ПРОЛОГ
- Держи, Ворон! – увесистый кошель пролетел над сваленными в гору латами, оружием, уцелевшей одеждой и обувью и попал прямо в руки худенького жилистого паренька с повязанным вокруг головы платком.
Коста засунул деньги за пазуху и привычно подхватил оглобли небольшой тележки. Нужно было успеть домой до темноты. Среди собранного на поле боя оружия он присмотрел себе крепкий кинжал, который сейчас лежал в тайнике у колеса. Но в случае нападения этот небольшой кусок стали не спасет подростка даже от одного разбойника, если придётся биться за жизнь. Костано Легро еще никого и никогда не убивал, поэтому смертоносность оружия связывал исключительно с длиной лезвия. Босые ноги вязли в грязи, скользили, и пустая телега казалась неподъемным грузом. Но паренёк уже давно не плакал в такие моменты.
Да. Обедневшие бароны были пылью под ногами более удачливых дворян, но характер – их родовая черта – гибкий, не ломающийся ни при каких обстоятельствах, нельзя было потерять, как земли и замок, отнятые у отца королём за реальные или выдуманные грехи. Дома ждала мать и сестры. И если Всемогущая Мать Огня смилостивилась над их семьёй, младший брат. Грато простыл в самом начале весны, и его златокудрая голова вот уже третью неделю не поднимается с подушки.
- Какая славная карета! – хриплый пьяный голос неожиданно прервал раздумья, испугал. – К чему этому крысёнышу такое богатство, как считаешь, приятель?
Двое здоровых мужиков преградили дорогу перед поворотом на деревню.
- Это же труповоз, ты что, не разглядел? Это же милорд барон! – второй незнакомец склонился в поклоне. – Как поживаете, ваша милость, не нужно ли чего?
- Пустите! – оглядевшись, Костано крепче сжал оглобли.
- Смотри-ка, а жеребчик-то с норовом! – с издёвкой захохотал первый. – Зато мать у него – кобылка покладистая, за пару грошей сама юбки задирает!
- Да ну! – искренне удивился второй. – И как там у неё между баронских ног?
- Не пробовал, но говорят, что очень... гостеприимно!
Подобные издевательства со стороны деревенских жителей не были чем-то неожиданным или непривычным. Обедневшую семью некогда заносчивых баронов в селении приняли настороженно и с высокомерным снисхождением, переросшим со временем в настоящую травлю. Коста равнодушно сносил все оскорбления, плевки в спину, тычки и подножки, но когда речь заходила о сестрах или матери, терял голову, огрызаясь, как маленький лесной зверь. Его жестоко били, и он долго оправлялся от побоев, но всегда вставал на ноги, упрямо хватаясь за любую работу и терпя мизерную плату, не соизмеримую с тяжелым трудом.
Хохочущие мужчины не сразу осознали, что произошло. Да и сам юный барон Легро не смог бы объяснить, почему исчез страх, а руки и ноги действовали без всякого его участия. В последних лучах заходящего солнца мелькало лезвие, кромсающее тела по очереди, и горячие брызги крови пьянили разъярённого Косту не хуже вина. Мальчик остановился только тогда, когда, наконец, расчувствовал вкус крови во рту. В ужасе смотрел он на дело рук своих: два изрезанных трупа лежали на дороге, сгущались сумерки, гасли огни в домах. Вот он и убил.
***
Громко ругнулся слуга во дворе, и сразу все звуки утра пробились сквозь пелену сна. Костано сел на кровати, привычно повернувшись спиной к жене. Она, вымотанная работой, вчера уснула мгновенно. Нужно заглянуть к Реверо: раны, полученные в бою, были не опасны, но плохо заживали. Замотав головой, отгоняя остатки сна и воспоминаний, барон умылся и обтёр куском влажной ткани обнажённое по пояс тело. Дракон уже наверняка проснулся, нужно было поторопиться.
- Пусть утро начнётся с добрых вестей! – сухо произнесла дежурную фразу проснувшаяся супруга. – И день пройдёт с удачей.
- Спасибо. – Коста не обернулся, чтобы не смущать жену своим видом. – Я уже выхожу.
- Как скажете, супруг мой.
В дверь тихо постучали. Рори никогда не опаздывал, чем по-настоящему восхищал Легро.
- Милорд, король на конюшне.
- Спасибо, паж! – подхватив ремень с ножнами, в которых лежал тот самый верный друг-кинжал, Костано кинул тоскливый взгляд на жену, но ничего не сказал вслух.
К чему? Их брак, заключённый в момент смертельной опасности и полной безнадежности, был веревкой на шее. Они так и не стали близки, не продвинулись дальше объятий и поцелуев, которые, впрочем, прекратились из-за ревности. Не могла молодая баронесса простить мужу воображаемую связь с королевой. Рори не влезал в их отношения, резонно заметив как-то, что если бы Легро посмел давать советы, как ему поступать с собственной женой, то быстро получил бы удар кулаком туда, куда дотянется рука карлика. И Костано был благодарен пажу за это.
ГЛАВА 1. Воронёнок
Матео стоял посреди конюшни и осматривал ноги жеребца, которого захватчики не сумели или забыли вывести из столицы. Король всегда вызывал у Легро странное теплое чувство. Наверное, таким мог бы быть старший брат, показывающий пример, защищающий, уважающий младшего. Клятва верности, данная когда-то, не требовал обновления. Они всё знали друг о друге и доверяли всецело.
- Забить? – дракон отряхивал руки.
- Если дать ему немного постоять в покое, ваше величество, - быстро-быстро заговорил конюх средних лет с безобразным свежим шрамом лицом, - то Ветерок окрепнет и еще послужит вам!
- Тамин, решай. – король развернулся к Легро. – Отлови всех лошадей.
- Мне потребуются помощники и пара-тройка дней.
- Да.
***
Весна привнесла в Драгну запах надежды, так необходимый каждому в этом городе, но за крепостными стенами аромат был гораздо сильнее. Коста опустил повод и дал коню самому выбирать дорогу: умное животное рано или поздно почует разбежавшихся сородичей. Конюхи держались позади, весело переговаривались, травили байки. И в этот момент барон вспомнил отца и его пирушки в родовом замке. Вспомнил, как искал на полу выбитый пьяным родителем передний зуб. Тогда Маруно Легро взъярился на шестилетнего сына за то, что тот не захотел показать гостям, как умело владеет мечом. Чуть позже своё получила и мать, посмевшая пожалеть плачущего ребенка. Костано сидел под дверью родительской спальни и кусал кулачок, царапая кожу обломком зуба, потому что плакать больше не имел права, иначе отец забил бы его любимую золотоволосую красавицу-маму до смерти. Мальчик вздрагивал от каждого приглушенного вскрика: баронесса не смела издавать громкие звуки, истязатель запрещал. Терпела, сколько могла. Потом пьяный насильник засыпал, а она отползала к двери, тихо плакала. И тогда пальчики сына протискивались в щель между дверью и полом, а она накрывала их своей ладонью, давая понять, что жива и преисполнена благодарности за сочувствие маленького мужчины. Именно в те дни Коста поклялся, что будет защищать и беречь всех женщин, которых судьба вверит в его руки. С годами клятва не была забыта, более того, легко разбивая женские сердца и переходя из постели в постель, молодой барон умудрялся сохранять со всеми бывшими любовницами хорошие отношения и никогда не отказывал в помощи. Однако никому из его пассий так и не удалось привести красавца в Храм и заставить дать брачные обеты.
Одного не смог изменить Ворон Легро – выпив лишнего, он становился похож на отца, часто действовал безрассудно, напористо, не принимал отказов. Ни от кого. Поэтому барон рано усвоил правило выпивать ровно то количество вина, которое не давало превращаться в животное. Удавалось не всегда.
***
- А правду ли говорят, милорд, если будет позволено спросить, что королева вот-вот разродится от бремени?
- Точного дня не назову, Тамин, но, думаю, скоро!
- Вот уж будет радость! – даже спиной Костано чувствовал, как улыбается конюх.
Королева Анастасия давно, еще до осады Драгны и бегства в свой мир, облюбовала конюшню в качестве места для общения с простолюдинами. Слуги ее обожали, и не будь Матео столь щепетильным, ведунья Ида столь вероломной, а сестра короля – миледи Лиллей, столь горяча, то Настя могла бы стать величайшей из всех правительниц острова уже тогда. Легро вздохнул: воспоминания сегодня не отпускали. Плохой знак…
***
Женщина, рожающая каждый год одну за другой дочерей, тогда как у соседа барона уже трое крепких сыновей, а не четверо девок, не имела права на уважение, так считал отец. Так считали все его друзья, родственники и даже мужчины-слуги. Баронесса родила мальчиков, но Маруно к тому времени хватил унижений вдосталь и ежедневно напоминал жене о том, что она начала выполнять свой долг только после того, Как Легро вколотил понимание в бестолковую голову упрямой бабы. Коста же смотрела на мать, вышивающую у окна или кормящую грудью маленького брата, и сердце его наполнялось светом, мальчик чуть не плакал от красоты момента. Во времена, когда главным достоинством баронов были мускулы и крепкий удар, Далия Легро учила сына читать и писать, решала с ним задачи на сложение и вычитание, рассказывала о королях-драконах и древних дворянских родах, о славных рыцарях, спасающих прекрасных дам из грязных лап разбойников, о мореходах, плывущих на далёкие острова, где текут изумрудные реки и торчат из земли золотые горы.
Отец, когда был не пьян и не зол, давал сыну первые уроки воинского мастерства, подмечая в маленьком ребёнке задатки и способности. Он вложил в руки наследника первый лук, сделанный специально для Косты, и удовлетворенно хмыкал, когда мальчик после непродолжительных тренировок с легкостью начал попадать в мишени. Он заставлял сына таскать на плечах короткие бревна и забираться с ними на лестницы смотровой башни. Костано часто падал, расшибал коленки, но барон гневно приказывал начинать сначала и не останавливался, пока обессиленный сын попросту не ложился на холодные камни.
Старший Легро в пьяном раже посмел слегка оскорбить короля, давно посматривающего на крепкий замок, стоящий на границе с владениями береговых баронов, и вскоре, спровоцированный наемником, Маруно погиб в пьяной драке. Уже после смерти его обвинили в предательстве, а замок и земли корона забрала себе.
***
- Смотрите, милорд! – Тамин указывал в сторону небольшой рощицы, возле которой мирно паслись несколько лошадей, щипающих прошлогоднюю траву и первые ростки новой.
- Обойдём с подветренной стороны. Боюсь, как бы им свобода не ударила в головы.
Коста знал, о чём думали конюхи. Он – барон из древнего рода Легро, как простой слуга разыскивает в полях лошадей, не гнушаясь столь низменным занятием. Однако меч, висящий на боку, позволял конюшим надеяться на защиту в случае внезапного нападения. Лишних солдат у короля сейчас не было.
***
Да, Костано давно перестал плакать, но сейчас, взваливая на телегу истекающие кровью тела, размазывал слёзы по лицу. Если его поймают, то сразу повесят за убийство. Что тогда будет с матерью, сестрами и братишкой? И парень сжал зубы, волоча гружёную телегу к обрыву над морем. Путь предстоял неблизкий, наступала ночь, и ноги отказывались слушаться. Но Ворон Легро упрямо двигался вперёд.
Безучастно понаблюдав за тем, как мертвецы исчезают в пене набегающих на скалы волн, он опустился на землю, прислонился к колесу и сразу уснул. Тощий шакал – ночной воришка, настороженно нагнул голову и поднял переднюю лапу. Чуть поодаль стояли еще несколько животных, привлечённых острым запахом человеческой крови. Коста вскочил и осмотрелся, испугав серых падальщиков. Над морем занимался рассвет, а ему нужно успеть вернуться домой, отмыть себя и телегу от крови. Подросток раздумывал всего пару минут, а затем подхватил оглобли и направился по еле заметной тропе вниз, к более пологому берегу. Там он разделся, как смог, отстирал одежду и искупался в ледяной, парализующей мышцы воде...
***
-...воровали детей. – Тамину приходилось кричать, чтобы приятели смогли за стуком копыт и фырканьем лошадей расслышать его рассказ.
Вернувшийся в реальность барон переспросил:
- О чём ты толкуешь, бездельник?
- О ведунах, милорд! Всем известно, что они воруют детей, чтобы получить свежую кровь. Я слыхал, что они женятся между собой, оттого и злые такие!
Дружный хохот испугал небольшой табун, и лошади чуть не кинулись в другую сторону, однако мужчинам удалось вернуть их на прежнюю дорогу.
***
Мать ни о чем не спросила. Всю ночь она сидела возле мечущегося в лихорадке Грато и только под утро смежила веки. Сын старался не шуметь, чтобы измотанная Далия немного поспала. Костано склонился над кроваткой брата: малыш спал спокойно, дышал ровно, и юный барон облегчённо вздохнул. Неужели болезнь миновала? Материнская рука, свисавшая воль тела, была худой и почти прозрачной, и этот символ семейных бедствий заставил Легро выкинуть из головы совершённое убийство. Если цена за благополучие его родных – это смерть подонков, значит, он будет убивать подонков.
***
Горожане прощались с погибшими родными, дым от погребальных костров стелился по долине, и лошади тревожно раздували ноздри. Отряд сумел отловить десяток коней, что само по себе было очень неплохо. Король всегда отличался рачительностью, он будет доволен. Драгна уже проснулась и деятельно стряхивала с себя следы невзгод. Утреннее яркое солнце и свежий ветер с моря бодрили и заставляли людей двигаться живее.
У коновязи ждали Рори и собака.
- Сегодня его величество собирает баронов и горожан, будет устроен пир.
- Хорошее решение. – Коста спешился и потрепал доверчиво подошедшую Ларку по лохматой голове. – Я не против выпить доброго вина и закусить парочкой хорошо прожаренных кусков мяса. Ты видел свою сестру?
- Она носится между подвалами и кухней, пытаясь всё успеть. Дракон ночью притащил в когтях нескольких быков.
- Чьё тавро?
- Сдаётся мне, но я не могу в этом поклясться, - паж хитро улыбнулся, - что один из береговых баронов, что в пошлый раз кричал о несправедливости налогов, лишился приличной части своего стада.
Собеседники понимающе переглянулись.
- От Глоссетов кто-нибудь прибыл?
- Нет.
Они скорбели по погибшему другу, как могут скорбеть лишь те, кто прошел с ним через серьёзные испытания – без лишних слов и выставленных напоказ чувств. Олан Глоссет сдержал клятву и показал королеве ноги её врагов, срубив секретным, передающимся из поколения в поколение ударом встреченного неприятеля.
- Пойду найду жену. – легко коснувшись плеча шурина, Коста зашагал во двор замка.
Рори ещё раз вздохнул и щёлкнул собаку по носу:
- Тебя тоже печалят несчастливые люди?
***
Он замер, в который раз – сотый, тысячный? – любуясь Ойрой. Молодая баронесса беседовала с несколькими служанками. Она уже не краснела, как в первые дни после прибытия в замок, говорила уверенно и спокойно. Большие серые глаза, в которых так мечтал утонуть Легро, чуть щурились от солнца. Тонкие, красивой формы брови сошлись на переносице. Похоже, Ойра столкнулась с трудностями. Вот она прикусила нижнюю пухлую и сочную губу, а сердце Косты пропустило один удар.
- Миледи? – окликнул он супругу, придав лицу выражение крайней надменности.
Служанки тотчас поклонились и разошлись по своим делам. Солнечные лучи пронзали легкие пряди, выбившиеся из-под чепца, и вся Ойра была этим светом – мягким, обволакивающим, уютным...
- Что случилось?
Не сразу подняв взгляд от невыразимо притягательного рта, Легро ответил:
- Сегодня король устраивает пир. Ты должна будешь пойти на него вместе со мной. Я переговорю с госпожой Морити, и она найдёт тебе подходящее платье.
