Я сидела за соседним столиком маленького кафе под тёплым названием «Мартовский кот» и наблюдала за ним, мальчишкой по сравнению со мной, который сидел возле окна склонившись над своей дипломной работой: бледность лица выдавала острую нехватку сна, а огненно-рыжие волосы изнывали тоской по расчёске, цепкий взгляд карих глаз удивительного оттенка – отдалённо напоминавшего молочный шоколад были прикованы к распечатанному на бумаге тексту и бегали от начала строки к её завершению, опускаясь вниз и так снова и снова. Одет он был в белое поло, светлые джинсы и белые кеды. Вроде и просто, но этот образ отдавался в пустой груди чем-то теплым, что мне не ведомо.
На бледной руке из-под короткого рукава выглядывала извилистая полоска уродливого шрама, и это зрелище вызвало у меня невольную улыбку. Ведь именно этот шрам, пару лет назад, и познакомил нас, хоть об этом и помню только я. Не нужно смертному удерживать в сознании воспоминания, связанные со мной. Иначе жизнь станет проклятьем. А это только мой груз.
Посетители украдкой кидали на меня заинтересованные взгляды, сами не понимая, почему я им так интересна. А я видела себя их глазами: молодая девушка, с блестящими чёрными волосами, струившимся по изящным плечам. Чёрное платье в пол выгодно подчёркивало каждый изгиб стройного тела и грешно не засмотреться.
Я поднесла к лицу чашку горячего кофе вдыхая приятный, слегка горьковатый аромат, под опущенными ресницами заплясали образы того самого вечера, когда шёл сильный дождь.
В городской больнице было оживлённо не смотря на поздний вечер. Врачи сновали туда и сюда, выгружая из карет скорой помощи одни за другими каталки с пострадавшими. Людей было много: от взрослых до детей.
Я облокотилась спиной на стену и вытащила из сумки планшет. Пара лёгких движений и моему взору открылся архив, в котором хранились составленные на ближайшее десятилетие списки смертей и обстоятельства гибели.
- Посмотрим, - выдохнула я, вводя в поисковик нужную мне дату и время.
Система поиска быстро нашла всю необходимую для меня информацию и едва пробежав взглядом по строчкам, я вспомнила, о чём писала в обстоятельствах смертей людей на данный день:
«17 апреля 2019 года.
На торговый центр «Европа» в 20:48 будет совершенно террористическое нападение группой лиц, состоящей из пяти мужчин, вооружённых холодным и огнестрельным оружием.
Посетители будут взяты в заложники, пока требования мужчин органам правоохранительных органов не будут соблюдены. После того, как один из заложников попытается отвлечь на себя внимание представителя террористической группировки, будет открыт огонь, в результате которого двое заложников будут убиты, девять ранено.»
Далее список пострадавших, что доехали до больницы и тех, кто не продержался ещё совсем немного.
Я тяжело вздохнула, прикидывая в голове, что через несколько дней нужно будет продолжить пополнение архива. А это всегда сопутствуется мигренью.
И тут моё внимание привлёк силуэт молодого человека, одетого в знакомые мне чёрные брюки и чёрную рубашку. Парнишка выделялся из общей массы людей не только одеждой, но и бледностью кожи, ну а жирной галочкой, свидетельствовавшей о том, что паренёк не был человеком, являлись совершенно чёрные глаза, какие бывают у молодых жнецов смерти, которые ещё не научились толком контролировать новое тело.
- Ещё один новенький жнец, - прошептала я, наблюдая, как паренёк нервно постукивал уголком белой карточки по своей ладони.
Я положила планшет обратно в сумку и миновав толпу людей подошла к переминавшееся с ноги на ноги Жнецу. Присмотревшись повнимательнее в черты его лица и аккуратно зачёсанные назад волосы, отливавшие золотом, я отметила, что видела этого парня в видениях, связанными с чьей-то смертью, но каких именно, было ответить сложно. Видимо, утрата кого-то важного для него стала толчком к ужасно глупому и безрассудному поступку – самоубийству.
- Сегодня первая душа, верно? – улыбнулась я парнишке.
Он поднял на меня чёрные глаза, удивлённо захлопав ресницами. Было в этом парнишке что-то очень светлое, что никак не вязалось с образом Жнеца. А их за свою бессмертную жизнь я повидала очень много.
- Вы меня видите? – прошептал он и отступил на шаг назад, стараясь скрыть свою растерянность, но у него это очень плохо получалось.
- Конечно вижу, я же не человек, как и ты, - улыбнулась я.
Глаза юнца расширились от удивления.
- Серафим, на сколько мне известно. – он кивнул головой. – Подожди, скоро привезут твоего человека. И ещё, постарайся успокоиться, чтобы не пугать душу своим внешним видом.
На мгновение Серафим замер, видимо пытаясь понять смысл моего высказывания, а затем кивнул головой и закрыл глаза, сделав пару медленных вдохов и выдохов. Казалось бы, простой приём, который и смертные зачастую используют в повседневной жизни, но какой действенный.
Через некоторое время Серафим расправил плечи и открыл глаза.
- Ну вот, совсем другое дело. – улыбнусь я. – Теперь ты больше походишь на человека.
Цвет радужки его глаз приобрёл красивый голубоватый оттенок, чем-то напоминавший опал, купавшийся в лучах солнечного света.
- Откуда вы столько знаете про Жнецов, девушка? – мило улыбнулся он и от этой самой улыбки мне самой захотелось ответить ему тем же. За столько лет, наблюдая за смертными и прогнозируя их смерти за долгие годы вперёд, неизменной оставалась только горечь за людей, подобных этому юному Жнецу – светлых и добрых. Мир людей давно прогнил и погряз в двуличии.
- Я знаю не только о Жнецах, Серафим, но и о том, кто когда и при каких обстоятельствах покинет этот мир.
- Кто же Вы? Я раньше Вас не видел, - поинтересовался юнец.
Я тяжело вздохнула. Знал бы этот юноша, сколько раз мне задавали этот вопрос и сколько раз я сама проклинала ответ на него, который срывался с моих губ.
- Смерть, Серафим, - улыбнулась я, наблюдая за тем, как вытягивается и бледнеет его лицо, - я – Смерть.
- Такое разве возможно? – пробормотал он. – Разве смерть может иметь физическое тело? Да и…
- А Жнецы смерти могут существовать? – усмехнулась я. – Мальчик, привыкай к мысли о том, что всё ведомое тебе при жизни, после окончания жизни может стать совершенно иным. Смотри, привезли твоего человека.
В холл со скрежетом влетела каталка под управлением нескольких врачей. Их лица были взволнованны и напряжены, что явно свидетельствовало о том, что пациент в критическом состоянии.
На каталке лежал парень двадцати лет, одетый в окровавленную белую футболку и порванные джинсы. Огненно-рыжие волосы местами слиплись от крови и торчали острыми иглами, будто у испуганного до полусмерти ежа. Черты лица были расслаблены, будто мальчишка пребывал в состоянии сна, выдавал обратное лишь ужасный внешний вид. На левой руке зияла извилистая рванная рана, какие бывают от ранения об острую ветку или острый зазубренный нож.
- Пошли, - проговорила я Жнецу и направилась в сторону реанимации, за дверьми которой скрылись врачи и полуживой рыжеволосый юнец.
Серафим молча кивнул головой и направился за мной следом.
- В первый рабочий день мне нравится контролировать работу Жнецов самостоятельно, - я прошла сквозь дверь и направилась прямиком к мальчишке, - а дальше работайте со своим наставником в паре, сколько душе угодно. Но, первый раз, - я подмигнула голубоглазому Жнецу, - должен быть за мной.
Серафим смущённо улыбнулся и опустил голову.
- Я слышала, ты был одним из лучших на курсах по введению в деятельность Жнецов. Это похвально, - я прошла мимо врачей, суетившихся вокруг пациента, - но на практике всё немного сложнее. Ты должен не просто извлечь душу из тела, но и уговорить её пойти с тобой. Совсем другое дело, когда человек гибнет моментально, в этом случае душа сама разрывается всю связь с телом. Встань напротив меня.
Жнец послушно выполнил требование и протянул руку вперёд на уровень груди рыжеволосого парня, как учили на курсах.
Я улыбнулась, наблюдая его энтузиазм и последовала примеру, так же вытянув руку вперёд.
- Закрой глаза и попытайся прочувствовать тонкие нити, связывающие тело и душу. Как только ощутишь их, хватай. Но не старайся порвать, будь нежен. Если причинить душе боль во время изъятия из тела, следующее её перерождение может быть невозможным.
Кончики пальцев привычно закололо будто тёплыми иголочками, как бывает, когда касаешься человеческой души.
- Чувствуешь? – прошептала я и Жнец медленно кивнул. – А теперь нежно и осторожно….
Слова повисли в воздухе ровно в тот момент, когда моё запястье сжали холодные пальцы.
Я удивлённо распахнула глаза и наткнулась на озлобленный взгляд. То были глаза парня, чью душу мы пытались извлечь, но вот вопрос, как простой смертный смог прикоснуться ко мне? К самой Смерти?
- Руки от меня убери, ведьма, - процедил он, сверкая удивительно красивыми глазами, цвета молочного шоколада, - я так просто не умру.
И тут в моей груди что-то непривычно щёлкнуло.
- Я знаю, что ты смотришь на меня, ведьма, - еле слышно выплюнул огненно-рыжий, - твой взгляд я смогу ощутить даже во сне.
Я усмехнулась.
- Если знал и чувствовал, почему столько времени молчал? М, лисёнок?
Парень поёжился от знакомого прозвища.
- Из-за тебя я теперь вижу этих ублюдков в чёрном, которые души собирают. А ты улыбаешься. Весело тебе зная, что сломала мою жизнь.
Я сделала глоток кофе, смакуя горький привкус.
- Я не забрала твою жизнь, неблагодарное ты дитя, – я тяжело вздохнула, покачав головой.
Мальчишка стукнул кулаком по столу, вызвав вопросительные взгляды посетителей кафешки.
- Нет, ты забрала её, - ядовито выплюнул он, - забрала, прожевала и выплюнула. А я теперь и не жив, и не мёртв, застрял где-то посередине. Все неприкаянные души ко мне липнут, просят исполнить то, что они не успели при жизни. А я хочу жить для себя. Для себя!
В моей пустой груди зашевелилось что-то непривычно тёплое. Что-то такое, что не пристало ощущать существу вроде меня.
- Глупое ты дитя, - я встала из-за стола и медленно вышла на пустынную улицу, - от меня всё равно тебе не скрыться. Ты живёшь для меня. Потому что я тебе позволила.
На бледной руке из-под короткого рукава выглядывала извилистая полоска уродливого шрама, и это зрелище вызвало у меня невольную улыбку. Ведь именно этот шрам, пару лет назад, и познакомил нас, хоть об этом и помню только я. Не нужно смертному удерживать в сознании воспоминания, связанные со мной. Иначе жизнь станет проклятьем. А это только мой груз.
Посетители украдкой кидали на меня заинтересованные взгляды, сами не понимая, почему я им так интересна. А я видела себя их глазами: молодая девушка, с блестящими чёрными волосами, струившимся по изящным плечам. Чёрное платье в пол выгодно подчёркивало каждый изгиб стройного тела и грешно не засмотреться.
Я поднесла к лицу чашку горячего кофе вдыхая приятный, слегка горьковатый аромат, под опущенными ресницами заплясали образы того самого вечера, когда шёл сильный дождь.
********
В городской больнице было оживлённо не смотря на поздний вечер. Врачи сновали туда и сюда, выгружая из карет скорой помощи одни за другими каталки с пострадавшими. Людей было много: от взрослых до детей.
Я облокотилась спиной на стену и вытащила из сумки планшет. Пара лёгких движений и моему взору открылся архив, в котором хранились составленные на ближайшее десятилетие списки смертей и обстоятельства гибели.
- Посмотрим, - выдохнула я, вводя в поисковик нужную мне дату и время.
Система поиска быстро нашла всю необходимую для меня информацию и едва пробежав взглядом по строчкам, я вспомнила, о чём писала в обстоятельствах смертей людей на данный день:
«17 апреля 2019 года.
На торговый центр «Европа» в 20:48 будет совершенно террористическое нападение группой лиц, состоящей из пяти мужчин, вооружённых холодным и огнестрельным оружием.
Посетители будут взяты в заложники, пока требования мужчин органам правоохранительных органов не будут соблюдены. После того, как один из заложников попытается отвлечь на себя внимание представителя террористической группировки, будет открыт огонь, в результате которого двое заложников будут убиты, девять ранено.»
Далее список пострадавших, что доехали до больницы и тех, кто не продержался ещё совсем немного.
Я тяжело вздохнула, прикидывая в голове, что через несколько дней нужно будет продолжить пополнение архива. А это всегда сопутствуется мигренью.
И тут моё внимание привлёк силуэт молодого человека, одетого в знакомые мне чёрные брюки и чёрную рубашку. Парнишка выделялся из общей массы людей не только одеждой, но и бледностью кожи, ну а жирной галочкой, свидетельствовавшей о том, что паренёк не был человеком, являлись совершенно чёрные глаза, какие бывают у молодых жнецов смерти, которые ещё не научились толком контролировать новое тело.
- Ещё один новенький жнец, - прошептала я, наблюдая, как паренёк нервно постукивал уголком белой карточки по своей ладони.
Я положила планшет обратно в сумку и миновав толпу людей подошла к переминавшееся с ноги на ноги Жнецу. Присмотревшись повнимательнее в черты его лица и аккуратно зачёсанные назад волосы, отливавшие золотом, я отметила, что видела этого парня в видениях, связанными с чьей-то смертью, но каких именно, было ответить сложно. Видимо, утрата кого-то важного для него стала толчком к ужасно глупому и безрассудному поступку – самоубийству.
- Сегодня первая душа, верно? – улыбнулась я парнишке.
Он поднял на меня чёрные глаза, удивлённо захлопав ресницами. Было в этом парнишке что-то очень светлое, что никак не вязалось с образом Жнеца. А их за свою бессмертную жизнь я повидала очень много.
- Вы меня видите? – прошептал он и отступил на шаг назад, стараясь скрыть свою растерянность, но у него это очень плохо получалось.
- Конечно вижу, я же не человек, как и ты, - улыбнулась я.
Глаза юнца расширились от удивления.
- Серафим, на сколько мне известно. – он кивнул головой. – Подожди, скоро привезут твоего человека. И ещё, постарайся успокоиться, чтобы не пугать душу своим внешним видом.
На мгновение Серафим замер, видимо пытаясь понять смысл моего высказывания, а затем кивнул головой и закрыл глаза, сделав пару медленных вдохов и выдохов. Казалось бы, простой приём, который и смертные зачастую используют в повседневной жизни, но какой действенный.
Через некоторое время Серафим расправил плечи и открыл глаза.
- Ну вот, совсем другое дело. – улыбнусь я. – Теперь ты больше походишь на человека.
Цвет радужки его глаз приобрёл красивый голубоватый оттенок, чем-то напоминавший опал, купавшийся в лучах солнечного света.
- Откуда вы столько знаете про Жнецов, девушка? – мило улыбнулся он и от этой самой улыбки мне самой захотелось ответить ему тем же. За столько лет, наблюдая за смертными и прогнозируя их смерти за долгие годы вперёд, неизменной оставалась только горечь за людей, подобных этому юному Жнецу – светлых и добрых. Мир людей давно прогнил и погряз в двуличии.
- Я знаю не только о Жнецах, Серафим, но и о том, кто когда и при каких обстоятельствах покинет этот мир.
- Кто же Вы? Я раньше Вас не видел, - поинтересовался юнец.
Я тяжело вздохнула. Знал бы этот юноша, сколько раз мне задавали этот вопрос и сколько раз я сама проклинала ответ на него, который срывался с моих губ.
- Смерть, Серафим, - улыбнулась я, наблюдая за тем, как вытягивается и бледнеет его лицо, - я – Смерть.
- Такое разве возможно? – пробормотал он. – Разве смерть может иметь физическое тело? Да и…
- А Жнецы смерти могут существовать? – усмехнулась я. – Мальчик, привыкай к мысли о том, что всё ведомое тебе при жизни, после окончания жизни может стать совершенно иным. Смотри, привезли твоего человека.
В холл со скрежетом влетела каталка под управлением нескольких врачей. Их лица были взволнованны и напряжены, что явно свидетельствовало о том, что пациент в критическом состоянии.
На каталке лежал парень двадцати лет, одетый в окровавленную белую футболку и порванные джинсы. Огненно-рыжие волосы местами слиплись от крови и торчали острыми иглами, будто у испуганного до полусмерти ежа. Черты лица были расслаблены, будто мальчишка пребывал в состоянии сна, выдавал обратное лишь ужасный внешний вид. На левой руке зияла извилистая рванная рана, какие бывают от ранения об острую ветку или острый зазубренный нож.
- Пошли, - проговорила я Жнецу и направилась в сторону реанимации, за дверьми которой скрылись врачи и полуживой рыжеволосый юнец.
Серафим молча кивнул головой и направился за мной следом.
- В первый рабочий день мне нравится контролировать работу Жнецов самостоятельно, - я прошла сквозь дверь и направилась прямиком к мальчишке, - а дальше работайте со своим наставником в паре, сколько душе угодно. Но, первый раз, - я подмигнула голубоглазому Жнецу, - должен быть за мной.
Серафим смущённо улыбнулся и опустил голову.
- Я слышала, ты был одним из лучших на курсах по введению в деятельность Жнецов. Это похвально, - я прошла мимо врачей, суетившихся вокруг пациента, - но на практике всё немного сложнее. Ты должен не просто извлечь душу из тела, но и уговорить её пойти с тобой. Совсем другое дело, когда человек гибнет моментально, в этом случае душа сама разрывается всю связь с телом. Встань напротив меня.
Жнец послушно выполнил требование и протянул руку вперёд на уровень груди рыжеволосого парня, как учили на курсах.
Я улыбнулась, наблюдая его энтузиазм и последовала примеру, так же вытянув руку вперёд.
- Закрой глаза и попытайся прочувствовать тонкие нити, связывающие тело и душу. Как только ощутишь их, хватай. Но не старайся порвать, будь нежен. Если причинить душе боль во время изъятия из тела, следующее её перерождение может быть невозможным.
Кончики пальцев привычно закололо будто тёплыми иголочками, как бывает, когда касаешься человеческой души.
- Чувствуешь? – прошептала я и Жнец медленно кивнул. – А теперь нежно и осторожно….
Слова повисли в воздухе ровно в тот момент, когда моё запястье сжали холодные пальцы.
Я удивлённо распахнула глаза и наткнулась на озлобленный взгляд. То были глаза парня, чью душу мы пытались извлечь, но вот вопрос, как простой смертный смог прикоснуться ко мне? К самой Смерти?
- Руки от меня убери, ведьма, - процедил он, сверкая удивительно красивыми глазами, цвета молочного шоколада, - я так просто не умру.
И тут в моей груди что-то непривычно щёлкнуло.
********
- Я знаю, что ты смотришь на меня, ведьма, - еле слышно выплюнул огненно-рыжий, - твой взгляд я смогу ощутить даже во сне.
Я усмехнулась.
- Если знал и чувствовал, почему столько времени молчал? М, лисёнок?
Парень поёжился от знакомого прозвища.
- Из-за тебя я теперь вижу этих ублюдков в чёрном, которые души собирают. А ты улыбаешься. Весело тебе зная, что сломала мою жизнь.
Я сделала глоток кофе, смакуя горький привкус.
- Я не забрала твою жизнь, неблагодарное ты дитя, – я тяжело вздохнула, покачав головой.
Мальчишка стукнул кулаком по столу, вызвав вопросительные взгляды посетителей кафешки.
- Нет, ты забрала её, - ядовито выплюнул он, - забрала, прожевала и выплюнула. А я теперь и не жив, и не мёртв, застрял где-то посередине. Все неприкаянные души ко мне липнут, просят исполнить то, что они не успели при жизни. А я хочу жить для себя. Для себя!
В моей пустой груди зашевелилось что-то непривычно тёплое. Что-то такое, что не пристало ощущать существу вроде меня.
- Глупое ты дитя, - я встала из-за стола и медленно вышла на пустынную улицу, - от меня всё равно тебе не скрыться. Ты живёшь для меня. Потому что я тебе позволила.
