Её кофта и спортивный лифчик уже давно оказались где-то на полу, но осознание этого пришло лишь тогда, когда её кожа встретилась с его горячими ладонями. Михаил опустил её на диван, наклонился над ней, на мгновение замерев. Его глаза, тёмные и наполненные огнём, изучали её, как будто он хотел запомнить каждую деталь. В нём читалось восхищение и желание, которое он больше не пытался скрывать.
Она коснулась его лица, её пальцы скользнули по линии подбородка, по щеке. Это движение было интуитивным, почти машинальным, но оно сказало гораздо больше, чем слова. Михаил чуть улыбнулся краем губ, а затем наклонился ближе, и их дыхания смешались.
Его ладони мягко обхватили ее грудь, пальцы медленно очертили соски, вызывав у неё тихий стон. Михаил опустился ниже, его губы коснулись её шеи, оставляя лёгкие влажные поцелуи, которые постепенно переходили к ключицам. Её дыхание стало частым, а тело отвечало на каждое его прикосновение.
Когда он дошёл поцелуями до её груди, его взгляд снова поднялся к её глазам.
— Мариша… — его голос был почти шёпотом, но хриплым, как будто ему самому не хватало дыхания.
Она, едва сдерживая дрожь, слегка приподнялась навстречу, давая понять, что не хочет, чтобы он останавливался. Михаил накрыл губами её сосок, его поцелуи были горячими и жадными, но в то же время в них чувствовалась необычная нежность, которая заставляла её замирать.
Каждое прикосновение, каждое движение губ и языка заставляло её тело откликаться всё сильнее, пульсируя от удовольствия. Она выгнулась ему навстречу, ощущая, как его поцелуи спускаются ниже по животу, оставляя за собой горячий влажный след, сводя ее с ума.
Он выцеловывал и покусывал ее бедра и животик, стягивая с нее спортивные штаны вместе с трусиками. Он был словно буря, которую нельзя остановить, но которая завораживала своей мощью. Раскрыв ее бедра, он посмотрел на неё снизу вверх, и от этого жгучего взгляда её дыхание сбилось.
Его язык медленно обвёл её чувствительную кожу между бедер, и Марина не смогла удержать тихий стон, который сорвался с её губ. Она обхватила его голову руками, её пальцы скользнули в его густые волосы, притягивая ближе. Михаил с лёгким рыком покусывал и вылизывал ее плоть, а его руки крепко держали её под попку, многократно увеличивая ее удовольствие. Когда он всосал ее клитор, Марина почувствовала будто тугая струна внутри разжалась и горячая лава удовольствия хлынула по ее венам заставив кончить с громким протяжным стоном.
— Такая сладкая, — пробормотал он пару минут спустя, целуя ее влажную плоть которая все еще пульсировала после оргазма, — Чуть не кончил пока ловил твой оргазм губами.
Эти слова вызвали у неё мурашки. Михаил снова навис над ней. Она обвила его шею, притянув ближе, чувствуя его мощное тело, напряжённое до предела. Она даже не заметила когда он успел полностью раздеться.
Её дыхание стало рваным, когда он потянулся к своим джинсам, доставая презерватив. Его движения были быстрыми и уверенными, но руки слегка дрожали — он сгорал от желания.
Когда он снова оказался над ней и его грудь почти касалась её, он задержался на мгновение, будто спрашивая её разрешения. Она кивнула, её глаза затуманились страстью.
Михаил вошёл в неё медленно, но глубоко, и она ахнула, чувствуя, как он полностью заполняет её. Его тело напряглось, и низкий, почти животный рык сорвался с его губ:
— Моя.
Её сердце остановилось на мгновение, а затем бешено заколотилось. Эти слова пронзили её, вызвав жар, который разлился по всему телу. Она скользнула пальцами по его шее, притянув его ближе, и прошептала на ухо:
— Мишка мой.
Его тело будто вспыхнуло от её слов. Михаил потерял остатки сдержанности. Он начал двигаться глубже и сильнее, заставляя её выгибаться навстречу, пока он снова и снова повторял:
— Моя… Мариша моя…
Он осыпал её лицо поцелуями — быстрыми, жадными, горячими. Его губы находили её лоб, щеки, веки, а затем снова возвращались к её губам.
Его движения становились всё более быстрыми, но он всё так же заботился о ней, контролируя себя, чтобы дать ей время, а она выгибалась навстречу ему, плавясь от желания.
— Хочу тебя… Моя! — снова выдохнул он, но на этот раз его голос был резким, срывающимся.
— Ещё… — прошептала она, её голос дрожал от переполнявших её эмоций.
Он подчинился. Её пальцы вцепились в его плечи, ногти оставляли легкие следы на его коже, но это лишь разжигало его сильнее. Михаил двигался с таким бешеным ритмом, будто хотел вбить эту правду в каждую клеточку её тела: — Моя!
Его сила и мощь теперь были без остатка направлены на неё, но она чувствовала, как он удерживает себя, дожидаясь её оргазма.
Марина прошептала его имя снова, её голос дрожал, а дыхание становилось всё прерывистее. Она утонула в этом вихре страсти, полностью отдаваясь Михаилу, ощущая, как он захватывает её — телом, разумом, душой.
Когда напряжение достигло своего пика, она лишь смогла сдавленно выкрикнуть его имя, а он, глухо рыкнув, притянул её к себе вбиваясь на всю длину, кончая. Их тела ещё долго не отпускали друг друга, медленно возвращаясь из этого яркого, всепоглощающего оргазма в реальность.
Первые лучи солнца робко пробивались сквозь плотные шторы, ложась золотистыми бликами на постель. Марина медленно открыла глаза, не сразу осознавая, что происходит. Её голова покоилась на широкой груди Михаила, его сильная рука обвивала её талию, его нога лежала на ее бедре словно удерживая от любых попыток сбежать.
Тепло его тела и размеренное биение сердца успокаивали, но вместе с тем в ней поднималась волна смущения. Она вспомнила прошедшую ночь — каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждую искру, пробежавшую по коже, как электрический ток. Это было слишком ярко, слишком много. . . и слишком прекрасно.
Михаил слегка пошевелился, его рука сильнее прижала её к себе.
Его голос прозвучал неожиданно мягко:
— Доброе утро, — произнёс он хриплым сонным голосом — Уже не спишь?
Марина чуть подняла голову, встретив его взгляд. Михаил смотрел на неё с лёгкой улыбкой.
— Проснулась, — пробормотала она, чувствуя, как лицо мгновенно вспыхивает.
Он чуть сильнее притянул её к себе, его пальцы нежно коснулись её лица, словно убеждая в том, что она не должна стесняться.
— Ты такая красивая утром, — произнёс он, и в его голосе не было ни капли лести, только искренняя теплота.
Марина нервно сглотнула, отворачиваясь.
— У меня волосы растрёпаны, и я наверняка выгляжу ужасно, — она отвернулась, пытаясь скрыть смущение.
— Тебе идёт эта растрёпанность, — ответил он, тихо смеясь.
Её щеки вспыхнули ещё сильнее. Она попыталась выскользнуть из его объятий, но он только крепче обнял её, не оставляя шансов на побег.
— Не убегай, — произнёс он, его губы скользнули по её виску, оставляя лёгкий поцелуй.
Марина замерла, чувствуя, как всё её тело откликается на это движение.
— Михаил… — начала она, но он мягко прервал её, переворачивая так, чтобы их взгляды встретились.
— Да-да, я помню. Ночью ты называла меня Мишей, — в его глазах заиграл огонёк шутливой нежности.
Марина замерла, её глаза расширились.
— Что?
— И, между прочим, это было приятно, — добавил он, глядя на неё так, будто наслаждался каждым мгновением её смущения.
— Я не… — начала она, но слова застряли в горле, когда он наклонился ближе.
— Жалеешь? — спросил он, внимательно изучая её лицо.
— Нет, — быстро ответила она, опуская глаза.
— Тогда что?
— Я просто… — она замолчала, не зная, как объяснить это странное сочетание смущения, радости и страха.
Михаил тихо вздохнул и коснулся её подбородка, заставив посмотреть на него.
— Если хочешь, чтобы я ушёл, просто скажи. Но мне бы хотелось остаться.
Его слова прозвучали с такой искренностью, что у неё перехватило дыхание.
Марина осторожно протянула руку, проведя пальцами по его щеке. Его кожа была тёплой, с лёгкой щетиной, которая приятно царапала её ладонь.
— Ты… слишком нежен для "медведя", — произнесла она, стараясь скрыть смущение за лёгкой шуткой.
Он усмехнулся, наклоняясь ближе, его глаза вспыхнули тёплым огоньком.
— С тобой — да, — прошептал он, его голос стал чуть хриплым. — Я же твой ручной Мишка.
Марина замерла, её сердце пропустило удар.
— Мариш, у меня от тебя крышу сносит… — добавил он.
Его губы мягко накрыли её, и она ощутила, как всё внутри растаяло. Это не был поцелуй страсти, это был неспешный поцелуй утренней нежности, когда слова становятся лишними, и остаются только прикосновения.
Когда он отстранился, Марина спрятала лицо у него на груди, чувствуя, как внутри разливается странное, но такое тёплое чувство.
— Не смотри на меня, — пробормотала она, пряча покрасневшие щеки.
Михаил тихо рассмеялся, гладя её по спинке.
— Ты невероятная, знаешь?
Её мысли блуждали где-то между тем, что она чувствовала, и тем, что боялась признать. Этот момент, эти утренние лучи солнца, и Миша рядом. . . Всё казалось почти нереальным.
Её руки невольно крепче обвили его, словно опасаясь, что он исчезнет.
В этот момент она поняла, что больше не хочет убегать. Не от него. Не от их странной, необъяснимой связи, которая с каждым днём становилась сильнее.
Заканчивалась ещё одна напряжённая неделя. Тендер, на который ушли месяцы труда, приближался к финальному этапу. Весь объём подготовленных документов проходил через юридический отдел. Сотрудники устраняли любые несоответствия требованиям заказчика. Михаил лично проверил итоговые файлы, чтобы быть уверенным в их точности. Атмосфера в офисе кипела: кто-то метался между отделами с кипами документов, кто-то обсуждал спорные моменты с юристами, а Михаил и Марина работали практически без остановки, поглощённые совместной задачей. На столе перед ними громоздились ноутбуки, чертежи и распечатки финансовых расчётов. Время будто сжималось, требуя от каждого полной самоотдачи.
Для Михаила и Марины этот тендер стал хорошей проверкой на прочность. Уже на протяжении нескольких месяцев они вместе просчитывали каждую деталь, подбирали точные формулировки и пытались предусмотреть возможные слабости в стратегии.
Их взаимодействие стало образцом командной работы: быстрые взгляды, короткие реплики, чёткое распределение задач. Михаил иногда касался её руки чуть дольше, чем требовалось, и его взгляд задерживался на её лице, когда она сосредоточенно вчитывалась в очередную смету. Он замечал, как она слегка сдвигала брови, прикусывала губу или нервно стучала ручкой по столу — и ему нравилось каждое из этих движений.
А она всё чаще ловила себя на том, что ждёт, когда он обернётся, поймает её взгляд и улыбнётся так, будто весь хаос вокруг не имеет значения.
Порой работа растягивалась до поздней ночи, и Михаил всегда первым говорил: — Всё, хватит. Ты устала, Мариша. Отложим на утро.
Он брал её куртку и ждал у выхода, пока она собирала свои вещи. Её привычное "ещё пять минут" неизменно вызывало его полусерьёзное:
— Ужин на мне, — бросал он, поворачиваясь к ней. — Но только если ты прямо сейчас встанешь и мы пойдем.
И действительно — каждый вечер он находил способ сделать их возвращение домой особенным. Порой заезжал в уютное семейное кафе, где ей нравились пельмени с белыми грибами, иногда готовил сам. Его фирменная паста с морепродуктами, украшенная свежей зеленью, становилась спасением после утомительных будней в офисе.
Но их связь давно вышла за пределы офиса. После той первой ночи, когда Михаил остался у неё, всё изменилось. Не было разговоров, договорённостей или обещаний — он просто остался. Теперь у него был дубликат её ключей, его зубная щётка стояла рядом с её в ванной, а рубашки сушились на балконе. Вместе уходили на работу, возвращались вечером, ужинали, обсуждая события дня. Михаил часто брал инициативу в свои руки, приносил из любимого ресторана что-то новое: то паэлью, то каре ягнёнка, то сырное фондю. Он уже знал, какие блюда она предпочитает, и каждый раз смотрел на неё с едва скрытым ожиданием, когда она делала первый глоток или пробовала очередной соус.
— Ты слишком балуешь меня, — однажды заметила она, прищурившись.
— Ты этого заслуживаешь, — ответил он, наклоняясь и оставляя быстрый поцелуй на её щеке.
После ужина они усаживались на диване и разговаривали. Иногда Михаил массировал ей плечи, чувствуя, как она расслабляется под его руками, иногда они спорили о том, как лучше закрыть спорный пункт в тендере.
Марина впервые в жизни почувствовала себя так. . . естественно. Она всегда была сильной, самостоятельной. Казалось бы, почему она, привыкшая справляться одна, вдруг так легко позволила ему войти в её жизнь?
Михаил тоже не стремился это анализировать. Ему нравилось быть рядом с ней, наблюдать, как она управляется на кухне, иногда улыбаясь своим мыслям. Или как она сосредоточенно печатает что-то на ноутбуке, сдвинув брови. Ему казалось, что он наконец нашёл ту гармонию, которая всегда ускользала.
По утрам Михаил неизменно варил ей кофе, зная, что без него она не проснётся. Он входил в спальню, держа чашку, и садился на край кровати. Его взгляд скользил по её ещё сонному лицу, по приподнятым уголкам губ, будто она что-то видела во сне.
— Ну, просыпайся, Мариша, — сегодня утром его голос был мягким, с лёгкой хрипотцой, которая заставляла её сердце биться чуть быстрее. — Мир сам себя не завоюет.
Марина сонно приоткрыла глаза, лениво потянулась, и простыня чуть соскользнула, обнажая её плечо. Михаил медленно наклонился, чтобы протянуть чашку, но вместо этого задержался, скользнув взглядом по её обнажённой коже.
— Ты же знаешь, — прошептала она, всё ещё закрыв глаза, — кофе с утра становится только лучше, когда ты его приносишь.
Он усмехнулся, отставив чашку на прикроватную тумбочку. Его рука невольно коснулась её плеча, затем скользнула выше, по линии ключицы.
— Ты уверена, что кофе — это то, чего ты хочешь прямо сейчас?
Её глаза открылись полностью, и в них мелькнула смесь вызова и желания. Она чуть приподнялась, обвив его шею руками, подтягивая к себе.
— Покажи мне что-то лучше, чем кофе.
И он показал. Его губы накрыли её, мягко, но требовательно, а пальцы впивались в её тёплую кожу, пробуждая её окончательно. Пространство между сном и реальностью растворилось, оставляя лишь их двоих — полностью поглощённых теплом друг друга и непреодолимыми желаниями.
Однажды ночью, когда они уже лежали в постели, Марина прошептала:
— Как ты это сделал?
Он повернулся к ней, слегка нахмурившись:
— Что именно?
— Как ты так легко стал частью моей жизни? — её голос был почти неслышным.
Михаил улыбнулся, наклоняясь ближе и касаясь её губ.
— Я просто рядом. И я никуда не уйду.
Она подняла на него взгляд, губы дрожали от эмоций, которые захлестнули её. Михаил, будто чувствуя, что ей нужно больше, накрыл её губы своими. Поцелуй был медленным, глубоким, но в нём было столько нежности, что у неё сжалось сердце.
Когда он отстранился, их дыхание перемешалось, а пальцы Михаила всё ещё легко скользили по её талии, словно он не хотел отпускать её даже на миг.
— Ты мой, — прошептала она, немного смущённо, будто осознавая, что эти слова слетели с её губ раньше, чем она успела подумать.
Михаил тихо засмеялся, его рука мягко скользнула по её волосам, словно стремясь запечатлеть этот момент.
Она коснулась его лица, её пальцы скользнули по линии подбородка, по щеке. Это движение было интуитивным, почти машинальным, но оно сказало гораздо больше, чем слова. Михаил чуть улыбнулся краем губ, а затем наклонился ближе, и их дыхания смешались.
Его ладони мягко обхватили ее грудь, пальцы медленно очертили соски, вызывав у неё тихий стон. Михаил опустился ниже, его губы коснулись её шеи, оставляя лёгкие влажные поцелуи, которые постепенно переходили к ключицам. Её дыхание стало частым, а тело отвечало на каждое его прикосновение.
Когда он дошёл поцелуями до её груди, его взгляд снова поднялся к её глазам.
— Мариша… — его голос был почти шёпотом, но хриплым, как будто ему самому не хватало дыхания.
Она, едва сдерживая дрожь, слегка приподнялась навстречу, давая понять, что не хочет, чтобы он останавливался. Михаил накрыл губами её сосок, его поцелуи были горячими и жадными, но в то же время в них чувствовалась необычная нежность, которая заставляла её замирать.
Каждое прикосновение, каждое движение губ и языка заставляло её тело откликаться всё сильнее, пульсируя от удовольствия. Она выгнулась ему навстречу, ощущая, как его поцелуи спускаются ниже по животу, оставляя за собой горячий влажный след, сводя ее с ума.
Он выцеловывал и покусывал ее бедра и животик, стягивая с нее спортивные штаны вместе с трусиками. Он был словно буря, которую нельзя остановить, но которая завораживала своей мощью. Раскрыв ее бедра, он посмотрел на неё снизу вверх, и от этого жгучего взгляда её дыхание сбилось.
Его язык медленно обвёл её чувствительную кожу между бедер, и Марина не смогла удержать тихий стон, который сорвался с её губ. Она обхватила его голову руками, её пальцы скользнули в его густые волосы, притягивая ближе. Михаил с лёгким рыком покусывал и вылизывал ее плоть, а его руки крепко держали её под попку, многократно увеличивая ее удовольствие. Когда он всосал ее клитор, Марина почувствовала будто тугая струна внутри разжалась и горячая лава удовольствия хлынула по ее венам заставив кончить с громким протяжным стоном.
— Такая сладкая, — пробормотал он пару минут спустя, целуя ее влажную плоть которая все еще пульсировала после оргазма, — Чуть не кончил пока ловил твой оргазм губами.
Эти слова вызвали у неё мурашки. Михаил снова навис над ней. Она обвила его шею, притянув ближе, чувствуя его мощное тело, напряжённое до предела. Она даже не заметила когда он успел полностью раздеться.
Её дыхание стало рваным, когда он потянулся к своим джинсам, доставая презерватив. Его движения были быстрыми и уверенными, но руки слегка дрожали — он сгорал от желания.
Когда он снова оказался над ней и его грудь почти касалась её, он задержался на мгновение, будто спрашивая её разрешения. Она кивнула, её глаза затуманились страстью.
Михаил вошёл в неё медленно, но глубоко, и она ахнула, чувствуя, как он полностью заполняет её. Его тело напряглось, и низкий, почти животный рык сорвался с его губ:
— Моя.
Её сердце остановилось на мгновение, а затем бешено заколотилось. Эти слова пронзили её, вызвав жар, который разлился по всему телу. Она скользнула пальцами по его шее, притянув его ближе, и прошептала на ухо:
— Мишка мой.
Его тело будто вспыхнуло от её слов. Михаил потерял остатки сдержанности. Он начал двигаться глубже и сильнее, заставляя её выгибаться навстречу, пока он снова и снова повторял:
— Моя… Мариша моя…
Он осыпал её лицо поцелуями — быстрыми, жадными, горячими. Его губы находили её лоб, щеки, веки, а затем снова возвращались к её губам.
Его движения становились всё более быстрыми, но он всё так же заботился о ней, контролируя себя, чтобы дать ей время, а она выгибалась навстречу ему, плавясь от желания.
— Хочу тебя… Моя! — снова выдохнул он, но на этот раз его голос был резким, срывающимся.
— Ещё… — прошептала она, её голос дрожал от переполнявших её эмоций.
Он подчинился. Её пальцы вцепились в его плечи, ногти оставляли легкие следы на его коже, но это лишь разжигало его сильнее. Михаил двигался с таким бешеным ритмом, будто хотел вбить эту правду в каждую клеточку её тела: — Моя!
Его сила и мощь теперь были без остатка направлены на неё, но она чувствовала, как он удерживает себя, дожидаясь её оргазма.
Марина прошептала его имя снова, её голос дрожал, а дыхание становилось всё прерывистее. Она утонула в этом вихре страсти, полностью отдаваясь Михаилу, ощущая, как он захватывает её — телом, разумом, душой.
Когда напряжение достигло своего пика, она лишь смогла сдавленно выкрикнуть его имя, а он, глухо рыкнув, притянул её к себе вбиваясь на всю длину, кончая. Их тела ещё долго не отпускали друг друга, медленно возвращаясь из этого яркого, всепоглощающего оргазма в реальность.
Глава 17
Первые лучи солнца робко пробивались сквозь плотные шторы, ложась золотистыми бликами на постель. Марина медленно открыла глаза, не сразу осознавая, что происходит. Её голова покоилась на широкой груди Михаила, его сильная рука обвивала её талию, его нога лежала на ее бедре словно удерживая от любых попыток сбежать.
Тепло его тела и размеренное биение сердца успокаивали, но вместе с тем в ней поднималась волна смущения. Она вспомнила прошедшую ночь — каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждую искру, пробежавшую по коже, как электрический ток. Это было слишком ярко, слишком много. . . и слишком прекрасно.
Михаил слегка пошевелился, его рука сильнее прижала её к себе.
Его голос прозвучал неожиданно мягко:
— Доброе утро, — произнёс он хриплым сонным голосом — Уже не спишь?
Марина чуть подняла голову, встретив его взгляд. Михаил смотрел на неё с лёгкой улыбкой.
— Проснулась, — пробормотала она, чувствуя, как лицо мгновенно вспыхивает.
Он чуть сильнее притянул её к себе, его пальцы нежно коснулись её лица, словно убеждая в том, что она не должна стесняться.
— Ты такая красивая утром, — произнёс он, и в его голосе не было ни капли лести, только искренняя теплота.
Марина нервно сглотнула, отворачиваясь.
— У меня волосы растрёпаны, и я наверняка выгляжу ужасно, — она отвернулась, пытаясь скрыть смущение.
— Тебе идёт эта растрёпанность, — ответил он, тихо смеясь.
Её щеки вспыхнули ещё сильнее. Она попыталась выскользнуть из его объятий, но он только крепче обнял её, не оставляя шансов на побег.
— Не убегай, — произнёс он, его губы скользнули по её виску, оставляя лёгкий поцелуй.
Марина замерла, чувствуя, как всё её тело откликается на это движение.
— Михаил… — начала она, но он мягко прервал её, переворачивая так, чтобы их взгляды встретились.
— Да-да, я помню. Ночью ты называла меня Мишей, — в его глазах заиграл огонёк шутливой нежности.
Марина замерла, её глаза расширились.
— Что?
— И, между прочим, это было приятно, — добавил он, глядя на неё так, будто наслаждался каждым мгновением её смущения.
— Я не… — начала она, но слова застряли в горле, когда он наклонился ближе.
— Жалеешь? — спросил он, внимательно изучая её лицо.
— Нет, — быстро ответила она, опуская глаза.
— Тогда что?
— Я просто… — она замолчала, не зная, как объяснить это странное сочетание смущения, радости и страха.
Михаил тихо вздохнул и коснулся её подбородка, заставив посмотреть на него.
— Если хочешь, чтобы я ушёл, просто скажи. Но мне бы хотелось остаться.
Его слова прозвучали с такой искренностью, что у неё перехватило дыхание.
Марина осторожно протянула руку, проведя пальцами по его щеке. Его кожа была тёплой, с лёгкой щетиной, которая приятно царапала её ладонь.
— Ты… слишком нежен для "медведя", — произнесла она, стараясь скрыть смущение за лёгкой шуткой.
Он усмехнулся, наклоняясь ближе, его глаза вспыхнули тёплым огоньком.
— С тобой — да, — прошептал он, его голос стал чуть хриплым. — Я же твой ручной Мишка.
Марина замерла, её сердце пропустило удар.
— Мариш, у меня от тебя крышу сносит… — добавил он.
Его губы мягко накрыли её, и она ощутила, как всё внутри растаяло. Это не был поцелуй страсти, это был неспешный поцелуй утренней нежности, когда слова становятся лишними, и остаются только прикосновения.
Когда он отстранился, Марина спрятала лицо у него на груди, чувствуя, как внутри разливается странное, но такое тёплое чувство.
— Не смотри на меня, — пробормотала она, пряча покрасневшие щеки.
Михаил тихо рассмеялся, гладя её по спинке.
— Ты невероятная, знаешь?
Её мысли блуждали где-то между тем, что она чувствовала, и тем, что боялась признать. Этот момент, эти утренние лучи солнца, и Миша рядом. . . Всё казалось почти нереальным.
Её руки невольно крепче обвили его, словно опасаясь, что он исчезнет.
В этот момент она поняла, что больше не хочет убегать. Не от него. Не от их странной, необъяснимой связи, которая с каждым днём становилась сильнее.
Глава 18
Заканчивалась ещё одна напряжённая неделя. Тендер, на который ушли месяцы труда, приближался к финальному этапу. Весь объём подготовленных документов проходил через юридический отдел. Сотрудники устраняли любые несоответствия требованиям заказчика. Михаил лично проверил итоговые файлы, чтобы быть уверенным в их точности. Атмосфера в офисе кипела: кто-то метался между отделами с кипами документов, кто-то обсуждал спорные моменты с юристами, а Михаил и Марина работали практически без остановки, поглощённые совместной задачей. На столе перед ними громоздились ноутбуки, чертежи и распечатки финансовых расчётов. Время будто сжималось, требуя от каждого полной самоотдачи.
Для Михаила и Марины этот тендер стал хорошей проверкой на прочность. Уже на протяжении нескольких месяцев они вместе просчитывали каждую деталь, подбирали точные формулировки и пытались предусмотреть возможные слабости в стратегии.
Их взаимодействие стало образцом командной работы: быстрые взгляды, короткие реплики, чёткое распределение задач. Михаил иногда касался её руки чуть дольше, чем требовалось, и его взгляд задерживался на её лице, когда она сосредоточенно вчитывалась в очередную смету. Он замечал, как она слегка сдвигала брови, прикусывала губу или нервно стучала ручкой по столу — и ему нравилось каждое из этих движений.
А она всё чаще ловила себя на том, что ждёт, когда он обернётся, поймает её взгляд и улыбнётся так, будто весь хаос вокруг не имеет значения.
Порой работа растягивалась до поздней ночи, и Михаил всегда первым говорил: — Всё, хватит. Ты устала, Мариша. Отложим на утро.
Он брал её куртку и ждал у выхода, пока она собирала свои вещи. Её привычное "ещё пять минут" неизменно вызывало его полусерьёзное:
— Ужин на мне, — бросал он, поворачиваясь к ней. — Но только если ты прямо сейчас встанешь и мы пойдем.
И действительно — каждый вечер он находил способ сделать их возвращение домой особенным. Порой заезжал в уютное семейное кафе, где ей нравились пельмени с белыми грибами, иногда готовил сам. Его фирменная паста с морепродуктами, украшенная свежей зеленью, становилась спасением после утомительных будней в офисе.
Но их связь давно вышла за пределы офиса. После той первой ночи, когда Михаил остался у неё, всё изменилось. Не было разговоров, договорённостей или обещаний — он просто остался. Теперь у него был дубликат её ключей, его зубная щётка стояла рядом с её в ванной, а рубашки сушились на балконе. Вместе уходили на работу, возвращались вечером, ужинали, обсуждая события дня. Михаил часто брал инициативу в свои руки, приносил из любимого ресторана что-то новое: то паэлью, то каре ягнёнка, то сырное фондю. Он уже знал, какие блюда она предпочитает, и каждый раз смотрел на неё с едва скрытым ожиданием, когда она делала первый глоток или пробовала очередной соус.
— Ты слишком балуешь меня, — однажды заметила она, прищурившись.
— Ты этого заслуживаешь, — ответил он, наклоняясь и оставляя быстрый поцелуй на её щеке.
После ужина они усаживались на диване и разговаривали. Иногда Михаил массировал ей плечи, чувствуя, как она расслабляется под его руками, иногда они спорили о том, как лучше закрыть спорный пункт в тендере.
Марина впервые в жизни почувствовала себя так. . . естественно. Она всегда была сильной, самостоятельной. Казалось бы, почему она, привыкшая справляться одна, вдруг так легко позволила ему войти в её жизнь?
Михаил тоже не стремился это анализировать. Ему нравилось быть рядом с ней, наблюдать, как она управляется на кухне, иногда улыбаясь своим мыслям. Или как она сосредоточенно печатает что-то на ноутбуке, сдвинув брови. Ему казалось, что он наконец нашёл ту гармонию, которая всегда ускользала.
По утрам Михаил неизменно варил ей кофе, зная, что без него она не проснётся. Он входил в спальню, держа чашку, и садился на край кровати. Его взгляд скользил по её ещё сонному лицу, по приподнятым уголкам губ, будто она что-то видела во сне.
— Ну, просыпайся, Мариша, — сегодня утром его голос был мягким, с лёгкой хрипотцой, которая заставляла её сердце биться чуть быстрее. — Мир сам себя не завоюет.
Марина сонно приоткрыла глаза, лениво потянулась, и простыня чуть соскользнула, обнажая её плечо. Михаил медленно наклонился, чтобы протянуть чашку, но вместо этого задержался, скользнув взглядом по её обнажённой коже.
— Ты же знаешь, — прошептала она, всё ещё закрыв глаза, — кофе с утра становится только лучше, когда ты его приносишь.
Он усмехнулся, отставив чашку на прикроватную тумбочку. Его рука невольно коснулась её плеча, затем скользнула выше, по линии ключицы.
— Ты уверена, что кофе — это то, чего ты хочешь прямо сейчас?
Её глаза открылись полностью, и в них мелькнула смесь вызова и желания. Она чуть приподнялась, обвив его шею руками, подтягивая к себе.
— Покажи мне что-то лучше, чем кофе.
И он показал. Его губы накрыли её, мягко, но требовательно, а пальцы впивались в её тёплую кожу, пробуждая её окончательно. Пространство между сном и реальностью растворилось, оставляя лишь их двоих — полностью поглощённых теплом друг друга и непреодолимыми желаниями.
Однажды ночью, когда они уже лежали в постели, Марина прошептала:
— Как ты это сделал?
Он повернулся к ней, слегка нахмурившись:
— Что именно?
— Как ты так легко стал частью моей жизни? — её голос был почти неслышным.
Михаил улыбнулся, наклоняясь ближе и касаясь её губ.
— Я просто рядом. И я никуда не уйду.
Она подняла на него взгляд, губы дрожали от эмоций, которые захлестнули её. Михаил, будто чувствуя, что ей нужно больше, накрыл её губы своими. Поцелуй был медленным, глубоким, но в нём было столько нежности, что у неё сжалось сердце.
Когда он отстранился, их дыхание перемешалось, а пальцы Михаила всё ещё легко скользили по её талии, словно он не хотел отпускать её даже на миг.
— Ты мой, — прошептала она, немного смущённо, будто осознавая, что эти слова слетели с её губ раньше, чем она успела подумать.
Михаил тихо засмеялся, его рука мягко скользнула по её волосам, словно стремясь запечатлеть этот момент.
