- Доброго, - ответилаАнастасия, принимая коробку. - Знаете, мне право неловко. Спешу по делам. Сожалею, что не смогу напоить вас чаем. Вернусь ближе к вечеру.
- А вы знали, что кукла сделана с вашей прабабушки?
- Слышала конечно, но... Вы там были?
- Где?
- У Матрены.
- Был.
- Не самое приличное место, согласитесь.
-Да уж, не самое. Что поделать, где только по долгу службы не приходится бывать, - отшутился Ганеев.
- Я не общалась с ней никогда. Сами понимаете, приличной девушке такое не пристало.
- Понимаю.
- А приходите к нам сегодня вечером на чай.
- Вы приглашаете?
- Да!
- Что ж, приду. С удовольствием.
Вдохновленный и кажется влюбленный Ганеев поспешил на второй этаж, намереваясь как можно скорее покончить с расспросами.
Генеральша Стоцкая больше не выла. Она сидела в своем кресле, прямая, как палка и невидящим взглядом смотрела в окно.
- Она там? - произнесла Стоцкая, не поворачивая головы.
- Нет.
- Врет. Она врет. Кукла у нее.
- Не думаю.
Генеральша внимательно посмотрела на Ганеева.
- Вы ей верите?
- Да.
Ганеев вернулсяв контору не сразу. Он снова зашел в кондитерскую и купил кешью к чаю. На пороге своего кабинета его догнал посыльный.
- Господин следователь, убийство в доме генеральши Стоцкой!
Труп генеральши Стоцкой был найден в ее собственном будуаре. Генеральша сидела с широко раскрытыми глазами, словно видела что-то ужасное. В шею был воткнут стилет. Ганеев, опросив слуг, выяснил, что стилетом обычно вскрывали почту. Никто генеральшу не посещал. Это подтвердила Анастасия, сидевшая вся в слезах в гостиной. На столе перед ней стояла не тронутая коробка с пирожными. Ганеев поспешил запихать пакетик с кешью в карман.
- Кто мог такое сделать? - воскликнула Анастасия. - Она была так добра ко всем, не смотря на свои странности.
-Мда, - подумал Ганеев, - кажется кто-то это дело сглазил, и это был я.
Он снова опрашивал соседей, осматривал двери и окна. Но никто ничего не видел.
- Кажется, дело зашло в тупик, - с этой мыслью Ганеев отправился на доклад к начальству.Начальство было весьма недовольно ходом расследования. Еще бы, дело казалось таким простым и вдруг труп. Не прошло, как говорится, и года, как вдова сама была убита.
Ночью Ганееву приснился сон. Девушка с лицом старушки увлеченно кружила под тихую музыку.
На следующий день он планировал посетить «вертеп». Других идей и зацепок не было. Но до «вертепа» ему добраться было не суждено. Ганеева догнал посыльный и сообщил, что его срочно ждут в квартире генеральши Стоцкой.Анастасия пропала.
Заплаканная служанка рассказала, что поздно вечером пришел человек в сером плаще и они куда-то ушли. С тех пор Анастасию никто не видел.
Снова опрос свидетелей и снова без результата. Никто ничего не видел. Ганеев вынужден был воспользоваться своей агентурной сетью. За малым сроком службы ему не удалось найти более менее адекватных личностей для шпионского дела. Тут нужны были особые качества. Среди всякого рода шантрапы всегда находятся те, кто попадается на малых правонарушениях. Вот их обычно и вербуют, но не всех. Мало иметь авантюрный и полу-криминальный характер. Надо иметь внимательность, чтобы замечать мелочи, и желание и умение подчиняться. Шпион, загулявший или отправившийся не вовремя по своим делам, бесполезен и для агентурной работы не годится.
В общем, рыская по околотку целый день, ближе к полуночи, выяснилось, что экипаж, ожидавший преступника на соседней улице, направился на северо-запад. Минуя несколько пригородных поместий, повозка растворилась в лесу.
Ганеев посетил хозяев поместий с расспросами, которые ничего не дали, кроме одного свидетельства. Конюх Требушинских видел экипаж, направлявшийся по Ярославке в сторону Кичевского бора. Кое-какие сведения удалось добыть помощникам следователя. Одновременно лес прочесывали несколько взводов военных, чуть не на коленях выпрошенных Ганеевым через градоначальника.
К вечеру следующего дня военные окружили лесную сторожку, из которой доносились вопли и звуки ломаемой мебели.
- Послушайте, Константин Ильич, - прокричал Ганеев, подойдя как можно ближе к сторожке, - вам, право же, стоит успокоиться и проявить мудрость. Не добавляйте к совершенному еще более тяжкого. Давайте просто поговорим.
В сторожке воцарилась тишина. Через некоторое время скрипнула приоткрытая дверь.
Ганеев осторожно ступил в слабо освещенные сени.
За столом с обрезом в руках сидел мужчина смутно знакомой наружности. В углу словно тревожные звезды сверкали глаза связанной Анастасии.
- Вы бы обрез-то положили на стол, Константин Ильич, - как можно спокойнее произнес Ганеев. - Не ровен час пальчик соскользнет и вместо каторги казнь присудят. Вы ведь чего-то добивались своими действиями? Так? И, похоже, добились.
- Я не хотел, - прохрипел мужчина.
- Никто не хочет, - согласился Ганеев. - Человек рождается аки ангел божий, чистым и светлым. Преступником его дклают обстоятельства.
- Обстоятельства, - задумчиво повторил мужчина. - Мои обстоятельства были устроены собственной матушкой.
Так вот кого ты мне напоминаешь, понял Ганеев.
- Нет бы просто сдать ненужного сына в приют. Она меня в рабство отдала. В публичный дом определила.
- В улу забилась Анастасия.
- Девушку освободите, Константин Ильич.
Мужик тяжело поднялся и пошел развязывать пленницу.
- Она не знала, - заговорила Анастасия быстро-быстро. Не знала, что вы родились и остались в живых. Это дядюшка все устроил.
- Погодите. То есть…
Генеральская месть за измену оказалась страшна. Родившийся не от него сын был подкинут в Матренин «вертеп». А Анастасию отобрали у Матрены и передали на воспитание в семью Стоцких. Матрена не знала, что воспитывает племянника. Поэтому парень натерпелся и навидался всякого. И только поразительное сходство с матерью позволило понять, что у него таки есть настоящая мать.
Я покажу, прохрипел Константин.
Он снял со спинки стула черный кружевной палантин и накинул себе на голову.
«Вот так с ума и сходят», - подумал Ганеев, разглядывая преобразившегося мужика. Перед ним сидела копия генеральши, один в один.
- Я проник в дом под видом печника, - рассказал Константин. - Принес шкатулку с ее любимым вальсом и несколько раз заглядывал в окно.
- Мда, сходство поразительное, - констатировал Ганеев. - Чего же вы добивались?
- Я хотел, чтобы она почувствовала, каково это, встретить свою совесть.
- Неужели нельзя было просто поговорить?
- Я пытался. Она прогнала меня. Сказала, что меня не может быть. Что она не желает в каком-то проходимце признавать собственного сына.
Константин глухо расхохотался.
- То есть, женщина, родившая меня, отринула меня как существующий факт!
Он заметался по комнате, заламывая руки.
- Я не хотел, клянусь богом. Но она так смотрела на меня. Будто я грязь под ногами.
«Ну что же, - подумал Ганеев, - на каторгу он себе наговорит. Присяжные таким сочувствуют.
Позже, когда преступника увезли, Ганеев предложил Анастасии сопроводить ее до дома. В экипаже он спросил:
- Вы тоже не знали о матери?
- Знала, - потупив взор призналась она. - Видела письма. Матрена много раз просила встречи с дочерью. Стоцкая отказывала.
- А что же кукла, нашлась?
- Нет. Я думаю, она ушла.
Ганеев посмотрел на нее с сочувствием.
- Нет, правда. Я не раз замечала, как она сердится.
- Кукла?
- Да. То отвернешься, а она положение меняет. А то вовсе пропадает. У Глаши спросите. Она подтвердит.
Спрашивать Ганеев конечно же не стал. Он несколько раз ходил в гости, а к осени сделал предложение.
