ЧАСТЬ I . Драконья кровь
ГЛАВА 1_ Прошло четыре года
Виго пригнулся, заметив, как Бри быстро опустила глаза вниз и тут же подняла – их условный знак. Стрела свистнула за собой смерть, и стражник, державший у шеи пойманного заговорщика кинжал, завалился назад.
В последнем его движении лезвие прошлось по коже, и Виго зажал рукой рану.
— Думал, что ты не успеешь, и придётся мне гнить среди деревьев, в опавшей листве тараев, – молодой черноволосый мужчина, выглядящий чуть старше лучницы, криво усмехнулся. – А ведь мы еще даже не поцеловались ни разу!
— И не мечтай, Виго! Давай я перевяжу тебе шею! Попробуешь распустить руки – удавлю!
— Бри, милая нежная Бри! Неужели ты не хочешь моей ласки? Клянусь, раз попробовав, ты будешь требовать ещё!
— Скажи-ка лучше, – лучница обматывала узкое льняное полотно вокруг шеи собеседника. – Как они смогли сюда добраться.
Осмотрев четыре трупа, лежащих на земле, Виго пожал плечами:
— Предателей достаточно. А что твоя охота?
— Удачно. Король не досчитается сегодня одного гонца и трех солдат.
— Как тебе удается оставаться незамеченной? Оборачиваешься куницей?
— Как-то раз богиня лесов Алво благословила меня и мой лук. Я не из рода колдунов.
— А хотела бы?
— Кто знает, каким оружием придется отбиваться от врага. Колдовство тоже может выручить. Всё, Виго-следопыт, ступай. Передавай привет Калиду. Говорят, что к нему зачастил Полуночник?
— Скажи, он тебе нравится, да? Элуф Полуночник? О нём ты мечтаешь, когда отвергаешь молодых и сильных парней? Чем он завоевал тебя? Грозным взглядом или сильным телом? А! Или ты сохнешь по Калиду?
— Виго!
— Я молчу, прекрасная Бригитта-лучница! Разящая Оса! Но ты должна знать, что весь лагерь Жука и войско Элуфа бьются об заклад, загадывая, кто первым уложит тебя в постель.
— Это всё от безделья, приятель! – улыбнулась Бри, перекидывая лук на спину. – Скоро вы совсем разучитесь воевать.
Женщина пошла прочь, а разведчик Жука, не отрываясь, смотрел ей вслед, моля богов, чтобы Бри ещё раз обернулась и посмотрела на него ласковее, чем обычно. Молодой человек много месяцев не мог выкинуть из головы эту неприступную крепость – отважную лучницу Калида, грозное оружие заговорщиков, о котором уже рассказывали страшные истории. Ещё немного, и именем Разящей Осы станут пугать детишек в деревнях.
Виго осмотрел убитых, выискивая хорошее оружие или украшения. В лагерь заговорщиков он вернулся с большим узлом из собственного плаща, но по дороге раздал соратникам кому нож, кому меч, кому перчатки с металлическими пластинами. Его невысокая стройная фигура появлялась то тут, то там, пока Виго не застыл перед главным шатром. Придется докладывать о собственной неудаче, а Жук не любит проигравших.
***
Осторожно убрав из рук спящего Жейме книгу, с которой заснул бастард Безумного Фаго, Ольмейг откинула одеяло и опустила голову к паху бастарда. Они стали любовниками через несколько месяцев после свадьбы принцессы. Тогда Рыжая лиса в отчаянии послала за наперсником служанку, потому что больше никто в королевском замке не стал бы жалеть женщину, умудрившуюся настроить против себя всех. Гвидо, ломая непокорный характер, в очередной раз избил жену, бросив недвижимой на каменном полу спальни. Там её и нашёл обеспокоенный Жейме. Бастард долго утешал свою Мег, смазывал снадобьями раны, перевязывал и не уходил до тех пор, пока она не уснула. Возвращаясь к себе в покои, он впервые думал о том, какой властью наделен, как мог бы изменить вое положение и положение своей любимой. Мысли об отравлении роились в красивой голове, но Рабаля не так-то просто было убрать с дороги.
Ольмейг пришла поздним вечером следующего дня и, задав пару вопросов и угадав настроение бастарда, попросила не трогать мужа. Жейме кричал на неё и тряс за плечи, пока принцесса не ухватила его за рыжие кудри и не поцеловала прямо в губы.
— Тише, милый! – выдыхала она ему в рот. – Тише! Мы обыграем Гвидо вместе! Мы дождемся, когда отец уступит трон внуку, законному внуку, Жейме! А потом ты отравишь шелудивого кобеля! И я помогу тебе в этом! Жейме! – ловкие руки развязывали шнурки, тянули вниз ткань, обхватывали уже наливающийся силой мужской орган. – Боги, какой он красивый! Боги! Какой нежный! – Ольмейг заглатывала и посасывала, шаря ладонями по подрагивающему от её движений крепкому животу.
— Мы не должны, мы не должны! – шептал Жейме, отталкивая от себя голову женщины, ради которой готов был умереть. – Так нельзя!
Резко встав, Ольмейг взяла его руку и засунула под свою юбку.
— Чувствуешь, как моё тело откликается на тебя? Разве в наших жилах не течёт драконья кровь? В моих больше, в твоих меньше, но она есть! Разве мы не наследуем древним королям?
Потом, когда Жейме уснул, Ольмейг выскользнула из его комнаты и быстро вернулась к себе.
— Сейчас же! – молила она, придавливая дверь спиной. – Сейчас же, Гвидо! Иначе из меня вытекут не только соки, но и семя моего рода!
Вскочивший с кровати Рабаль ухмыльнулся и подходя ближе, вываливая груди жены наружу и поворачивая её лицом к двери и, заставляя прогнуться, зашептал: – Моя лисичка. Моя хитрая Рыжая лиса! Давай вколотим поглубже семя рыжего дурачка. О, какая ты мокрая, лисичка. Какая тугая…
С тех пор принцесса Ольмейг жила так, как мечтала всегда: два мужчины ублажали её тело. Вот только образ Кламо никак не тускнел, но стоило дочери Дитмара зарыть глаза, и вместо лица Жейме или Гвидо она видела совсем другое...
***
Толстая ветвь, на которой лежала животом лучница, подрагивала от приближающегося топота большого отряда королевской стражи. Бри натянула капюшон поглубже: не солдаты были её целью, а те, кто следует за ними. Мельники ехали куда медленнее и, окруженные всего четырьмя копьеносцами, чувствовали себя в безопасности. Зря. Бригитта медленно, незаметно для постороннего взгляда приподнялась и прицелилась. Мужчина с суровым лицом, похожим на лик каменной статуи, ехал впереди, чуть позади ехали его приспешники, а на телеге, громыхающей по выступающим из земли корням сосен, в ворохе сена лежали две женщины. Два следующих один за другим выстрела уложили предводителя и оного из стражников. Пока остальные догадались, что произошло, стрелы пронзили ещё одну шею, один глаз и кожаную куртку со скрещенными мельничными ветряками. С противоположного конца стрелял другой лучник Калида – пожилой охотник. Его оставшиеся в живых заметили первым, но он уложил троих, прежде чем погибнуть. Бригитта доделала кровавую работу, теперь оставалось только спасти узников, правда люди Элуфа – в лапы к мельникам попались дамы из рода его друзей – сильно запаздывали.
Разящая Оса не торопилась слезать с дерева, прислушивалась повернувшись в ту сторону, куда умчался отряд. Солдаты могли вернуться в любой момент, а двоих измученных пытками женщин ей одной не увести. Бри слезла на землю, и добежала до телеги. За без малого четыре года она насмотрелась всякого, но каждый раз жертвы Жерновов вызывали у нее неизменное сострадание, даже если были отъявленными преступниками – мельники наказывали и таких. Сейчас перед нею лежали не люди – куски мяса, которые когда-то были довольно молодыми и, наверное, красивыми женщинами. Одна стонала, другая даже не шевелилась. Разящая Оса нахмурилась, но потом быстро столкнула мертвое тело возницы и начала разворачивать лошадь. С большим трудом затащила в телегу тело мертвого соратника: его следует похоронить по обычаю. Отдышавшись, Бригитта щелкнула вожжами по гладкой лошадиной спине, оглянулась назад: несколько мертвых тел нужно было бы оттащить в стороны, припрятать в кустах и за стволами деревьев, но она не могла терять времени на это. От погони им не уйти, но на середине пути они могут встретиться со спешащими на помощь воинами Полуночника.
Боялась ли она? Страшилась ли неминуемых пыток Жерновов? Бри не хотела думать об этом, прибивала душащие воспоминания о насилии и боли, которые довелось пережить. Она заставила замолчать все чувства, чтобы быть лёгкой как падающий лист, чтобы никто не смог пробить крепкую броню равнодушия и неверия. Калид учил её не смотреть в глаза жертвам.
— Упрись взглядом туда, где через миг будет дрожать перья на древке твой стрелы, Оса, – говорил предводитель заговорщиков, который за странный способ молиться получил прозвище Жук.
Среди повстанцев была в ходу шутка про летающих гадов, от которых враг не может отмахнуться. И если Калид не обижался на смешки соратников, то в присутствии Бри все прикусывали языки: лучница как-то раз неожиданным выстрелом пригвоздила ухо особо грубого шутника к стволу тарая. Разящая Оса никому не позволяла переходить очерченный ею самой круг, да никто и не хотел связываться с воспитанницей Калида Жука.
За поворотом показался безлесный участок – гряда небольших холмов, на которых повозка будет как на ладони. Острый глаз Бригитты заметил нескольких птиц, внезапно и с шумом поднявшихся выше верхушек деревьев. Лучница соскочила с телеги и побежала вперед, выбирая дерево так, чтобы обнаружившие брошенную повозку люди оказались спиной к смертоносным стрелам.
***
Уже проснувшийся Жейме стонал, зарываясь пальцами в рыжую шевелюру склонившейся над его бедрами женщины. Однако та, что обещала привычное, но все еще доводящее до исступления удовольствие, вдруг подхватила юбки и бросилась в угол к ночному горшку, и рвотные спазмы сотрясли её тело. Жейме не стал кидаться на помощь, Ольмейг не любила, когда её видели некрасивой. Дождавшись, когда принцесса затихнет, бастард налил в таз для умывания воды, смочив в ней полотенце, и подсел к своей любовнице.
— Давай я умою тебя. Вот так, моя лисичка. Вот так. Скоро пройдёт, ты же знаешь. У тебя так каждую беременность. Ты уже сказала Гвидо? – Жейме заправлял за изящное ушко выбившиеся из причёски прядки.
— Еще нет, – Ольмейг обессиленно прижалась к груди бастарда. – Он опять устроит отвратительную попойку, как в прошлые разы, а потом будет облизывать мне ноги, прося прощение за все обиды.
— Малыши спят? – глаза мужчины заволакивало маслянистым туманом.
— Да, – Ольмейг улыбнулась. – Эти сорванцы загоняли нянек до полусмерти! Их рыжие головы суются везде, где только можно! Ох, Жейме, я так боюсь потерять кого-то из наших детей! Гвидо уже сажает старших на своего боевого коня! Как ребенок в три года может удержаться на такой горе? Боги!
— Близнецы очень похожи на твоего деда Файраса.
— О да! И на отца!
— Скорее, на мать!
— Четвертой будет девочка. Мне нужна награда за все мучения — подружка!
— Маленькая Ольмейг?
— Нет, надеюсь мозгами она пойдет в отца.
— Надеюсь, – улыбнулся Жейме. – Тебе пора, Мег! Иначе Рабаль взъярится, а ты и так совсем без сил.
— От Харальда нет вестей?
— Если бы и были, то твой муженек давно перехватил бы их, а меня отдал Ларсо. Но я слышал от сороки, что трещала вчера ночью у моей двери, что Харальд пока не объединился с Ротмаром. Этот глупец никак не может взять в толк, что вместе они сильнее. Впрочем, сорока…
— Какая разговорчивая птица!
— Да-да, именно сорока растрещала, что мой двоюродный брат Ротмар назначил принцу встречу. Двум принцам необходим этот союз, иначе против короля и Жерновов заговорщики не выстоят.
— Как ты думаешь, Харальд примкнет к Ротмару?
— Не знаю, Мег. Мы должны думать о себе. Твой отец обезумел в своем стремлении уничтожить сына и пусть не родного, но все таки брата. Не попадись ему под горячую руку. Да и Рабалю сейчас не слишком спокойно. Люди начинают роптать: уж больно часто стали Жернова перемалывать безвинных в кровавую муку.
—Ты прав, Жейме, мне пора, – задумчиво произнесла Ольмейг и поцеловала бастарда в щеку. – Гвидо и впрямь может взъяриться.
Проходя мимо придворных, принцесса слышала глухой ропот, шелестящий следом. Сорока, похоже, облетела весь замок.
Рабаль сидел на кровати, опустив голову и опираясь на широко расставленные колени.
— Где ты была?
— Проверяла спят ли дети. Забежала к нашему дурачку, ублажила его и выведала новости.
— Иди сюда! – Рабаль протянул руку, и Ольмейг вложила в неё свою ладонь, прежде чем устроиться на коленях у мужа. – Что узнала?
— Харальду поступило предложение о союзе.
— И что ты думаешь?
— Брат не согласится.
— Почему?
— Разве ты не знаешь Харальда? – принцесса отстёгивала пряжки на куртке Гвидо и стаскивала её с плеч мужа. – Лелеет свою обиду годами, привык чувствовать себя обделённым. Не может простить отца, за то, что не позволил жениться, – она скользнула ладонями под мужскую рубаху.
— Но ты не можешь не признать, что он силен сейчас! В Трайдене собрались несколько сотен солдат.
— Силен. Харальд всегда был отличным воином. Но не полководцем, – вытащив из штанов мужа отвердевший член, Ольмейг перекинула ногу и ввела его в себе в лоно. – Решения принимает совсем другой человек, и ты сам виноват в том, что… — тут она негромко вскрикнула, почувствовав первый толчок. – Да, Гвидо, вот так! Только не напугай дитя! О, да!
Рабаль ухватил принцессу за волосы и приник к шее, покусывая кожу. Его хриплое дыхание становилось всё тяжелее, пока он рывком не перекинул жену на кровать и не навалился сверху. Ольмейг вцепилась в его ягодицы и закрыла глаза.
— Моя лисичка! – стонал мельник. – Моя порочная женушка! – резко подняв её ноги вверх и закинув себе на плечи, он вошел грубо и глубоко, дождавшись, когда сотрясаемая дрожью Ольмейг закричит, ускорил движения и отдал свое пустое семя.
— Ты знаешь, как сделать мне хорошо, мерзкий старик! – принцесса положила голову на грудь опустившегося рядом мужа. – Теперь я не могу обойтись без твоих поганых ласк.
— Грязная сучка! – засмеялся Гвидо. – Я буду иметь тебя до самой смерти, и никогда не смогу насытится. – Кого ты хочешь в этот раз?
— Дочку.
— Хм… что ж, я не против! Ты подарила мне троих сыновей, пора украсить этот никудышный мир второй Ольмейг. Мы её так и назовём, – Рабаль повернулся к жене, – Мег-младшая, – он приник поцелуем к алеющим губам. – Я уезжаю. Хочу, чтобы ты берегла себя и мальчиков. Пообещай мне это, лисичка!
— Обещаю, Гвидо. Ты… убьёшь их?
— Кого из твоих двух братьев, а? Или ты сейчас про дурачка Жейме?
— Не нужно, Жейме может ещё пригодиться. К тому же, он один не бросил меня.
— О, да! – Гвидо ухмыльнулся. – Он один!
***
Бри не испытывала облегчения от того, что повстречала солдат Элуфа. Она уже направлялась к другой дороге – в опасное место, находящееся во владениях Дитмара Сурового. Ей хотелось дергать волка за хвост и быстро бежать прочь, слушая, как за спиной щелкают жуткие челюсти. Только так она чувствовала себя живой и сильной. Полдня пути и ночь, проведённая на ветвях деревьев, ничуть не ослабили Разящую Осу. Рядом, переняв от Бригитты привычку распластываться на толстых ветках, насторожились пятеро заговорщиков. Они внимательно наблюдали, не упуская из виду ничего. Отряд передвигался тихо. Солдаты даже не переговаривались, боясь потревожить птиц. Лето в этом году выдалось слишком жарким. То один, то другой стражник прикладывались к бурдюкам с водой. Впереди на роскошном мощном коне ехал наместник, рядом шесть приближенных воинов. В центре, охраняемая с двух сторон верховыми стражниками, катилась клетка, в которой находился узник. На этот раз на казнь везли мужчину.
