Смысла не было. Сама виновата. Сама подставилась, поверив герцогине. И с этим ничего не попишешь. Придется расхлебывать. Обвинить герцогиню в том, что это она во всем виновата можно, конечно, и Кьяра именно так и поступит, если ее спросят. Молчать и выгораживать принцессу она точно не собирается. И пусть Кьяра была уверена, что Аделина в любом случае выкрутится, но несколько неприятных минут той все же обеспечено. Уже хлеб.
А вот покушение... Тут все намного загадочнее. Кому понадобилось убивать ее, Кьяру? Да еще и таким странным способом, как подсылать убийцу в тюремную камеру. И травить после всего неудачника-нападавшего? Неужели Аделина подсуетилась?
Кьяра нахмурилась и тут же, тихонько вскрикнув от боли, расслабила мышцы лица.
Герцогиня АшНавар вполне могла заплатить кому-нибудь за то, чтобы ее, Кьяру, убрали по-тихому. Но зачем? Вполне можно было дождаться приговора, а потом казни. Или...
От возникшей догадки девушку прошиб холодный пот, а руки мелко затряслись. Аделина не имеет отношения к этому покушению! Эта мысль прочно засела в голове Кьяры. Уж кто-кто, а она прекрасно осведомлена, что герцогиня АшНавар просто не обладает ни необходимыми связями при дворе, ни достаточным уровнем коварства. За то время, что Аделина являлась супругой Его Высочества, она так ни с кем и не сблизилась, кроме нее, Кьяры. А значит, и обратиться за помощью той было не к кому. Разве только…
Но тогда... тогда все совсем плохо. Кто-то другой заинтересован в том, чтобы Кьяра замолчала навсегда и просто не дожила до пыток. Конечно!
Девушка много слышала о том, что на дыбе даже невиновные сознаются в содеянном. А королевский палач - непревзойденный мастер своего дела, в этом даже сомневаться не приходится.
В том, чтобы фрейлина замолчала навек еще до допроса с пристрастием, заинтересована герцогиня АшНавар - в этом сомнений нет. Но сама она все это организовать не могла, а значит... это все организовал ее отец.
Точно! Только головная боль и общая слабость удержали Кьяру от того, чтобы не подскочить на ноги и не начать нарезать круги по палате.
Отец герцогини АшНавар вполне мог опуститься до заказного убийства. Ему не привыкать. При дворе все знают, что герцог АшРидсан не слишком щепетилен в вопросе устранения неугодных ему людей.
При воспоминании о герцоге в памяти Кьяры что-то такое шевельнулось, какое-то напоминание или событие, связанное с кузеном Его Величества, но девушка отмахнулась от него.
Но была у нее еще одна догадка. За покушением на ее особу вполне мог стоять и сам герцог АшНавар. Ну и что, что между супругами нет нежных чувств и взаимного уважения. Королевская семья неприкосновенна. И это закон. Сам герцог вполне мог подослать убийцу, чтобы сохранить в тайне участие его супруги в заговоре против короля, его брата. Да он и сам мог быть замешен во всем этом.
Кьяра так накрутила себя этими мыслями, что не могла ни спать, ни есть, несмотря на то, что милая сестра милосердия и уговаривала ее. Пыталась увещевать и даже кормить с ложечки. Но страх быть отравленной не покидал уже бывшую фрейлину, и Кьяра так и не смогла заставить себя проглотить ни ложки похлебки, ни кусочка хлеба.
Лекарь, что появился в палате, после того, как добрая монахиня унесла нетронутый обед, пытался заставить девушку выпить какие-то микстуры, но Кьяра устроила настоящую истерику, кричала, плакала, порывалась встать и бежать. И даже смогла выскочить в коридор прямо в длинной холщовой рубашке и босиком (и откуда только силы взялись?), но столкнувшись там нос к носу с шессом дознавателем, спешащим к ней в палату в сопровождении двух гвардейцев, тут же сникла, вернулась обратно и даже выпила горькую микстуру. Затем безропотно позволила монахине помочь себе облачиться в серое платье из грубой ткани и молча последовала за дознавателем. Гвардейцы, бряцая шпорами и оружием, следовали за ней по пятам.
Куда ее вели, Кьяра не знала, но мысленно готовилась к худшему. Хотя, стоит признать, что после горькой микстуры, выданной тюремным лекарем, в голове у нее немного прояснилась и боль отступила. Лишь лицо время от времени дергало, но это случалось тогда, когда забывшись, девушка морщилась или закусывала губу.
Весь путь по многочисленным коридорам и лестницам, Кьяра проделала глядя себе строго под ноги. Поднимать глаза, чтобы поймать на себе злорадные или горящие любопытством взгляды редких придворных, встречающихся по пути, ей совершенно не хотелось.
Лишь когда перед ней распахнулась очередная дверь, и шесс дознаватель посторонился, давая девушке возможность войти первой, Кьяра вскинула глаза и попятилась. Самые страшные предположения сбывались – ее привели к Его Высочеству герцогу АшНавару.
Герцог АшНавар был зол и дезориентирован. А учитывая, что подобное состояние сам он терпеть не мог, то страдали и все окружающие. Дознаватели получили выволочку, начальник дворцовой тюрьмы был переквалифицирован в заключенные, и заперт в одной из камер той самой тюрьмы, которая до недавнего времени была в его полном ведении, гвардейцы, стражники и тюремщики тоже не остались без высочайшего внимания.
- Где это видано! – выговаривал герцог одному из своих подчиненных, расхаживая прямо перед ним и потрясая кулаками. – У вас под носом на ценного свидетеля совершают покушение! – когда из обвиняемой девица ШиДаро стала ценным свидетелем, шесс дознаватель не знал, да и сам герцог вряд ли мог ответить на этот вопрос, но сути все это не меняло. – Это неслыханная наглость! – не прекращал вещать герцог. – Напасть на заключенного прямо в камере!! Да это… это… государственная измена, вот что это!!!
Шесс дознаватель опустил голову и молчал. И ведь не докажешь же Его Высочеству королевскому брату, что Тайная Служба и конкретно он, шесс дознаватель, к благородному делу сохранности заключенных никакого отношения не имеет. Вот совсем. Нисколечко.
Девицу допросили? Допросили. Признание получили? Получили. В камеру тоже сопроводили и оставили под надзором стражников. Какой еще с них, дознавателей, спрос? А то, что начальник дворцовой тюрьмы развел бардак в подведомственном ему учреждении, то разве он, дознаватель Тайной Службы Его Королевского Величества, виноват?
А выходило, что виноват.
Кругом и полностью.
- Что с девицей? – немного успокоившись, поинтересовался герцог.
- В лазарете, - четко, громко, по-военному ответил шесс дознаватель. Еще бы и честь отдал, да вовремя спохватился, что не в армии сейчас.
- Жить будет?
- Да что с ней сделается, - пожал плечами дознаватель, понимая, что гроза уже миновала, и никто его под трибунал отдавать не собирается. Уже хорошо. Премии то, скорее всего, лишат, но зато голову на плечах сохранить удастся, да место. А деньги… деньги, как пришли, так и уйдут. Не велика печаль.
- Смотрите мне там, - погрозил герцог. – Чтоб с ее головы больше ни один волос не упал, а то я вас…
Герцог АшНавар еще немного походил по ковру, повздыхал, потом уселся на свое кресло и кивнул подчиненному.
- Докладывайте. Кто, зачем, по чьему приказу?
- Неизвестно, Ваше Высочество, - вздохнул шесс дознаватель. – Нападавший умер.
- Как у вас все легко получается, - ухмыльнулся герцог. – Вот так просто взял и умер.
- Не просто. Маг, обследовавший его тело, установил, что мужчина был отравлен за несколько часов до того момента, как проник в камеру и напал на заключенную там девицу ШиДаро. Яд редкий и очень дорогой. Кому попало достать его не под силу. Тут надо не только деньги, но и связи иметь.
- Мог ошибиться?
- Мог, - кивнул дознаватель, - но, думаю, что не в данном случае. Спланировано все было четко, по минутам расписано, но вмешался случай. В соседней камере с одним из заключенных случилась падучая болезнь, и там… шумно было, стражники бегали, лекаря вызывали, вот наш злоумышленник и припозднился. Да еще и сама девица ШиДаро сопротивление оказала, кричать стала, время тянула.
- А отравили его, значит еще до этого? – уточнил герцог, потирая подбородок.
- Так точно, Ваше Высочество. Только с дозой не рассчитали. Раньше подействовало, да задержка эта еще. Вот и получилось все так, как получилось.
- Опознали?
- А как же, - кивнул дознаватель. – Опознали. Слуга герцога АшРидсана. Личный. Правда, камердинер Его Светлости утверждает, что бывший слуга. Вроде как рассчитали его пару дней назад, за кражу. Но шума не поднимали.
- Хм… - Ирван еще раз потер подбородок и сделал дознавателю знак удалиться, но стоило тому взяться за ручку двери, как герцог произнес: - девицу ШиДаро ко мне приведите. И поаккуратнее там. Кому-то она очень сильно помешала, раз ее даже в тюремной камере достать решили.
Когда за дознавателем закрылась дверь, Ирван громко выругался и, поднявшись на ноги, приблизился к шкафчику в углу кабинета. Достал оттуда бутылку вина и бокал, налил, выпил залпом, постоял немного, подумал, затем прихватив бутылку и бокал, вернулся в кресло.
То, что на бывшую фрейлину натравили слугу его тестя, было плохо, но объяснимо.
- Аделина? – вслух спросил Ирван.
Ему ожидаемо никто не ответил.
- Или есть еще что-то, чего я не знаю?
И снова тишина в ответ.
Это нападение разрушило такую стройную версию о том, что за тем зельем стоит лишь только его жена и ничего больше. Если сам герцог подсуетился, чтобы убрать лишнего свидетеля, то вырисовывается совсем непростая ситуация. И дело здесь уже не в кознях обиженной женщины, а в самой что ни на есть государственной измене. Только вот фрейлина уже недоступна.
Несколько часов назад, Инваро Второй сообщил графу-наместнику Пограничья имя его будущей супруги и заменить эту девицу на еще какую-нибудь не представлялось возможным. Все ж таки граф ШиДорван это не просто придворный, который за ради должности или призрачного благоволения к его особе со стороны королевской фамилии готов повести под венец кого угодно: хоть фрейлину, хоть бывшую фаворитку. С наместником Пограничья приходилось считаться.
Кристиан ШиДорван едва сдержался, чтобы не хлопнуть дверью изо всех сил, не выместить на ни в чем не повинном куске дерева всю злость, что накопилась в душе. Но в приемной Его Величества хлопать дверью было не принято. Как и возмущаться, и испытывать злость, и… много чего еще. Пришлось сжать зубы и просто уйти. Еще и улыбаться при этом. И благодарить Его Величество за оказанную честь.
А хотелось…
Кристиан сжал кулаки. Хотелось разбить королю лицо. Сильно. В кровь. Но нельзя. Нельзя показывать свою слабость, нельзя роптать, нельзя… нельзя…нельзя…
А что можно?
Граф ШиДорван коротко выдохнул и стремительным шагом направился прочь из приемной Его Королевского Величества Индаро Второго. Все его планы рухнули в одночасье лишь только потому, что самодержцу (или самодуру?) захотелось пристроить на тепленькое местечко подальше от двора одну из своих любовниц.
- Ш-шарх! – вполголоса ругнулся граф, не замечая, как от него шарахнулся кто-то из проходивших мимо слуг.
Он стремительно направлялся к выделенным покоям, не обращая внимания ни на приветственные кивки немногочисленных знакомых, ни на любопытные взгляды придворных, попадающихся на пути. Со стороны, казалось, что граф напоминает огромный фрегат, следующий заданным курсом и ничто неспособно заставить его свернуть в сторону. Он сомнет, раздавит, уничтожит любого, кто посмеет встать на его пути. Но придворные – народ опытный. Они годами оттачивают в себе умение за версту чувствовать настроение окружающих и потому сейчас ловко отскакивали с курса, взятого графом ШиДорваном, чтобы не приведи боги, не оказаться у него под килем.
В том, что его женой, следующей графиней ШиДорван станет одна из неугодных любовниц короля, сомнений не возникало. За простую девчонку никто хлопотать не будет, пусть она хоть тысячу раз происходит из древнего рода. Кристиан прекрасно знал, как при дворе избавляются от надоевших любовниц: если не на тот свет спроваживают, так в монастырь или замуж выдают за кого подвернется. В этот раз подвернулся он. И чудо еще, если эта шиисса ШиДаро не беременна от короля. Называть своим сыном и наследником королевского бастарда он не собирается.
Граф поморщился. Мало того, что теперь ему придется жениться не пойми на ком, так еще и с графом Малфером в результате проблемы будут. Старик не простит пренебрежения его дочерью, сколько ему не доказывай, что это повеление самого короля. А ведь они только-только стали налаживать отношения, и женитьба на Катрине Малфер была такой замечательной идеей. Не просто сотрудничать, а, так сказать, породниться. К тому же Катрину Кристиан знал. Не слишком хорошо, но встречаться приходилось и, судя по тому, что она собой представляла и, принимая во внимание взгляды самого графа на институт брака и воспитание детей, ублюдка в подоле точно не принесла бы. А тут король со своей девкой.
- Шарх! – в очередной раз ругнулся Кристиан. – Такой план в з…
Он со всей силы толкнул дверь в выделенные ему покои, стремясь сорвать злость хотя бы здесь и замер на пороге. В комнате кто-то был.
Сразу Кристиан подумал о той малышке, что уже однажды вломилась в его спальню. Кажется, тогда она пообещала вернуться, хотя он и не сильно на это рассчитывал и уж точно не собирался искать ее. В королевском дворце всегда хватало с кем развлечься. Но рассмотрев женщину, что ожидала его, раскинувшись в соблазнительной позе поверх шелкового покрывала на кровати, мысленно пообещал себе выпороть слугу, который пустил ее и позволил расположиться в спальне в отсутствие хозяина.
Уж лучше бы та малышка решила продолжить их знакомство. С этой шииссой, Кристиан дела иметь не хотел.
Полин Амодири по меркам двора считалась старухой. А ведь ей было всего тридцать три года, но по сравнению со стайками девиц от двенадцати до восемнадцати, что ежегодно стекаются к королевскому двору в поисках богатых мужей или тепленьких мест, она и в самом деле выглядела чересчур опытной, чересчур доступной… все чересчур.
А ведь было время…
В первый раз Полин вышла замуж в четырнадцать лет. Родной отец, обедневший провинциальный шиисс, решил поправить свои дела, отдав юную дочь в жены соседу, который, кстати, ему самому в отцы годился.
Полин плакала. Как же она плакала, когда узнала о том, что вскоре должна стать женой мерзкого старика, от одного вида которого ее трясло. А стоило новоявленному жениху прикоснуться к девушке, так и вовсе тошнота подступала к горлу.
Даже сейчас, по прошествии двадцати лет, Полин с содроганием вспоминала визиты старого графа в их родовое поместье. Ее передергивало, стоило воскресить в памяти те встречи в полутемных холодных коридорах, когда мерзкий жених прижимал ее к стенке, хрипло дышал в ухо или оставлял мокрые дорожки от своих слюнявых губ на нежной коже ее шеи. Полин ежилась, вспоминая, как его влажные липкие ладони скользили по ее тогда еще юному телу, узловатые пальцы проникали под корсаж и сжимали соски, выкручивая их, причиняя боль. Она плакала, но молчала. Терпела, не скрывая дрожь отвращения, а жених распалялся еще больше с каждым визитом. Один раз он затащил ее в пустую гостиную, разорвал платье на груди и, не обращая внимания на крики и попытки вырваться, толкнув на пыльный вытертый ковер, навалился сверху.
Полин кричала, брыкалась, пыталась вырваться, но у нее ничего не получалось – мужчина был сильнее, намного сильнее.
А вот покушение... Тут все намного загадочнее. Кому понадобилось убивать ее, Кьяру? Да еще и таким странным способом, как подсылать убийцу в тюремную камеру. И травить после всего неудачника-нападавшего? Неужели Аделина подсуетилась?
Кьяра нахмурилась и тут же, тихонько вскрикнув от боли, расслабила мышцы лица.
Герцогиня АшНавар вполне могла заплатить кому-нибудь за то, чтобы ее, Кьяру, убрали по-тихому. Но зачем? Вполне можно было дождаться приговора, а потом казни. Или...
От возникшей догадки девушку прошиб холодный пот, а руки мелко затряслись. Аделина не имеет отношения к этому покушению! Эта мысль прочно засела в голове Кьяры. Уж кто-кто, а она прекрасно осведомлена, что герцогиня АшНавар просто не обладает ни необходимыми связями при дворе, ни достаточным уровнем коварства. За то время, что Аделина являлась супругой Его Высочества, она так ни с кем и не сблизилась, кроме нее, Кьяры. А значит, и обратиться за помощью той было не к кому. Разве только…
Но тогда... тогда все совсем плохо. Кто-то другой заинтересован в том, чтобы Кьяра замолчала навсегда и просто не дожила до пыток. Конечно!
Девушка много слышала о том, что на дыбе даже невиновные сознаются в содеянном. А королевский палач - непревзойденный мастер своего дела, в этом даже сомневаться не приходится.
В том, чтобы фрейлина замолчала навек еще до допроса с пристрастием, заинтересована герцогиня АшНавар - в этом сомнений нет. Но сама она все это организовать не могла, а значит... это все организовал ее отец.
Точно! Только головная боль и общая слабость удержали Кьяру от того, чтобы не подскочить на ноги и не начать нарезать круги по палате.
Отец герцогини АшНавар вполне мог опуститься до заказного убийства. Ему не привыкать. При дворе все знают, что герцог АшРидсан не слишком щепетилен в вопросе устранения неугодных ему людей.
При воспоминании о герцоге в памяти Кьяры что-то такое шевельнулось, какое-то напоминание или событие, связанное с кузеном Его Величества, но девушка отмахнулась от него.
Но была у нее еще одна догадка. За покушением на ее особу вполне мог стоять и сам герцог АшНавар. Ну и что, что между супругами нет нежных чувств и взаимного уважения. Королевская семья неприкосновенна. И это закон. Сам герцог вполне мог подослать убийцу, чтобы сохранить в тайне участие его супруги в заговоре против короля, его брата. Да он и сам мог быть замешен во всем этом.
Кьяра так накрутила себя этими мыслями, что не могла ни спать, ни есть, несмотря на то, что милая сестра милосердия и уговаривала ее. Пыталась увещевать и даже кормить с ложечки. Но страх быть отравленной не покидал уже бывшую фрейлину, и Кьяра так и не смогла заставить себя проглотить ни ложки похлебки, ни кусочка хлеба.
Лекарь, что появился в палате, после того, как добрая монахиня унесла нетронутый обед, пытался заставить девушку выпить какие-то микстуры, но Кьяра устроила настоящую истерику, кричала, плакала, порывалась встать и бежать. И даже смогла выскочить в коридор прямо в длинной холщовой рубашке и босиком (и откуда только силы взялись?), но столкнувшись там нос к носу с шессом дознавателем, спешащим к ней в палату в сопровождении двух гвардейцев, тут же сникла, вернулась обратно и даже выпила горькую микстуру. Затем безропотно позволила монахине помочь себе облачиться в серое платье из грубой ткани и молча последовала за дознавателем. Гвардейцы, бряцая шпорами и оружием, следовали за ней по пятам.
Куда ее вели, Кьяра не знала, но мысленно готовилась к худшему. Хотя, стоит признать, что после горькой микстуры, выданной тюремным лекарем, в голове у нее немного прояснилась и боль отступила. Лишь лицо время от времени дергало, но это случалось тогда, когда забывшись, девушка морщилась или закусывала губу.
Весь путь по многочисленным коридорам и лестницам, Кьяра проделала глядя себе строго под ноги. Поднимать глаза, чтобы поймать на себе злорадные или горящие любопытством взгляды редких придворных, встречающихся по пути, ей совершенно не хотелось.
Лишь когда перед ней распахнулась очередная дверь, и шесс дознаватель посторонился, давая девушке возможность войти первой, Кьяра вскинула глаза и попятилась. Самые страшные предположения сбывались – ее привели к Его Высочеству герцогу АшНавару.
***
Герцог АшНавар был зол и дезориентирован. А учитывая, что подобное состояние сам он терпеть не мог, то страдали и все окружающие. Дознаватели получили выволочку, начальник дворцовой тюрьмы был переквалифицирован в заключенные, и заперт в одной из камер той самой тюрьмы, которая до недавнего времени была в его полном ведении, гвардейцы, стражники и тюремщики тоже не остались без высочайшего внимания.
- Где это видано! – выговаривал герцог одному из своих подчиненных, расхаживая прямо перед ним и потрясая кулаками. – У вас под носом на ценного свидетеля совершают покушение! – когда из обвиняемой девица ШиДаро стала ценным свидетелем, шесс дознаватель не знал, да и сам герцог вряд ли мог ответить на этот вопрос, но сути все это не меняло. – Это неслыханная наглость! – не прекращал вещать герцог. – Напасть на заключенного прямо в камере!! Да это… это… государственная измена, вот что это!!!
Шесс дознаватель опустил голову и молчал. И ведь не докажешь же Его Высочеству королевскому брату, что Тайная Служба и конкретно он, шесс дознаватель, к благородному делу сохранности заключенных никакого отношения не имеет. Вот совсем. Нисколечко.
Девицу допросили? Допросили. Признание получили? Получили. В камеру тоже сопроводили и оставили под надзором стражников. Какой еще с них, дознавателей, спрос? А то, что начальник дворцовой тюрьмы развел бардак в подведомственном ему учреждении, то разве он, дознаватель Тайной Службы Его Королевского Величества, виноват?
А выходило, что виноват.
Кругом и полностью.
- Что с девицей? – немного успокоившись, поинтересовался герцог.
- В лазарете, - четко, громко, по-военному ответил шесс дознаватель. Еще бы и честь отдал, да вовремя спохватился, что не в армии сейчас.
- Жить будет?
- Да что с ней сделается, - пожал плечами дознаватель, понимая, что гроза уже миновала, и никто его под трибунал отдавать не собирается. Уже хорошо. Премии то, скорее всего, лишат, но зато голову на плечах сохранить удастся, да место. А деньги… деньги, как пришли, так и уйдут. Не велика печаль.
- Смотрите мне там, - погрозил герцог. – Чтоб с ее головы больше ни один волос не упал, а то я вас…
Герцог АшНавар еще немного походил по ковру, повздыхал, потом уселся на свое кресло и кивнул подчиненному.
- Докладывайте. Кто, зачем, по чьему приказу?
- Неизвестно, Ваше Высочество, - вздохнул шесс дознаватель. – Нападавший умер.
- Как у вас все легко получается, - ухмыльнулся герцог. – Вот так просто взял и умер.
- Не просто. Маг, обследовавший его тело, установил, что мужчина был отравлен за несколько часов до того момента, как проник в камеру и напал на заключенную там девицу ШиДаро. Яд редкий и очень дорогой. Кому попало достать его не под силу. Тут надо не только деньги, но и связи иметь.
- Мог ошибиться?
- Мог, - кивнул дознаватель, - но, думаю, что не в данном случае. Спланировано все было четко, по минутам расписано, но вмешался случай. В соседней камере с одним из заключенных случилась падучая болезнь, и там… шумно было, стражники бегали, лекаря вызывали, вот наш злоумышленник и припозднился. Да еще и сама девица ШиДаро сопротивление оказала, кричать стала, время тянула.
- А отравили его, значит еще до этого? – уточнил герцог, потирая подбородок.
- Так точно, Ваше Высочество. Только с дозой не рассчитали. Раньше подействовало, да задержка эта еще. Вот и получилось все так, как получилось.
- Опознали?
- А как же, - кивнул дознаватель. – Опознали. Слуга герцога АшРидсана. Личный. Правда, камердинер Его Светлости утверждает, что бывший слуга. Вроде как рассчитали его пару дней назад, за кражу. Но шума не поднимали.
- Хм… - Ирван еще раз потер подбородок и сделал дознавателю знак удалиться, но стоило тому взяться за ручку двери, как герцог произнес: - девицу ШиДаро ко мне приведите. И поаккуратнее там. Кому-то она очень сильно помешала, раз ее даже в тюремной камере достать решили.
Когда за дознавателем закрылась дверь, Ирван громко выругался и, поднявшись на ноги, приблизился к шкафчику в углу кабинета. Достал оттуда бутылку вина и бокал, налил, выпил залпом, постоял немного, подумал, затем прихватив бутылку и бокал, вернулся в кресло.
То, что на бывшую фрейлину натравили слугу его тестя, было плохо, но объяснимо.
- Аделина? – вслух спросил Ирван.
Ему ожидаемо никто не ответил.
- Или есть еще что-то, чего я не знаю?
И снова тишина в ответ.
Это нападение разрушило такую стройную версию о том, что за тем зельем стоит лишь только его жена и ничего больше. Если сам герцог подсуетился, чтобы убрать лишнего свидетеля, то вырисовывается совсем непростая ситуация. И дело здесь уже не в кознях обиженной женщины, а в самой что ни на есть государственной измене. Только вот фрейлина уже недоступна.
Несколько часов назад, Инваро Второй сообщил графу-наместнику Пограничья имя его будущей супруги и заменить эту девицу на еще какую-нибудь не представлялось возможным. Все ж таки граф ШиДорван это не просто придворный, который за ради должности или призрачного благоволения к его особе со стороны королевской фамилии готов повести под венец кого угодно: хоть фрейлину, хоть бывшую фаворитку. С наместником Пограничья приходилось считаться.
***
Кристиан ШиДорван едва сдержался, чтобы не хлопнуть дверью изо всех сил, не выместить на ни в чем не повинном куске дерева всю злость, что накопилась в душе. Но в приемной Его Величества хлопать дверью было не принято. Как и возмущаться, и испытывать злость, и… много чего еще. Пришлось сжать зубы и просто уйти. Еще и улыбаться при этом. И благодарить Его Величество за оказанную честь.
А хотелось…
Кристиан сжал кулаки. Хотелось разбить королю лицо. Сильно. В кровь. Но нельзя. Нельзя показывать свою слабость, нельзя роптать, нельзя… нельзя…нельзя…
А что можно?
Граф ШиДорван коротко выдохнул и стремительным шагом направился прочь из приемной Его Королевского Величества Индаро Второго. Все его планы рухнули в одночасье лишь только потому, что самодержцу (или самодуру?) захотелось пристроить на тепленькое местечко подальше от двора одну из своих любовниц.
- Ш-шарх! – вполголоса ругнулся граф, не замечая, как от него шарахнулся кто-то из проходивших мимо слуг.
Он стремительно направлялся к выделенным покоям, не обращая внимания ни на приветственные кивки немногочисленных знакомых, ни на любопытные взгляды придворных, попадающихся на пути. Со стороны, казалось, что граф напоминает огромный фрегат, следующий заданным курсом и ничто неспособно заставить его свернуть в сторону. Он сомнет, раздавит, уничтожит любого, кто посмеет встать на его пути. Но придворные – народ опытный. Они годами оттачивают в себе умение за версту чувствовать настроение окружающих и потому сейчас ловко отскакивали с курса, взятого графом ШиДорваном, чтобы не приведи боги, не оказаться у него под килем.
В том, что его женой, следующей графиней ШиДорван станет одна из неугодных любовниц короля, сомнений не возникало. За простую девчонку никто хлопотать не будет, пусть она хоть тысячу раз происходит из древнего рода. Кристиан прекрасно знал, как при дворе избавляются от надоевших любовниц: если не на тот свет спроваживают, так в монастырь или замуж выдают за кого подвернется. В этот раз подвернулся он. И чудо еще, если эта шиисса ШиДаро не беременна от короля. Называть своим сыном и наследником королевского бастарда он не собирается.
Граф поморщился. Мало того, что теперь ему придется жениться не пойми на ком, так еще и с графом Малфером в результате проблемы будут. Старик не простит пренебрежения его дочерью, сколько ему не доказывай, что это повеление самого короля. А ведь они только-только стали налаживать отношения, и женитьба на Катрине Малфер была такой замечательной идеей. Не просто сотрудничать, а, так сказать, породниться. К тому же Катрину Кристиан знал. Не слишком хорошо, но встречаться приходилось и, судя по тому, что она собой представляла и, принимая во внимание взгляды самого графа на институт брака и воспитание детей, ублюдка в подоле точно не принесла бы. А тут король со своей девкой.
- Шарх! – в очередной раз ругнулся Кристиан. – Такой план в з…
Он со всей силы толкнул дверь в выделенные ему покои, стремясь сорвать злость хотя бы здесь и замер на пороге. В комнате кто-то был.
Сразу Кристиан подумал о той малышке, что уже однажды вломилась в его спальню. Кажется, тогда она пообещала вернуться, хотя он и не сильно на это рассчитывал и уж точно не собирался искать ее. В королевском дворце всегда хватало с кем развлечься. Но рассмотрев женщину, что ожидала его, раскинувшись в соблазнительной позе поверх шелкового покрывала на кровати, мысленно пообещал себе выпороть слугу, который пустил ее и позволил расположиться в спальне в отсутствие хозяина.
Уж лучше бы та малышка решила продолжить их знакомство. С этой шииссой, Кристиан дела иметь не хотел.
ГЛАВА 5.
Полин Амодири по меркам двора считалась старухой. А ведь ей было всего тридцать три года, но по сравнению со стайками девиц от двенадцати до восемнадцати, что ежегодно стекаются к королевскому двору в поисках богатых мужей или тепленьких мест, она и в самом деле выглядела чересчур опытной, чересчур доступной… все чересчур.
А ведь было время…
В первый раз Полин вышла замуж в четырнадцать лет. Родной отец, обедневший провинциальный шиисс, решил поправить свои дела, отдав юную дочь в жены соседу, который, кстати, ему самому в отцы годился.
Полин плакала. Как же она плакала, когда узнала о том, что вскоре должна стать женой мерзкого старика, от одного вида которого ее трясло. А стоило новоявленному жениху прикоснуться к девушке, так и вовсе тошнота подступала к горлу.
Даже сейчас, по прошествии двадцати лет, Полин с содроганием вспоминала визиты старого графа в их родовое поместье. Ее передергивало, стоило воскресить в памяти те встречи в полутемных холодных коридорах, когда мерзкий жених прижимал ее к стенке, хрипло дышал в ухо или оставлял мокрые дорожки от своих слюнявых губ на нежной коже ее шеи. Полин ежилась, вспоминая, как его влажные липкие ладони скользили по ее тогда еще юному телу, узловатые пальцы проникали под корсаж и сжимали соски, выкручивая их, причиняя боль. Она плакала, но молчала. Терпела, не скрывая дрожь отвращения, а жених распалялся еще больше с каждым визитом. Один раз он затащил ее в пустую гостиную, разорвал платье на груди и, не обращая внимания на крики и попытки вырваться, толкнув на пыльный вытертый ковер, навалился сверху.
Полин кричала, брыкалась, пыталась вырваться, но у нее ничего не получалось – мужчина был сильнее, намного сильнее.
