ПРОЛОГ
Устало ссутулившись, Ледо потёр шею и хлебнул воды из фляги. Перед ним, исходя паром от хлещущей из горла крови, лежал огромный волк. Битва была короткой и честной, насколько может быть честной схватка между охотником и хищником. Внушительный кинжал, у самой гарды переходящий в остро наточенный плоский крюк, поблескивал рядом с мёртвым животным.
— Я ведь предупреждал тебя, приятель! – молодой темноволосый мужчина сгреб ладонью снег и утёр лицо. – Не суйся на эту землю, пожалеешь!
Немного отдохнув, охотник взвалил тяжёлую тушу на плечи и зашагал в сторону дома. Волчья шкура при должной выделке прослужит долго. Шапка, куртка и рукавицы уже рисовались в воображении, но тут на лесной тропинке возник некто, больше похожий на привидение, чем на живого человека. Встретить незнакомца посреди густого леса, куда и местные жители старались без нужды не соваться, было настолько удивительно, что Ледо на миг задумался, отвлекся и получил крепкий удар по затылку. Однако тот, кто напал сзади, не обладал достаточной силой, чтобы сбить с ног физически сильного противника. Наклонившись вперед, Ледо ухватил волка за передние и задние лапы, рывком перекинул тяжёлую тушу через голову и ударил ею с разворота, снеся с ног стоящего за спиной человека. Тщедушный незнакомец отлетел на несколько шагов, растянулся на снегу и больше не подавал признаков жизни.
— Теперь ты. Сам убежишь, или подтолкнуть?
Пожилой и очень худой мужчина, показавшийся охотнику приведением, даже не обратил внимания на слова противника. Он бросился к упавшему товарищу и рухнул перед ним на колени.
— Вставай, моё сердечко! Поднимайся! Не умирай, прошу!
Но лежащий не шевелился. Его лицо уткнулось в снег, поэтому приблизительный возраст Ледо определить не смог, однако худая с синими прожилками кисть руки, сливающаяся по цвету со снегом, сомнений не оставляла – напавший был молодым и истощённым. Если перед охотником сейчас отец и его сын, можно было понять, что толкнуло их на такой отчаянный шаг, как разбойное нападение. Голод.
Опустив волчью тушу на снег, мужчина по дуге, чтобы его видели и не боялись, подошел к странной парочке. Причитающий старик вдруг повернулся к своей недавней жертве и со слезами на глазах спросил:
— Как теперь выкопать могилу? Земля же совсем мёрзлая.
Острый укол сочувствия пронзил сердце, болезненные воспоминания вернулись снова и затуманили взор: безжизненно свисающая с телеги смуглая рука, розовые детские пяточки, торчащие из вороха сена. Ледо дернулся, нахмурился и предложил:
— Я помогу дойти до своего дома. Похороним твоего парня на нашем кладбище, как полагается.
— Девицу.
— Что?
— Это девушка, охотник. Мы скитаемся много лет, ища приюта, где придётся. Она совсем недавно стала совершеннолетней, моя милая... Всего восемнадцать лет! И смотри - уже мертва! Разве боги справедливы к ней?
— Не нужно гневить богов, старик, они умеют жестоко мстить. Откуда вы?
— Из северных земель.
— Слышал, там который уже год неурожай и люди голодают.
— Мы давно ушли из тех краев, не знаю, правду ли тебе рассказывали. Но ты, наверное, и про Жернова слышал?
Вот она, настоящая причина! Не иначе, эти двое – те самые гонимые королём колдуны, которых призвано ловить, убивать и перемалывать в труху. Жерновами называли особое войско короля, разбитое на небольшие отряды, рыскающие по окрестностям. Во главе Жерновов стоял главный мельник – Гвидо Рабаль, которым пугали маленьких детей. Об жесткости Жерновов слагались страшные сказки, а в их изуверства и вовсе невозможно было поверить, ибо ни человеческие законы, ни законы богов такого простить не могли.
— Вставай, старик, скоро стемнеет, а с двумя ношами на спине от волков я не отобьюсь!
Опустившись на колени, Ледо подсунул руки под тело девушки и легко поднял его, перекинул через плечо. Шёл молча, хотя хотелось кричать во всё горло – он ведь убил несчастную! Случайно или нет, какая теперь разница? Чем тогда Ледо лучше тех, кто хладнокровно перерезал его семью ради кошеля с несколькими золотыми монетами и молодого жеребца?
Дорога заняла втрое больше времени, чем предполагалось, потому что охотнику пришлось, помимо прочего, помогать старику идти по заметённой снегом едва заметной тропе. Добрались до крепкого каменного дома они уже в сумерках. Скинув волка прямо у крыльца, охотник занёс погибшую в большую комнату с камином, положил на дубовый стол и только сейчас, при неверном свете жировой свечи, разглядел нежное лицо, которому ой как рано гнить в холодной земле, и спутанные грязные волосы непонятного цвета, и худенькую цыплячью шею.
— Там, на полке, горшок с варёным мясом. Поешь, странник, а я поищу белого полотна. Пусть девица упокоится по обычаям.
Старик, опустившийся на краешек лавки, не сводил глаз с недвижимого тела и, похоже, не слышал ни слова из сказанного.
— Обмой, сколько получится. Старик?
Ответа не последовало – убитый горем незнакомец тихо плакал, закрыв лицо руками.
Пришлось охотнику совершать обряд и произносить отходные слова самому. Он водил по почти прозрачной коже влажной тканью, удивляясь тому, как идеально скроено это прекрасно тело, как хороша при жизни была эта молодая женщина, как могла бы быть счастлива в супружестве, как кормила бы своё дитя грудью... Охотник закрутил головой, отгоняя непрошенные мысли и забормотал отходную молитву:
— Чиста телом и помыслами названная тобою…
— Бригитта, – прошелестело из угла.
— Названная тобою Бригитта. Провожаем ее в далёкий путь по мягкой траве, по быстрой воде, по твёрдым камням…
— Пить… — тихий сиплый женский голос привёл Ледо в неописуемый ужас.
Полуобнажённая девушка задвигалась, закашлялась и открыла глаза. Ошарашенный старик подскочил с места, но тут же, хватаясь за грудь, осел на пол. Охотник оглянулся – лицо несчастного посинело, и через мгновение он уже шагал по мягкой траве небытия вместо своей спутницы.
ЧАСТЬ I Сильнее смерти
ГЛАВА 1. Охота
— Не мешайся под ногами, девица! – рука с кинжалом, у самой гарды которого можно было заметить плоский, остро наточенный крюк, взлетела над тушей оленя и одним точным движением вспорола брюхо. – Твоё дело держать суму! Листьев нарвала?
За спиной Ледо стояла загорелая блондинка с туго заплетёнными в толстую косу светлыми волосами, отдельные прядки которых выгорели на солнце до белизны. Одета красавица была по-мужски, и одежда словно специально подчёркивала все пленительные изгибы молодого красивого тела. Девица держала в руках лук, который больше подошел бы какому-нибудь вояке. На широком кожаном поясе висел кошель и узкие ножны из кожи и серебра – дорогая вещь, не для простолюдинов изготовленная.
— Когда ты перестанешь делать это? – голос у девушки звучал с лёгкой хрипотцой, придающей её речи некую волнительную таинственность.
— Что?
— Показывать мне, что я ничего не умею! Что я никчемная! Что слишком глупа, чтобы освежёвывать оленя!
— И не думал даже! – большой кусок мяса лёг в широкую кожаную суму, дно которой выстилали дубовые листья.
— Тогда дай мне разделать тушу!
— Прошу! – Ледо легко поднялся на ноги, вытер руки ветошью и сложил их на груди, с удовольствием наблюдая за умелыми действиями своей помощницы.
Когда белокурая, очень худая и ничего не помнящая о своем прошлом девушка появилась в деревне, никто не стал осуждать Ледо, который поселил незнакомку в маленьком доме своей покойной сестры, которую много лет назад вместе с мужем и ребёнком убили на дороге разбойники. Охотника уважали и немного боялись, но никогда не желали зла, тем более, что Статерс вёл себя как брат незнакомки, а не как ухажёр, посягающий на девичью честь. Все хорошо знали, что захаживал Ледо к молодой вдове Лесиме Пустоцветке, и деревенские жители каждый год ждали, что охотник вот-вот женится на ней.
Через какое-то время девушка оправилась от ран и последствий голода, что пережила, но память так и не вернулась к красавице. Только имя помнила она, имя и то, что шла откуда-то со своим то ли отцом, то ли дедом, долго брели они по зимнему лесу, где её и нашел Ледо Статерс. Охотник никому не позволял обижать молодую девушку и, хотя она была совершеннолетней и давно могла бы выйти замуж, отгонял от неё слишком наглых кавалеров, объявив всем, что Бригитта выберет супруга сама и когда захочет. Охотник помогал чужачке осваиваться, обживаться, а она приходила помогать по хозяйству в его дом, чем, говорят, сильно злила Лесиму. Впрочем, Пустоцветка не позволяла себе высказывать обиды возлюбленному и трепела.
Как оказалось, Бригитта вовсе и не торопилась замуж, её ровесницы уже нянчили детей, а молодая охотница — ремеслу ее научил Ледо — предпочитала жить свободно и никому не подчиняться.
— Бригитта, осторожнее! – предупреждающе вытянул вперёд руку наставник, но было поздно – острый клинок задел кишку. – Пусти!
Девушка обиженно фыркнула, но послушалась.
— Давай договоримся, Бри, ты не будешь столь упрямо доказывать мне, что всему научилась. Просто учись!
— Я учусь, но ты сам говорил, что без ухабов не бывает дороги!
Ледо покачал головой:
— Если твой путь сплошь покрыт ямами, так не лучше ли свернуть на другой?
— Снова затянул старую песню! – Бригитта в раздражении сделала несколько шагов по кругу. – Я стреляю лучше многих, скачу верхом без устали, могу поставить силок на любую птицу и мелкого зверя. Я охотник, Ледо, охотница! А шкуры выделываю лучше тебя, признай!
— Признаю! – мужчина продолжал срезать куски мяса и укладывать их в сумку. – На ярмарке от покупателей нет отбоя.
— Вот! Видишь!
— Бри, ты женщина! Твоё дело рожать детишек и вытирать им носы, любить мужа, вести хозяйство. Так было до нас и так будет после нас.
— А я не хочу вытирать носы! Или ты так жаждешь избавиться от меня, что готов спихнуть в руки первого встречного? – девушка резко затянула верёвку, утягивая суму и взваливая на спину. – Дальше сам управишься! – и решительно зашагала по одной ей видимой тропе.
Ледо устало опустился на землю, широко расставив ноги. Он и правда теперь очень сильно мечтал выдать Бригитту замуж, и чем скорее, тем лучше. Негоже девице шататься по лесам и добывать зверя, не для того небеса спасли её. Охотник верил, что девушке уготована счастливая судьба, а для этого только нужно, чтобы Бри, наконец, перестала дичиться и вести себя как парень. Решено: в ярмарочный день он купит ей новое платье! Пусть нарядится, прихорошится и, глядишь, среди шумной толпы присмотрит себе кого-нибудь в мужья.
***
Обида понемногу улеглась, Бри поправила тяжёлую сумку с олениной и в очередной раз вспомнила страшную зиму, когда чуть не умерла. Сколько раз она уже пыталась вернуться в прошлое, отыскать в нем хоть что-то о родителях, семье, мужчине, что шёл с нею. Звук охотничьего рога вывел Бригитту из задумчивости. Только этого не хватало – барон Кнариг выехал на охоту! Чего доброго, вздёрнет на первом дереве за убитого оленя. Девушка оглянулась в поисках убежища и ловко взобралась на раскидистый дуб, повесив сумку на крепкий сук.
***
— Ваше высочество! – запыхавшийся от бега егерь тронул Харальда за стремя. – Туда!
Псарь спустил гончих, и они помчали по кровяному следу со звонким лаем: олень был ранен и далеко не уйдёт. Белокурый принц рванул за собаками, ловко пригибаясь от норовящих хлестнуть по лицу веток. Он никогда не уезжал так далеко от королевского дворца, ему нравились и свобода от отцовского надзора, и этот дикий край, и охота, и гостеприимство барона, предоставившего свой замок и сочных служанок высокому гостю. Эхо разметало звуки в разные стороны, и, остановившись у старого высокого дуба, Харальд погладил лошадь между ушей, успокаивая и прислушиваясь.
Бригитта перевела взгляд со всадника на густые заросли по правую руку от него, из которых раздался треск. Но сверху ей была видна не пятнистая шкура благородного оленя, а бурая спина налакомившегося только-только поспевшими ягодами медведя. Если всадник достаточно умен, то избежит опасности, а если нет… Бри скривила лицо, ей вовсе не хотелось обнаруживать себя. Она замерла, выжидая. Охотиться в баронских угодьях не дозволялось никому.
Харальд поднял арбалет и прицелился, приговаривая шепотом:
— Давай, давай выходи! – но нетерпение сыграло с ним плохую шутку.
Принц выстрелил, и мирный медведь, не имевший желания сегодня с кем-либо связываться, взревел от боли. Испуганная лошадь встала на дыбы и сбросила всадника, который упал на землю, крепко приложившись головой о мощный корень, выпиравший сквозь дёрн. Вылезающий из кустов медведь бил лапой по морде – стрела пронзила кожу под ухом, не задев ничего важного. Но раздражение зверя росло, и он кружился на месте, пытаясь избавиться от занозы.
— Не вставай! – крикнула Бригитта упавшему мужчине, который очухался и пытался подняться, а потом и вовсе затрубил в рог, призывая помощь.
Медведь, разглядевший того, кто причинил боль, и разъярённый резким звуком, встал на задние лапы и с силой опустился на передние, а потом снова поднялся во весь свой гигантский рост. По роскошной звериной шерсти от каждого движения бежали блики.
— Какая шкура! – выдохнула Бригитта и отпустила тетиву.
Медведь замер, качнулся и рухнул вперёд, ломая ветки. Его огромная голова едва не расплющила Харальду ногу, и принц мысленно вознёс благодарственную молитву богине Алво – хозяйке лесов и всего обитающего в них зверья. Внезапно перед ним, выпрямляясь после прыжка, возник человек, перекидывающий лук через плечо. Капюшон скрывал половину лица, но безволосый подбородок выдавал юный возраст спасителя.
— Благодарю тебя, незнакомец! – Харальд попытался вскочить, но ноги плохо слушались. – Проси, чего хочешь! Я выполню любую твою просьбу!
— Купи себе на ярмарке немного ума! – звонко, но с заметной хрипотцой ответил паренёк и, подобрав с земли большую туго набитую сумку, зашагал прочь, однако далеко уйти не успел.
На зов уже спешили всадники и собаки. Не разобравшись, что произошло, слуги схватили уходящего человека за руки и крепко держали, пока остальные помогали принцу подняться. Кто-то вывалил из сумки на землю куски оленьего мяса. Барон кинулся к Харальду в ужасе, чувствуя, как топор палача заносится над головой: король не простит вассалу падения принца.
— Ваше высочество! Вы целы?
— Цел!
Харальд, сын Дитмара Третьего, короля Сковенканта, оправил одежду и оглядел огромную тушу медведя, из глаза которого торчала стрела с пестрым опереньем.
— Я упустил оленя, но, думаю, медвежья шкура будет получше рогов. Эй, парень, – обратился он к Бри, – что ты делал на дереве?
— Он охотился! – ответил барон, пиная кусок мяса. – На моих землях! Повесить!
Ледо, прячущийся за деревьями, нахмурился. Он не успел, и сейчас Бри в большой опасности.
— Нет! – гневно выпалил Харальд, и толкнул барона в плечо. – Мальчишка спас своего принца от медведя, пока вы не спешили прийти мне на помощь!
— Но ваше высочество!
— Заткнись, Кнариг! Заткнись, пока я не приказал поколотить тебя! Я хочу…
Кто-то из слуг сдёрнул капюшон с головы пленника, и сейчас Харальд сглатывал слово, застрявшее в горле.
Нахмурив брови и выставив вперёд подбородок с едва заметной ямочкой, на него снизу-вверх смотрела девушка необыкновенной красоты.
Светлые, почти белые прядки выбились из тугой косы, на щеках играл чуть заметный румянец, длинные тёмные ресницы с выгоревшими на солнце кончиками оттеняли ярко-синие как вода горных ручьёв глаза.
