Сначала из темноты навстречу вышла кошка. Наташа вздрогнула от тяжелого взгляда, но одернула себя: «Терехова, ты рехнулась совсем! Кошки испугалась!» Потом повеяло сыростью и стойким запахом залежавшегося мусора. Запах привычный и совсем не страшный. Нужно было решиться и шагнуть во мрак.
Темный переулок, освещаемый лишь нервно подмигивающим тусклым фонарём, был нелюбим всеми местными жителями за исключением, пожалуй, мелкой гопоты, пугающей вечерами припозднившихся граждан.
Возвращающаяся домой после долгого трудового дня Наталья категорически отказалась вместе с коллегами праздновать дурацкий заграничный праздник, который она не понимала и не принимала. Хэллоуин! Не выговоришь и с первого раза правильно не напишешь. Понавешали на себя страшных масок, тыкву приволокли, в туалете на зеркале красной помадой написали: «Смерть, мрак и преисподняя!», хохочут и пьют шампанское, заедая роллами из ближайшего паназиатского кафе. Детский сад какой-то, ей богу! Вот уж завтра, в среду, она всласть проедется по ним, страдающим от недосыпа и похмелья!
Порывшись в сумочке и достав последнюю сигарету из пачки, женщина поискала в кармане зажигалку и снова вслух отругала себя: курить начальник отдела маркетинга в крупном холдинге бросила уже два месяца назад, но противная привычка не спешила исчезать, напоминая о себе в стрессовых ситуациях.
- Огоньку?
Ну вот, она и встретила своего маньяка. Дожила! Напрягшись и сжав в кулаке связку ключей так, чтобы металлические кончики торчали наружу, Наталья обернулась, дабы оценить степень опасности и, не дожидаясь ответа от анализирующего увиденное мозга, сорвалась с места. Бежать на каблуках тяжело, но выбора не было – преследователь не отставал. В голове крутились мысли о невыплаченном кредите, сдаче итоговой документации по планируемой рекламной кампании и о том, что с понедельника нужно начать бегать. Однако догоняющий ухватил за ремешок сумки и с силой дернул, припечатывая беглянку спиной к своему жесткому телу:
- Подождите, пожалуйста!
- Меня муж вышел встречать. – во рту становилось всё суше, и язык с трудом подчинялся воле хозяйки. – Он кэмээс по… боксу.
- Очень рад! – спокойный приятный голос отнюдь не возбужденного мужчины сбивал с толку.
Не боится, гад. И кричать нет смысла, всё равно никто не услышит! Наташа предприняла еще одну попытку устрашения:
- У нас тут, знаете, камеры везде. Хорошие. Ночью снимают и на смартфоны передают.
- Отлично.
Градус напряжения уже подбирался к запредельным значениям Цельсия.
- Послушайте, – она чувствовала, как крепкие ладони прожигали пальто, пиджак и тонкую шелковую блузку, лишая самообладания. – Денег всё равно нет, а от секса со мной никакого удовольствия вы не получите, честно!
- Неправда. – мягко парировал предполагаемый маньяк.
- Что?
- Всё. Вы успокойтесь. Я не собираюсь делать ничего плохого, просто мне срочно нужен приют.
- Приют?
- Убежище, дом, бункер, гараж, погреб с соленьями – всё равно. Люция! – позвал незнакомец кого-то в темноте. – Покажись даме!
Светящиеся глаза с черными щелками зрачков вынырнули из сумрака. Снова эта кошка!
- Люция, дама согласна. Почти.
Кошка подошла и потерлась о фирменные кашемировые брюки сложного баклажанового цвета. Наталья вздохнула: теперь придётся чистить дорогую вещь от кошачьей шерсти.
- У меня нет погреба. – и дальше произнесла немыслимое для латентного интроверта. – Есть только квартира. Трехкомнатная. – зачем-то уточнила Наталья. – Подойдет?
- Вполне!
- От полиции прячетесь?
- Вроде того.
- Убили, ограбили?
- С какой стороны посмотреть. Нам с кошкой нужна только именно эта одна ночь. Мы переждём Хэллоуин, а потом исчезнем из вашей жизни навсегда.
Объятия разомкнулись, и Наташа попыталась рассмотреть вышедшего вперёд мужчину. Высокий. Не худой и, судя по всему, не слабый.
- Идёмте! Если будете меня убивать, то лучше одним ударом. Я, знаете ли, пыток разного рода не люблю.
- Я запомнил. – голос выдавал невидимую в темноте улыбку. – Люция, не отставай!
- Боже, что я сейчас делаю? – ни к кому особенно не обращаясь, промолвила Наталья. - Сюр какой-то!
Ответа не последовало. Они в молчании дошли до подъезда. Домофон не работал. «Пятачок» без всякого звука касался гнезда, но нигде не пикало и не светилось. Незнакомец, стоящий сзади, вытянул руку и открыл дверь без всякого усилия.
- Ну да. – кивнула озадаченная собственной недогадливостью женщина. – Сломался.
Свет не горел и в подъезде, погружённом в какую-то мистическую непроницаемую темноту, в которой что-то шелестело, шептало и, кажется, даже двигалось.
Наташа хорошо помнила, что в первой лестнице – от двери подъезда к первому этажу – шесть ступенек, в следующем пролете девять. Отдавшись на волю мышечной памяти, она смело пошла вперёд, запнувшись лишь на последнем шаге. Однако неминуемое падение было предотвращено незнакомцем, подхватившим Наталью под живот.
- Идите за мной. – он взял женщину за руку и повел, как будто хорошо уже знал адрес. – Здесь? – спросил, дойдя до третьего этажа.
- Да! – нервно сглотнула Наташа. – Вы откуда?
- Оттуда.
- Исчерпывающе.
- У вас свечи есть?
- Обычные?
- Нет, ректальные. Простите. Да, обычные.
- Где-то были. Сейчас поищу.
- Нужно зажечь и расставить по всему дому.
- Зачем?
- Сегодня Хэллоуин.
- Вы что, верите в эту чепуху? Серьезно?
- Более чем.
- Как скажете. – женщина прошла в гостиную, на ощупь открыла один из ящиков шкафа, шумно порылась в содержимом и извлекла целлофановый пакет с несколькими толстыми белыми свечами.
- Хватит?
- Вполне, дайте!
Дальнейшее повергло Наташу в состояние крайнего удивления. Незнакомец щёлкал пальцами, высекая из них искры, и зажигал свечи одну за другой.
- К окнам, к двери, в коридор! – приказывал он так, словно кто-то назначил его тут главным. Но самое удивительное – Наташа безропотно подчинилась, поймав себя на мысли, что в этом бездумном выполнении команд есть некая освобождающая нервную систему прелесть.
- Что ещё, мой генерал?
- Пока всё, дальше видно будет. Давайте просто посидим. Чаем напоите?
- Легко. – она направилась в кухню, гость и кошка за ней. Люция бесцеремонно запрыгнула на рабочую поверхность дорогого кухонного гарнитура, легла, поджав под себя лапы и внимательно наблюдая за действиями хозяйки.
- Только не жасминовый. – вдруг произнес мужчина, опуская еще одну зажжённую свечу в декоративную маленькую вазочку на столе.
- Откуда вы знаете… - обернулась Наташа и замерла, разглядывая лицо, на котором резкие тени вычерчивали черные линии и углы.
Мужчина выглядел лет на сорок, не больше. Узкое лицо, прямые выразительные брови, глубоко посаженные глаза, крупный с горбинкой нос, черная ухоженная эспаньолка. Колоритный, больше похожий на испанского гранда, чем на жителя России. Гость в свою очередь внимательно рассматривал Наташу.
- Теодоро. – представился он. – Теодоро де Карилья
- Наталья Терехова.
- Очень приятно.
- Вы странно одеты. Маскарадный костюм на Хэллоуин? Какой-то он у вас не сильно страшный. Или это ряса? Вы священник?
- Нет.
- Послушайте! Я не знаю, почему вдруг поступила вопреки своим принципам, впустила в дом незнакомца, вы меня загипнотизировали, допускаю. Но, может, расскажете свою историю поподробнее? В конце концов, когда меня будут допрашивать в полиции, не хочу выглядеть идиоткой, доверчивой дурой.
Люция возмущенно мявкнула.
- А ты вообще помалкивай! – Наталью немного несло. – Ты лапы мыла? Нет! А сидишь на чистом столе!
Кошка поднялась и – Наташа могла бы поклясться – с выражением крайнего презрения на морде спрыгнула на пол, а потом устроилась у ног хозяина. Чайник загудел, газ лился из отверстий конфорки странными волнами, кухню заволакивало лёгким серебристым туманом.
- Давайте, давайте, рассказывайте. Кого вы там замочили на маскараде, признавайтесь?
Теодоро с усмешкой покачал головой, сплел пальцы и противно хрустнул ими.
- Я, если изъясняться в привычных вам терминах, колдун. Выбирая стезю, я опирался лишь на свои желания и принципы и спустя десятилетия практики достиг уровня, который превзойти дано лишь немногим.
- Да ладно! Ас, значит, в своем деле. И с такими-то умениями вы не смогли спрятаться от того, кто вас преследует?
- А вас удивило только это? – блеснула ослепительная улыбка.
- Нет, но я стараюсь во всем искать рациональное зерно. Так что вы там про превзойти?
- Я и мой фамильяр – Люция, стали жертвами происков темных магов. В Хэллоуин они свободно перемещаются между пространствами. Если коротко: они хотят меня перетянуть на свою сторону, а если не сумею…, то наказать за отступничество, вот и стараюсь спрятаться. Если проиграю, то лучше и не жить вовсе. Поглощаемый злом, мой разум умрёт для добра, а я так не хочу.
- Не сумеете что?
- Не сумеете что?
- Вы внимательный слушатель.
- И скептик. То есть вот эти все свечи способны справиться с темными магами? Ничего себе!
Де Карилья опустил голову, сгорбился.
- Да что уж, выкладывайте всю правду. Редко попадаются сумасшедшие с таким объемным собственным миром.
- Свечи от нечисти нижнего уровня – ищеек преисподней. А вот от тварей посерьезнее меня может спасти… - он закашлялся, и Наташа тут же плеснула ему в чашку воды из-под крана. - …одна счастливая женщина.
- Ха! А что нужно для этого сделать? Я готова помочь.
- Вам для начала нужно под моим руководством стать счастливой.
- А с чего вы взяли, что я не счастлива? – слегка обижено протянула Наталья, наливая в заварочный чайник кипяток. – У меня всё прекрасно. Карьера, постоянный любовник. Своя квартира. Скоро машина появится.
- Лжёте. Я в течение этой ночи сделаю вас счастливой, и именно это оградит меня от посягновений тьмы.
- Так! Во-первых, я счастлива – и точка! Во-вторых, это как это вы собираетесь меня осчастливливать? Да ещё ночью!?
- Сядьте рядом. – Теодоро хлебнул обжигающий чай и даже не поморщился. – И нет, я не сумасшедший и из психушки не сбегал. Я совершенно нормален, если ко мне можно применить столь плоское определение.
Наташа густо покраснела – колдун прочел её мысли - и села на табурет.
- Закройте глаза и вспомните острый миг счастья. Не так уж важно, когда он случился и при каких обстоятельствах. Вспоминайте само чувство.
…Они сидели на подоконнике в старом университетском здании и болтали ногами, ожидая куратора практики. За открытыми окнами роскошествовал июль, и никакого серьеза в разговоре подружек-однокурсниц не было и в помине.
- Оба! Смотри, Федоров идёт. Мама дорогая, чувак краснеет!
- Ладно тебе, Ир, у него просто морда лица загорела чуток. – полненькая Лида сочно захохотала.
Наташа Терехова подобралась и состроила недовольную гримасу. Совсем не хотелось, чтобы этот неказистый Пашка при всех подходил, но избежать этого уже не получится.
- Наташа! – голос у парня был на редкость красивым, никак не вяжущимся с невысоким ростом и кряжистой фигурой крестьянского сына. Пашка Фёдоров поступил в университет в рамках проекта по поддержке сельхозпроизводителей. – У меня тут два билета на гастроли театра…
- Дай-ка! – Лида выхватила два голубых бумажных прямоугольника из его рук. – Спасибо, Фёдоров! Всегда мечтала сходить. Ты же не против? – она помахала билетами перед носом у незадачливого кавалера.
- Нет. – обескуражено выдохнул Пашка. – Ну, я пошёл тогда?
- Иди-иди! – крикнула вслед Ирка. Тоже мне, ухажер хренов. У Наташки уже есть крутой жених. Наташ, ты чего?
- Ничего. Вы дуры, блин!
- А чего? Ты куда? А если Игорь приедет?
Она выбежала на улицу, ища глазами Пашку, увидела, припустила следом и, задыхаясь, легонько толкнула парня в спину.
- Паш… Уххх! Паш?
Он обернулся, и девушка отметила, как засияло вдруг его не слишком красивое лицо. Чёрт, у него синие, нет, ярко-синие глаза! Вот это да!
- Ты прости, Паш. Дуры они. – она стояла согнувшись, уперев руки в колени, пытаясь отдышаться.
- Я ещё достану билеты, если хочешь!
- Не нужно. В такую жару в театр как-то не хочется совсем.
- Гастроли же.
- Ну и фиг с ними. – Наташа выпрямилась и вытерла слегка вспотевший лоб. – Бег – это не моё.
Пашка вдруг взял её за руку:
- Идём!
И она пошла, не спрашивая, не понимая, как и почему через хват крепкой, мозолистой ладони ей передается спокойная уверенность, что все будет хорошо. Они долго шли по улице, Пашка рассказывал ей о том, как собрал велосипед, который нужно опробовать, и Наташа смеялась над его шутками, удивляясь тому, какое у него тонкое, элегантное даже чувство юмора. Потом он привел её к своей общаге, попросил обождать пять минут и вскоре выкатил велик. Наташа села на багажник, и Фёдоров повез её сначала на окраину старинного русского городка, а потом дальше, в поле, где над луговым разнотравьем раздавался несмолкаемый треск кузнечиков.
Он раздвигал перед ней траву, называя по имени каждый цветок, каждый зеленый или желтеющий уже колосок. Смеялся так, что сердце вдруг переставало биться в девичьей груди, а потом умял траву руками, усадил. Когда Наташа села, он показал рукой:
- Смотри!
И она увидела…
Сидели они на пригорке, а перед ними стелилась зеркальной гладью древняя река, и другой берег с золотыми маковками церквей казался сказочным краем, вотчиной Ильи Муромца.
- Пашка, как красиво! – восторженно прошептала Наташа.
- Теперь это будет наше место, хочешь? Только наше.
- Хочу!
В тот вечер он поцеловал её. Смело, безрассудно, совсем неумело. Наташа не оттолкнула, просто отгородилась большим букетом неумолимо увядающих полевых ромашек.
- Ну всё, иди!
- Завтра…
- Хорошо! – она совершенно счастливая забежала в подъезд, словно за спиной выросли крылья. Шесть ступеней, девять, девять, девять, девять.
- Стрекоза, ты игде ета была? – выглянула из кухни бабушка, что в одиночку воспитывала внучку с пятнадцати лет.
- Бабуля-а-а! – закружилась прямо в коридоре Наташка. – Бабуль, я так счастлива!
- От заполошная! Никак влюбилась?
И тут Наташа замерла. Влюбилась? Ну нет же. А как же Игорь?
- Ба, дай банку литровую! – тускнеющим голосом попросила она и, набрав воды, с трудом впихнула в стеклянный сосуд букет ромашек.
- Я к Марусе еду. Володька, внук её, меня сейчас заберёт. Варенье варить станем прямо на даче. Без меня справисси?
- Справлюсь, ба.
- Ну и ладно. Практика-то когда?
- Практика? – Наташа совсем забыла о встрече с куратором. – Не знаю, не сказали пока.
- Ну всё. Оладушек напекла, щи в холодильнике. Веди себя хорошо!
Игорь явился в десять вечера. Сначала посигналил под окнами, выглянув из новенькой «Тойоты», а потом поднялся и с порога начал целовать. Это было привычно и предсказуемо. Безопасно. Наташа постаралась выкинуть из головы Пашку и берег, и эту внезапную поездку. По столу расползались черные букашки, падающие с поникших ромашек.
- Что за фигня? – Игорь насмешливо кивнул на букет. – К тебе колхозник подкатил? Мне пора волноваться?
- Нет. – промурлыкала Наташа, спешно заглушая стыд от собственных слов нежным поцелуем. – Это так, ничего не значит...
Теодоро нежно поглаживал по руке. Наталья смотрела сквозь время и пространство, и в глазах её постепенно затухал блеск:
- Я несправедливо с ним поступила. Несправедливо и грубо! С Пашей. Никогда потом не чувствовала такого счастья, знаете. Такого простого и естественного, что ли.
Темный переулок, освещаемый лишь нервно подмигивающим тусклым фонарём, был нелюбим всеми местными жителями за исключением, пожалуй, мелкой гопоты, пугающей вечерами припозднившихся граждан.
Возвращающаяся домой после долгого трудового дня Наталья категорически отказалась вместе с коллегами праздновать дурацкий заграничный праздник, который она не понимала и не принимала. Хэллоуин! Не выговоришь и с первого раза правильно не напишешь. Понавешали на себя страшных масок, тыкву приволокли, в туалете на зеркале красной помадой написали: «Смерть, мрак и преисподняя!», хохочут и пьют шампанское, заедая роллами из ближайшего паназиатского кафе. Детский сад какой-то, ей богу! Вот уж завтра, в среду, она всласть проедется по ним, страдающим от недосыпа и похмелья!
Порывшись в сумочке и достав последнюю сигарету из пачки, женщина поискала в кармане зажигалку и снова вслух отругала себя: курить начальник отдела маркетинга в крупном холдинге бросила уже два месяца назад, но противная привычка не спешила исчезать, напоминая о себе в стрессовых ситуациях.
- Огоньку?
Ну вот, она и встретила своего маньяка. Дожила! Напрягшись и сжав в кулаке связку ключей так, чтобы металлические кончики торчали наружу, Наталья обернулась, дабы оценить степень опасности и, не дожидаясь ответа от анализирующего увиденное мозга, сорвалась с места. Бежать на каблуках тяжело, но выбора не было – преследователь не отставал. В голове крутились мысли о невыплаченном кредите, сдаче итоговой документации по планируемой рекламной кампании и о том, что с понедельника нужно начать бегать. Однако догоняющий ухватил за ремешок сумки и с силой дернул, припечатывая беглянку спиной к своему жесткому телу:
- Подождите, пожалуйста!
- Меня муж вышел встречать. – во рту становилось всё суше, и язык с трудом подчинялся воле хозяйки. – Он кэмээс по… боксу.
- Очень рад! – спокойный приятный голос отнюдь не возбужденного мужчины сбивал с толку.
Не боится, гад. И кричать нет смысла, всё равно никто не услышит! Наташа предприняла еще одну попытку устрашения:
- У нас тут, знаете, камеры везде. Хорошие. Ночью снимают и на смартфоны передают.
- Отлично.
Градус напряжения уже подбирался к запредельным значениям Цельсия.
- Послушайте, – она чувствовала, как крепкие ладони прожигали пальто, пиджак и тонкую шелковую блузку, лишая самообладания. – Денег всё равно нет, а от секса со мной никакого удовольствия вы не получите, честно!
- Неправда. – мягко парировал предполагаемый маньяк.
- Что?
- Всё. Вы успокойтесь. Я не собираюсь делать ничего плохого, просто мне срочно нужен приют.
- Приют?
- Убежище, дом, бункер, гараж, погреб с соленьями – всё равно. Люция! – позвал незнакомец кого-то в темноте. – Покажись даме!
Светящиеся глаза с черными щелками зрачков вынырнули из сумрака. Снова эта кошка!
- Люция, дама согласна. Почти.
Кошка подошла и потерлась о фирменные кашемировые брюки сложного баклажанового цвета. Наталья вздохнула: теперь придётся чистить дорогую вещь от кошачьей шерсти.
- У меня нет погреба. – и дальше произнесла немыслимое для латентного интроверта. – Есть только квартира. Трехкомнатная. – зачем-то уточнила Наталья. – Подойдет?
- Вполне!
- От полиции прячетесь?
- Вроде того.
- Убили, ограбили?
- С какой стороны посмотреть. Нам с кошкой нужна только именно эта одна ночь. Мы переждём Хэллоуин, а потом исчезнем из вашей жизни навсегда.
Объятия разомкнулись, и Наташа попыталась рассмотреть вышедшего вперёд мужчину. Высокий. Не худой и, судя по всему, не слабый.
- Идёмте! Если будете меня убивать, то лучше одним ударом. Я, знаете ли, пыток разного рода не люблю.
- Я запомнил. – голос выдавал невидимую в темноте улыбку. – Люция, не отставай!
- Боже, что я сейчас делаю? – ни к кому особенно не обращаясь, промолвила Наталья. - Сюр какой-то!
Ответа не последовало. Они в молчании дошли до подъезда. Домофон не работал. «Пятачок» без всякого звука касался гнезда, но нигде не пикало и не светилось. Незнакомец, стоящий сзади, вытянул руку и открыл дверь без всякого усилия.
- Ну да. – кивнула озадаченная собственной недогадливостью женщина. – Сломался.
Свет не горел и в подъезде, погружённом в какую-то мистическую непроницаемую темноту, в которой что-то шелестело, шептало и, кажется, даже двигалось.
Наташа хорошо помнила, что в первой лестнице – от двери подъезда к первому этажу – шесть ступенек, в следующем пролете девять. Отдавшись на волю мышечной памяти, она смело пошла вперёд, запнувшись лишь на последнем шаге. Однако неминуемое падение было предотвращено незнакомцем, подхватившим Наталью под живот.
- Идите за мной. – он взял женщину за руку и повел, как будто хорошо уже знал адрес. – Здесь? – спросил, дойдя до третьего этажа.
- Да! – нервно сглотнула Наташа. – Вы откуда?
- Оттуда.
- Исчерпывающе.
- У вас свечи есть?
- Обычные?
- Нет, ректальные. Простите. Да, обычные.
- Где-то были. Сейчас поищу.
- Нужно зажечь и расставить по всему дому.
- Зачем?
- Сегодня Хэллоуин.
- Вы что, верите в эту чепуху? Серьезно?
- Более чем.
- Как скажете. – женщина прошла в гостиную, на ощупь открыла один из ящиков шкафа, шумно порылась в содержимом и извлекла целлофановый пакет с несколькими толстыми белыми свечами.
- Хватит?
- Вполне, дайте!
Дальнейшее повергло Наташу в состояние крайнего удивления. Незнакомец щёлкал пальцами, высекая из них искры, и зажигал свечи одну за другой.
- К окнам, к двери, в коридор! – приказывал он так, словно кто-то назначил его тут главным. Но самое удивительное – Наташа безропотно подчинилась, поймав себя на мысли, что в этом бездумном выполнении команд есть некая освобождающая нервную систему прелесть.
- Что ещё, мой генерал?
- Пока всё, дальше видно будет. Давайте просто посидим. Чаем напоите?
- Легко. – она направилась в кухню, гость и кошка за ней. Люция бесцеремонно запрыгнула на рабочую поверхность дорогого кухонного гарнитура, легла, поджав под себя лапы и внимательно наблюдая за действиями хозяйки.
- Только не жасминовый. – вдруг произнес мужчина, опуская еще одну зажжённую свечу в декоративную маленькую вазочку на столе.
- Откуда вы знаете… - обернулась Наташа и замерла, разглядывая лицо, на котором резкие тени вычерчивали черные линии и углы.
Мужчина выглядел лет на сорок, не больше. Узкое лицо, прямые выразительные брови, глубоко посаженные глаза, крупный с горбинкой нос, черная ухоженная эспаньолка. Колоритный, больше похожий на испанского гранда, чем на жителя России. Гость в свою очередь внимательно рассматривал Наташу.
- Теодоро. – представился он. – Теодоро де Карилья
- Наталья Терехова.
- Очень приятно.
- Вы странно одеты. Маскарадный костюм на Хэллоуин? Какой-то он у вас не сильно страшный. Или это ряса? Вы священник?
- Нет.
- Послушайте! Я не знаю, почему вдруг поступила вопреки своим принципам, впустила в дом незнакомца, вы меня загипнотизировали, допускаю. Но, может, расскажете свою историю поподробнее? В конце концов, когда меня будут допрашивать в полиции, не хочу выглядеть идиоткой, доверчивой дурой.
Люция возмущенно мявкнула.
- А ты вообще помалкивай! – Наталью немного несло. – Ты лапы мыла? Нет! А сидишь на чистом столе!
Кошка поднялась и – Наташа могла бы поклясться – с выражением крайнего презрения на морде спрыгнула на пол, а потом устроилась у ног хозяина. Чайник загудел, газ лился из отверстий конфорки странными волнами, кухню заволакивало лёгким серебристым туманом.
- Давайте, давайте, рассказывайте. Кого вы там замочили на маскараде, признавайтесь?
Теодоро с усмешкой покачал головой, сплел пальцы и противно хрустнул ими.
- Я, если изъясняться в привычных вам терминах, колдун. Выбирая стезю, я опирался лишь на свои желания и принципы и спустя десятилетия практики достиг уровня, который превзойти дано лишь немногим.
- Да ладно! Ас, значит, в своем деле. И с такими-то умениями вы не смогли спрятаться от того, кто вас преследует?
- А вас удивило только это? – блеснула ослепительная улыбка.
- Нет, но я стараюсь во всем искать рациональное зерно. Так что вы там про превзойти?
- Я и мой фамильяр – Люция, стали жертвами происков темных магов. В Хэллоуин они свободно перемещаются между пространствами. Если коротко: они хотят меня перетянуть на свою сторону, а если не сумею…, то наказать за отступничество, вот и стараюсь спрятаться. Если проиграю, то лучше и не жить вовсе. Поглощаемый злом, мой разум умрёт для добра, а я так не хочу.
- Не сумеете что?
- Не сумеете что?
- Вы внимательный слушатель.
- И скептик. То есть вот эти все свечи способны справиться с темными магами? Ничего себе!
Де Карилья опустил голову, сгорбился.
- Да что уж, выкладывайте всю правду. Редко попадаются сумасшедшие с таким объемным собственным миром.
- Свечи от нечисти нижнего уровня – ищеек преисподней. А вот от тварей посерьезнее меня может спасти… - он закашлялся, и Наташа тут же плеснула ему в чашку воды из-под крана. - …одна счастливая женщина.
- Ха! А что нужно для этого сделать? Я готова помочь.
- Вам для начала нужно под моим руководством стать счастливой.
- А с чего вы взяли, что я не счастлива? – слегка обижено протянула Наталья, наливая в заварочный чайник кипяток. – У меня всё прекрасно. Карьера, постоянный любовник. Своя квартира. Скоро машина появится.
- Лжёте. Я в течение этой ночи сделаю вас счастливой, и именно это оградит меня от посягновений тьмы.
- Так! Во-первых, я счастлива – и точка! Во-вторых, это как это вы собираетесь меня осчастливливать? Да ещё ночью!?
- Сядьте рядом. – Теодоро хлебнул обжигающий чай и даже не поморщился. – И нет, я не сумасшедший и из психушки не сбегал. Я совершенно нормален, если ко мне можно применить столь плоское определение.
Наташа густо покраснела – колдун прочел её мысли - и села на табурет.
- Закройте глаза и вспомните острый миг счастья. Не так уж важно, когда он случился и при каких обстоятельствах. Вспоминайте само чувство.
…Они сидели на подоконнике в старом университетском здании и болтали ногами, ожидая куратора практики. За открытыми окнами роскошествовал июль, и никакого серьеза в разговоре подружек-однокурсниц не было и в помине.
- Оба! Смотри, Федоров идёт. Мама дорогая, чувак краснеет!
- Ладно тебе, Ир, у него просто морда лица загорела чуток. – полненькая Лида сочно захохотала.
Наташа Терехова подобралась и состроила недовольную гримасу. Совсем не хотелось, чтобы этот неказистый Пашка при всех подходил, но избежать этого уже не получится.
- Наташа! – голос у парня был на редкость красивым, никак не вяжущимся с невысоким ростом и кряжистой фигурой крестьянского сына. Пашка Фёдоров поступил в университет в рамках проекта по поддержке сельхозпроизводителей. – У меня тут два билета на гастроли театра…
- Дай-ка! – Лида выхватила два голубых бумажных прямоугольника из его рук. – Спасибо, Фёдоров! Всегда мечтала сходить. Ты же не против? – она помахала билетами перед носом у незадачливого кавалера.
- Нет. – обескуражено выдохнул Пашка. – Ну, я пошёл тогда?
- Иди-иди! – крикнула вслед Ирка. Тоже мне, ухажер хренов. У Наташки уже есть крутой жених. Наташ, ты чего?
- Ничего. Вы дуры, блин!
- А чего? Ты куда? А если Игорь приедет?
Она выбежала на улицу, ища глазами Пашку, увидела, припустила следом и, задыхаясь, легонько толкнула парня в спину.
- Паш… Уххх! Паш?
Он обернулся, и девушка отметила, как засияло вдруг его не слишком красивое лицо. Чёрт, у него синие, нет, ярко-синие глаза! Вот это да!
- Ты прости, Паш. Дуры они. – она стояла согнувшись, уперев руки в колени, пытаясь отдышаться.
- Я ещё достану билеты, если хочешь!
- Не нужно. В такую жару в театр как-то не хочется совсем.
- Гастроли же.
- Ну и фиг с ними. – Наташа выпрямилась и вытерла слегка вспотевший лоб. – Бег – это не моё.
Пашка вдруг взял её за руку:
- Идём!
И она пошла, не спрашивая, не понимая, как и почему через хват крепкой, мозолистой ладони ей передается спокойная уверенность, что все будет хорошо. Они долго шли по улице, Пашка рассказывал ей о том, как собрал велосипед, который нужно опробовать, и Наташа смеялась над его шутками, удивляясь тому, какое у него тонкое, элегантное даже чувство юмора. Потом он привел её к своей общаге, попросил обождать пять минут и вскоре выкатил велик. Наташа села на багажник, и Фёдоров повез её сначала на окраину старинного русского городка, а потом дальше, в поле, где над луговым разнотравьем раздавался несмолкаемый треск кузнечиков.
Он раздвигал перед ней траву, называя по имени каждый цветок, каждый зеленый или желтеющий уже колосок. Смеялся так, что сердце вдруг переставало биться в девичьей груди, а потом умял траву руками, усадил. Когда Наташа села, он показал рукой:
- Смотри!
И она увидела…
Сидели они на пригорке, а перед ними стелилась зеркальной гладью древняя река, и другой берег с золотыми маковками церквей казался сказочным краем, вотчиной Ильи Муромца.
- Пашка, как красиво! – восторженно прошептала Наташа.
- Теперь это будет наше место, хочешь? Только наше.
- Хочу!
В тот вечер он поцеловал её. Смело, безрассудно, совсем неумело. Наташа не оттолкнула, просто отгородилась большим букетом неумолимо увядающих полевых ромашек.
- Ну всё, иди!
- Завтра…
- Хорошо! – она совершенно счастливая забежала в подъезд, словно за спиной выросли крылья. Шесть ступеней, девять, девять, девять, девять.
- Стрекоза, ты игде ета была? – выглянула из кухни бабушка, что в одиночку воспитывала внучку с пятнадцати лет.
- Бабуля-а-а! – закружилась прямо в коридоре Наташка. – Бабуль, я так счастлива!
- От заполошная! Никак влюбилась?
И тут Наташа замерла. Влюбилась? Ну нет же. А как же Игорь?
- Ба, дай банку литровую! – тускнеющим голосом попросила она и, набрав воды, с трудом впихнула в стеклянный сосуд букет ромашек.
- Я к Марусе еду. Володька, внук её, меня сейчас заберёт. Варенье варить станем прямо на даче. Без меня справисси?
- Справлюсь, ба.
- Ну и ладно. Практика-то когда?
- Практика? – Наташа совсем забыла о встрече с куратором. – Не знаю, не сказали пока.
- Ну всё. Оладушек напекла, щи в холодильнике. Веди себя хорошо!
Игорь явился в десять вечера. Сначала посигналил под окнами, выглянув из новенькой «Тойоты», а потом поднялся и с порога начал целовать. Это было привычно и предсказуемо. Безопасно. Наташа постаралась выкинуть из головы Пашку и берег, и эту внезапную поездку. По столу расползались черные букашки, падающие с поникших ромашек.
- Что за фигня? – Игорь насмешливо кивнул на букет. – К тебе колхозник подкатил? Мне пора волноваться?
- Нет. – промурлыкала Наташа, спешно заглушая стыд от собственных слов нежным поцелуем. – Это так, ничего не значит...
Теодоро нежно поглаживал по руке. Наталья смотрела сквозь время и пространство, и в глазах её постепенно затухал блеск:
- Я несправедливо с ним поступила. Несправедливо и грубо! С Пашей. Никогда потом не чувствовала такого счастья, знаете. Такого простого и естественного, что ли.
