Нарядная предпраздничная Москва готовилась встретить новый, 1913 год. Повсюду сверкала иллюминация, витрины магазинов манили подарками. Тут и там возле освещенных электричеством витрин вились и щебетали стайки возбужденных ребятишек.
Карп Тимофеевич Ганеев, следователь, бывший военный, поручик, получивший ранение на фронте и повидавший много военных невзгод мужчина, 35 лет отроду, брюнет с сединой на висках, ехал в служебном экипаже к месту очередного преступления.
В руках он нервно теребил трость, к которой еще не совсем привык, но без которой раненная нога быстро уставала и начинала нелепо подворачиваться. Он периодически морщился - от возницы отчетливо пахло табаком, ни табачного дыма, ни запаха табака Ганеев не переносил, оттого мучился на передовой несказанно — привычка курить там прививалась быстро и повсеместно.
Одежда на нем была хоть и не с иголочки, зато тщательно выстиранная и отглаженная. Привычку одеваться чисто и опрятно, не взирая на обстоятельства и финансовое положение он получил еще в детстве от родителей, ей же неукоснительно следовал.
Дело, по которому Ганеева вызвали в доходный дом Саватеевых, следователю по особым делам не нравилось. К мистике он относится настороженно, но всегда был способен адекватно оценить ее проявления в реальном мире. К примеру, у купца Рылеева полгода назад померла дочка. Не прошло и сорока дней, как Елена явилась к батюшке просить благословения на брак с отставным майором Вороновым. Купец чуть умом не тронулся. Как оказалось, в гроб положили живую Елену, а в ночь перед похоронами «труп» встал и отправился в пригород к жениху. Купец долго отойти не мог, однако дочку единственную простил и благословение на брак дал.
В нынешнем же деле даже драматизмом не пахло. Преступники ограбили квартиру генеральши Стоцкой, снимавшей этаж в доходном доме Саватеевых. Ничего не взяли, кроме какой-то странной куклы.
Если бы не приказ градоначальника, Ганеев заявление генеральши Стоцкой положил бы в самую дальнюю папку и постарался о ней забыть. В общем, преступление было так себе. Однако, его превосходительство генеральше благоволил — пришлось браться за дело, отложив все более срочные.
Доходный дом Саватеевых располагался между обувным магазином купца Сорокина и банком «Расстегаев и Ко». Оба заведения сверкали предновогодним убранством. Парадный подъезд доходного дома тоже не отставал, демонстрируя прохожим подсвеченные вензеля и затейливого вида газовые фонари.
У подъезда сбоку ворчала и переговаривалась возбужденная толпа. Из окон второго этажа доносились истеричные женские вопли.
- Вот ить как завывает, а, - возмущался мужик с метлой, по-видимому дворник.
- Уж второй час как, - подтвердила скромно одетая, по виду студентка, девушка.
Ганеев решил не спешить с расспросами, а потолкаться в народе. А вдруг чего выяснится полезного.
- И чего в той кукле такого замечательного, что так надо убиваться? - спросила дородная баба в цветастой шали.
- Не иначе какая вуду эта кукла, - заявил дворник. - Глашка, ихняя служанка говорила, что лицом эта кукла чистая старуха.
- Агась, а генеральша вообще ведьма как есть, - подтвердила баба. - Я сколь уж разов видала, как в окнах кто-то ходит, плавно так, будто танцует.
- Я тоже видела, - согласилась «студентка». - А еще слыхала, буто музыка тихо так играет - «тум-тудум, тум-тудум».
- И еще будто дите плачить, - добавила баба в шали.
- Я думаю, она интересуется оккультизмом, - зашептала «студентка». - Сама видела, как она в книжной лавке про редкости какие-то у продавца спрашивала. Кукла эта ее опять же. Странная такая. Я один раз видела ее. Взгляд как у живой старушки. Обычно кукол делают с детей, а тут со старухи.
- Мда, странные вещи творятся в мире, - философски заключил дворник, широко крестясь на маковку церкви, выглядывающую из-за витиеватого вензеля с годом постройки доходного дома.
- Она, генеральша-то, сама не своя с недавнего времени, - добавила баба в шали. - Год уж как почил супруг-то ее, Антон Романыч. Так что она вдова, да. Все вроде чин по чину. Траур носила, в церкву ходила. Все как положено. А тут стала вроде как заговариваться. То хмурится, то улыбается, то бормочет себе под нос чего-то, — понизила голос она, взглянув на окна генеральской квартиры. — А по ночам... эти звуки... Как будто кто-то шепчет или смеётся... Я в окошко с пожарки глянула через шторку, никого не увидела. Только она. Сидит в кресле и улыбается. Жуть”.
Ганеев громко цикнул и спросил:
- А как насчет гостей? Гости у генеральши необычные были?
Толпа подозрительно воззрилась на следователя. Пришлось открывать лацкан, чтобы предъявить жетон.
- Мужик какой-то к ним в окна заглядывал. В сером плаще и черной шляпе, - вспомнила баба в шали. - Но в дом не заходил. Позаглядывал с пожарки и ушел.
Толпа задумчиво переключила взгляд на «пожарку» - пожарную лестницу, с которой действительно, немного изловчившись, можно было заглянуть в крайнее окно второго этажа.
- А еще посыльный к ним прибегал со Сретенки, - вспомнила «студентка». - Третьего дня. Я из гимназии возвращалась, а он вылетел из подъезда как ошпаренный. А ее сиятельство из окна кричала: «Проваливай давай. И чтобы больше не приходил. Ничего я ей не отдам».
- И кто это она, знаете? - спросил Ганеев.
- А вы у племянницы лучше спросите. Она того пацана в дом пускала.
- Племянница?
- У генеральши живет с детских лет. Воспитанница, - подтвердила «студентка».
Ганеев понял, что толпа все что знала сказала, и отправился к генеральше.
Пока поднимался на второй этаж, задавался вопросом, что он здесь забыл. Никто не умер. Зачем кому-то понадобилась старая кукла? Может генеральша в ней драгоценности хранила? А может ее сиятельству пора вызвать прискорбную карету, да и дело с концом? Ну или может вдова решила пообщаться с почившим супругом и занялась мистикой? Ритуалы там, духи? Нынче, говорят, это модно. Спиритизмом называют.
Уже стоя перед дверью, Ганеев посетовал на зря пропадающее из-за чьих-то капризов время, выдохнул и подергал за колокольчик.
За солидного вида дубовыми дверями послышались быстрые шаги, дверь отворилась и звуки женской истерики стали слышнее.
Перед ним оказалась девушка в платье горничной. А за ней обозначилась барышня лет двадцати от роду. Аккуратно причесанная, с огромными синими глазами, в которых стояли, готовые в любой миг сорваться, крупные слезы.
- Следователь по особым делам Ганеев, - представился детектив, чуть сдвинув шляпу набалдашником трости.
- Вы по поводу пропажи? - тихо произнесла девушка, и Ганеев в тот же миг понял, что сам пропал.
«Неужто все-таки бывает такое? Всего несколько слов произнесла, а у меня уж все внутри перевернулось, всю бы жизнь слушал. Судьба?» - подумал он, а вслух спросил:
- Вы племянница ее светлости?
- Да, Анастасия Карелина, к вашим услугам.
- Могу я вам задать несколько вопросов?
Слеза в огромных синих глазах дрогнула и покатилась по бархатистой щеке девушки.
- Конечно, - ответила она, коснувшись щеки кружевным платочком, и жестом приглашая Ганеева пройти в гостиную, к столу.
- Давно вы здесь проживаете? - спросил Ганеев, передавая горничной шляпу и пальто.
- С малых лет, - ответила девушка, берясь за чайник. - Чаю? - предложила она.
- Не откажусь.
Тонкие нежные руки обняли чайник с кремовой розочкой на боку, а Ганеев уселся за стол и принялся ему завидовать, мысленно мечтая оказаться вместо глупой, не сознающей своего счастья, посудины.
Он еле вспомнил зачем собственно пришел.
- Пропавшая кукла, - вспомнил наконец Ганеев. - Она была какой-то особенной?
- Да, необычная была вещица. Кукла с лицом старушки. Хотя, я, если честно, не понимаю, почему тетушка из-за нее так переживает.
- И давно она у вас появилась?
- Пару лет назад.
- У кого куплена?
- Не знаю. Я не спрашивала.
- Может, у вас были необычные посетители?
- Нет, только знакомые.
- И все они были в курсе странной привязанности вашей тетушки?
- Этого не знаю, извините, - стушевалась Анастасия.
Ганееву стало неловко. Ему вовсе не хотелось в чем-то обвинять столь прекрасную и невинную девушку.
- Не тревожьтесь. Я спросил на всякий случай.
Девушка кивнула и так вдруг улыбнулась, что Ганеев почувствовал, как солнечный луч коснулся его сердца, заставив его трепетать и мечтать о счастье. Он с трудом заставил себя вернуться к обязанностям, мысленно дав себе слово непременно послать этому небесному созданию какой-нибудь необычный подарок, к примеру букет кремовых роз. Подумав, глянул на чайник, и решил, что букет будет как-то излишне банально.
Поблагодарив Анастасию за откровенность, Ганеев направился к генеральше, на ходу изобретая не слишком прямые вопросы - женских истерик следователь Ганеев не любил. Пройдя по коридору к дальним дверям, за которыми отчетливо слышалось подвывание, он негромко постучал.
Получив разрешение войти, следователь по особо важным делам вошел в комнату и нашел среди пестроты пуфиков, столиков и банкеток маленькую скрюченную фигурку еще не старой, но весьма изможденной женщины.
- Простите, что тревожу вас, ваше сиятельство. Следователь по особо важным делам Ганеев, - представился он.
Женщина с заплаканным лицом молча махнула в сторону кресла, стоящего у окна.
Ганеев устроился и подождал ради приличия некоторое время, давая хозяйке прийти в себя.
- Сигару? - хриплым голосом предложила она посетителю.
- Не курю, - развел руками Ганеев.
- Ну и правильно, - согласилась генеральша Стоцкая, потянувшись к бокалу с содержимым янтарного цвета. - Выпить не предлагаю?
- Я на службе, - подтвердил Ганеев. - Если позволите, я задам вам несколько вопросов.
- Извольте.
- В чем ценность этой куклы?
Генеральша внимательно посмотрела следователю в глаза и ответила.
- Она мне дорога как память об одном человеке.
- И похоже не только для вас?
- Что вы имеете ввиду? - ее сиятельству вопрос явно не понравился.
- Соседи видели, как к вам приходил посыльный. Можете сказать от кого?
- Даже произносить вслух не буду! - вскричала она, вскакивая с места.
Ганеев решил, что нервировать далее перевозбужденную женщину не стоит. Договорившись о повторном визите, он откланялся.
- Вашбродь, вашбродь!
-Чево тебе? - небрежным жестом остановил Ганеев подростка, догнавшего его у выхода из подъезда.
- Санек я, папаня мой тут служит дворником. Я тут, господин следователь, намедни за курями для генеральши на рынок бегал, так слышал, как она орала на всю гостиную " Не отдам, и пускай не мечтает. Ишь придумала, профурсетка околоточная. Не отдам, так и передай". Потом из парадного пацан посыльный выскочил и деру. Я его узнал. Пашка, прикормыш из Матрениного вертепа.
Ганеев удивился.
- Вертепа? Почему вертепа?"
-Да все его так называют, дом этот. Публичный, что на Сретенке.
Публичный дом Матрены Трушинойв Москве был известен и славился качеством соответствующих услуг. Однако название «вертеп» Ганеев слышал впервые.
"Ну вот, придется посетить дом терпимости", - подумал он с досадой. Иметь дела с проституткамиГанеев не любил. Мало того что развратные, так и правды от них не дождешься. Зависимы от хозяйки, а посетителей вечно прикрывают. Даже если сами же из-за этого страдают. Было у него одно дело. В подворотне нашли обезображенный труп женщины неопределенного возраста в скромном платье, без пальто (по осени). И вот смотрит Генеев на труп и понимает, что Глафира Степанова, проходившая свидетельницей по делу о пропавших документах, сама себе приговор подписала, отказавшись сотрудничать со следователем. Потому как преступника ловить надо как можно скорее, по горячим следам. Иначе, вона, новый труп и теперь попробуй его сыщи.
«Вертеп» он посетил на следующий день. Владелица заведения встретила нового посетителя радостной улыбкой.
- Ах, какой приятный мужчина к нам пожаловал, - щебетала она, делая знаки глазами и руками девочкам, выглядывавшим из-за тяжелых красных с золотом портьер. - Желаете расслабиться?
Девочки мигом обступили Ганеева и принялись оглаживать в доступных местах.
- Я по служебной надобности, - отмахнулся от девочек как от мух следователь.
Матрена тяжко вздохнула и отослала девочек обратно за портьеру.
- Прошу в мой кабинет, - проворковала она, продолжая призывно улыбаться.
Рабочий кабинет хозяйкивидом напоминал будуар легкомысленной кокотки. И там повсюду сидели куклы в драгоценностях. "Вертеп.Точнее не скажешь», - подумал Ганеев.
-Увлекаетесь?", - спросил он, кивая в сторону необычной коллекции.
- Да, - скромно потупилась хозяйка, нежно поправляяплатье на одной из кукол. - Они моя душа.
- А у генеральши Стоцкой вы тоже куклу выпрашивали?
Матрена перестала улыбаться и обиженно прикусила губу.
- А это не ее кукла, а моя, - заволноваласьона. - Я ее заказывала у мастера Ворсунова.Десять целковых отдала.
- И господин Ворсунов сможет это подтвердить?
- Конечно. Можете хоть сегодня спросить. Мне чужого не надо. Особенно из этого дома.
Ганеев скептично цикнул. А Матрена потянулась к секретеру и протянула следователю две фотографии. На одной в типичной для фотоателье обстановке в кресле восседала старая женщина. А на второй была сама Матрена. Рядом с ней на круглом столике-подставке стояла кукла с лицом той самой старушки. Ганеев очень пристально изучил обе фоторафии.
-Эту фотографию мы сделали незадолго до смерти бабушки. Бабушка это моя, Марфа Матвеевна. Я ее любила очень. Как она померла, так я и поехала с фотографией к Василию Ворсунову. Сделай говорю мне куклу, на бабушку похожую. Он и сделал.
- И как же кукла оказалась у генеральши?
- Как, как. Украла она ее у меня.
- Зачем же генеральше кукла с лицом вашей бабушки?
- Общая у нас бабушка, генеральша сестра мне родная. Как она замуж за своего генерала вышла, уехали они по служебным делам супруга. А бабушку здесь одну оставили. Я к себе ее звала и денег предлагала, но Марфа Матвеевна чуралась проклятой родственницы аки черт ладана. Так и померла в нищете и одиночестве. Когда сестра вернулась, спохватилась, только поздно было каяться".
-Кукла у вас?
- Нет.
- И вы не знаете, кто бы мог ее украсть?
- Даже не представляю.
Дело о пропавшей кукле становилось все более странным. Хотя, чего тут странного. Две внучки не поделили бабушку (в образе куклы). Ганеев даже позволил себе думать, что такое простое, но столь замысловатое дело можно считать неким конфузом и небольшим развлечением. Много ли у него их было за жизнь? Да, но где же, черт побери, эта проклятая кукла. Кому она могла понадобиться еще?
Наследующийденьследователь по особо важным делам Карп Ганеевскоробкой пирожных от кондитерской Корзуноваотправился к генеральше, надеясь не только на ответы, коих не сумел получить днем раньше, но и повидать некую особу, запавшую в сердце сурового отставного поручика.
С Анастасией он столкнулся в парадном.
-Доброго дня, Анастасия Петровна. Вот, это вам, - коробка была вручена, правда, не совсем к месту.С пирожными следовало пить чай в приятной атмосфере. Впрочем, допрос приятным, как не крути, никак не назовешь.
