«…мне кажется, в склонности к рисковым предприятиям ты превзошла меня саму, хоть мы и не родственники. Ох, в какие передряги я совалась! Одна подвеска Анны Болейн чего стоила…
Что ж, пока молодая – рискуй, а там будет видно!»
Госпожа Лоис Грин, она же – Аманда Эрлинг
«Алмаз Тёмных»
ВЕЧЕРНИЙ ЧАЙ И ЛИТЕРА «Bi»
бонусная новелла к роману «Алмаз Тёмных»
Город-порт на самом берегу Ирландского моря, в устье реки Мерси, в летописях человеческой истории упоминается с последней трети двенадцатого века и именуется Ливерпуль, отсылая любителей топонимики то ли к «мутному водоёму», то ли к «водоёму с угрями». Как и многие портовые города, Ливерпуль берёт своё начало с рыбацкой деревушки. В эльфийских географических реестрах Новой эпохи, стартовавшей в двадцать первом веке с момента очередного (и последнего!) Сопряжения, Ливерпуль отмечен как один из наименее пострадавших населённых пунктов острова под названием Англия. Если Лондон на две третьих стал тёмно-эльфийским, то город на Ирландском море, когда-то знаменитый музыкой, футболом, искусством и пабами, всё же населён преимущественно людьми. Разве что местный скауз, или мерсисайдский английский диалект, как и во многих других местах на территории под управлением лордов дроу, приобрёл мягкие нотки эльфийского акцента. Прим.авт.: от англ. «scouse», так называемый ливерпульский английский, распространённый на территории графства Мерсисайд.
Английский вы знать не обязаны вовсе, это островной язык исчезнувшей с карты империи, а с эльфийским спустя почти три века после Сопряжения Миров такой номер не пройдёт. Впрочем, звучащая в не утративших очарования и колорита пабах речь может быть какой угодно – человеческой или эльфийской, – в вопросах употребления эля и других напитков царит полное межрасовое единодушие и не существует никаких языковых барьеров, но…
Когда вы вдруг захотите посетить сессию перебравшегося в Ливерпуль аукционного дома с пятисотлетней историей, чья штаб-квартира до Сопряжения находилась в Лондоне, напрягите лингвистические способности хотя бы на уровне выпускника профессионального колледжа. Если в зале треть публики – эльфы (преимущественно Тёмные, естественно), то независимо от системы торгов, английская она или голландская, аукцион будет проведён на эльфийском языке. Прим. авт.: в мире всего две системы ведения аукционных торгов, английская и голландская. При первой цена лота поднимается, при второй – снижается. Времена дистанционных торгов канули в прошлое вместе с Мнемонетом и прочими видами сетевых взаимодействий, которые были ограничены либо перестали существовать вовсе, когда на смену человеческим технологиям пришла эльфийская наномеханика и её гибридные формы – как, например, связь системы Айтел с расширенным функционалом, позволяющим синхронизировать личный гаджет с ближайшим сетевым блоком, открытым для узкого круга пользователей.
Именно это сейчас и сделала девушка, занимавшая в зале третье слева кресло во втором ряду аукционного зала. Водя пальчиком по дисплею айтела, она только что скачала доступный для участников торгов каталог лотов, для каждого из которых эстимейт был заявлен, как и положено, в единственной существующей на территории Тёмных валюте – эльфийских фунтах. Прим. авт.: эстимейт – рыночная стоимость лота, которая складывается из многих пунктов: «биография» предмета, объективная стоимость его материалов, историческая ценность, техническое состояние и т.д. Каталог демонстрировал потенциальным покупателям или их законным представителям десяток ювелирных изделий; подключив к айтелу наномеханические очки виртуальной реальности, можно было ознакомиться с идеальной голографической проекцией любого лота, позволяющей не только осмотреть драгоценность снаружи, но и заглянуть внутрь металлов и самоцветов.
Зал, рассчитанный на сотню мест, был практически заполнен именно людьми, среди которых менее четверти составляли женщины – преимущественно в качестве спутниц мужчин, желающих совершить покупку. Девушка во втором ряду присутствовала на мероприятии соло, что могло показаться несколько странным любому стороннему наблюдателю, не посвящённому в нюансы аукционной практики и не знакомого с завсегдатаями. Внушительные эстимейт и почти двадцать процентов комиссионного сбора – это действительно большие деньги! Да, они вполне соответствуют статусу во-о-он того пожилого джентльмена, известного прессе как владелец доли в совместной эльфийско-человеческой компании, или во-о-он той средних лет даме (примадонне театральной сцены и острова, и континента), но… юная с виду девушка во втором ряду не подходит под классификатор дочерей, жён, сестёр или любовниц состоятельных джентльменов. А подобного рода женская самостоятельность в крупных финансовых вопросах не слишком-то поощряется обществом Тёмных эльфов, которым, как утверждают юмористические светло-эльфийские издания, мерещится призрак матриархата за каждой юбкой.
Итак, девушка во втором ряду… Невысокого роста и изящного, хрупкого в кости телосложения, она очень хороша собой – тонкие черты лица имеют скульптурную завершённость без намёка на небрежный жест со стороны Создателя, пожелавшего сделать лицо не просто милым, а подлинно красивым, да к тому же, наделённым привлекательной живостью, часто свойственной девушкам с куда менее изысканной внешностью. Придраться не к чему от лба до подбородка; в общую картину прекрасно вписываются длинные локоны волос того светло-золотистого оттенка, который (в отдалённой перспективе) не будет неряшливо смотреться даже вперемешку с сединой, постепенно вытесняющей серебром солнечный благородный металл молодости. Лаконичный силуэт твидового тёмно-синего костюма, состоящего из укороченного жакета и плотно сидящей в тонкой талии, но волнистым колоколом расширяющейся к стройным лодыжкам юбки, вполне вписывается в обстановку дневного, зимнего, полу-делового мероприятия в прохладном помещении, где дамам дозволительно не расставаться с каким-то предметом верхней одежды, будь то пальто или перчатки… А девушка во втором ряду, похоже, любит выглядеть оригинально или даже прибегать к эпатажу в повседневности, потому что… на ней шляпа.
Широкополая фетровая шляпа с прямыми полями, едва ли не в ширину плеч, по насыщенному графитово-шёлковому оттенку гармонировала с аналогичного тона палантином, нарочито небрежно наброшенным поверх жакета. Именно шляпа, напрочь исключающая возможность гипотетического собеседника склониться к уху девушки, чётко проводила черту отчуждения и заявляла: «Я одна! Не родственница, не жена и не любовница, а сама по себе. Держитесь за полями шляпы, господа. На расстоянии!»
Подкрепляя молчаливые посылы шляпы действиями, девушка устроилась в кресле более чем свободно, закинув ногу на ногу и в такт действиям с айтелом покачивая мыском туфельки. Обувь у неё тоже «говорящая». Высокие, но достаточно широкие и устойчивые каблуки дорогих, явно изготовленных по индивидуальному заказу, туфель, подчёркивают – их хозяйке точно не нужно опираться на мужскую руку в процессе ходьбы, рискуя сверзиться с высоченных и непрактичных «шпилек», коим отдали предпочтение многие особы женского пола в зале.
Судя по уверенному поведению и лёгким кивкам головы в качестве приветствия для некоторых посетителей, девушка на аукционе драгоценностей не впервые. Кого попало сюда не пустят! Отбор участников происходит примерно за месяц – два, анонимность могут сохранять лишь те, кто отправляет на сессию своих законных представителей, а все, кто находятся в зале очно, заранее присылают копию документов – карточку социального идентификатора для граждан Англии или паспорт для иностранцев.
У девушки во втором ряду ирландский биометрический паспорт с полугодовой визой для пребывания в Англии; имя и фамилия, указанные там – Аманда Эрлинг, а возраст… Что ж, мисс Эрлинг не так уж юна, как может показаться при поверхностном впечатлении со стороны, ей двадцать шесть лет, она не замужем. То есть, могла бы быть, но… это дело прошлое и для воспоминаний неблагодарное. Выглядит Аманда лет на двадцать, но пристальный взгляд в её серо-голубые глаза сразу даст понять, что девушка может быть и резкой в общении, и довольно циничной, и отнюдь не является наивной или чувствительной барышней, у неё деловая хватка что надо. Дополнительные отметки о роде занятий свидетельствуют, что у госпожи Эрлинг два образования и соответствующий профиль деятельности, связанный с оценкой, покупкой и продажей драгоценностей. Девушка в шляпе присутствует на сессии аукциона не по прихоти собственного кошелька, сейчас она представляет интересы ювелирного дома при европейском филиале известной на весь мир алмазной корпорации.
По крайней мере, по документам мисс Эрлинг всё выглядит именно так, как и должно казаться со стороны при любой, даже самой въедливой проверке.
Да и откуда взяться такой проверке? Ни человеческая, ни эльфийская полиция как-то не сопоставляли события, между которыми не прослеживается ни малейшей связи – октябрьский приезд в Англию молодой ирландки с абсолютно легальными документами и виртуозная кража в середине ноября: из частной коллекции где-то в Северном Йоркшире, готовящейся к выставке-продаже. Никакой грубой силы, нет! Грабитель сработал изящно и филигранно, вскрыв умеренной сложности сейф, будто коробку с печеньем, да и печеньку-то взял одну, но самую дорогую – эльфийскую брошь из розового жемчуга, датируемую периодом Последней трети матриархата на Небиру. Сейф эльфийский, с типичным поющим наномеханическим замком, для которого нужен либо музыкальный ключ, либо особая отмычка, либо… либо его вскрывал вор-наномеханик, который может спеться… тьфу, договориться с любым металлом в разного рода эльфийских девайсах?! Но ни у эльфийской, ни у человеческой полиции нет свежей информации о наномеханиках-нелегалах в Англии, промышляющих воровским ремеслом. Чтоб переловили всех, так это вряд ли! Нелегалов не так уж мало, в основном, конечно, среди людей со смешанной наследственностью (тёмно-эльфийские «безопасники» прекрасно знают и периодически с матерком вспоминают, как продуктивно натыкал своим дрыном в Англии и Шотландии некто Moon, любвеобильный Светлый эльф по прозвищу Лунный).
В общем, вора ищут обе полиции – как обычно, стараясь как можно меньше сотрудничать друг с другом, ибо друг друга крайне недолюбливают. И нет никаких ниточек, связывающих приезд очаровательной мисс Эрлинг с упомянутой кражей.
– Дамы и господа, прошу внимания. Займите свои места, мы открываем сегодняшнюю сессию аукциона.
Слова произнёс хорошо поставленным голосом лицитатор, импозантный мужчина лет сорока, появившийся в правой части подиума, за интерактивной трибуной, оснащённой не только микрофоном и старинным ритуальным молоточком из дорогого дерева, но и экраном для демонстрации подробнейших голографических проекций. Прим. авт.: Так называется лицо, непосредственно проводящее аукцион – лицитатор объявляет присутствующим потенциальным покупателям о продаваемом товаре и о стартовой цене лота. Лицитатор не успел закончить фразу, когда в зал вошёл ещё один аукционер, обосновавшийся в крайнем от выхода кресле предпоследнего ряда – таким образом, почти что опоздавшему не пришлось никого беспокоить, дабы занять своё место. Да и опоздания по сути-то не было, наномеханический хронометр, захвативший почти четверть стены слева от подиума, отсчитывал последние семь секунд до заявленного времени начала мероприятия.
Эльфы не опаздывают, они сплошь педанты и перфекционисты, просто первые сосредоточены на процессе, а вторые – на результате. Кем был Тёмный, вошедший в зал за семь секунд до официального объявления первого лота, сказать трудно, а описать не сложно, ибо среди посетителей он один принадлежал к другой расе, точнее – биологическому виду.
Мужчина-дроу, гармонично-атлетического телосложения и типично высокого роста, с по-эльфийски неприметным (читай – стандартно красивым в классической интерпретации) лицом, на котором при приглушенном освещении сверкал зеленоватый светоотражающий тапетум глаз медово-золотистого цвета. Прим. авт.: светоотражающий слой клеток в сосудистой оболочке глаза. У людей и полукровок его нет; напомню, что это одно из анатомо-физиологических различий людей и эльфов. У Светлых тапетум красный, у Тёмных чаще зелёный или жёлтый. С человеческой точки зрения взрослый дроу выглядел лет на тридцать. Его тёмная кожа частично утратила тот оттенок угольной черноты, который свойственен при рождении – значит, эльф появился на свет ещё на Небиру или же в самые первые годы после Сопряжения на Земле, ему около трёхсот лет. Какая разница, эльфы бессмертны. В метрике, прилагаемой к паспорту или социальному идентификатору, возраст отмечен, и администрация аукционного дома его знает, как и имя мужчины-дроу – Грег Рилнири. Будь он лордом, относящимся к любому Благородному Дому, никто бы из администрации не посмел копаться в документах, но обладатель золотистых глаз, хоть и одет в безупречно сидящий дорогой чёрный костюм, не лорд. Как определить? Да легко, с первого взгляда. У господина Рилнири стрижка гранж, создающая хаотичную многослойность при естественной текстуре белоснежных волос. Укладывать можно десятком разных способов, простор для фантазии и экспериментов – до горизонта над Ла-Маншем, но принадлежность к эльфийскому простонародью выдаёт с лихвой.
Длинные волосы у мужчины-эльфа, касающиеся линии плеч и спускающиеся ниже – только для знати, независимо от принадлежности к кланам Тёмных или Светлых. Человеческое общество вряд ли поймёт десятки ограничений и условностей, которые архаично сохраняются в обществе эльфийском, куда более древнем и в разы более закрытом.
Род занятий этого дроу? Коммивояжёр, то бишь сбытовой посредник, в данном случае участвующий в аукционе драгоценностей по поручению клиента, предпочитающего сохранить анонимность. Среди эльфийской знати таких предостаточно – уж точно, какие-нибудь Глоудейлы, известные коллекционеры камней и прочего ювелирного шурум-бурума, не притащат свою аристократическую белую (м-м-м… Тёмную?) кость в аукционный зал, заполненный представителями человеческого рода. Прим. авт.: полагаю, эта фамилия, имеющая кроваво-алмазный флёр, давним читателям цикла знакома. Ни прожжённая стерва леди Тилэйт, ни её сынуля Меллан сюда не сунутся, много чести аукционному дому, они и перед другими-то знатными дроу задирают нос, склоняя головы лишь при упоминании фамилии Эльдендааль… Вот и нанимают коммерческого посредника, не иначе. Ну, не Глоудейлы, так кто-то другой, администрации аукциона нет разницы, от кого получать комиссионный сбор, в скупости же лордов дроу обвинить сложно – если нанимателя предварительно заинтересовал какой-то лот, господин Грег Рилнири прихлопнет остальных участников максимально возможной суммой, а там…
– … а там будет видно! – сообщила кому-то мелодичным шёпотом мисс Эрлинг, поднеся айтел к красиво очерченным губам, тронутым полупрозрачным блеском тёплого кремового тона.
Прим. авт.: Думаю, эту коронную фразу (кстати, кому она принадлежит?) вспомнят читатели «Алмаза Тёмных».
Что ж, пока молодая – рискуй, а там будет видно!»
Госпожа Лоис Грин, она же – Аманда Эрлинг
«Алмаз Тёмных»
ВЕЧЕРНИЙ ЧАЙ И ЛИТЕРА «Bi»
бонусная новелла к роману «Алмаз Тёмных»
Часть I.
Город-порт на самом берегу Ирландского моря, в устье реки Мерси, в летописях человеческой истории упоминается с последней трети двенадцатого века и именуется Ливерпуль, отсылая любителей топонимики то ли к «мутному водоёму», то ли к «водоёму с угрями». Как и многие портовые города, Ливерпуль берёт своё начало с рыбацкой деревушки. В эльфийских географических реестрах Новой эпохи, стартовавшей в двадцать первом веке с момента очередного (и последнего!) Сопряжения, Ливерпуль отмечен как один из наименее пострадавших населённых пунктов острова под названием Англия. Если Лондон на две третьих стал тёмно-эльфийским, то город на Ирландском море, когда-то знаменитый музыкой, футболом, искусством и пабами, всё же населён преимущественно людьми. Разве что местный скауз, или мерсисайдский английский диалект, как и во многих других местах на территории под управлением лордов дроу, приобрёл мягкие нотки эльфийского акцента. Прим.авт.: от англ. «scouse», так называемый ливерпульский английский, распространённый на территории графства Мерсисайд.
Английский вы знать не обязаны вовсе, это островной язык исчезнувшей с карты империи, а с эльфийским спустя почти три века после Сопряжения Миров такой номер не пройдёт. Впрочем, звучащая в не утративших очарования и колорита пабах речь может быть какой угодно – человеческой или эльфийской, – в вопросах употребления эля и других напитков царит полное межрасовое единодушие и не существует никаких языковых барьеров, но…
Когда вы вдруг захотите посетить сессию перебравшегося в Ливерпуль аукционного дома с пятисотлетней историей, чья штаб-квартира до Сопряжения находилась в Лондоне, напрягите лингвистические способности хотя бы на уровне выпускника профессионального колледжа. Если в зале треть публики – эльфы (преимущественно Тёмные, естественно), то независимо от системы торгов, английская она или голландская, аукцион будет проведён на эльфийском языке. Прим. авт.: в мире всего две системы ведения аукционных торгов, английская и голландская. При первой цена лота поднимается, при второй – снижается. Времена дистанционных торгов канули в прошлое вместе с Мнемонетом и прочими видами сетевых взаимодействий, которые были ограничены либо перестали существовать вовсе, когда на смену человеческим технологиям пришла эльфийская наномеханика и её гибридные формы – как, например, связь системы Айтел с расширенным функционалом, позволяющим синхронизировать личный гаджет с ближайшим сетевым блоком, открытым для узкого круга пользователей.
Именно это сейчас и сделала девушка, занимавшая в зале третье слева кресло во втором ряду аукционного зала. Водя пальчиком по дисплею айтела, она только что скачала доступный для участников торгов каталог лотов, для каждого из которых эстимейт был заявлен, как и положено, в единственной существующей на территории Тёмных валюте – эльфийских фунтах. Прим. авт.: эстимейт – рыночная стоимость лота, которая складывается из многих пунктов: «биография» предмета, объективная стоимость его материалов, историческая ценность, техническое состояние и т.д. Каталог демонстрировал потенциальным покупателям или их законным представителям десяток ювелирных изделий; подключив к айтелу наномеханические очки виртуальной реальности, можно было ознакомиться с идеальной голографической проекцией любого лота, позволяющей не только осмотреть драгоценность снаружи, но и заглянуть внутрь металлов и самоцветов.
Зал, рассчитанный на сотню мест, был практически заполнен именно людьми, среди которых менее четверти составляли женщины – преимущественно в качестве спутниц мужчин, желающих совершить покупку. Девушка во втором ряду присутствовала на мероприятии соло, что могло показаться несколько странным любому стороннему наблюдателю, не посвящённому в нюансы аукционной практики и не знакомого с завсегдатаями. Внушительные эстимейт и почти двадцать процентов комиссионного сбора – это действительно большие деньги! Да, они вполне соответствуют статусу во-о-он того пожилого джентльмена, известного прессе как владелец доли в совместной эльфийско-человеческой компании, или во-о-он той средних лет даме (примадонне театральной сцены и острова, и континента), но… юная с виду девушка во втором ряду не подходит под классификатор дочерей, жён, сестёр или любовниц состоятельных джентльменов. А подобного рода женская самостоятельность в крупных финансовых вопросах не слишком-то поощряется обществом Тёмных эльфов, которым, как утверждают юмористические светло-эльфийские издания, мерещится призрак матриархата за каждой юбкой.
Итак, девушка во втором ряду… Невысокого роста и изящного, хрупкого в кости телосложения, она очень хороша собой – тонкие черты лица имеют скульптурную завершённость без намёка на небрежный жест со стороны Создателя, пожелавшего сделать лицо не просто милым, а подлинно красивым, да к тому же, наделённым привлекательной живостью, часто свойственной девушкам с куда менее изысканной внешностью. Придраться не к чему от лба до подбородка; в общую картину прекрасно вписываются длинные локоны волос того светло-золотистого оттенка, который (в отдалённой перспективе) не будет неряшливо смотреться даже вперемешку с сединой, постепенно вытесняющей серебром солнечный благородный металл молодости. Лаконичный силуэт твидового тёмно-синего костюма, состоящего из укороченного жакета и плотно сидящей в тонкой талии, но волнистым колоколом расширяющейся к стройным лодыжкам юбки, вполне вписывается в обстановку дневного, зимнего, полу-делового мероприятия в прохладном помещении, где дамам дозволительно не расставаться с каким-то предметом верхней одежды, будь то пальто или перчатки… А девушка во втором ряду, похоже, любит выглядеть оригинально или даже прибегать к эпатажу в повседневности, потому что… на ней шляпа.
Широкополая фетровая шляпа с прямыми полями, едва ли не в ширину плеч, по насыщенному графитово-шёлковому оттенку гармонировала с аналогичного тона палантином, нарочито небрежно наброшенным поверх жакета. Именно шляпа, напрочь исключающая возможность гипотетического собеседника склониться к уху девушки, чётко проводила черту отчуждения и заявляла: «Я одна! Не родственница, не жена и не любовница, а сама по себе. Держитесь за полями шляпы, господа. На расстоянии!»
Подкрепляя молчаливые посылы шляпы действиями, девушка устроилась в кресле более чем свободно, закинув ногу на ногу и в такт действиям с айтелом покачивая мыском туфельки. Обувь у неё тоже «говорящая». Высокие, но достаточно широкие и устойчивые каблуки дорогих, явно изготовленных по индивидуальному заказу, туфель, подчёркивают – их хозяйке точно не нужно опираться на мужскую руку в процессе ходьбы, рискуя сверзиться с высоченных и непрактичных «шпилек», коим отдали предпочтение многие особы женского пола в зале.
Судя по уверенному поведению и лёгким кивкам головы в качестве приветствия для некоторых посетителей, девушка на аукционе драгоценностей не впервые. Кого попало сюда не пустят! Отбор участников происходит примерно за месяц – два, анонимность могут сохранять лишь те, кто отправляет на сессию своих законных представителей, а все, кто находятся в зале очно, заранее присылают копию документов – карточку социального идентификатора для граждан Англии или паспорт для иностранцев.
У девушки во втором ряду ирландский биометрический паспорт с полугодовой визой для пребывания в Англии; имя и фамилия, указанные там – Аманда Эрлинг, а возраст… Что ж, мисс Эрлинг не так уж юна, как может показаться при поверхностном впечатлении со стороны, ей двадцать шесть лет, она не замужем. То есть, могла бы быть, но… это дело прошлое и для воспоминаний неблагодарное. Выглядит Аманда лет на двадцать, но пристальный взгляд в её серо-голубые глаза сразу даст понять, что девушка может быть и резкой в общении, и довольно циничной, и отнюдь не является наивной или чувствительной барышней, у неё деловая хватка что надо. Дополнительные отметки о роде занятий свидетельствуют, что у госпожи Эрлинг два образования и соответствующий профиль деятельности, связанный с оценкой, покупкой и продажей драгоценностей. Девушка в шляпе присутствует на сессии аукциона не по прихоти собственного кошелька, сейчас она представляет интересы ювелирного дома при европейском филиале известной на весь мир алмазной корпорации.
По крайней мере, по документам мисс Эрлинг всё выглядит именно так, как и должно казаться со стороны при любой, даже самой въедливой проверке.
Да и откуда взяться такой проверке? Ни человеческая, ни эльфийская полиция как-то не сопоставляли события, между которыми не прослеживается ни малейшей связи – октябрьский приезд в Англию молодой ирландки с абсолютно легальными документами и виртуозная кража в середине ноября: из частной коллекции где-то в Северном Йоркшире, готовящейся к выставке-продаже. Никакой грубой силы, нет! Грабитель сработал изящно и филигранно, вскрыв умеренной сложности сейф, будто коробку с печеньем, да и печеньку-то взял одну, но самую дорогую – эльфийскую брошь из розового жемчуга, датируемую периодом Последней трети матриархата на Небиру. Сейф эльфийский, с типичным поющим наномеханическим замком, для которого нужен либо музыкальный ключ, либо особая отмычка, либо… либо его вскрывал вор-наномеханик, который может спеться… тьфу, договориться с любым металлом в разного рода эльфийских девайсах?! Но ни у эльфийской, ни у человеческой полиции нет свежей информации о наномеханиках-нелегалах в Англии, промышляющих воровским ремеслом. Чтоб переловили всех, так это вряд ли! Нелегалов не так уж мало, в основном, конечно, среди людей со смешанной наследственностью (тёмно-эльфийские «безопасники» прекрасно знают и периодически с матерком вспоминают, как продуктивно натыкал своим дрыном в Англии и Шотландии некто Moon, любвеобильный Светлый эльф по прозвищу Лунный).
В общем, вора ищут обе полиции – как обычно, стараясь как можно меньше сотрудничать друг с другом, ибо друг друга крайне недолюбливают. И нет никаких ниточек, связывающих приезд очаровательной мисс Эрлинг с упомянутой кражей.
– Дамы и господа, прошу внимания. Займите свои места, мы открываем сегодняшнюю сессию аукциона.
Слова произнёс хорошо поставленным голосом лицитатор, импозантный мужчина лет сорока, появившийся в правой части подиума, за интерактивной трибуной, оснащённой не только микрофоном и старинным ритуальным молоточком из дорогого дерева, но и экраном для демонстрации подробнейших голографических проекций. Прим. авт.: Так называется лицо, непосредственно проводящее аукцион – лицитатор объявляет присутствующим потенциальным покупателям о продаваемом товаре и о стартовой цене лота. Лицитатор не успел закончить фразу, когда в зал вошёл ещё один аукционер, обосновавшийся в крайнем от выхода кресле предпоследнего ряда – таким образом, почти что опоздавшему не пришлось никого беспокоить, дабы занять своё место. Да и опоздания по сути-то не было, наномеханический хронометр, захвативший почти четверть стены слева от подиума, отсчитывал последние семь секунд до заявленного времени начала мероприятия.
Эльфы не опаздывают, они сплошь педанты и перфекционисты, просто первые сосредоточены на процессе, а вторые – на результате. Кем был Тёмный, вошедший в зал за семь секунд до официального объявления первого лота, сказать трудно, а описать не сложно, ибо среди посетителей он один принадлежал к другой расе, точнее – биологическому виду.
Мужчина-дроу, гармонично-атлетического телосложения и типично высокого роста, с по-эльфийски неприметным (читай – стандартно красивым в классической интерпретации) лицом, на котором при приглушенном освещении сверкал зеленоватый светоотражающий тапетум глаз медово-золотистого цвета. Прим. авт.: светоотражающий слой клеток в сосудистой оболочке глаза. У людей и полукровок его нет; напомню, что это одно из анатомо-физиологических различий людей и эльфов. У Светлых тапетум красный, у Тёмных чаще зелёный или жёлтый. С человеческой точки зрения взрослый дроу выглядел лет на тридцать. Его тёмная кожа частично утратила тот оттенок угольной черноты, который свойственен при рождении – значит, эльф появился на свет ещё на Небиру или же в самые первые годы после Сопряжения на Земле, ему около трёхсот лет. Какая разница, эльфы бессмертны. В метрике, прилагаемой к паспорту или социальному идентификатору, возраст отмечен, и администрация аукционного дома его знает, как и имя мужчины-дроу – Грег Рилнири. Будь он лордом, относящимся к любому Благородному Дому, никто бы из администрации не посмел копаться в документах, но обладатель золотистых глаз, хоть и одет в безупречно сидящий дорогой чёрный костюм, не лорд. Как определить? Да легко, с первого взгляда. У господина Рилнири стрижка гранж, создающая хаотичную многослойность при естественной текстуре белоснежных волос. Укладывать можно десятком разных способов, простор для фантазии и экспериментов – до горизонта над Ла-Маншем, но принадлежность к эльфийскому простонародью выдаёт с лихвой.
Длинные волосы у мужчины-эльфа, касающиеся линии плеч и спускающиеся ниже – только для знати, независимо от принадлежности к кланам Тёмных или Светлых. Человеческое общество вряд ли поймёт десятки ограничений и условностей, которые архаично сохраняются в обществе эльфийском, куда более древнем и в разы более закрытом.
Род занятий этого дроу? Коммивояжёр, то бишь сбытовой посредник, в данном случае участвующий в аукционе драгоценностей по поручению клиента, предпочитающего сохранить анонимность. Среди эльфийской знати таких предостаточно – уж точно, какие-нибудь Глоудейлы, известные коллекционеры камней и прочего ювелирного шурум-бурума, не притащат свою аристократическую белую (м-м-м… Тёмную?) кость в аукционный зал, заполненный представителями человеческого рода. Прим. авт.: полагаю, эта фамилия, имеющая кроваво-алмазный флёр, давним читателям цикла знакома. Ни прожжённая стерва леди Тилэйт, ни её сынуля Меллан сюда не сунутся, много чести аукционному дому, они и перед другими-то знатными дроу задирают нос, склоняя головы лишь при упоминании фамилии Эльдендааль… Вот и нанимают коммерческого посредника, не иначе. Ну, не Глоудейлы, так кто-то другой, администрации аукциона нет разницы, от кого получать комиссионный сбор, в скупости же лордов дроу обвинить сложно – если нанимателя предварительно заинтересовал какой-то лот, господин Грег Рилнири прихлопнет остальных участников максимально возможной суммой, а там…
– … а там будет видно! – сообщила кому-то мелодичным шёпотом мисс Эрлинг, поднеся айтел к красиво очерченным губам, тронутым полупрозрачным блеском тёплого кремового тона.
Прим. авт.: Думаю, эту коронную фразу (кстати, кому она принадлежит?) вспомнят читатели «Алмаза Тёмных».
