Глава 1
Князь Кирилл Тумановский стоял в самом углу бального зала, ожидая приятелей для карточной игры. На него мало обращали внимания, впрочем, и сам двадцатишестилетний мужчина делался незаметен при необходимости скрыться от матерей семейств, что зорко высматривали кавалеров для своих перезрелых дочек. Массивные колонны, пышные складчатые гардины и уютные эркеры стали на этот вечер надежными укрытиями Кирилла, не желающего становиться мишенью в брачной охоте. Его полковые товарищи, презрев, как видно, прежние договорённости, упивались восторгами барышень самого разного толка и возраста, а вот Тумановскому хотелось лишь одного – просадить сотню-другую за игорным столом. В конце концов, устав наблюдать за всеобщим беспечным весельем, князь вышел в сад, который теперь, ночью, выглядел совершенно чудесно – пустынно и покойно.
Легкий морозец бодрил, луна серебрила ветви деревьев и слегка запорошенные дорожки, и Кирилл замер, наблюдая за тихим снегопадом. Война приучила его к тому, что ловить красоту жизни нужно вот в такие редкие минуты затишья. И пусть уже без малого четыре года минуло с того дня, как молодой Тумановский вернулся домой, пережитое в дни кровавых сражений оставило глубокий отпечаток и в душе его, и в характере, и на теле: несколько шрамов от сабель французских драгунов и след от пистолетной пули являли собой доказательство мужества князя. Проклиная лёгкие бальные туфли, вовсе не спасавшие ноги от холода, Кирилл решил быстро сделать круг по аллеям сада и вернуться в дом.
***
Елизавета Протасова нервно постукивала маленьким костяным веером о ладонь. Третья дочь графа Протасова испытывала злость на старшую сестру, всячески выставлявшую младшую страстной мечтательницей об удачном браке. Всем и всюду рассказывала Ольга о том, как «наша Элиза» отчаянно нуждается в мужском руководстве и попечении. Отец с матерью на бал не поехали, справедливо решив, что под присмотром замужней дочери и зятя Лиза будет чувствовать себя свободнее и – на всё воля божья – найдет себе, наконец, солидного воздыхателя. Вокруг младшей Протасовой вились молодые щёголи, не имевшие сил отказаться видеть потрясающие зеленовато-карие глаза Елизаветы и все прочие достоинства графской дочери, однако никто не привлекал внимание девушки, более того, всячески противилась она самой идее выйти замуж.
— Оля, будет тебе! – возмущённо шептала Лиза на ухо сестре. – Неловко вот так навязывать меня. Прошу, давай выпьем лимонаду, здесь непереносимо жарко!
— Элиза, тебе скоро девятнадцать! Неужто хочется участи старой девы?
— Я готова пристукнуть тебя веером, если ты сию минуту не прекратишь говорить об замужестве!
— Бог мой, не подозревала в тебе этакой кровожадности! – Ольга тепло улыбнулась сестре и потянула её за руку в сторону стола, заставленного хрустальными стаканами с прохладным лимонадом. – Знаешь, мне говорили, что нынче будут Репнины. Ты видела старшего? Владимира? Красавец! На хорошем счету у государя, музицирует, пишет стихи, словом, очарователен сверх всякой меры!
— Оля!
— Умолкаю, умолкаю! Пей свой лимонад, туши гнев.
— Приедет ли Дмитрий? Он обещал быть.
Ольга заметно погрустнела.
— Что? Вы нынче снова в ссоре? – Лиза хмыкнула, довольная тем, что получила ещё одно доказательство отвратности семейной жизни. – Вовсе не удивлена. С твоим-то характером!
— Тебе не понять, пока сама замуж не выйдешь, – сестра постаралась придать лицу веселости, но выходило плохо. – Легко судить, будучи беспечной и свободной от обязательств продолжения рода.
— Оля?! Оленька, прости меня! Опять случилось? Отчего же ты не сказала ничего маменьке, Оленька?
— Лиза, умоляю тебя, заклинаю, не становись вестником дурного. Это ведь не первый выкидыш, мама не стоит волновать. А Дмитрий, полагаю, вот-вот будет.
***
Карета остановилась перед высоким, хорошо освещённым крыльцом, и Дмитрий Левашов вышел из неё с лицом человека, присуждённого к страданиям на дыбе. Балы граф не любил, светские сплетни тоже, но обещание, данное тестю, нужно было выполнять. Поздоровавшись с хозяевами, беседующими у входа в душную бальную залу, он попытался рассмотреть лимонного цвета страусовые перья, венчавшие, как он помнил, причёску жены. Однако же обнаружить Ольгу не удалось с первого раза, и Дмитрий отправился разыскивать её по всем закуткам, коих в этом доме было предостаточно.
Нынче утром они ни с того, ни с сего ввязались в пакостную ссору, наговорив обидных слов и припомнив друг другу скверные прошлые поступки. Примирения были всегда подобны фейерверку, но только не в этот раз. Чуть не каждый месяц родня с обеих сторон бесцеремонно интересовалась о наследнике, и это угнетало обоих Левашовых до крайней степени. Третий подряд выкидыш Ольга перенесла тяжело, со слезами и истериками, Дмитрий же, привыкший рассматривать всякую беду, как совокупность причин, кои нужно устранить, говорил с женой спокойно и предлагал обратиться к лучшим докторам. Предложение было с рыданиями отвергнуто, а мужу было предложено разъехаться и подать прошение в Синод о разводе.
— Лиза! – окликнул увидевший свояченицу граф, та обернулась, и Левашов в который уже раз подивился тому, как хороша юная Протасова и как напоминает ему жену в пору ухаживаний. – Вынужден был задержаться, прости, голубушка. Что Ольга? Бросила тебя одну?
— Нет, что ты! – Лиза пожала руку зятя – они нежно дружили и во многом сходились. – Вон она, смотри, говорит с Репниными.
— Подозреваю, не без дальнего умысла о твоём замужестве? Пора, давно пора!
— И ты туда же, Дмитрий! Вот уж не ожидала такого подвоха. Неужели и ты, Брут?
Граф громко рассмеялся, привлекая к себе внимание окружающих:
— Элиза, клянусь, я стану братом человеку, коего ты изберёшь в мужья! Вместе нам не столь тягостны будут муки супружества. Скажи, дитя, отчего ты так настроена против брака? Посмотри, сколько мужских глаз следят за каждым твоим движением. Щёлкни лишь пальцами, и сию секунду с десяток здоровых и богатых молодчиков рухнут вот прямо тут, у наших ног.
— Ты же знаешь, лучше тебя и папеньки жениха мне не сыскать, а вы-то уже и заняты!
— Ах ты, Лизавета Патрикеевна! Истинно лиса! И уж ежели речь зашла о бледных наших копиях, то могу рекомендовать тебе пару своих приятелей. Но уж с ними, голубушка, ты напрочь забудешь о балах и маскарадах. В их понимании развлечения – ни что иное, как чтение книги в библиотеке или, на худой конец, катание на тройке в Масленичную неделю. Не более. Согласна ли ты обходиться одним лишь платьем и всего парой званых обедов в сезон? А?
Юная Протасова сделала страшное лицо, и Дмитрий засмеялся снова, привлекая на этот раз внимание жены. Ольга с болью в сердце смотрела на веселящегося мужа, которого любила до самозабвения, однако же мириться первой никак не хотела, хоть и чувствовала себя виновной в невозможности выносить наследника. И всё же правила приличия и любопытство записных сплетниц диктовали свои условия, так что мадам Левашова, обмахиваясь веером, подплыла к родственникам.
— Какое малое опоздание вы позволили себе, граф. А мы было решили, что вы явитесь к отъезду последнего гостя.
— Знаешь, Лизонька, я порою удивляюсь, как женщины ловко умеют подпустить шпильку! Как в твоей бальной книжечке, есть ли место для бедного отвергнутого мужа самой прекрасной женщины на этом балу?
— Полька? – Елизавета мстительно улыбнулась, наблюдая как раскраснелась Ольга от услышанного комплимента.
— Помилуй, дитя! Ты хочешь оставить сестру вдовою? Полька в мои-то годы? Впрочем, всё лучше, чем истекать кровью от уколов жены. Идём, но обещай, что станешь держать меня, когда ноги задрожат, и я примусь падать на паркет. Сделай милость, представь всё дело так, что я теряю голову от твоей красоты!
Теперь засмеялась Лиза, и вокруг словно замерли все иные звуки. Смеялась юная Протасова необыкновенно – чуть хрипловато, глубоко, словно тяжелые бусины падали всем скопом в воду и распространяли вкруг себя сочные свежие брызги.
— Лиза! – хлопнула сестра веером по девичьей руке. – Ты забываешься!
— Зато посмотри, душа моя, сколько завидных женихов сейчас свернули головы! – хмыкнул Левашов и повел свояченицу ближе к кругу танцующих.
***
Кирилл Тумановский, только что вернувшийся из сада, вздрогнул от звука женского смеха. Какая-то потаённая струна, о существовании которой он и не догадывался, дрогнула и завибрировала, оглушая мужчину откровенностью взятой ноты. Князь огляделся, но не смог определить, кому принадлежал голос. Зато заметил старинного приятеля Дмитрия Левашова, с которым ему приходилось и кутить, и бить француза, и проезжать победным маршем по улицам Парижа. Они не виделись скоро два года, и за это время граф заметно прибавил в теле, хотя танцевал всё так же отменно. Девушку, которую он уверенно вел в польке, Кириллу никак не удавалось рассмотреть подробнее, однако же её осанка и движения были весьма впечатляющими. Кто это? Невестка Дмитрия, дальняя родственница, партнёрша в танце? Тумановский стал пробираться вперёд. Ему пришлось несколько раз останавливаться и отвечать на вопросы, кивать и улыбаться, однако неведомая сила толкала его с места. Не боясь быть принятым за невежу, Кирилл глазами выискивал Дмитрия, игнорируя реплики собеседников, и нагнал приятеля у столика с лимонадом.
— Ба! Тумановский, дружище! Как ты здесь?
— Дмитрий! Несказанно рад увидеть тебя!
Они обнялись так, как отдают должное встрече люди, вместе стоявшие перед лицом смерти, – крепко, подтверждая дружбу и свою надёжность.
— Совсем, совсем не изменился! – Левашов развел руками. – Только заматерел.
— Брось, Митя, все не молодеем.
— Ну, кому-то прожитое на боках остается, а кому-то вон – лишнего очарования добавляет. Ты уже наблюдал, как тебя не менее дюжины мамаш на мушку взяли?
— Как Ольга Николаевна, где она, с тобой ли? – Кирилл намеренно сменил тему, потому что не хотел говорить сам. Оглядывал спутницу Левашова с возрастающим интересом, и друг заметил это.
— Оленька где-то здесь, а вот познакомься-ка с моей своячницей – Елизаветой Протасовой.
Лиза сделала неловкий книксен со стаканом лимонада в руках, отчего-то не смела она поднять взгляд на высокого темноволосого мужчину с глазами цепкими и притягательными.
— Вот, Лизонька, старинный мой приятель, боевой товарищ – Кирила Тумановский. Прошу любить и жаловать. Жаловать, Лизонька, а не шпильки подпускать! – добавил шёпотом Дмитрий на ушко девушке.
— Кирилл! – покачивая лимонными перьями, к разговаривающим пробиралась Ольга. – Бог мой! Ты приехал! Завтра же, слышишь, завтра же к нам! Обедать! Отказов не приму и даже буду держать на тебя обиду, ежели не явишься!
Тумановский с тёплой улыбкой приложился к изящной ручке, затянутой в атласную перчатку.
— Ольга Николаевна, я не знаю, как так выходит, что ты год от году становишься лишь краше да моложе?
Графиня слегка порозовела – князь говорил громко, чтобы слышно было всем, кто стоит рядом.
— Будет тебе, Кирилл, любезности расточать! Хотя и не скрою – приятно слышать подобное из уст столь заметного красавца.
— Кхм, дружище, ты оказываешь дурное влияние на мою жену. Оденься-ка к обеду завтрашнему попроще, умоляю. Не то, клянусь, к ужину она вовсе забудет, как меня зовут!
Завязалась шутливая беседа. Тумановский смеялся вроде бы, даже отвечал верно и к месту, но мысли его заполнены были до предела – Лиза царила в них безраздельно и сокрушительно. Красавица с темно-русыми локонами и ведьмовскими глазами заполняла собою пространство княжеской души. В ней все казалось Кириллу идеальным и очень ему подходящим. И теперь он готов был забрать обратно свои резкие суждения о невозможности взрослому человеку влюбиться с первого взгляда. Князь Тумановский терял голову. Безвозвратно…
На следующий день вскочил он ни свет, ни заря, и в волнении несколько раз ронял предметы, пока совершал вошедший в неизменную привычку ритуал утреннего туалета. Верный камердинер если и удивлялся чему, то виду не показывал, но чуткое сердце старика заподозрило в молодом мужчине вспыхнувшие чувства, и слуга троекратно перекрестился, возблагодарив небеса. Князю Тумановскому давно пора было жениться и продолжить древний княжеский род. И деток растить есть где – имение под Новодворском давно достроено, обжито и только детских голосов там не хватает.
Уже подъезжая к дому Левашовых, князь Кирилл испытал самый настоящий страх. Во рту его пересохло, в голове кружились фразы, с коих намеревался он продолжить своё знакомство с Елизаветой Протасовой, и только выдержка присущая мужчине, не дала ему свернуть с дороги. У дверей, что было весьма необычно, встретил друга сам Дмитрий.
— Ты вот что, голубчик, – негромко произнёс граф после традиционных приветствий. – Ты на гостей не смотри и не думай даже покидать поле боя. Я нашу Лизу только за тобой и вижу.
— Митя, что ты такое говоришь? Тебе ли решать? Да и что за сводничество? Девушка сама должна…
— Батюшка её в весьма преклонных годах и видит мужем младшей дочери человека с положением и именем, не говоря уже о солидном состоянии. С этой стороны никакого подвоха не ожидай. А вот Элиза, вот та – да. Пуще занозы вопьётся. Но ты терпи, брат, терпи! Вижу же, как глаза твои сверкают.
— Прошу тебя, Митя, мне впору бежать, пожалуй.
— Послушай, Тумановский! – Левашов неожиданно схватил приятеля за плечи. – Сомневался ли ты в чутье моём, когда шли мы наперерез французам? А? Напротив, всегда прислушивался к моему мнению. И тут, говорю тебе, вы с Лизой будете идеальной парой! И не хмурь брови, идём-ка лучше!
Обед вышел странным: Владимир Репнин, которому Лиза без всякого сомнения очень нравилась, сыпал шутками и демонстрировал познания в географии и истории, а вот Кирилл всё больше отмалчивался, считая, что на фоне молодого соперника выглядит скучно. Лиза была того же мнения и охотно смеялась вместе с Репниным, чья матушка несколько раз одобрительно поднимала брови и переглядывалась с Ольгой. Мадам Левашова, по правде сказать, была не в восторге от сложившихся обстоятельств. Отменить приглашение Репниных она не посмела бы, но, как и муж, отчетливо видела, как хороши в паре Кирилл и Елизавета, и как князь смотрит на сестру, как судорожно мнёт он салфетку и оправляет рукава. Два часа графине показались сущей мукой, и она с неким облегчением вышла вместе с мужем и сестрой провожать гостей, спешащих с визитом ещё к кому -то.
— Могу ли я надеяться вновь увидеть вас завтра? – Вольдемар Репнин не спускал глаз с одной из самых завидных и, что немаловажно, богатых невест сезона. – Удобно ли будет, если приеду с визитом завтра после обеда?
— Удобно! – слишком радостно и поспешно ответила Лиза, нарушая приличия, однако зять выручил её, добавив:
— Как же не удобно? Приезжайте, составите мне компанию за карточным столом.
Далее Левашовы с четверть часа наблюдали, как обычно уверенный и храбрый князь тушевался в присутствии Елизаветы, которая, к слову, вовсе не оказывала ему должного внимания. Вскоре она вежливо попрощалась и поднялась к себе. Ольга отправилась следом, оставив мужчин наедине. Проводив девушку тоскливым взглядом, Кирилл сдержанно выслушал заверения друга в том, что шансы его на успех в сватовстве весьма велики, и, сославшись на неотложное дело, уехал домой в совершеннейшем упадке духа.
