В том мире иначе шумят деревья,
Там ярче листва и рассвет красивей,
Там в каждой травинке живут поверья,
Там воздух вечерний наполнен силой.
Там утром румяным по первым всходам
Скользнет ветерок, унося чьи-то мысли,
Ручей зазвенит, забирая невзгоды…
Тот мир, что утрачен, всегда будет чище.
Сперва ты поселишь его в своем сердце.
Он будет в тебе отзываться ночами,
Давая возможность душе отогреться,
Меняя реальность и грезы местами.
Но память не вечна, и выцветут тени.
Сперва ты не вспомнишь рассвет над водою,
Потом запах трав, скрип потертых ступеней,
Потом чей-то голос, что звал за собою.
Ты свыкнешься с этим. Научишься снова
Дышать и смеяться без призрачной боли.
Но в том из миров, что преданьями скован,
Тебе век назад уготована доля.
И сколько ни виться дорожке-тропинке,
Она к твоему приведет порогу
Того, чья душа – от твоей половинка,
Того, кого прокляли древние боги.
Отрывок 2
Альгидрас бросил на меня взгляд через плечо и первым сделал шаг в подъезд. Выставив руку, он преградил дорогу нам с Димкой. Чтобы открытым текстом не сообщить ему, что он ведет себя как полный идиот, я начала мысленно считать до десяти.
На счете «восемь» он оглянулся и напряженно произнес:
- Можете входить.
Медленно вдохнув и выдохнув, я снова не стала говорить ему, что вошла бы независимо от его мнения на этот счет.
Обойдя Альгидраса, я уверенно поднялась на второй этаж, не выпуская ладони сына. Тот вел себя смирно, словно чувствуя общее настроение. Перед дверью квартиры я все же оглянулась, чтобы убедиться, что Альгидрас идет следом. Я уже забыла, как бесшумно он умеет ходить. Здесь это особенно бесило.
Альгидрас медленно поднимался по ступеням, при этом его взгляд беспокойно скользил по стенам, дверям квартир, лестничным пролетам. Я подумала, что ему должно быть очень неуютно в этих каменных коробках. Почувствовав мой взгляд, он посмотрел на меня и вопросительно приподнял бровь:
- Что-то с замком?
Я покачала головой и отперла дверь.
В квартире было темно и тихо, лишь едва слышно жужжал холодильник на кухне. Димка включил свет, мигом стащил ботинки и аккуратно поставил их в уголок. Этой его привычке удивлялись все мамы, стоило нам прийти в гости. Большинство детей, оказывается, разувшись, разбрасывали обувь. Я скинула туфли и собралась было сказать Альгидрасу, что теперь он нас проводил и может уходить восвояси, но тот успел разуться и даже поставить свои кроссовки рядом с Димкиными ботинками. Так же аккуратно, как по линеечке. Очень хотелось съязвить про яблочко от яблоньки, но я снова смолчала. Я вообще сегодня побила все рекорды по молчанию.
Оживившийся в знакомой обстановке, Димка успел сбегать в комнату и вернуться. Пластиковую упаковку от машинки он сумел вскрыть и почти раздобыл вожделенную игрушку, но та оказалась прикрученной проволокой к подложке. Забыв, что у нас гости, Димка возмущенно завопил:
- Не достается!
Альгидрас ощутимо вздрогнул, а я не смогла сдержать усмешку. Кто-то явно не привык решать детские проблемы.
- Никто не вопит, - спокойно произнесла я. - Сейчас добудем твою машинку.
Я открыла сумочку, чтобы достать маникюрные ножницы, потому что скрутка никогда не поддавалась моим пальцам, но вдруг заметила, что мой сын протягивает коробку не мне. От того, как просто мой недоверчивый ребенок обратился к Альгидрасу, которого видел в первый раз в жизни, мне стало не по себе. Все было слишком быстро и слишком похоже на дурной сон.
Альгидрас осторожно взял машинку, повертел в руках остатки коробки и, кажется, сообразил, что от него требуется. Я все же достала ножницы, но не успела их предложить - Альгидрас справился руками. Через полминуты Димка с оглушительным «спасибо!» умчался в комнату.
Альгидрас смотрел ему вслед, и на его лице отражалась смесь восхищения и удивления. Я отвернулась, потому что смотреть на него было невыносимо.
- Она же совсем как настоящая. И из металла, - прошептал Альгидрас, и я медленно повернулась обратно, чувствуя, как во мне поднимается желание его придушить. Я тут, как на иголках, а он игрушками восторгается!
Там ярче листва и рассвет красивей,
Там в каждой травинке живут поверья,
Там воздух вечерний наполнен силой.
Там утром румяным по первым всходам
Скользнет ветерок, унося чьи-то мысли,
Ручей зазвенит, забирая невзгоды…
Тот мир, что утрачен, всегда будет чище.
Сперва ты поселишь его в своем сердце.
Он будет в тебе отзываться ночами,
Давая возможность душе отогреться,
Меняя реальность и грезы местами.
Но память не вечна, и выцветут тени.
Сперва ты не вспомнишь рассвет над водою,
Потом запах трав, скрип потертых ступеней,
Потом чей-то голос, что звал за собою.
Ты свыкнешься с этим. Научишься снова
Дышать и смеяться без призрачной боли.
Но в том из миров, что преданьями скован,
Тебе век назад уготована доля.
И сколько ни виться дорожке-тропинке,
Она к твоему приведет порогу
Того, чья душа – от твоей половинка,
Того, кого прокляли древние боги.
Прода от 28.12.2019, 09:12
Отрывок 2
Альгидрас бросил на меня взгляд через плечо и первым сделал шаг в подъезд. Выставив руку, он преградил дорогу нам с Димкой. Чтобы открытым текстом не сообщить ему, что он ведет себя как полный идиот, я начала мысленно считать до десяти.
На счете «восемь» он оглянулся и напряженно произнес:
- Можете входить.
Медленно вдохнув и выдохнув, я снова не стала говорить ему, что вошла бы независимо от его мнения на этот счет.
Обойдя Альгидраса, я уверенно поднялась на второй этаж, не выпуская ладони сына. Тот вел себя смирно, словно чувствуя общее настроение. Перед дверью квартиры я все же оглянулась, чтобы убедиться, что Альгидрас идет следом. Я уже забыла, как бесшумно он умеет ходить. Здесь это особенно бесило.
Альгидрас медленно поднимался по ступеням, при этом его взгляд беспокойно скользил по стенам, дверям квартир, лестничным пролетам. Я подумала, что ему должно быть очень неуютно в этих каменных коробках. Почувствовав мой взгляд, он посмотрел на меня и вопросительно приподнял бровь:
- Что-то с замком?
Я покачала головой и отперла дверь.
В квартире было темно и тихо, лишь едва слышно жужжал холодильник на кухне. Димка включил свет, мигом стащил ботинки и аккуратно поставил их в уголок. Этой его привычке удивлялись все мамы, стоило нам прийти в гости. Большинство детей, оказывается, разувшись, разбрасывали обувь. Я скинула туфли и собралась было сказать Альгидрасу, что теперь он нас проводил и может уходить восвояси, но тот успел разуться и даже поставить свои кроссовки рядом с Димкиными ботинками. Так же аккуратно, как по линеечке. Очень хотелось съязвить про яблочко от яблоньки, но я снова смолчала. Я вообще сегодня побила все рекорды по молчанию.
Оживившийся в знакомой обстановке, Димка успел сбегать в комнату и вернуться. Пластиковую упаковку от машинки он сумел вскрыть и почти раздобыл вожделенную игрушку, но та оказалась прикрученной проволокой к подложке. Забыв, что у нас гости, Димка возмущенно завопил:
- Не достается!
Альгидрас ощутимо вздрогнул, а я не смогла сдержать усмешку. Кто-то явно не привык решать детские проблемы.
- Никто не вопит, - спокойно произнесла я. - Сейчас добудем твою машинку.
Я открыла сумочку, чтобы достать маникюрные ножницы, потому что скрутка никогда не поддавалась моим пальцам, но вдруг заметила, что мой сын протягивает коробку не мне. От того, как просто мой недоверчивый ребенок обратился к Альгидрасу, которого видел в первый раз в жизни, мне стало не по себе. Все было слишком быстро и слишком похоже на дурной сон.
Альгидрас осторожно взял машинку, повертел в руках остатки коробки и, кажется, сообразил, что от него требуется. Я все же достала ножницы, но не успела их предложить - Альгидрас справился руками. Через полминуты Димка с оглушительным «спасибо!» умчался в комнату.
Альгидрас смотрел ему вслед, и на его лице отражалась смесь восхищения и удивления. Я отвернулась, потому что смотреть на него было невыносимо.
- Она же совсем как настоящая. И из металла, - прошептал Альгидрас, и я медленно повернулась обратно, чувствуя, как во мне поднимается желание его придушить. Я тут, как на иголках, а он игрушками восторгается!
