Музей скульптур
Не верь, что солнце ясно,
Что звезды – рой огней,
Что правда лгать не властна,
Но верь любви моей.
Вильям Шекспир. «Гамлет»
- Обожаю Италию! Всегда мечтала побывать в Риме! – экзальтированно простонала Вика.
Она все еще не могла поверить, что она, простая Вика Иванова, гуляет по городам Италии.
- Увидеть Италию и умереть!
- Типун тебе на язык, Иванова! – усмехнулась Катя. – Давай не будем умирать. Нам еще Париж надо увидеть.
Лучшие подруги «с горшков», они сразу договорились, что поделят Римские каникулы на две равные половины – на «пляжную» и «музейную». И вот, наступила очередь Екатерины Премудрой руководить парадом и досугом подруг. Уже третий день девушки ездили из города в город, стараясь втиснуть в маленькие десять дней как можно больше – Рим, Венецию, Флоренцию, каждый музей и фонтан.
- Кать, давай посидим, - взмолилась Вика. Через несколько часов хождения по очередному «ну просто чудесному» городку сил уже не было. Воспользовавшись тем, что восторженная подруга начала фотографировать очередную, сотую, статую, Вика утомленно отошла в тень, присела на мраморный бортик, огораживающий, сюрприз-сюрприз, очередную статую!
- Ничего ты не понимаешь, - пробормотала Катя. С огромной камерой в руках, прилипнув к глазку объектива, она пятилась от пузатой статуи, стараясь поймать удачный фокус, - это легендарный город, древняя Валентия, о существовании которой ученые слышали, но до сих пор не смогли доказать. Это как найти вдруг древнюю Атлантиду! По преданию здесь в тринадцатом веке творил сам великий Людовико де Флоринели.
- Что за Флоринели! Кастрат что ли?
Вика с интересом рассматривала «свою» статую, у которой она присела. Вернее ту часть статуи, которая оказалась прямо перед ее глазами. Надо же, какой у мужика огромный дилдо торчит. И в таких подробных анатомических деталях неизвестный творец изобразил его. Видны были толстые вены, курчавые волосики в паху, каждая складочка на яйцах...
«Ужас какой!» - Вика резко покраснела, сообразив, что буквально носом уперлась в мужской пах с очень даже эрегированным пенисом, - «сюда точно закон папы римского о фиговых листочках не дошел».
- Почему кастрат? – Катя удивленно посмотрела на подругу.
Катя Стерлиогова с Викой дружила с первого класса. Они были очень разными. Вика была не то что глупа, она была простоватой. Вика сразу после школы начала работать продавщицей бижутерии в торговом центре и, по-хорошему, была не парой умнице Кати, которая к ее двадцати пятилетию успела получить два диплома высшего образования и сейчас писала кандидатскую диссертацию. Катя однако любила подругу за ее простодушие, доброту и юмор. К недостатку кругозора подруги Катя относилась с покровительственной снисходительностью.
- Ну фильм такой был, про певца кастрата.
Катя сфотографировала разомлевшую от жары подругу.
- Симпатичный у тебя фон. Даже статуя не в состоянии сдерживаться рядом с тобой.
Катя усмехнулась, увидев, что подруга покраснела до корней ее невероятно рыжих волос, вспыхнула как факел. Вика деловито встала, подошла к подруге, рассматривая «своего» компаньона по фотографии.
- Слушай, этот твой древний кастрат точно беспомощным, озабоченным импотентом был.
Вике показалось, что ее неожиданно обдала струя ледяного ветра. Она вздрогнула, огляделась. Странно. Вроде городок далеко от моря и жара весь день стоит невероятная.
- Почему? – усмехнулась Катя.
- Я где-то читала... Да, да, читала, - махнула рукой Вика в сторону смеющейся подруги, - не только ты, Екатерина Премудрая, читаешь! – Катя уже хохотала. – Так вот, я читала, что чем меньше у творца пенис, тем большим он его изображает у своих творений. Комплекс неполноценности! Во! – Вика подняла вверх указательный палец, победоносно взглянула на подругу. Не выдержала торжественности момента и тоже прыснула.
- К тому же, итальянцы маленькие и штучки в штанах у них тоже скорее всего мизерные! – простонала Вика, от смеха у нее разболелся низ живота.
- А что, вполне вероятно, - признала Катерина, наконец отсмеявшись. Катя захлопнула крышку вспышки, - пойдем дальше, три часа дня, вечер уже скоро, а нам еще до поезда добираться.
- И надо было нам в такую даль переться! – осторожненько упрекнула Вика подругу. – Как будто ты других «очаровательных городишек», поближе, не могла найти. Как ты узнала об этой дыре?
- Ты что? Это такая удача! Я читала о Людовико де Флоринели в древнем манускрипте, о местонахождении его мастерской ничего не известно. Я не могу поверить, что я здесь. Это же величайшее открытие! Приеду домой и напишу научную статью! А как я это место нашла - это очень даже таинственная история, прямо как в сказке.
Катя остановилась и сфотографировала очередную статую.
- Я зашла в малюсенькую антикварную лавку на самой окраине Рима, пока ты по бутикам шапки примеряла.
- Не шапки, а шляпы! – воскликнула Вика, пораженная чудовищным оскорблением, - дизайнерские, итальянские!
- Китайские, - уточнила Катя. – Ну так вот, в той лавке я нашла удивительную статуэтку, с клеймом самого Флоринели, представляешь, на аукционе она стоила бы несколько тысяч евро, я глазам своим не могла поверить. Я чуть в обморок не упала, когда старушка предложила мне ее за два евро. Более того, она рассказала мне об этом месте, показала на карте и объяснила, как сюда добраться. И вот мы здесь! Это изумительно, не правда ли?
- Да, просто шикарно! - чуть кисловато улыбнулась Вика, - только очень уж тут жарко и ярко слишком. «И магазинов нет совсем, и связи нет, и интернета...»
- Да, это место далеко от основных туристических маршрутов. Но от этого мне здесь даже больше нравится. Нетронутая старина! Так тихо, так спокойно...
«И так жутко... - не сказала вслух Вика, - как в музее, и статуи вокруг. Они же бесценные вроде. Почему их никто не ворует?»
Время от времени, вдалеке мелькали одинокие фигуры местных жителей.
- Странные здесь аборигены и не очень приветливые, - пробормотала Вика.
Катя крутилась вокруг живописной группы статуй молодых людей с бокалами в руках, окруженных коленопреклоненными обнаженными девушками.
Мимо проходила старуха, сморщенная от старости и солнца до состояния засушенного перца.
- Эээ, мис, - остановила ее Вика, - вы не подскажите, где здесь можно купить воды?
Старуха была закутана в длинную черную юбку и платок, словно солнце не палило вовсю.
- Убирайтесь отсюда вон! – проскрипела старуха, взглянув с ненавистью на кружащую вокруг статуй Катерину с огромной камерой в руках.
- Да пошла ты! Хамка! – возмутилась Вика вслед удаляющейся спины в черном.
Вика сдвинула на затылок свою соломенную шляпку, которую она купила в Риме за всю месячную зарплату и еще чуть-чуть, вытерла вспотевший лоб. Нахмурилась, заметив противные темные пятна подмышками. Несмотря на то, что на ней было легкое, воздушное шелковое платье, едва прикрывающее попу, она вся вспотела.
«Представляю, какой аромат от меня идет».
- Слушай, Кать, щелкни меня вот с этим красавчиком с бокалом и пойдем уже обратно. К тому же, я совершенно не представляю, где это «обратно» находится, а навигатор здесь не фурычит, сети нет.
Катя послушно сфотографировала подругу, обнявшую за мраморные плечи шедевр эпохи возрождения. Не то, чтобы толстая, не очень высокая, широкобедрая и круглолицая, Катя втайне завидовала Вике. Та, даже такая вспотевшая и уставшая, выглядела как суперзвезда, только сошедшая с подиума конкурса красавиц года. Когда Вика шла по улице, можно было опасаться за дорожное движение, глаза всех, мужчин и женщин останавливались на ее фигуре и лице.
«Тело богини, разум олененка Бэмби», – повторяла про себя Катя, но это не очень помогало.
- Не волнуйся, боевая подруга, - улыбнулась Катя, - у меня все под контролем, обратно дорогу я найду, с водителем я договорилась, что он заберет нас у городских ворот в шесть вечера. У нас еще два часа погулять и пойдем обратно.
Вика сдула с прекрасного лица рыжую, кудрявую прядку, улыбнулась:
- Ну что ж, два часа я выдержу. Хотя Лиддл [1]
Закрыть
очень не помешал бы. Так минералки хочется. Пойдем, найдем еще несколько сотен статуй. Мы не увидели еще достаточно.сеть дешевых немецких супермаркетов, повсеместно встречается в каждой европейской стране
Девушки двинулись дальше по извилистой, узкой улочке. Дома здесь были так близко друг другу, что из окон можно было пожать друг другу руку. Катя то и дело останавливалась для очередного снимка.
- Они восхитительны, - бормотала она себе под нос в сотый раз, - прямо как живые.
- Да уж, шедеврально просто, - Вика чувствовала себя очень неуютно, ощущая постоянный взгляд, словно на нее был направлен прицел очень горячего лазера. И чем дальше они углублялись в город, тем тревожнее ей становилось. Какие-то странные возбуждающие волны гуляли по всему телу, глаза то и дело натыкались на возбужденно торчащие фаллосы. Приподнять платье, подойти к нему, слиться с ним, наполнить себя, почувствовать его тепло...
«Да что это со мной? - Вика с ужасом заметила, что остановилась и уже несколько минут с задумчивостью смотрит в глаза очередного атлета, возлежащего чуть на боку, его огромная плоть призывно торчала к небу. – Потекла уже вся! Скорее всего во всем виновата эта жуткая жара! Вот что значит целый месяц без секса. Уже готова тереться о мраморные пенисы. Сегодня же вернусь в отель и пересплю с тем восторженным Марко, который поет мне восторженные серенады уже вторую неделю».
– Кать, здесь по уникальной мраморной статуе на каждый квадратный сантиметр, почему об этом месте никто не знает? Где толпы исследователей и туристов?
- Не знаю, Вик. Я чувствую себя избранной.
- Да, я тоже...
Вике приходилось бывать в музеях. Катя водила ее в Эрмитаж. Обычно статуи пустоглазые. Эти же имели вполне осмысленный взгляд. Они все словно что-то ожидали от нее. У Вики внутри раздавался монотонный голос противной старухи: «Убирайся отсюда». Тысяча живых, но безликих глаз, казалось, уставились на нее со всех сторон, и скрипучий голос произнес снова – «убирайся отсюда прямо сейчас...»
- Знаешь, та женщина из антикварной лавки, рассказала мне забавный миф...
- Слушай, я устала, хочу пить и скоро темнеть начнет. Давай возвращаться уже, а миф ты расскажешь мне по пути домой.
- Давай, - внезапно легко согласилась Катя, - пора уже идти.
Девушки развернулись, пошли обратно.
- Так вот, та женщина говорила на смеси итальянского и латинского, странно, я не думала, что такие диалекты остались в Италии. Ну не важно, она рассказала мне изумительно красивую легенду, что Людовико де Флоринели был волшебником. На ее странном итальянском это звучало чуть по-другому, она сказала «великий опефикс вечной жизни и смерти» [2]
Закрыть
. Она что-то говорила про порталы и мосты какие-то. В общем, я поняла, что есть миф, будто прекрасные статуи древней Валентии вечно живут и вечно ждут...перевод с латыни опефикс «творец»
- Чего? – спросила Вика, спиной чувствуя взгляд, словно она должна была что-то сделать. Они с Катей, пыхтя и отдуваясь, поднимались на холм, с которого только что было так здорово спускаться.
- Любви конечно и поцелуя, - устало сказала Катя, - истинной любви, как завещал величайший шарлатан столетия граф Джузеппо Калиостро, верховный патриарх сущего [3]
Закрыть
скорее всего, Катя имеет в виду фильм «Формула любви», где статуя оживает и превращается в прекрасную девушку
- Уно, уно, уно ун моменто! Уно, уно, уно саплименто! – запела Вика. [4]
Закрыть
«ун моменто» - песня из фильма «Формула любви»
- Вик, так жарко, что я тоже хотела бы сбросить с себя последнюю одежду и... «прыгнуть на эти пенисы...» прыгнуть в бурное море Неаполя, как прекрасная девушка из этой песни...
Катя никогда не была экзальтированной девицей легкого поведения, но этот лес возбужденной мраморной плоти странно влиял на нее. А она наивно полагала, что была выше всего этого. Катя чувствовала, что между ног все пульсировало. Неужели чрезмерная сексуальность присуща всем женщинам? Стыдно признаться, но у нее было только три с половиной мужчины, ни с одним из них она не стала более опытной. Все эти совокупления оттяпывали от души по кусочку – тяп-тяп-тяп. Теперь она никому не верила и была абсолютно самодостаточной. Так что же такое с ней сейчас происходит? Ведь даже малейшая деталь – прядь волос, прилипшая к влажному лбу скульптуры, завиток в паху – способна пробудить в ней такое жадное вожделение, какое не способен испытать, наверное, ни один мужчина.
«У мужчин все проще. Может ли один только взгляд на чуть промелькнувшую из-под юбки женскую лодыжку свести их с ума? Кто-то сказал, что может, – кажется, Достоевский». Однако такое утверждение вызывало у Катерины большие сомнения.
Катя пыхтела, тяжело взбираясь на холм. Солнце пекло неистово, от яркого света не защищали даже солнечные очки.
- Каждая деревня в Италии имеет свою собственную легенду. Свою собственную утопленницу или невесту, сбросившуюся с высокой башни из-за потерянной любви...
- Ах, им всем истинная любовь нужна! – хихикнула Вика, - то-то они все такие... ммм... возбужденные...
Смеясь, девушки вышли на небольшую площадку. Вика с удивлением посмотрела на группу статуй. «Надо же, а кажется, они выглядят по-другому. У меня точно солнечный удар, мы же шли по той же улице, никуда не сворачивая. Хотя все эти статуи уже перемешались перед моими глазами».
- Ну, Сусанин, - спросила Вика подругу, - веди, я уже потерялась.
- А я нет. Я опытный лесник и никогда не заблужусь. Смотри, солнце утром было там, - Катя показала рукой на небо, - оно прошло сюда, значит, нам надо двигаться в том направлении.
Девушки прошли еще несколько минут и вышли на небольшое плаце. Вика с писком подбежала к неглубокому маленькому бассейну, окруженному мраморным бортиком. Вода, мелодично журча, лилась из рыбьей пасти, которую разрывал молодой парень, замерший у края бассейна.
Вика скинула сандали, со стоном наслаждения опустила гудящие ноги в неожиданно ледяную воду. «Интересно, а пить из этой лужицы можно, или я превращусь в статую?»
Катя неутомимо ходила по площади, деловито фотографируя каждый угол, Вика намочила лицо, руки, побрызгала водой на потную грудь. Серьезно задумалась, а не сесть ли ей в бассейн. Воды здесь было едва по колено. На такой жаре мокрая задница высохнет через десять минут.
Вика расслабилась в тени статуи, посмотрела на молодого парня, нависшего над ней. «Красивый». Великий мастер с величайшими подробностями создал скульптуру, Вика даже видела капельки пота, застывшие сияющими блестящими бисеринками на лбу и висках мужчины. «Лет двадцать, не больше. Такие красивые мускулы, он явно привык к физическому труду. В такого легко влюбиться». На парне были надеты штаны, закатанные до колен, одна нога стояла в воде, вторая на мраморном бортике. Рыбина в руках парня была огромной и видимо, сильной, судя по тому, как напряглись мышцы на руках рыбака. «Сейчас выпрыгнет...»
Вика вдруг почувствовала, как поднялись крохотные волоски на руках, а по коже головы прошел холодок, словно кто-то гладил ее по волосам.
Ей показалось, что даже воздух вокруг стал другим.
Вика завороженно встала, шлепая по воде, подошла
