Зёрнышко сидело в земле: маленькое, худенькое, потемневшее. Голоса братьев и сестёр доносились всё реже и глуше. А вместо слабеньких корешочков у них образовались сильные, взрослые корни.
Один раз Петя испытал сомнение: правильно ли он делает, что не покидает домик? Может быть, стоило вместе со всеми выйти наружу и испытать все превратности судьбы? Но тут он вспомнил, что некоторые его собраться гибли, будучи уже вне домика: их стебли и корни подгнивали и отмирали, превратившись в перегной. Петя иногда слышал бередящие душу крики отдельных братьев и сестёр: те ломались от ветра или съедались неизвестными Пете зверями и птицами. В такие минуты Петя дрожал от страха: вдруг враг, злоумышленник разроет тёплую норку и съест его? Но когда опасность исчезала, снова успокаивался и продолжал себе жить дальше.
Лето заканчивалось. Петя постарел, потускнел, ссохся, но был рад, что жизнь его протекает спокойно, умеренно, стабильно. До него доносились вести, что братья и сёстры его сильно изменились: стали настоящими пушистыми золотистыми колосьями и родили много зёрен-детишек. Они то колыхались на ветру в поле и пели раздольные песни, то тихонько стояли под Солнцем, грея бока и макушки, наливались силой и зрелостью. Но Петя так же знал правду о дальнейшей их жизни: скоро наступит пора сбора урожая и все его сородичи будут скошены под корень, всё они… умрут… Как страшна была эта мысль нашему зёрнышку! Но его-то не скосят! Значит, правильно он живёт! Ему удалось избегнуть все страдания, выпавшие на долю его друзей и родственников.
Наступила осень. Однажды что-то страшным образом зашумело, затарахтело, загудело над Петиной головой. Его домик зашатался. Казалось, сейчас произойдёт великая катастрофа. Это зерноуборочный комбайн срезал колосья и одновременно обмолачивал зёрна, отделял их от стеблей.
К вечеру всё стихло. Дрожащий от страха Петя немного оклемался и ощутил над собой, над крышей домика, тишину и одиночество. Вот и нет его братьев, сестёр, остались сохнуть под землёй их, когда-то крепкие и сильные, корни, а он, старенький и тщедушный, жив.
Прошло ещё немного времени, и снова сильный и страшный грохот над головой сотряс Петю. На этот раз трактор вспахивал землю, готовил её в зиму. «Вот и смерть моя пришла», - стонал и боялся Петя, - «теперь уж точно». Заплакал и закрыл личико маленькими ладошками. Гуд и вой трактора приблизился вплотную, и Петя ощутил, как его домик переворачивается, выворачивается наизнанку и сам Петя – вместе с ним. Его вынесло куда-то наверх, но не задело. Трактор, страшное, огромное, безобразное существо, удалялся. Петя, привыкший к темноте в своём домике, почти ничего не видел вокруг от ослепившего его дневного света. Куда ни глядел он своими полуслепыми глазками, всюду виднелись большие комья чёрной земли. Кое-где валялись стебли и молодые зёрнышки-детки бывших его братьев и сестёр. Два серых, крылатых существа бродили по пашне и что-то выискивали длинными носами в земле. Это были вороны. Одна из них приблизилась к Пете. Он затрясся от страха, съёжился ещё больше. Но ворона неумолимо приблизилась и наклюнула зернышко. Но тут же сморщилась и выплюнула:
- Фффуууу! Пустое, невкусное зерно!
Петя сначала растерялся, а потом жутко обиделся, да так сильно, что на время перестал бояться и закричал.
- Да что ты понимаешь, глупое существо! Я всю жизнь прожил в своём замечательном домике и сохранился целым и невредимым. А вот все мои братья и сёстры уже давно пошли на сено и хлеб, их уже давно нет в живых.
- Чем же ты гордишься, глупый!? Они прожили богатую и нужную жизнь. Они подарили себя миру и дали возможность не умереть с голоду людям, птицам и зверям. А ты, что ты дал миру и себе? Что видел ты? Посмотри, на кого ты похож: жалкий, никчемный заморыш!
- Да, но они давно уже погибли, умерли.
- И ты тоже скоро умрёшь, истлеешь. Конец жизни у всех одинаков, так не лучше ли прожить её полноценно, насыщенно и с пользой?
- Я…. я… я боялся…
- Чего же ты боялся, бедный?
- Прорасти вместе со всеми…
- Ты боялся. Боялся и не прожил своей жизни. Пустое зерно…
Ворона не оглянувшись удалилась искать полные зёрна, а Пете стало вдруг невероятно тоскливо. Захотелось быть вместе со всеми своими братьями и сёстрами. Расти вместе с ними, колыхаться на ветру, греться под Солнышком и наливаться спелыми зёрнами-детками. Ну и пусть их смолола бы хлебоуборочная машина, зато они все стали бы потом вкусным и сытным хлебом…
Петя вздохнул, посмотрел на Солнышко и заплакал….
Жила-была Птица. Весело и беззаботно жила. Песенки пела, летала, где хотела, сверху на мир смотрела. Вдохновляла музыкантов, поэтов, художников. Птенцов высиживала и учила летать. Так проходили её годы.
Однажды сидела Птица на ветке и воспевала красоту леса, ручья, цветов. Слушало её все вокруг и радостно всем становилось. Вот и Бобер внизу, под деревом, слушал и пыхтел. А когда песня кончилась, молвил.
- Почти целыми днями поёшь да летаешь - какой толк от тебя? Гнездо из соломы кое-как сляпано, а то готовым дуплом пользуешься. Что посеяла, что построила, что смастерила?
А Птица не слушает его, улыбается да поёт себе – красивая и счастливая.
Не отстает Бобёр – каждый день приходит и бухтит под деревом.
- Где нормальный дом у тебя, где приличная работа, где сбережения на чёрный день? Вертихвостка легкомысленная! От пения корма не прибавится, от летания карман не наполнится. Жизни не знаешь, на готовом живешь, ни во что не вникаешь!
Наслушалась Птица Бобра и стыдно ей стало: чего это она, правда, ничего не строит, не сеет, на всём готовом живет и радуется. Решила Птица устроиться на работу. Взяли её секретаршей. Несложная работа, интересная. Зарплату хорошую получает. За собой следить стала: красить перья, глаза подводить. Домик деревянный купила, зеркало, кровать приличную. Каждый день в зеркало смотрится, любуется собой, перья красит –летать некогда и неохота, только если на работу, петь тоже некогда, только если в обеденный перерыв. Однажды в зеркало посмотрела – не узнала себя: глядит на неё заморская птица – попугай.
А тут еще снова Бобёр на мозги капает.
- Опять легкой жизни ищешь. Нашла работу – секретарша! Вон, в детский садик устройся, потрудись с детишками или поваром – благородный труд!
Уволилась Птица из секретарш и устроилась в детский садик. С чужими птенцами в инкубаторе нянчится, еду им готовит, сопли вытирает, бегает за ними, чтобы не попали в какую историю. Уставать сильно стала, но чувствует, что труд её благородный и очень нужный. Петь и летать совсем перестала – некогда и сил нет.
Однажды в зеркало поглядела, а там курица. Ну, ничего, и курицей жить можно.
Поработала еще какое-то время в детском саду, пока Бобёр не насоветовал ей пойти в крановщицы – дома строить. Очень благородная и нужная профессия!
Строит Птица дома, чувствует свою нужность и важность – аж распирает её. Вечером однажды в зеркало поглядела, а там пингвин отражается.
Забавными кажутся Птице такие метаморфозы. Сама решила новую профессию освоить – устроилась важной начальницей в трест. День и ночь трудится, денег много заработала, новый дом с мебелью купила, деньги в банк положила. По вечерам в зеркало смотрит, а там индюк.
Бобёр стал почаще в гости захаживать, похваливает Птицу – какая она молодец да умница! Ей нравится похвала, решила еще больше продвинуться в карьере. Организовала сеть супермаркетов по всему миру. Разбогатела неимоверно. Помощники её - пингвины, куры, индюки, попугаи – трудятся, суетятся, а она только указания раздает, деньги в банк складывает, да меняет курорты, на которые на самолете летает отдыхать. Не только петь и собственнокрыльно летать некогда и неохота, даже в зеркало некогда поглядеться - всё развлекается да отдыхает. Разленилась, располнела, ходить почти перестала – всё её на машинах возят.
Однажды снова пришел в гости Бобёр в красивом костюме, с букетом цветов, с тортом. На колено встал перед Птицей, протянул коробочку с двумя кольцами и сделал ей предложение стать его женой. Опешила Птица, к зеркалу подползла посмотреть, что нашел в ней многоуважаемый труженик Бобёр. И видит в зеркале большую черепаху с маленькими отростками крыльев по бокам. Не сразу поняла Птица, кто это. А когда сообразила, попробовала взлететь. Не тут-то было! Запаниковала Птица, заметалась, засуетилась, об зеркало забилась. Попробовала спеть или хотя бы закричать от безысходности, рот разевает, а голоса нет, хрип один.
Заплакала птица, опомнилась. Бросила всё и поползла в свой лес, к своему дереву. Долго ли ползла и доползла ли вообще – не известно до сих пор.
Он поднимался…
Внизу оставались огни гордых неоновых вывесок,
суетливых реклам, скромных уличных фонарей;
яркие крикливые лучи автомобилей, обшаривающие пространство;
мощные световые потоки прожекторов праздничных шоу…
Он поднимался выше…
Грянули раскатистые залпы,
и изысканным неповторимым летучим букетом
рассыпались по небу парадные фейерверки...
А он поднимался все выше и выше на своем воздушном шарике
и казался нелепо-старомодным среди этой световой
разнокалиберной какофонии…
Блики, сполохи, лучи внизу
беЗпорядочно замелькали, засуетились, заметались…
Начались кутерьма и переполох.
Огни и Светы разных мастей и калибров завели крикливый
спор между собой: кто ярче, красивее,
сильнее в оттенках, ослепительнее, незауряднее…
А он, маленький фонарик-светлячок,
поднимаясь все выше и выше на своем шарике,
летел и летел себе, удаляясь
от слепящей ряби Больших Огней.
И вот он уже превратился
в малюсенькую светящуюся точку, едва различимую.
Ветер гнал его в неизвестность…
В густой пугающей чаще лесной
заблудившиеся и впавшие в отчаяние дети
собрались было уже ночевать в овражке.
Но вот один из мальчиков увидел в небе
маленькую, яркую точку.
Она перемещалась и вселяла надежду.
И дети решились пойти за ней, они поверили,
что Огонек выведет их.
По беЗкрайнему небу летит
вполне счастливый, несомый ветерком,
Маленький Огонек-Фонарик…
Я открыла глаза. Они стояли передо мной, взявшись за руки: улыбающийся юный Ангел и Девочка-Одуванчик. Он держал в руке сачок, в полупрозрачной ткани которого запуталась пара ярких звёздочек, а она – ведёрко, наполненное такими же сверкающими на фоне фиолетовой ночи звёздочками. У Девочки были необыкновенные волосы: они были лёгкие, как пух или лучики света и, будто в невесомости, излучались вокруг её головы во все стороны.
- Здравствуй, - сказал Ангел.
- Здравствуйте, - ответила я.
- Сегодня звёздная погода, не правда ли?
- Похоже, что так.
- Нам показалось, что ты грустишь, вот мы и пришли. Возьми себе горсть звёздного света, умой ими лицо и, увидишь, как всё изменится.
Я приблизилась к Девочке, которая подняла двумя руками к моему лицу своё лёгонькое ведёрко. Зачерпнула сдвоенными ладонями горсть сверкающих и переливающихся светом малюток, поднесла их ближе и, набрав в лёгкие побольше воздуха, опрокинула себе в лицо.
ААААААААААААААААА!!!!!!
Захватило дух, как это бывает, когда обливаешься ледяной водой, только ощущения в несколько раз ярче, глубже, сильнее.
Что-то невообразимое произошло в этот момент – будто я мгновенно растворилась и очутилась в каком-то другом мире. Стало вдруг очень светло. В глазах просияло, прочистилось, они напитались светом и радостью, и, казалось, я вся наполнилась этими чудесными звёздочками, этим светом. Изумительная сияющая ровным спокойным светом нежная звёздная музыка вдруг зазвучала и стала изнутри расширять меня.
Звёздные фрегаты с шёлковыми палево-охристыми парусами понеслись по ночному сапфировому небу. Полупрозрачные большие диковинные разноцветные птицы с длинными пушистыми хвостами воспарили ввысь и ещё больше оживили пространство вокруг. Легчайшим кружевом трепетных крыльев замелькали бабочки и стрекозы. Бархатистым «фа» начал свою мелодию легчайший ветерок, окутывая мне плечи невидимым щекотливым палантином. Ожившие звёзды, что разбежались по небесному полю, вдруг запели негромко волшебным многоголосием на непонятном пока языке. Волны радости, спокойствия покатились по мне сверху вниз и наоборот. Возникшее ощущение всё захватывало и захватывало, я полнилась им и наполнялась до краёв. Чувствовала себя совсем другой, нежели тремя минутами ранее.
В это время девочка села на небольшие качели, стоящие тут, и Ангел стал её тихонько качать, улыбаясь и глядя на меня. Качели тихонечко поскрипывали в такт той музыке, что слышалась всюду.
И постепенно музыка и поскрипывание качелей слились в одно, и стало казаться, что вся Вселенная слегка раскачивается, как на качелях или в колыбели, тихонечко вращается вокруг невидимой оси, и вместе с ней вращаюсь и я, как в сказочном детском калейдоскопе.
Раз-два, раз-два, раз-два….
Может быть, какой-то Волшебник поместил меня вместе со звёздочками в волшебную калейдоскопическую трубу и вращает?
Долго я еще не могла вымолвить ни слова – не хотелось выходить из этого блаженства. Не осталось ни грусти, ни печали, наоборот, чувствовала, что становлюсь источником света и радости, могу делиться с другими, потому что внутри меня живут волшебные светящиеся звёздочки.
Я закружилась и запела от переполнявших меня эмоций и чувств, раскинув руки и глядя на небо. А потом вдруг вспомнила, что нужно поблагодарить своих неожиданных дарителей, взявшихся невесть откуда. Я остановилась и посмотрела на качели – там никого не было, не было никого и вокруг, они исчезли.
«Ну, вот, не поблагодарила их, они ушли и, может быть, подумали о людской неблагодарности!»
«Не волнуйся, мы так не подумали, - зазвучало внутри меня, - мы знаем, как ты благодарна, для нас лучшая благодарность – твоё преображение. Как загрустишь, вспоминай о нас и нашем подарке внутри себя…»
Голос внутри растаял, и прикосновение к чуду завершилось. Но оно не закончилось – всё осталось во мне.
Когда становится грустно или трудно – уединяюсь, смотрю на щедро усыпанное звёздными бусинами небо и очень ярко представляю Ангела и Девочку-Одуванчика. Зачерпываю из волшебного ведёрка горсть звёздочек, умываюсь ими и вновь начинается сказка…
А однажды я видела их снова: они шли по лунному лучику, натянутому от одной очень яркой звезды к крыше старого дома. У Девочки в ведёрке сверкали золотым и серебряным светом звёздные неунывашки, а Ангел всё так же сиятельно улыбался.
Где они теперь? Может быть навещают сейчас тебя, читающий эти строки,
или придут завтра?... Предавай им привет от меня.
___
Один раз Петя испытал сомнение: правильно ли он делает, что не покидает домик? Может быть, стоило вместе со всеми выйти наружу и испытать все превратности судьбы? Но тут он вспомнил, что некоторые его собраться гибли, будучи уже вне домика: их стебли и корни подгнивали и отмирали, превратившись в перегной. Петя иногда слышал бередящие душу крики отдельных братьев и сестёр: те ломались от ветра или съедались неизвестными Пете зверями и птицами. В такие минуты Петя дрожал от страха: вдруг враг, злоумышленник разроет тёплую норку и съест его? Но когда опасность исчезала, снова успокаивался и продолжал себе жить дальше.
Лето заканчивалось. Петя постарел, потускнел, ссохся, но был рад, что жизнь его протекает спокойно, умеренно, стабильно. До него доносились вести, что братья и сёстры его сильно изменились: стали настоящими пушистыми золотистыми колосьями и родили много зёрен-детишек. Они то колыхались на ветру в поле и пели раздольные песни, то тихонько стояли под Солнцем, грея бока и макушки, наливались силой и зрелостью. Но Петя так же знал правду о дальнейшей их жизни: скоро наступит пора сбора урожая и все его сородичи будут скошены под корень, всё они… умрут… Как страшна была эта мысль нашему зёрнышку! Но его-то не скосят! Значит, правильно он живёт! Ему удалось избегнуть все страдания, выпавшие на долю его друзей и родственников.
Наступила осень. Однажды что-то страшным образом зашумело, затарахтело, загудело над Петиной головой. Его домик зашатался. Казалось, сейчас произойдёт великая катастрофа. Это зерноуборочный комбайн срезал колосья и одновременно обмолачивал зёрна, отделял их от стеблей.
К вечеру всё стихло. Дрожащий от страха Петя немного оклемался и ощутил над собой, над крышей домика, тишину и одиночество. Вот и нет его братьев, сестёр, остались сохнуть под землёй их, когда-то крепкие и сильные, корни, а он, старенький и тщедушный, жив.
Прошло ещё немного времени, и снова сильный и страшный грохот над головой сотряс Петю. На этот раз трактор вспахивал землю, готовил её в зиму. «Вот и смерть моя пришла», - стонал и боялся Петя, - «теперь уж точно». Заплакал и закрыл личико маленькими ладошками. Гуд и вой трактора приблизился вплотную, и Петя ощутил, как его домик переворачивается, выворачивается наизнанку и сам Петя – вместе с ним. Его вынесло куда-то наверх, но не задело. Трактор, страшное, огромное, безобразное существо, удалялся. Петя, привыкший к темноте в своём домике, почти ничего не видел вокруг от ослепившего его дневного света. Куда ни глядел он своими полуслепыми глазками, всюду виднелись большие комья чёрной земли. Кое-где валялись стебли и молодые зёрнышки-детки бывших его братьев и сестёр. Два серых, крылатых существа бродили по пашне и что-то выискивали длинными носами в земле. Это были вороны. Одна из них приблизилась к Пете. Он затрясся от страха, съёжился ещё больше. Но ворона неумолимо приблизилась и наклюнула зернышко. Но тут же сморщилась и выплюнула:
- Фффуууу! Пустое, невкусное зерно!
Петя сначала растерялся, а потом жутко обиделся, да так сильно, что на время перестал бояться и закричал.
- Да что ты понимаешь, глупое существо! Я всю жизнь прожил в своём замечательном домике и сохранился целым и невредимым. А вот все мои братья и сёстры уже давно пошли на сено и хлеб, их уже давно нет в живых.
- Чем же ты гордишься, глупый!? Они прожили богатую и нужную жизнь. Они подарили себя миру и дали возможность не умереть с голоду людям, птицам и зверям. А ты, что ты дал миру и себе? Что видел ты? Посмотри, на кого ты похож: жалкий, никчемный заморыш!
- Да, но они давно уже погибли, умерли.
- И ты тоже скоро умрёшь, истлеешь. Конец жизни у всех одинаков, так не лучше ли прожить её полноценно, насыщенно и с пользой?
- Я…. я… я боялся…
- Чего же ты боялся, бедный?
- Прорасти вместе со всеми…
- Ты боялся. Боялся и не прожил своей жизни. Пустое зерно…
Ворона не оглянувшись удалилась искать полные зёрна, а Пете стало вдруг невероятно тоскливо. Захотелось быть вместе со всеми своими братьями и сёстрами. Расти вместе с ними, колыхаться на ветру, греться под Солнышком и наливаться спелыми зёрнами-детками. Ну и пусть их смолола бы хлебоуборочная машина, зато они все стали бы потом вкусным и сытным хлебом…
Петя вздохнул, посмотрел на Солнышко и заплакал….
Глава 5. Сказка о Птице.
Жила-была Птица. Весело и беззаботно жила. Песенки пела, летала, где хотела, сверху на мир смотрела. Вдохновляла музыкантов, поэтов, художников. Птенцов высиживала и учила летать. Так проходили её годы.
Однажды сидела Птица на ветке и воспевала красоту леса, ручья, цветов. Слушало её все вокруг и радостно всем становилось. Вот и Бобер внизу, под деревом, слушал и пыхтел. А когда песня кончилась, молвил.
- Почти целыми днями поёшь да летаешь - какой толк от тебя? Гнездо из соломы кое-как сляпано, а то готовым дуплом пользуешься. Что посеяла, что построила, что смастерила?
А Птица не слушает его, улыбается да поёт себе – красивая и счастливая.
Не отстает Бобёр – каждый день приходит и бухтит под деревом.
- Где нормальный дом у тебя, где приличная работа, где сбережения на чёрный день? Вертихвостка легкомысленная! От пения корма не прибавится, от летания карман не наполнится. Жизни не знаешь, на готовом живешь, ни во что не вникаешь!
Наслушалась Птица Бобра и стыдно ей стало: чего это она, правда, ничего не строит, не сеет, на всём готовом живет и радуется. Решила Птица устроиться на работу. Взяли её секретаршей. Несложная работа, интересная. Зарплату хорошую получает. За собой следить стала: красить перья, глаза подводить. Домик деревянный купила, зеркало, кровать приличную. Каждый день в зеркало смотрится, любуется собой, перья красит –летать некогда и неохота, только если на работу, петь тоже некогда, только если в обеденный перерыв. Однажды в зеркало посмотрела – не узнала себя: глядит на неё заморская птица – попугай.
А тут еще снова Бобёр на мозги капает.
- Опять легкой жизни ищешь. Нашла работу – секретарша! Вон, в детский садик устройся, потрудись с детишками или поваром – благородный труд!
Уволилась Птица из секретарш и устроилась в детский садик. С чужими птенцами в инкубаторе нянчится, еду им готовит, сопли вытирает, бегает за ними, чтобы не попали в какую историю. Уставать сильно стала, но чувствует, что труд её благородный и очень нужный. Петь и летать совсем перестала – некогда и сил нет.
Однажды в зеркало поглядела, а там курица. Ну, ничего, и курицей жить можно.
Поработала еще какое-то время в детском саду, пока Бобёр не насоветовал ей пойти в крановщицы – дома строить. Очень благородная и нужная профессия!
Строит Птица дома, чувствует свою нужность и важность – аж распирает её. Вечером однажды в зеркало поглядела, а там пингвин отражается.
Забавными кажутся Птице такие метаморфозы. Сама решила новую профессию освоить – устроилась важной начальницей в трест. День и ночь трудится, денег много заработала, новый дом с мебелью купила, деньги в банк положила. По вечерам в зеркало смотрит, а там индюк.
Бобёр стал почаще в гости захаживать, похваливает Птицу – какая она молодец да умница! Ей нравится похвала, решила еще больше продвинуться в карьере. Организовала сеть супермаркетов по всему миру. Разбогатела неимоверно. Помощники её - пингвины, куры, индюки, попугаи – трудятся, суетятся, а она только указания раздает, деньги в банк складывает, да меняет курорты, на которые на самолете летает отдыхать. Не только петь и собственнокрыльно летать некогда и неохота, даже в зеркало некогда поглядеться - всё развлекается да отдыхает. Разленилась, располнела, ходить почти перестала – всё её на машинах возят.
Однажды снова пришел в гости Бобёр в красивом костюме, с букетом цветов, с тортом. На колено встал перед Птицей, протянул коробочку с двумя кольцами и сделал ей предложение стать его женой. Опешила Птица, к зеркалу подползла посмотреть, что нашел в ней многоуважаемый труженик Бобёр. И видит в зеркале большую черепаху с маленькими отростками крыльев по бокам. Не сразу поняла Птица, кто это. А когда сообразила, попробовала взлететь. Не тут-то было! Запаниковала Птица, заметалась, засуетилась, об зеркало забилась. Попробовала спеть или хотя бы закричать от безысходности, рот разевает, а голоса нет, хрип один.
Заплакала птица, опомнилась. Бросила всё и поползла в свой лес, к своему дереву. Долго ли ползла и доползла ли вообще – не известно до сих пор.
Глава 6. Об огнях.
Он поднимался…
Внизу оставались огни гордых неоновых вывесок,
суетливых реклам, скромных уличных фонарей;
яркие крикливые лучи автомобилей, обшаривающие пространство;
мощные световые потоки прожекторов праздничных шоу…
Он поднимался выше…
Грянули раскатистые залпы,
и изысканным неповторимым летучим букетом
рассыпались по небу парадные фейерверки...
А он поднимался все выше и выше на своем воздушном шарике
и казался нелепо-старомодным среди этой световой
разнокалиберной какофонии…
Блики, сполохи, лучи внизу
беЗпорядочно замелькали, засуетились, заметались…
Начались кутерьма и переполох.
Огни и Светы разных мастей и калибров завели крикливый
спор между собой: кто ярче, красивее,
сильнее в оттенках, ослепительнее, незауряднее…
А он, маленький фонарик-светлячок,
поднимаясь все выше и выше на своем шарике,
летел и летел себе, удаляясь
от слепящей ряби Больших Огней.
И вот он уже превратился
в малюсенькую светящуюся точку, едва различимую.
Ветер гнал его в неизвестность…
В густой пугающей чаще лесной
заблудившиеся и впавшие в отчаяние дети
собрались было уже ночевать в овражке.
Но вот один из мальчиков увидел в небе
маленькую, яркую точку.
Она перемещалась и вселяла надежду.
И дети решились пойти за ней, они поверили,
что Огонек выведет их.
По беЗкрайнему небу летит
вполне счастливый, несомый ветерком,
Маленький Огонек-Фонарик…
Глава 7. Ангел и Девочка-Одуванчик
Я открыла глаза. Они стояли передо мной, взявшись за руки: улыбающийся юный Ангел и Девочка-Одуванчик. Он держал в руке сачок, в полупрозрачной ткани которого запуталась пара ярких звёздочек, а она – ведёрко, наполненное такими же сверкающими на фоне фиолетовой ночи звёздочками. У Девочки были необыкновенные волосы: они были лёгкие, как пух или лучики света и, будто в невесомости, излучались вокруг её головы во все стороны.
- Здравствуй, - сказал Ангел.
- Здравствуйте, - ответила я.
- Сегодня звёздная погода, не правда ли?
- Похоже, что так.
- Нам показалось, что ты грустишь, вот мы и пришли. Возьми себе горсть звёздного света, умой ими лицо и, увидишь, как всё изменится.
Я приблизилась к Девочке, которая подняла двумя руками к моему лицу своё лёгонькое ведёрко. Зачерпнула сдвоенными ладонями горсть сверкающих и переливающихся светом малюток, поднесла их ближе и, набрав в лёгкие побольше воздуха, опрокинула себе в лицо.
ААААААААААААААААА!!!!!!
Захватило дух, как это бывает, когда обливаешься ледяной водой, только ощущения в несколько раз ярче, глубже, сильнее.
Что-то невообразимое произошло в этот момент – будто я мгновенно растворилась и очутилась в каком-то другом мире. Стало вдруг очень светло. В глазах просияло, прочистилось, они напитались светом и радостью, и, казалось, я вся наполнилась этими чудесными звёздочками, этим светом. Изумительная сияющая ровным спокойным светом нежная звёздная музыка вдруг зазвучала и стала изнутри расширять меня.
Звёздные фрегаты с шёлковыми палево-охристыми парусами понеслись по ночному сапфировому небу. Полупрозрачные большие диковинные разноцветные птицы с длинными пушистыми хвостами воспарили ввысь и ещё больше оживили пространство вокруг. Легчайшим кружевом трепетных крыльев замелькали бабочки и стрекозы. Бархатистым «фа» начал свою мелодию легчайший ветерок, окутывая мне плечи невидимым щекотливым палантином. Ожившие звёзды, что разбежались по небесному полю, вдруг запели негромко волшебным многоголосием на непонятном пока языке. Волны радости, спокойствия покатились по мне сверху вниз и наоборот. Возникшее ощущение всё захватывало и захватывало, я полнилась им и наполнялась до краёв. Чувствовала себя совсем другой, нежели тремя минутами ранее.
В это время девочка села на небольшие качели, стоящие тут, и Ангел стал её тихонько качать, улыбаясь и глядя на меня. Качели тихонечко поскрипывали в такт той музыке, что слышалась всюду.
И постепенно музыка и поскрипывание качелей слились в одно, и стало казаться, что вся Вселенная слегка раскачивается, как на качелях или в колыбели, тихонечко вращается вокруг невидимой оси, и вместе с ней вращаюсь и я, как в сказочном детском калейдоскопе.
Раз-два, раз-два, раз-два….
Может быть, какой-то Волшебник поместил меня вместе со звёздочками в волшебную калейдоскопическую трубу и вращает?
Долго я еще не могла вымолвить ни слова – не хотелось выходить из этого блаженства. Не осталось ни грусти, ни печали, наоборот, чувствовала, что становлюсь источником света и радости, могу делиться с другими, потому что внутри меня живут волшебные светящиеся звёздочки.
Я закружилась и запела от переполнявших меня эмоций и чувств, раскинув руки и глядя на небо. А потом вдруг вспомнила, что нужно поблагодарить своих неожиданных дарителей, взявшихся невесть откуда. Я остановилась и посмотрела на качели – там никого не было, не было никого и вокруг, они исчезли.
«Ну, вот, не поблагодарила их, они ушли и, может быть, подумали о людской неблагодарности!»
«Не волнуйся, мы так не подумали, - зазвучало внутри меня, - мы знаем, как ты благодарна, для нас лучшая благодарность – твоё преображение. Как загрустишь, вспоминай о нас и нашем подарке внутри себя…»
Голос внутри растаял, и прикосновение к чуду завершилось. Но оно не закончилось – всё осталось во мне.
Когда становится грустно или трудно – уединяюсь, смотрю на щедро усыпанное звёздными бусинами небо и очень ярко представляю Ангела и Девочку-Одуванчика. Зачерпываю из волшебного ведёрка горсть звёздочек, умываюсь ими и вновь начинается сказка…
А однажды я видела их снова: они шли по лунному лучику, натянутому от одной очень яркой звезды к крыше старого дома. У Девочки в ведёрке сверкали золотым и серебряным светом звёздные неунывашки, а Ангел всё так же сиятельно улыбался.
Где они теперь? Может быть навещают сейчас тебя, читающий эти строки,
или придут завтра?... Предавай им привет от меня.
___
