплений для них не имеется. Звёздочки вели себя совершенно самостоятельно.
– Ты это… Идолище… лицо попроще сделай. – Снова заговорил Сашка. – Ты ж сам спросил, почему мы тут. Теперь знаешь.
Густо подведённые чёрным карандашом веки над восточными глазами Жизель дрогнули.
– Спасибо за представление, правда. Нам … пора.
– Куда? – хрипло спросил Паша.
– Туда. К себе, по отделениям. Хотелось бы, конечно, туда, откуда падает снег, но в другой раз.
Жизель подхватила на руки безымянного ангела.
– Иди, нечего здесь сидеть.
Розовая фея Юля подбежала и сунула в дрожащую руку Паши одну из леденцовых палочек, прижалась на миг щекой…
Хлопнула дверь, и Павел резко обернулся, увидев дворника Егорыча.
– Нашёл я тебе ключ, идём, выпущу страдальца. Смотри, не сигай больше через забор-то!
– А…– начал Паша, собираясь высказать мужичку всё, что думает, но осёкся.
Таяла между пальцев разноцветная леденцовая палочка. Кроме Стрельцова и пожилого дворника Егорыча в приёмном покое не было никого.
– Поздравил малышню? – спокойно спросил дворник. – Вот молодец. Ну, идём, что стоишь-то…
Задыхаясь, Паша вылетел пулей из пропахшего дезинфекцией приёмного покоя, и встал, жадно вдыхая опьяняющий аромат лета, – аромат, полный жизни.
Задрав голову, парень стоял, подставив лицо снегу, летящему в белой июньской ночи. Снег действительно был – тёплый, летний, тополиный.
Живой…
***
Этот рассказ посвящается всем родителям, которым уже не удастся отметить день рождения своего ребёнка. Верьте!.. Не забывайте!.. Любите!.. И – имейте силы отпустить его туда, откуда падает снег…
Конец. Март 2012, январь 2019, Сургут
