— Однажды я застал его за тем, как он подписывал какой-то сомнительный контракт с партнёрами, о которых мы раньше даже не слышали. Тогда я закрыл на это глаза. Думал, что всё под контролем, что он просто ищет способы выделиться. Но. . . как я теперь понимаю, это было началом конца.
Михаил молчал, давая Рудину время прийти в себя.
— Я ушёл на покой слишком рано, — сказал Сергей Николаевич, голос его звучал устало. — Думал, что компания в надёжных руках. Но я ошибался.
Рудин повернулся к Михаилу, его взгляд был твёрдым.
— Ты сделал правильное дело, принеся это мне, — произнёс он. — Теперь я беру всё под свой контроль.
Дмитрия отправили в командировку в Санкт-Петербург. План Александра был прост: удалить брата из компании на время расследования, чтобы собрать дополнительные доказательства и подготовить официальное обвинение.
Первые несколько дней Дмитрий делал вид, что работает в Питере, но быстро показал своё истинное лицо, отправляясь кутить в ночные клубы города вместо работы.
Михаил видел фотографии от частного детектива, которого Рудин старший нанял для наблюдения за Дмитрием. На снимках тот сидел в VIP-зоне одного из клубов, окружённый молодыми девушками и бутылками дорогого шампанского.
— Вот так он "работает", — прокомментировал Сергей Николаевич, пролистывая фотографии. — Как я мог быть таким слепым?
Михаил кивнул, чувствуя, как внутри закипает гнев. На следующей фотографии Дмитрий играл в покер в закрытой комнате, лицо его светилось азартом. Судя по выражениям лиц игроков, ставки были высокими.
— Он не изменился, — глухо сказал Сергей Николаевич, отбрасывая фотографии в сторону. — Я был слишком мягок. Теперь уже поздно.
Спустя несколько дней Дмитрий неожиданно вернулся. Его появление было внезапным и нарушило все планы. Михаил столкнулся с ним у входа в офис. Дмитрий выглядел раздражённым, но попытался скрыть свои чувства за маской фальшивого дружелюбия.
— Михаил, давно не виделись, — сказал он, улыбаясь так, будто ничего не произошло. — Что нового?
Голос Дмитрия звучал слишком спокойно, и Михаил мгновенно почувствовал подвох. Тот явно что-то заподозрил. "На воре и шапка горит," — подумал Михаил, мрачно усмехнувшись.
Дмитрий примчался домой так быстро, будто почувствовал запах жареного. А может, у него и информатор есть внутри фирмы. Эта мысль заставила Михаила сжать телефон крепче. Если Дмитрий уже знает, что за ним следят, значит, времени у них совсем мало.
Михаил остановился, пристально смотря ему в глаза. Он чувствовал, как внутри поднимается гнев. Воспоминания о Марине, о её переживаниях, об обвинениях, которые она выслушивала, всплыли в памяти.
— Что нового? — Михаил повторил его слова, делая шаг вперёд. Его голос звучал низко и угрожающе.
Дмитрий сделал вид, что не замечает напряжения.
— Ну да. Выглядишь как-то напряжённо, Миш. Всё в порядке?
Михаил не выдержал. Его руки сжались в кулаки. Он сделал ещё один шаг и резко поднял руку. Удар был мощным, и Дмитрий отступил на несколько шагов, едва удержавшись на ногах.
— Это за Марину, — сказал Михаил, голос дрожал от ярости.
Дмитрий посмотрел на него с удивлением и злостью, прижимая руку к лицу.
— Ты с ума сошёл?! — прошипел он, но Михаил уже развернулся и пошёл прочь.
В конце рабочего дня Сергей Николаевич вызвал Михаила на ещё одну встречу в своём кабинете, где, помимо старшего Рудина, находился и Александр. На этот раз обстановка была менее напряжённой, хотя тень усталости всё ещё лежала на лице старшего Рудина. Атмосфера была серьёзной, но не напряжённой. Папка с материалами лежала перед ним, с итогами расследования о собственном сыне. Это было болезненно.
— Михаил, — начал Сергей Николаевич, глядя на него поверх очков. — То, что ты сделал для компании, для меня лично, заслуживает уважения. Ты проявил себя не только как профессионал, но и как человек чести. Благодаря тебе мы избежали катастрофы.
— Это не просто провал, — жёстко сказал Александр, сцепив пальцы. — Это удар в сердце нашей компании. Конкуренты получили доступ к нашим расчётам, увидели нашу стратегию, слабые места, и использовали это, чтобы выиграть тендер с минимальным снижением цены. Мы потеряли не только контракт, мы подорвали доверие клиентов и партнёров. Если об этом станет известно, партнёры начнут сомневаться, можно ли нам доверять. Это может стоить нам будущих сделок.
— Дмитрий покинул компанию, — добавил Сергей Николаевич, глядя прямо на Михаила. — Официальное заявление уже сделано. Вопрос с партнёрами улажен. Но то, что ты сделал, требует большего, чем просто слов благодарности.
Михаил чуть приподнял брови, ожидая продолжения. Сергей Николаевич переглянулся с сыном, и Александр чуть кивнул.
— Мы хотим предложить тебе стать нашим партнёром, — твёрдо сказал Сергей Николаевич. — Ты возьмёшь на себя часть обязанностей, которые раньше выполнял Дмитрий. Это не просто повышение, Михаил. Это доверие. Мы видим в тебе будущее этой компании.
Эти слова заставили Михаила замереть. Он не ожидал такого поворота. В голове замелькали мысли: перспективы, возможности, ответственность. Но, в то же время, перед глазами всплыло лицо Марины. Её улыбка, её глаза, её голос. Она стала для него центром новой жизни, и он уже принял решение.
Михаил слегка выпрямился, внутренне собираясь. Слова старшего Рудина звучали как редкий шанс, но он уже знал, что ответит.
— Сергей Николаевич, Александр, — начал он, глядя на каждого поочерёдно. — Я благодарен вам за это предложение. Это огромная честь, и я ценю ваше доверие. Но должен признаться, что я не могу его принять.
На лицах обоих мужчин появилось выражение удивления, смешанного с непониманием. Сергей Николаевич поднял брови, а Александр слегка подался вперёд.
— Почему? — спросил старший Рудин, его голос был спокоен, но твёрд.
Михаил вздохнул, сложив руки на столе.
— Всё дело в том, что моя жизнь изменилась, — продолжил он. — Я встретил женщину, которая стала для меня всем. Мы вместе прошли через многое. Она изменила мой взгляд на жизнь, и теперь я хочу быть рядом с ней. У неё свои планы, свои мечты, и я решил поддержать её. Мы собираемся переехать в другой город, начать всё с чистого листа.
Сергей Николаевич долго смотрел на Михаила, его взгляд смягчился. Александр же выглядел озадаченным, но не возражал.
— Женщина, которая может вдохновить мужчину на такие перемены, должна быть действительно особенной, — наконец сказал Сергей Николаевич, его голос звучал мягче. — Ты уверен в своём решении?
— Абсолютно, — ответил Михаил, его голос не дрогнул.
Рудин внимательно смотрел на него. На его лице сменялись эмоции: от удивления до понимания. Наконец он улыбнулся, хотя в этой улыбке было что-то грустное.
Сергей Николаевич откинулся на спинку кресла, достал сигару из коробки на столе, но так и не закурил её.
— Что ж, — произнёс он, чуть помедлив. — Я уважаю твоё решение. Хотя и жаль, что ты уходишь. Такие люди, как ты, на вес золота. Но помни, Михаил, — он поднял взгляд, и его глаза мягко блеснули, — двери этого офиса для тебя всегда открыты. Не пропадай.
Сергей Николаевич задумчиво покачал головой, затем поднялся. Его движения были размеренными, а голос обрёл ту привычную твёрдость, которой он всегда выделялся.
Александр встал рядом с отцом и протянул Михаилу руку:
— Мы понимаем тебя. Помни, здесь у тебя есть друзья.
Михаил пожал руки обоим мужчинам, чувствуя, как его сердце наполняется благодарностью.
— Спасибо вам за всё. Я никогда не забуду, что вы для меня сделали. Но теперь мне пора идти дальше. У меня есть новые планы и, главное, — человек, ради которого я готов строить будущее.
Когда Михаил вышел из конференц-зала, он почувствовал лёгкость, которой не ощущал давно. Решение было принято, и он был уверен, что сделал правильный выбор. Впереди его ждала новая глава жизни — вместе с Мариной.
Марина сидела на кухне своей мамы, обхватив руками горячую чашку чая. Окно было приоткрыто, и свежий вечерний воздух проникал в комнату, смешиваясь с ароматом чабреца и мелиссы. Её взгляд был устремлён на тёмный двор за окном, но мысли блуждали где-то далеко. Мама суетилась у плиты, будто не замечая состояния дочери, но Марина знала: её кажущееся равнодушие — это просто способ дать ей время.
— Ты не ешь, — мягко заметила мама, ставя перед ней тарелку с пирожками.
— Мам, я просто не голодна, — ответила Марина, слегка улыбнувшись.
Мама присела напротив, вытерев руки кухонным полотенцем. Её глаза, добрые и чуть уставшие, внимательно смотрели на дочь.
— Ты приехала сюда не просто так, Мариша, — сказала она наконец. — Я жду, когда ты сама решишься поговорить.
Марина опустила глаза на чашку, чувствуя, как слова застревают у неё в горле. Она знала, что этот разговор неизбежен, и что её мама всегда была её опорой. Но как рассказать всё? Как признаться в том, что она чувствовала себя сломанной?
— Мам, — наконец начала она, её голос звучал тихо, как будто она боялась сломать хрупкое спокойствие этого вечера. — Я хочу рассказать тебе… всё.
Мама слегка кивнула, её лицо оставалось спокойным, но в глазах читалась настороженность. Она молча сделала глоток чая, давая понять, что готова слушать.
Марина глубоко вдохнула, собирая мысли. Она начала с того, как устроилась на работу в "НоваТек". Рассказала о своих надеждах, о том, как старалась доказать, что достойна этого места. Её голос дрожал, когда она вспоминала, как коллеги посмеивались над её "провинциальностью", как ей приходилось работать больше остальных, чтобы хоть как-то вписаться.
— Знаешь, я тогда думала, что трудолюбие — это всё, что нужно, чтобы добиться успеха, — сказала она, горько усмехнувшись. — Как же я ошибалась.
Мама слушала молча, её пальцы слегка сжимали край стола. Она знала, что не стоит перебивать, пока Марина не выговорится.
Марина рассказывала о Денисе Волкове, о его внимании, которое поначалу казалось ей безобидным. Её голос стал тише, когда она дошла до того злополучного корпоратива. Она говорила о том, как кто-то подлил ей что-то в бокал, как голова начала кружиться, а потом всё превратилось в туман.
— Он воспользовался моей беспомощностью, мам. А потом просто исчез, как будто ничего не произошло, — сказала Марина, и её голос сломался.
Мама не сдержала слёз. Она подошла к дочери, обняла её, сжав так крепко, словно пыталась забрать часть её боли.
— Прости меня, девочка моя, что меня не было рядом, — тихо произнесла она.
Марина долго молчала, уткнувшись в мамино плечо. Она ощущала одновременно облегчение и изнеможение, словно груз наконец-то упал с плеч, но оставил за собой опустошение. Груз который она носила в себе слишком долго.
Когда они вернулись за стол, Марина продолжила. Она рассказала, как её жизнь превратилась в кошмар. О кошмарах, бессонных ночах, и о том, как ей приходилось лгать даже собственной матери, чтобы не показать свою слабость.
— А потом появился он, — начала она, чуть улыбнувшись. — Михаил. Сначала я думала, что он просто ещё один уверенный в себе мужчина, который не обращает внимания на тех, кто рядом. Он всегда был таким… целеустремлённым, сосредоточенным. Но потом я начала замечать мелочи. Как он всегда приносит мне кофе или обед, даже если я ничего не просила. Как он смотрит на меня, когда думает, что я этого не вижу.
Она слегка улыбнулась, вспоминая эти моменты.
— Он никогда не задавал лишних вопросов, но всегда знал, когда мне нужна поддержка. Ты знаешь, мам, он однажды просто сел рядом и сказал: "Ты справишься. И я помогу. " И я поверила ему.
Мама внимательно слушала, и в её глазах читалась едва заметная улыбка.
— А как он к тебе относится? — мягко спросила она.
— Он… заботится обо мне, как никто другой, — ответила Марина, её голос стал почти шёпотом. — Он всегда так уверен в том, что я могу справиться со всем, что жизнь мне подбрасывает. Даже когда я сама в это не верю.
Её голос стал мягче, когда она рассказывала о том, как Михаил помог ей поверить в себя. Как его уверенность и забота дали ей силы начать всё сначала. Но затем её лицо омрачилось.
— А теперь… теперь я подвела его, — прошептала она.
Мама нахмурилась.
— О чём ты говоришь?
Марина опустила глаза.
— Я беременна, мам, — сказала она едва слышно.
Мама замерла, осмысливая услышанное.
— И ты считаешь, что это подводит его? — наконец спросила она.
— Я… я не знаю, — Марина качала головой, пытаясь подобрать слова. — Я боялась, что он увидит в этом проблему.
Она замолчала на мгновение, потом продолжила:
— Когда я узнала, что беременна, я испугалась. Мам, я не знала, как он отреагирует. Я решила, что не хочу быть для него обузой. Он заслуживает свободы, а не женщину с грузом прошлого и неожиданной новостью.
Мама нахмурилась, её лицо стало строгим.
— Мариша, это самое глупое, что ты могла придумать. Ты уверена, что он видит в тебе обузу? По тому, как ты говоришь о нём, он тебя любит. А ты — его. Почему ты не позволила ему разделить с тобой это счастье?
Марина опустила голову, теребя край своей кофты.
— Я боялась, — тихо призналась она, опустив глаза. — Боялась, что он подумает, будто я хочу привязать его ребёнком. Тем более… я обещала ему, что пью таблетки, а потом... — её голос задрожал, и она нервно сжала руки.
Мама взяла её руки в свои, заставляя посмотреть на неё.
— Послушай меня, Мариш, — голос был мягким, но настойчивым. — Если он действительно такой, как ты говоришь, он не отвернётся от тебя. Ты дала ему самый большой дар. Не забирай у него это право. А если он не сможет этого понять, значит, он просто не достоин тебя. Но ты должна дать ему возможность сделать свой выбор.
Марина замерла, всматриваясь в её глаза.
— Ты не одна, Мариша. Я с тобой. И если он действительно такой, как ты описываешь, то и он тебя не оставит.
— Ты не одна, Мариша. Я с тобой. И если он действительно такой, как ты описываешь, то и он тебя не оставит.
Эти слова дали Марине то, чего ей так не хватало. Она будто впервые вдохнула полной грудью после долгого пребывания под водой. Взгляд мамы, полный любви и понимания, словно разогнал последние сомнения.
— Спасибо, мам, что делишься своей силой! — Марина сжала её руку, чувствуя, как в груди поднимается тёплая волна благодарности.
Тёплая волна облегчения начала смывать внутреннюю тяжесть, которую Марина носила в себе слишком долго. Тишина на кухне была уютной, не обременяющей, как будто всё самое важное уже было сказано.
Они сидели друг напротив друга, молча, словно только что сбросили с плеч невидимый, но непосильный груз. Чай в кружках давно остыл, но никто не торопился вставать. Это было то редкое мгновение, когда не нужно слов.
Мама вдруг слегка наклонилась вперёд, сжимая ладонь дочери.
— Знаешь, Мариша, ты думаешь, что я всегда была сильной, но это не совсем так, — её голос звучал тихо, но он был полон эмоций.
Марина вопросительно посмотрела на неё, чувствуя, что разговор принимает серьёзный оборот.
— Ты ведь почти ничего не знаешь о вашем отце, — продолжила мама, её взгляд стал отстранённым, словно она вновь погружалась в далёкое прошлое. — Я никогда не хотела, чтобы ты росла с тяжёлым грузом воспоминаний, которые должны были быть только моими, а не твоими.
Михаил молчал, давая Рудину время прийти в себя.
— Я ушёл на покой слишком рано, — сказал Сергей Николаевич, голос его звучал устало. — Думал, что компания в надёжных руках. Но я ошибался.
Рудин повернулся к Михаилу, его взгляд был твёрдым.
— Ты сделал правильное дело, принеся это мне, — произнёс он. — Теперь я беру всё под свой контроль.
Дмитрия отправили в командировку в Санкт-Петербург. План Александра был прост: удалить брата из компании на время расследования, чтобы собрать дополнительные доказательства и подготовить официальное обвинение.
Первые несколько дней Дмитрий делал вид, что работает в Питере, но быстро показал своё истинное лицо, отправляясь кутить в ночные клубы города вместо работы.
Михаил видел фотографии от частного детектива, которого Рудин старший нанял для наблюдения за Дмитрием. На снимках тот сидел в VIP-зоне одного из клубов, окружённый молодыми девушками и бутылками дорогого шампанского.
— Вот так он "работает", — прокомментировал Сергей Николаевич, пролистывая фотографии. — Как я мог быть таким слепым?
Михаил кивнул, чувствуя, как внутри закипает гнев. На следующей фотографии Дмитрий играл в покер в закрытой комнате, лицо его светилось азартом. Судя по выражениям лиц игроков, ставки были высокими.
— Он не изменился, — глухо сказал Сергей Николаевич, отбрасывая фотографии в сторону. — Я был слишком мягок. Теперь уже поздно.
Спустя несколько дней Дмитрий неожиданно вернулся. Его появление было внезапным и нарушило все планы. Михаил столкнулся с ним у входа в офис. Дмитрий выглядел раздражённым, но попытался скрыть свои чувства за маской фальшивого дружелюбия.
— Михаил, давно не виделись, — сказал он, улыбаясь так, будто ничего не произошло. — Что нового?
Голос Дмитрия звучал слишком спокойно, и Михаил мгновенно почувствовал подвох. Тот явно что-то заподозрил. "На воре и шапка горит," — подумал Михаил, мрачно усмехнувшись.
Дмитрий примчался домой так быстро, будто почувствовал запах жареного. А может, у него и информатор есть внутри фирмы. Эта мысль заставила Михаила сжать телефон крепче. Если Дмитрий уже знает, что за ним следят, значит, времени у них совсем мало.
Михаил остановился, пристально смотря ему в глаза. Он чувствовал, как внутри поднимается гнев. Воспоминания о Марине, о её переживаниях, об обвинениях, которые она выслушивала, всплыли в памяти.
— Что нового? — Михаил повторил его слова, делая шаг вперёд. Его голос звучал низко и угрожающе.
Дмитрий сделал вид, что не замечает напряжения.
— Ну да. Выглядишь как-то напряжённо, Миш. Всё в порядке?
Михаил не выдержал. Его руки сжались в кулаки. Он сделал ещё один шаг и резко поднял руку. Удар был мощным, и Дмитрий отступил на несколько шагов, едва удержавшись на ногах.
— Это за Марину, — сказал Михаил, голос дрожал от ярости.
Дмитрий посмотрел на него с удивлением и злостью, прижимая руку к лицу.
— Ты с ума сошёл?! — прошипел он, но Михаил уже развернулся и пошёл прочь.
В конце рабочего дня Сергей Николаевич вызвал Михаила на ещё одну встречу в своём кабинете, где, помимо старшего Рудина, находился и Александр. На этот раз обстановка была менее напряжённой, хотя тень усталости всё ещё лежала на лице старшего Рудина. Атмосфера была серьёзной, но не напряжённой. Папка с материалами лежала перед ним, с итогами расследования о собственном сыне. Это было болезненно.
— Михаил, — начал Сергей Николаевич, глядя на него поверх очков. — То, что ты сделал для компании, для меня лично, заслуживает уважения. Ты проявил себя не только как профессионал, но и как человек чести. Благодаря тебе мы избежали катастрофы.
— Это не просто провал, — жёстко сказал Александр, сцепив пальцы. — Это удар в сердце нашей компании. Конкуренты получили доступ к нашим расчётам, увидели нашу стратегию, слабые места, и использовали это, чтобы выиграть тендер с минимальным снижением цены. Мы потеряли не только контракт, мы подорвали доверие клиентов и партнёров. Если об этом станет известно, партнёры начнут сомневаться, можно ли нам доверять. Это может стоить нам будущих сделок.
— Дмитрий покинул компанию, — добавил Сергей Николаевич, глядя прямо на Михаила. — Официальное заявление уже сделано. Вопрос с партнёрами улажен. Но то, что ты сделал, требует большего, чем просто слов благодарности.
Михаил чуть приподнял брови, ожидая продолжения. Сергей Николаевич переглянулся с сыном, и Александр чуть кивнул.
— Мы хотим предложить тебе стать нашим партнёром, — твёрдо сказал Сергей Николаевич. — Ты возьмёшь на себя часть обязанностей, которые раньше выполнял Дмитрий. Это не просто повышение, Михаил. Это доверие. Мы видим в тебе будущее этой компании.
Эти слова заставили Михаила замереть. Он не ожидал такого поворота. В голове замелькали мысли: перспективы, возможности, ответственность. Но, в то же время, перед глазами всплыло лицо Марины. Её улыбка, её глаза, её голос. Она стала для него центром новой жизни, и он уже принял решение.
Михаил слегка выпрямился, внутренне собираясь. Слова старшего Рудина звучали как редкий шанс, но он уже знал, что ответит.
— Сергей Николаевич, Александр, — начал он, глядя на каждого поочерёдно. — Я благодарен вам за это предложение. Это огромная честь, и я ценю ваше доверие. Но должен признаться, что я не могу его принять.
На лицах обоих мужчин появилось выражение удивления, смешанного с непониманием. Сергей Николаевич поднял брови, а Александр слегка подался вперёд.
— Почему? — спросил старший Рудин, его голос был спокоен, но твёрд.
Михаил вздохнул, сложив руки на столе.
— Всё дело в том, что моя жизнь изменилась, — продолжил он. — Я встретил женщину, которая стала для меня всем. Мы вместе прошли через многое. Она изменила мой взгляд на жизнь, и теперь я хочу быть рядом с ней. У неё свои планы, свои мечты, и я решил поддержать её. Мы собираемся переехать в другой город, начать всё с чистого листа.
Сергей Николаевич долго смотрел на Михаила, его взгляд смягчился. Александр же выглядел озадаченным, но не возражал.
— Женщина, которая может вдохновить мужчину на такие перемены, должна быть действительно особенной, — наконец сказал Сергей Николаевич, его голос звучал мягче. — Ты уверен в своём решении?
— Абсолютно, — ответил Михаил, его голос не дрогнул.
Рудин внимательно смотрел на него. На его лице сменялись эмоции: от удивления до понимания. Наконец он улыбнулся, хотя в этой улыбке было что-то грустное.
Сергей Николаевич откинулся на спинку кресла, достал сигару из коробки на столе, но так и не закурил её.
— Что ж, — произнёс он, чуть помедлив. — Я уважаю твоё решение. Хотя и жаль, что ты уходишь. Такие люди, как ты, на вес золота. Но помни, Михаил, — он поднял взгляд, и его глаза мягко блеснули, — двери этого офиса для тебя всегда открыты. Не пропадай.
Сергей Николаевич задумчиво покачал головой, затем поднялся. Его движения были размеренными, а голос обрёл ту привычную твёрдость, которой он всегда выделялся.
Александр встал рядом с отцом и протянул Михаилу руку:
— Мы понимаем тебя. Помни, здесь у тебя есть друзья.
Михаил пожал руки обоим мужчинам, чувствуя, как его сердце наполняется благодарностью.
— Спасибо вам за всё. Я никогда не забуду, что вы для меня сделали. Но теперь мне пора идти дальше. У меня есть новые планы и, главное, — человек, ради которого я готов строить будущее.
Когда Михаил вышел из конференц-зала, он почувствовал лёгкость, которой не ощущал давно. Решение было принято, и он был уверен, что сделал правильный выбор. Впереди его ждала новая глава жизни — вместе с Мариной.
Глава 40
Марина сидела на кухне своей мамы, обхватив руками горячую чашку чая. Окно было приоткрыто, и свежий вечерний воздух проникал в комнату, смешиваясь с ароматом чабреца и мелиссы. Её взгляд был устремлён на тёмный двор за окном, но мысли блуждали где-то далеко. Мама суетилась у плиты, будто не замечая состояния дочери, но Марина знала: её кажущееся равнодушие — это просто способ дать ей время.
— Ты не ешь, — мягко заметила мама, ставя перед ней тарелку с пирожками.
— Мам, я просто не голодна, — ответила Марина, слегка улыбнувшись.
Мама присела напротив, вытерев руки кухонным полотенцем. Её глаза, добрые и чуть уставшие, внимательно смотрели на дочь.
— Ты приехала сюда не просто так, Мариша, — сказала она наконец. — Я жду, когда ты сама решишься поговорить.
Марина опустила глаза на чашку, чувствуя, как слова застревают у неё в горле. Она знала, что этот разговор неизбежен, и что её мама всегда была её опорой. Но как рассказать всё? Как признаться в том, что она чувствовала себя сломанной?
— Мам, — наконец начала она, её голос звучал тихо, как будто она боялась сломать хрупкое спокойствие этого вечера. — Я хочу рассказать тебе… всё.
Мама слегка кивнула, её лицо оставалось спокойным, но в глазах читалась настороженность. Она молча сделала глоток чая, давая понять, что готова слушать.
Марина глубоко вдохнула, собирая мысли. Она начала с того, как устроилась на работу в "НоваТек". Рассказала о своих надеждах, о том, как старалась доказать, что достойна этого места. Её голос дрожал, когда она вспоминала, как коллеги посмеивались над её "провинциальностью", как ей приходилось работать больше остальных, чтобы хоть как-то вписаться.
— Знаешь, я тогда думала, что трудолюбие — это всё, что нужно, чтобы добиться успеха, — сказала она, горько усмехнувшись. — Как же я ошибалась.
Мама слушала молча, её пальцы слегка сжимали край стола. Она знала, что не стоит перебивать, пока Марина не выговорится.
Марина рассказывала о Денисе Волкове, о его внимании, которое поначалу казалось ей безобидным. Её голос стал тише, когда она дошла до того злополучного корпоратива. Она говорила о том, как кто-то подлил ей что-то в бокал, как голова начала кружиться, а потом всё превратилось в туман.
— Он воспользовался моей беспомощностью, мам. А потом просто исчез, как будто ничего не произошло, — сказала Марина, и её голос сломался.
Мама не сдержала слёз. Она подошла к дочери, обняла её, сжав так крепко, словно пыталась забрать часть её боли.
— Прости меня, девочка моя, что меня не было рядом, — тихо произнесла она.
Марина долго молчала, уткнувшись в мамино плечо. Она ощущала одновременно облегчение и изнеможение, словно груз наконец-то упал с плеч, но оставил за собой опустошение. Груз который она носила в себе слишком долго.
Когда они вернулись за стол, Марина продолжила. Она рассказала, как её жизнь превратилась в кошмар. О кошмарах, бессонных ночах, и о том, как ей приходилось лгать даже собственной матери, чтобы не показать свою слабость.
— А потом появился он, — начала она, чуть улыбнувшись. — Михаил. Сначала я думала, что он просто ещё один уверенный в себе мужчина, который не обращает внимания на тех, кто рядом. Он всегда был таким… целеустремлённым, сосредоточенным. Но потом я начала замечать мелочи. Как он всегда приносит мне кофе или обед, даже если я ничего не просила. Как он смотрит на меня, когда думает, что я этого не вижу.
Она слегка улыбнулась, вспоминая эти моменты.
— Он никогда не задавал лишних вопросов, но всегда знал, когда мне нужна поддержка. Ты знаешь, мам, он однажды просто сел рядом и сказал: "Ты справишься. И я помогу. " И я поверила ему.
Мама внимательно слушала, и в её глазах читалась едва заметная улыбка.
— А как он к тебе относится? — мягко спросила она.
— Он… заботится обо мне, как никто другой, — ответила Марина, её голос стал почти шёпотом. — Он всегда так уверен в том, что я могу справиться со всем, что жизнь мне подбрасывает. Даже когда я сама в это не верю.
Её голос стал мягче, когда она рассказывала о том, как Михаил помог ей поверить в себя. Как его уверенность и забота дали ей силы начать всё сначала. Но затем её лицо омрачилось.
— А теперь… теперь я подвела его, — прошептала она.
Мама нахмурилась.
— О чём ты говоришь?
Марина опустила глаза.
— Я беременна, мам, — сказала она едва слышно.
Мама замерла, осмысливая услышанное.
— И ты считаешь, что это подводит его? — наконец спросила она.
— Я… я не знаю, — Марина качала головой, пытаясь подобрать слова. — Я боялась, что он увидит в этом проблему.
Она замолчала на мгновение, потом продолжила:
— Когда я узнала, что беременна, я испугалась. Мам, я не знала, как он отреагирует. Я решила, что не хочу быть для него обузой. Он заслуживает свободы, а не женщину с грузом прошлого и неожиданной новостью.
Мама нахмурилась, её лицо стало строгим.
— Мариша, это самое глупое, что ты могла придумать. Ты уверена, что он видит в тебе обузу? По тому, как ты говоришь о нём, он тебя любит. А ты — его. Почему ты не позволила ему разделить с тобой это счастье?
Марина опустила голову, теребя край своей кофты.
— Я боялась, — тихо призналась она, опустив глаза. — Боялась, что он подумает, будто я хочу привязать его ребёнком. Тем более… я обещала ему, что пью таблетки, а потом... — её голос задрожал, и она нервно сжала руки.
Мама взяла её руки в свои, заставляя посмотреть на неё.
— Послушай меня, Мариш, — голос был мягким, но настойчивым. — Если он действительно такой, как ты говоришь, он не отвернётся от тебя. Ты дала ему самый большой дар. Не забирай у него это право. А если он не сможет этого понять, значит, он просто не достоин тебя. Но ты должна дать ему возможность сделать свой выбор.
Марина замерла, всматриваясь в её глаза.
— Ты не одна, Мариша. Я с тобой. И если он действительно такой, как ты описываешь, то и он тебя не оставит.
Глава 41
— Ты не одна, Мариша. Я с тобой. И если он действительно такой, как ты описываешь, то и он тебя не оставит.
Эти слова дали Марине то, чего ей так не хватало. Она будто впервые вдохнула полной грудью после долгого пребывания под водой. Взгляд мамы, полный любви и понимания, словно разогнал последние сомнения.
— Спасибо, мам, что делишься своей силой! — Марина сжала её руку, чувствуя, как в груди поднимается тёплая волна благодарности.
Тёплая волна облегчения начала смывать внутреннюю тяжесть, которую Марина носила в себе слишком долго. Тишина на кухне была уютной, не обременяющей, как будто всё самое важное уже было сказано.
Они сидели друг напротив друга, молча, словно только что сбросили с плеч невидимый, но непосильный груз. Чай в кружках давно остыл, но никто не торопился вставать. Это было то редкое мгновение, когда не нужно слов.
Мама вдруг слегка наклонилась вперёд, сжимая ладонь дочери.
— Знаешь, Мариша, ты думаешь, что я всегда была сильной, но это не совсем так, — её голос звучал тихо, но он был полон эмоций.
Марина вопросительно посмотрела на неё, чувствуя, что разговор принимает серьёзный оборот.
— Ты ведь почти ничего не знаешь о вашем отце, — продолжила мама, её взгляд стал отстранённым, словно она вновь погружалась в далёкое прошлое. — Я никогда не хотела, чтобы ты росла с тяжёлым грузом воспоминаний, которые должны были быть только моими, а не твоими.
