ГЛАВА 1_Тепло ли тебе, девица?
— Будь проклят тот день, когда я села за руль этого драндулета! – я, то есть Евгения Николаевна Васильева, двадцати шести лет от роду, с силой хлопнула по рулю. – Что там ещё было в «Кавказской пленнице»? Не помню!
Ну почему опять повелась на отцовские уговоры и взяла его машину, пока своя в ремонте? Ведь всем известно, что я и техника – две параллельные вселенные, и мой «Рено» нормально функционирует исключительно за счет умелых рук и доброго отношения ко мне бывшего одноклассника, владеющего автомастерской.
Отцовская вазовская «семёрка» меня ненавидела: открывала вторую переднюю дверь, когда захлопывалась водительская, запотевала в любую погоду, источала аромат жжёной резины, намекая, что трогаться с места я категорически не умею. Папа мог усмирять эту дуру цвета «пицунда» одним взглядом. Но где сейчас папа, и где дура, чёрт её дери!
Нет, паники не было, с чего бы паниковать? Время детское, сейчас кто-нибудь проедет и меня подхватит. Если очень повезет, то вместе с «семеркой». А пока я сидела в машине с отказавшей электрикой на грунтовой обочине посреди леса. На экране смартфона угрожающе высвечивалось 22:45. Машинально похлопав по всем карманам и заглянув в бардачок, попыталась найти хотя бы одну сигаретку, но семёрка явно была для меня несчастливым числом. Падал милый пушистый снежок, нос замерзал, и трасса была пустынна, как перспективы моей личной жизни. Нужно закрыть глаза и расслабиться
Тишина здесь, на забытой богом дороге, на которую мы с «семеркой» свернули после Т-образного перекрёстка, стояла необыкновенная. Если отбросить все неприятности, то можно услышать, как опускаются на колючие лапы высоченных елей невесомые снежинки. Конечно же, дверь с первого раза не захлопнулась! Ну и бог с нею… Подставить лицо новорожденному снегу было так... приятно? Какое забытое ощущение – стоять, задрав голову к небу, и ловить холодные пушинки языком. Прямо детство! С дерева слетела какая-то серебристо-белая птица, обрушившая с ветки целый сугроб и чуть не доведшая меня до кондратия. Ладно, птичка как-тебя-там, спасибо, что вернула в реальность! Естественно, интернет не ловил, и сеть, разумеется, «не найдена». И вот только теперь паника липкими пальцами начала пробираться за пазуху, а в таких случаях лучше чем-нибудь занять мозг.
Где-то в салоне осталась карта, я открыла дверь и сунулась к переднему пассажирскому сиденью, чтобы поднять с мокрого (привет студентка, попросившая подвезти!) раскисший лист формата А4, на котором Ольга, моя коллега, распечатала карту, скачанную с какого-то сайта. Подсветив себе телефоном, я пыталась понять: это у меня с ориентацией плохо, или карта нагло врёт? Ага, значит, свернула вот здесь, по этой еле видной серой ниточке. Если же вернуться назад, к перекрестку, то, прошагав еще пару кэмэ, можно погреться в придорожной забегаловке без названия.
— Охо! – зычно крикнула птица совсем рядом.
— Да уж! – нервно поежилась я под коротким полушубком. – Сама от себя в шоке, знаете ли.
Сто лет не запирала машину ключом, да и кто угонит-то? Снегири? Совы? Хотелось весело засмеяться, но не получалось. Ну и влипла ты, Женечка! Ладно, пройдусь пешочком, заодно согреюсь. Ни с того, ни с сего мне вдруг запелось в маршевом ритме: «Группа крови на рукаве, мой порядковый номер на рукаве, пожелай мне удачи в бою, пожела-а-а-а-й мне удачи!» Ничего более оптимистичного память не подсказала, но песня бодрила. Через минут десять показался Т-образный перекрёсток и, свернув направо, я зашагала быстрее: прекратился снегопад и легкий морозец принялся покусывать нос и щёки. Прошло время, и запас весёлых песен, слова которых я знала бы от и до, закончился. Тёмная тень сорвалась на меня так внезапно, что ноги сами присели, а руки закрыли голову. Большая птица скрылась из виду, с ветвей елей, что она задела, привычно уже падали комья снега. Специально пугает что ли?
Ну, хорошо! Пусть здесь редко ездят нормальные люди, но ведь ездят же? Моя надежда не хотела умирать ни первой, ни последней, она жмурила глаза и делала вид, что всё прекрасно. Знакомый писк помог воспрянуть духом: сотовый милостиво сообщал о том, что он пришёл в сетевое сознание. На ходу я искала в телефонной книге знакомый номер и, когда раздались первые гудки, чуть не запрыгала от радости!
— Тёть Тань, это Женя! Машина сломалась, и я тут заблудилась немного, иду пешком по трассе, замёрзла – жуть! Пусть Михай меня подхватит, а?
Странное молчание тёти поначалу было списано на оторопь от услышанного, но вот родственница, наконец, заговорила каким-то не своим, слегка осипшим голосом.
— Ты же спать ложилась пять минут назад, какая трасса? Вы с Мишкой самогона дедовского хлопнули что ли? Шутите по-дурацки, как дети малые!
— Как спать? Я же не доехала до вас! – мозг отказывался анализировать полученные данные. — Иду вот по свежему снежку, папкина машина за поворотом осталась. У вас тут леса и днём-то выглядят серьёзно, а сейчас и подавно. Страшно! Если Михаю жалко бензина, так я бак ему залью, честное слово!
— Миша! – крикнула тётя в невидимое пространство, и волосы зашевелились под шапкой: я слышала, как там, в знакомом с детства доме, двоюродный брат разговаривал… со мной!
И тётка обращалась ко мне тамошней с укором:
— Жень, тут ерунда какая-то! Шуточки всё ваши, доведете до инфаркта меня, остолопы!
— Тёть Тань, ты чего? – какой весёлый у меня там голос, слегка пьяненький.
— Девушка звонит с твоего номера и говорит, что она – это ты!
— Алло! — как, оказывается, цинично-грозно разговаривает самозваная Евгения с незнакомцами. — Мадам, что происходит, вы кто? Почему пугаете моих родных?
— Ты Женя?
— Да.
— Евгения Васильева? Николаевна?
— Николаевна! – на том конце провода собеседница тоже почуяла неладное.
— Не может быть! Это я Николаевна Васильева!
Но доказать свою правоту не удалось: вопреки полным закромам зарядки, телефон прощально пискнул и погас. Надежда рухнула в глубокий обморок, а я разрешила себе паниковать и кричать от страха, что в сложившейся ситуации казалось естественным.
— Помогите!
— Ите-ите-ите-те-те! – отвечало с издёвкой лесное эхо.
— Жила была девочка. Сама виновата…
Говорила с собой я всегда. Так было легче осмысливать происходящее. Об этой привычке знали и родные, и друзья, и все давно уже привыкли. Нужно вернуться в машину, утеплиться и ждать утра. В конце концов высосу бензин и разведу костёр. Видела же я, как одноклассники, тогда еще наглые подростки, воровали топливо. Принцип же понятен. От появившегося во рту неприятного привкуса немного поплохело, и уверенность стала испаряться.
Тогда спалю к чертям эту самую «семерку», к утру точно не замерзну, и ещё до обеда тепла останется. Я развернулась и сначала не поверила глазам — сочная полная луна, висевшая аккурат надо мной, освещала засыпанную снегом широкую просеку, на которой еле-еле угадывалась какая-то колея.
— Да ну, вы бросьте!
Дороги не было. Не было слегка занесенного снегом ровного дорожного полотна, покосившегося знака. Не было! Не было дороги! Хотелось, чтобы кто-то толкнул в плечо, мол, просыпайся, Жень, хорош дрыхнуть! Но в том-то и дело, что я не спала, кошмар творился наяву! Не Бермудский же здесь треугольник?! Никогда я не слышала рассказов, в которых даже отдаленно упоминались бы аномалии или необычные явления в этих местах. Обычный лесной край, населенный обычными людьми. За спиной деревня Озерки, а впереди, там, куда убегает запорошенная снегом просека, живет моя родня. Поселок городского типа Кленовый Стан, улица Совхозная, дом пять.
Холод, пробиравшийся в итальянские сапожки с евромехом, заставлял чувствовать реальность творящейся со мной ерунды. Как я оказалась в сугробе, ведь только что стояла на дороге? Нужно выбираться! Но выбираться было некуда. Белоснежная девственная равнина серебрилась в лунном свете. Неужели так занесло? Страшась догадки, я повернулась в обратную сторону и закусила губу. Исчезли любые ориентиры, которые подсказывали бы направления. Да и леса за моей спиной больше не было – кое-где, дырявя идеально ровное снежное пространство, высились одиночные сосны. Ноги подогнулись, и я осела. Вскипели и вырвались на волю слёзы непонимания и ужаса. Глаза уловили движение – передо мной, проскакав несколько метров от какого-то куста, в позе елочной игрушки сидел большой белый заяц. Трудно было разглядеть его мордочку, но сто к одному – на ней было выражение крайнего изумления.
— Ну, есть что сказать? Или так, понаблюдать решил? – если коллеги узнают, что я разговаривала с косым, то меня прямо из офиса в дурку увезут. – Покажи лучше, где дорога. Мне машину свою нужно найти.
Думаю, на самом деле, заяц не смеялся, просто это активно шевелился его нос, пытающийся определить, чем пахнет странная женщина, сидящая в снегу. Но казалось, что в его лице похихикивала надо мной с издёвкой сама судьба.
— Чего ржёшь, шапка-ушанка?
Косой обиделся и, смешно подкидывая задние ноги, неспешно вышел из чата. Я чуть не позвала его обратно, так страшно было оставаться одной. Вынула из кармана застывший мобильник и положила за пазуху — а вдруг отогреется и заработает? И тогда я позвоню по номеру сто двенадцать и вызову МЧС. Бравые ребята примчатся на помощь на снегоходах, напоят горячим чаем из термоса, укутают в теплое одеяло, немного пожурят и отвезут домой. Да-да, именно так и будет! Только нужно встать и постараться походить туда-сюда. Но самовнушение уже перестало помогать, телефон реанимироваться не хотел, вокруг не наблюдалось ни души, и только оглушающая тишина служила фоном для панических мыслей о скорой смерти. Яркий зелено-малиновый сполох вдруг прорезал темноту. Северное сияние? Такое разве возможно? По спине прошла волна странного озноба, словно кто-то стоял сзади и внимательно меня рассматривал. Стало страшно, как в детстве, когда в полутёмной комнате мерещатся ужасные чудовища, а встать и посмотреть, что это всего лишь брошенная небрежно на стул кофта, не хватает мужества. Оглянулась: никого! Как там у Джека Лондона? Белое безмолвие… Накатила странная апатия, почему-то начало клонить в сон, и стоило лишь закрыть глаза, как я провалилась в холодную темноту. Мне снилась серебряная сова, забавно лупающая глазами, волки, окружившие кольцом, зеленое яблоко в моей ладони, отчего-то сочащееся красным соком, опрокинутый джип, колеса которого всё ещё продолжали крутиться, заяц, гладивший по щеке…
— Ну-ка то! Вставай девонька! Зазябла, ой, зазябла! – во сне со мной разговаривал сам Морозко. Его белая борода в лунном свете переливалась серебром, а изо рта вырывались облака пара. — Каким поветром, какой дорогою добрела, горемыка?
Меня зачем-то пытались поднять на ноги, и оставалось лишь вяло отбиваться, всё равно сил ни на какие активные телодвижения не было. Помню, что уложили на что-то достаточно мягкое и укрыли сверху тяжелым и тёплым. Отлично! Досыпать в комфорте и под мерное укачивание гораздо приятнее!
***
Нет, ну такого же не может быть?! Да? Где-то совсем рядом истошно закричал петух, но один, с трудом приоткрытый глаз оптимистично сообщал, что ещё темно и можно спать дальше. Тётя Таня же говорила, что петуха головы лишили. Нового завела? Я перевернулась на другой бок, но сон не шёл. Какие-то чужие запахи витали вокруг. Слишком резкие. Раскрыла оба глаза и поняла, что лежу лицом к лицу с девочкой лет десяти. В тусклом свете ночника с трудом смогла разглядеть круглое личико, заострённое книзу, чуть открытый рот, одеяло, подтянутое под самый подбородок. Немного сориентировавшись в пространстве, с удивлением обнаружила себя на полу, а за спиной ещё пару детишек. То есть нас всех четверых уложили на одну постель? А как же диван в гостиной? И тут мой взгляд наткнулся на ночник. Ну как ночник – горящая щепка в металлической подставке. Привстав на локте, заметила женщину, нагнувшуюся к печке. К печке?! Пришлось сесть для ясности мышления.
— Здравствуйте! – громко прошептала я, боясь разбудить детей. – Меня Женя зовут!
— Оклемалась, голубушка! – трудно было сказать, сколько хозяйке лет. Голос молодой, но в полумраке лицо её казалось морщинистым и одутловатым.
— Я в Кленовый Стан ехала, по дороге заблудилась! Знаете, у меня там машина осталась, забрать бы. У вас в деревне трактор есть?
Женщина слушала меня, кивала и слегка улыбалась, как капризному ребёнку, которого иной возможности успокоить нет. Скрипнула дверь, и в помещение вошел давешний Морозко, хозяин, судя по всему. Он подошел к женщине, и та, продолжая мне улыбаться, принялась что-то нашёптывать вошедшему на ухо. Мужчина был одет странно даже для деревни. Может, староверы? Медицину отрицают, машины, интернеты всякие? Как жаль, что я не интересовалась этой темой, теперь вот думай, как себя вести.
— Спасибо, что помогли! Извините, не знаю, как вас зовут. Но вы прямо как МЧС!
Мужчина слегка нахмурил густые брови, что в условиях плохой видимости выглядело угрожающе. Женщина прикрыла рот ладошкой и покачала головой.
— Чудно сказываешь, девица. Спи покуда! – приказной тон Морозко немого напряг, но что взять с человека, просыпающегося ни свет, ни заря.
Я послушно улеглась на место и стала вспоминать, куда сунула мобильник. Ну не могут же люди, пусть и староверы, совсем без электричества и связи жить! Лишь бы зарядка нужная нашлась. Рядом сладко посапывали ребятишки, и не было никакой силы сопротивляться желанию снова закрыть глаза. Спать до обеда я умела с детства, с годами этот навык оттачивался до идеала регулярными воскресными тренировками…
По моим ощущениям, давно наступил день, было странно снова открывать глаза и видеть мрачную полутьму. Неужели так испортилась погода? А обещали ясно и морозно. Ох, уж эти синоптики! Или просто такое маленькое и грязное окно в комнате? Я осмотрелась: рядом уже никого не было; тихо, даже слишком. Ладно, пойду искать туалет. Полушубок лежал на лавке, похожей на реквизит для какой-нибудь исторической постановки. У самой печки отыскались и сапожки. Одевшись, я вышла на улицу и столкнулась лицом к лицу, то есть к морде, с флегматично жующей лошадью.
— Привет, коняшка, как дела? Где у вас тут уборная, не подскажешь? Не подскажешь! Ладно, сама найду! – пришлось протискиваться мимо большого тела, закрывающего обзор. И вид простого крестьянского двора меня обескуражил окончательно. Никаких признаков цивилизации не наблюдалось: утоптанный снег, сероватая солома, раскиданная клоками тут и там, аккуратно сложенная поленница, вилы, прислонённые к деревянному столбу, поддерживающему крышу навеса. Романтика! Справа от очень скромного крыльца заметила ворота с калиткой и решила выглянуть на улицу. За секунду до того, как несущаяся лошадь чуть не сбила меня с ног, всадник резко крикнул и огромное животное встало на дыбы, опасно вскинув большие копыта. Я шатнулась в сторону, мужчина стеганул воздух плёткой и выругался непонятными словами.
— Ох, тетеря! – жена моего спасителя тянула за рукав обратно во двор.
— У вас правила совсем не соблюдают что ли? Носятся как дикие. И мне бы в туалет.
Хозяйка всматривалась в мои губы, силясь, как видно, понять смысл произносимых слов. Пришлось обрисовывать просьбу жестами, и только после этого меня повели за избу, по утрамбованной в снегу тропинке к странному шалашу, внутри которого я обнаружила доску с отверстием, уложенную поперек выгребной ямы.
