Ру боевой маг амонского патруля. Она привыкла быть сильной, опасность и война это ее жизнь. Она ничего не боится. До сих пор. Как ей справиться с любовью императора? Он еще и сильнейший маг современности! Как Ру научиться любить и доверять, к тому же, если любимый уже один раз предал, а любить еще и опасно. Бежать? Единственный ли это выход? А враги ведь всегда начеку, только и ждут, когда ты сделаешь роковую ошибку.
У каждого своя игра. Кто-то жаждет славы и власти, кто-то мести и любви.
Эрнани уже ничего не хочет – единственный человек, которого она любила, ушел, посеяв пустоту в ее сердце. Сможет ли она найти любовь?
А по Стене, защищающей людей от монстров Отверженного мира, ползут черные тени, Стена шатается, шиарцы уже начали свою жатву смерти, вот-вот начнется война с Шафторским королевством, а Рюми никак не смирится с потерей друга...
Это вторая часть. Первая: Ты моя тень.
Я твоя тень
КНИГА 1 Великий император
“Если ты уйдешь в этот летний день,
Этот солнца свет ты с собой возьмешь,
Щебетанье птиц в летних небесах,
И любовь сердец, одолевших страх,
Когда день был юн, наша ночь длинна,
Когда пенье птиц слушала луна…
Если ты уйдешь... Если ты уйдешь... Если ты уйдешь...
Жизнь вокруг меня должна остановиться
До тех пор пока, не вернешься вновь…
Без тебя не жить, о, моя любовь!
Что еще сказать, чтоб остался ты –
Сделать только шаг с этой высоты…
Если ты уйдешь... Если ты уйдешь... Если ты уйдешь... “
If you go away on this summer day
Наши дни
Эрнани всегда просыпалась в поту, и всегда к ней возвращалась одна и та же картина: кувыркающееся тело ее любимого в небе. Горящее. Сумасшедший бег по дымящемуся лесу, запах мокрой гари, потоп воды бьет по голове, как по пустому гулкому барабану. Перекошенные лица, распахнутые рты, лес наполнен темными призраками... Эрнани ничего не соображала, голова ее кружилась, глаза ничего не видели, слезы скопились под веками и жгли, жгли…
«Все кончено» - говорит высокий мужчина, его названный отец, как он смеет так просто сдаваться! Кто-то держит отчаянно вырывающегося мужчину, которого все называют Рюми, Эрнани ничего словно не понимает, она вся как-будто закутана в плотную вату, в ушах звенит, осознание приходит только, когда Кас падает на колени у ног высокого сереброволосого мужчины. И воет, воет... и воет...
Девушке казалось, что земля уходит из-под ног. Будто снежный буран появился из ниоткуда, опрокинул ее навзничь, проник сквозь одежду и высосал все ее тепло. В тот момент все потеряло смысл. В ней будто задули фитиль, и Эрнани погрузилась в полную тьму, в которой она пребывала до сих пор.
А Кас все выл и выл, ибо на то, что издавало его горло, не способен человек. Так рыдает перед смертью одинокий, смертельно раненый волк.
- А-а-а-нд, — хрипло звал он темноту. – Да-а-а-а-н! А-а-а-а-а!
Снова и снова. Зная, что никто не откликнется на его боль. Никто ее не уменьшит.
Никогда.
Безысходность.
Отчаяние.
Навсегда.
Он стоял на коленях в мокрой гари, раскачивался и скреб ногтями землю и пепел сыпался на его голову. Эрнани даже не могла шевельнуться. Так страшно!
После такого не живут...
Пробуждение, как всегда, было тяжелым. Как всегда, Эрнани остро захотелось умереть. Чтобы соединиться со своей первой любовью. Единственной любовью. Которую она предала, уничтожила своими руками.
Проклятье, еще только ночь. До утра еще целая вечность. Мыслями она опять вернулась в прошлое, в свой огненный ад...
Дан...
Сердце…
У нее больше не было сердца. Да, что-то стучало в ее груди. Но это что-то было мертво. Оно умерло в тот момент, когда Эрнани увидела искалеченное, изломанное тело над горящим лесом.
В те первые ужасные дни Эрнани молчала. Она ни с кем не говорила. Она лежала, уставившись в одну точку. Не ела, не пила. Не спала. Но зачем-то жила. Дышала.
С ней пытались говорить. Какой-то Рюми орал на нее, тряс ее – бессмысленно, она потеряла свое тело. Великий канцлер Лиарентель взывал к ее разуму, но у нее не было разума. У Эрнани больше ничего не было. Её жизнь потеряла смысл. У нее не было воздуха, которым она могла дышать. Её глазам не на что было смотреть. Тогда она решила прекратить это бессмысленное существование, ужасные, жестокие люди вокруг нее не позволили ей это сделать...
Эта долгая ночь наконец-то закончилась. За окном серел рассвет. Звезды уже бледнели, затягивались унылыми тучами, и там, вдали, сквозь густые облака начинал уже пробиваться розовый свет утренней зари.
А перед духовным взором девушки все еще стоял любимый человек. Её память сумела воплотить его так живо, так ярко, как это никогда не бывало в ее прежней, нормальной жизни. Она беседовала с ним, задавала вопросы, он отвечал, грустно усмехался, извинялся за обман. Эрнани видела его кривоватую улыбку, его чуть насмешливый, но все же ободряющий взгляд, и - пусть этот взгляд был бестелесен - он сиял девушке ярче, чем восходящее в эти минуты солнце.
Девушка прижала колени к груди и зарылась в них лицом. Жаль, что ей не хочется плакать, ведь слезы могли бы принести облегчение. Год, подождать только год, в этом Эрнани нашла смысл, нашла цель, нашла жизнь – ждать того, что случится через год.
Девушка спустила затекшие ноги с широкого подоконника. Спать не хотелось. Ничего не хотелось. День предстоял долгий и тяжелый. Впрочем, как и каждый день.
За окном пошел дождь. Капли уныло постукивали, стекая неровными ручейками по стеклу. Хмурый, грустный день. Есть совершенно не хотелось. Но было необходимо. Надо спуститься в столовую, впихнуть в себя хоть чуть еды. Осталось шесть месяцев и одиннадцать дней, совсем чуть-чуть и ее мучения закончатся.
Эрнани пришла в пустую столовую – надо было следовать обычному порядку вещей, даже если он потерял всякий смысл.
Было слишком рано и все еще спали. Чувство вины давило на девушку, камнем лежало на сердце. Дан, как всегда, не покидал ее ни на минуту. Образ его не выветривался и не тускнел от времени. Лицо его, фигура, походка, жесты, мимика, ироничный размах бровей — все это, воссоединяясь по частям, составляло его цельного, живого. Не решаясь посмотреть в глаза любимого, Эрнани уставилось в полную тарелку. В голове металось «если бы я», «я могла бы» и прочее. Трусливое, самоуспокоительное «ничего уже не изменить» нерешительно потопталось рядом и исчезло. Осталось только жестоко-острое «я была должна». Перед глазами пульсировало багровой темнотой - «прости меня!»
Эрнани молча поковыряла вилкой омлет. «Нет. Не могу». Еда вызывала тошноту.
Столовая постепенно наполнялась людьми. На Эрнани смотрели как на привидение. Она была бледна, вся в черном.
Как и обещала, она продолжала свое существование. Но в сердце Эрнани таилась тоска. Её звало что-то или кто-то… Его сущность взывала к ней. Ей было нужно что-то... Куда-то тянуло... Туда, к нему...
У Эрнани теперь было все, о чем она могла мечтать, нескончаемая финансовая поддержка –по завещанию, которое нацарапал Дан на маленьком клочке бумаги, ей полагалась какая-то совершенно неприличная сумма, она могла купить себе все – оказалось, ей ничего не надо. Она училась в самой лучшей академии мира в столице Бокарда, ее это теперь не интересовало. Никто ее теперь не унижал - действительно, как когда-то, вечность назад, говорил ей Кассандр, никто не обращал внимания на то, что она была бастардом, здесь половина студентов были такими же.
Эрнани смотрела на них с удивлением. Экзамены, выпивка, одежда, мода, поцелуи - все казалось таким бессмысленным, таким ребяческим. Пропасть между ней и её однокурсниками расширилась на недостигаемое расстояние. Она чувствовала себя на сто лет старше.
Почему она до сих пор не покинула этот мир? Почему она продолжала эту бессмысленную агонию? Потому что она дала обещание? Потому что единственный человек на свете верил, что ОН еще может быть жив. Все считали его сумасшедшим, все смущенно отводили глаза, когда новый император твердил, что он не имеет право на трон. Все понимали, что это чувство вины, просто каждый по-своему борется с ним.
- Год, я молю тебя только об одном годе, - воспаленные глаза Рюми умоляюще смотрели на Эрнани. – Ради него! Ты не можешь предать его!
Эрнани вздрогнула, она уже предала его, уже уничтожила, зачем он тянет из нее жилы...
- Понимаешь, он жив, на нем был портал, его утянули. Он жив, жив, жив...
Они боялись возражать обезумевшему от отчаяния Рюми, ЕГО лучшие друзья, люди, которые уничтожили его. Эрнани видела, что все избегали смотреть Рюми в глаза, понимая, что шансов нет, но опасаясь сказать ему правду. Переживая тяжелую утрату, человек проходит несколько стадий: шок, отрицание, вину, гнев, депрессию, а потом, наконец, принятие, - то есть надо выйти из другого конца туннеля, принять утрату и жить дальше. Рюми застрял в начале туннеля, в своем собственном, придуманном мире наивного самообмана, где он верил, что надо биться до последнего, и тогда его друг и повелитель вернется. Но этому не суждено было случиться. Кассандр и остальные знали, что мертвые не возвращаются.
Никогда.
- Эрнани, - Рюми в припадке отчаяния рвал на себе волосы, - он твоя Тень, если ты умрешь, умрет и он!
Очень постаревший Лиарентель отводил глаза. ОН уже умер, сгорел! Он упал с такой высоты! В огонь! Поэтому от него ничего не осталось – ни клочка, даже костей!
Отчаяние окружало Рюми подобно тьме. Оно и было тьмой. Анд ушел... Кас рассказал ему, что Дан слышал их разговор с Рико там, в Амонской школе, рассказал, каким он увидел Дана тогда, в последний раз – уничтоженным, преданным лучшими друзьями, преданным им. Рюми был беспомощен перед лицом этого горя. Мужчина напоминал проклятую душу, а стенания, не срывавшиеся с его губ, безмолвно плескались в глазах, навевая тоску, точно вой зимнего ветра.
Эрнани так хотелось сказать твердое «нет» этой нелепости и последовать наконец-то за ним, она уже была одной ногой там, на грани вечности, девушка поймала отчаянный взгляд Лиарентеля, тот словно говорил, - «пообещай! Девочка, ты уже забрала у меня сына, помоги мне сейчас. Пообещай ему что угодно, только удержи его на краю! Молю! Твой отказ уничтожит Рю, дай ему время и мы объясним ему, и мы вытащим его. Мы не можем потерять еще и его...»
Эрнани тяжело кивнула, зная, что этим самым обрекает себя на страшные мучения.
Так и случилось, только еще ужаснее, чем она себе представляла. Намного ужаснее, намного. Последующие минуты, часы, недели, месяца, прошедшие между тем их разговором и настоящим моментом следовали расплывчатой, неразделимой чередой страданий. Шесть месяцев спустя смерть Дана все еще зияла в сердце Эрнани, как беззвучный крик, который она так и не научилась заглушать словами...
К столу девушки кто-то подошел, Эрнани не потрудилась поднять голову, уныло ковыряя остывший омлет, послышался звук отодвигаемого стула, человек сел.
Эрнани была слишком погружена в себя, чтобы заметить, что человек напротив нее не таясь рассматривает ее. За эти месяцы внешний вид девушки очень сильно изменился. Женщина, нахмурившись, смотрела на узкое, очень бледное лицо подруги, большие, потухшие глаза, красные волосы – несмотря на то, что еды теперь хватало вдоволь и ей не приходилось голодать, Эрнани очень похудела и стала похожа на ребенка, хотя несколько месяцев назад ей исполнилось двадцать два года. Тело ребенка, душа старухи. До времени состарилась... И умерла...
- Ты не поела, - проконстатировала очевидный факт женщина.
Эрнани пожала плечами и промолчала. Она не видела, чтобы та тоже чего-нибудь ела.
Ее собеседница остро на нее глянула, и фиолетовые глаза блеснули, словно она собиралась еще что-то сказать. Но она так ничего и не сказала.
- Он вчера вернулся из Амонска...
Помолчали.
- Точнее, его вернули... вынесли из портала...
Эрнани застыла, не отрывая глаз от поверхности стола.
- Был прорыв. Он участвовал в круге силы... Там много жертв было...
- Он приходил? Вы разговаривали с ним? Что с тобой? Он наконец готов покончить с этим фарсом, поэтому ты так на меня смотришь? Он...
Девушка не договорила, подняла глаза на свою собеседницу, увидела ее лицо. Глаза Эрнани потрясенно расширились:
- Что? Ру, что случилось?
- Все нормально.
Женщина криво улыбнулась, но как-то скованно, словно пытаясь решить в уме некий не дающий ей покоя вопрос. У нее было странное напряженное лицо – будто она делала вид, что все нормально, а все совсем наоборот. И все совсем не нормально.
- Я сама туда ходила... – Голос Ру дрожал. – Нам надо немедленно бежать...
- Как бежать? Куда ходила? Сама! Он же запретил, ты же...
- Я не выдержала и пошла... Сама...
В моей душе упало...
Так низко, где-то в глубине
Я звук удара услыхала
О камни, что лежат на дне.
Судьбу я проклинала за падение -
меньше,
Чем следовало, за осколки:
Сама поставила подделки
На своей серебряной полке.
Она теперь окончательно разрушена, уничтожена. Им с Эрнани нельзя оставаться здесь, в академии, им надо торопиться. Ру чувствовала надвигающуюся истерику. Надо срочно выбираться отсюда. Как можно быстрее. Что она здесь делала? В этом вертепе похоти и разврата? Как она здесь оказалась? Как она допустила такую роковую ошибку?
Ру вспоминала:
Несколько месяцев назад
На следующий день после всего того кошмара Амонск все еще приходил в себя. Город и вся округа все еще были пропитаны гарью и дымом. Весь мир был шокирован небывалым падением Стены и гибелью последнего Пратсура - их единственного защитника.
Все случилась так стремительно и быстро, мозг Ру не успевал выхватывать и фиксировать одну информацию, когда поступали новые ужасные подробности. Ее Безвольный, униженный и брошенный всем миром оказался всемирно известным полководцем, великим магом, одним из самых влиятельных друзей императора Пратсура. Ру не успела осознать всю грандиозность лжи того, кому она так доверяла, как случился небывалый прорыв Стены. Страх, шок, она знала, что они не переживут того боя. Появление императора в небе... Крики...
Вопли...
Шок...
Дикий огонь...
Горящее, кувыркающееся тело в небе...
Огонь... Вода... Сумасшедший поиск, бег через лес...
А потом...
Мозг отказывался воспринимать все то, что случилось потом. Ру только помнила непрекращающийся вой, перекошенные лица и маленькую архскую девочку со странными глазами, вокруг которой почему-то суетился Рюми...
Прошла неделя, другая, третья – весь Угронский край наводнили войска. Амонск трещал от количества людей – дороги, улицы, пустыри, булыжные площади - все было запружено солдатами, телегами, лошадьми, черными, траурными флагами. Людей негде было разместить – никто не жаловался, спали под открытым небом – все искали императора.
Многочисленные войска, весь амонский патруль, вся высшая школа Амонска, сотни волонтеров были вовлечены в небывалую поисковую операцию в предгорьях Лысицы. Проверили каждую кочку...
Ру мельком видела своего бывшего Безвольного. Спал ли он в те дни? Вряд ли. Окруженный толпой охранников, он лично пролазил весь лес, проверил ауру каждого дерева, как с ног не валился – весь почернел от горя, растерявшийся, насквозь отравленный болью и тоской.
У каждого своя игра. Кто-то жаждет славы и власти, кто-то мести и любви.
Эрнани уже ничего не хочет – единственный человек, которого она любила, ушел, посеяв пустоту в ее сердце. Сможет ли она найти любовь?
А по Стене, защищающей людей от монстров Отверженного мира, ползут черные тени, Стена шатается, шиарцы уже начали свою жатву смерти, вот-вот начнется война с Шафторским королевством, а Рюми никак не смирится с потерей друга...
Это вторая часть. Первая: Ты моя тень.
Я твоя тень
КНИГА 1 Великий император
ПРОЛОГ
“Если ты уйдешь в этот летний день,
Этот солнца свет ты с собой возьмешь,
Щебетанье птиц в летних небесах,
И любовь сердец, одолевших страх,
Когда день был юн, наша ночь длинна,
Когда пенье птиц слушала луна…
Если ты уйдешь... Если ты уйдешь... Если ты уйдешь...
Жизнь вокруг меня должна остановиться
До тех пор пока, не вернешься вновь…
Без тебя не жить, о, моя любовь!
Что еще сказать, чтоб остался ты –
Сделать только шаг с этой высоты…
Если ты уйдешь... Если ты уйдешь... Если ты уйдешь... “
If you go away on this summer day
Наши дни
Эрнани всегда просыпалась в поту, и всегда к ней возвращалась одна и та же картина: кувыркающееся тело ее любимого в небе. Горящее. Сумасшедший бег по дымящемуся лесу, запах мокрой гари, потоп воды бьет по голове, как по пустому гулкому барабану. Перекошенные лица, распахнутые рты, лес наполнен темными призраками... Эрнани ничего не соображала, голова ее кружилась, глаза ничего не видели, слезы скопились под веками и жгли, жгли…
«Все кончено» - говорит высокий мужчина, его названный отец, как он смеет так просто сдаваться! Кто-то держит отчаянно вырывающегося мужчину, которого все называют Рюми, Эрнани ничего словно не понимает, она вся как-будто закутана в плотную вату, в ушах звенит, осознание приходит только, когда Кас падает на колени у ног высокого сереброволосого мужчины. И воет, воет... и воет...
Девушке казалось, что земля уходит из-под ног. Будто снежный буран появился из ниоткуда, опрокинул ее навзничь, проник сквозь одежду и высосал все ее тепло. В тот момент все потеряло смысл. В ней будто задули фитиль, и Эрнани погрузилась в полную тьму, в которой она пребывала до сих пор.
А Кас все выл и выл, ибо на то, что издавало его горло, не способен человек. Так рыдает перед смертью одинокий, смертельно раненый волк.
- А-а-а-нд, — хрипло звал он темноту. – Да-а-а-а-н! А-а-а-а-а!
Снова и снова. Зная, что никто не откликнется на его боль. Никто ее не уменьшит.
Никогда.
Безысходность.
Отчаяние.
Навсегда.
Он стоял на коленях в мокрой гари, раскачивался и скреб ногтями землю и пепел сыпался на его голову. Эрнани даже не могла шевельнуться. Так страшно!
После такого не живут...
Пробуждение, как всегда, было тяжелым. Как всегда, Эрнани остро захотелось умереть. Чтобы соединиться со своей первой любовью. Единственной любовью. Которую она предала, уничтожила своими руками.
Проклятье, еще только ночь. До утра еще целая вечность. Мыслями она опять вернулась в прошлое, в свой огненный ад...
Дан...
Сердце…
У нее больше не было сердца. Да, что-то стучало в ее груди. Но это что-то было мертво. Оно умерло в тот момент, когда Эрнани увидела искалеченное, изломанное тело над горящим лесом.
В те первые ужасные дни Эрнани молчала. Она ни с кем не говорила. Она лежала, уставившись в одну точку. Не ела, не пила. Не спала. Но зачем-то жила. Дышала.
С ней пытались говорить. Какой-то Рюми орал на нее, тряс ее – бессмысленно, она потеряла свое тело. Великий канцлер Лиарентель взывал к ее разуму, но у нее не было разума. У Эрнани больше ничего не было. Её жизнь потеряла смысл. У нее не было воздуха, которым она могла дышать. Её глазам не на что было смотреть. Тогда она решила прекратить это бессмысленное существование, ужасные, жестокие люди вокруг нее не позволили ей это сделать...
Эта долгая ночь наконец-то закончилась. За окном серел рассвет. Звезды уже бледнели, затягивались унылыми тучами, и там, вдали, сквозь густые облака начинал уже пробиваться розовый свет утренней зари.
А перед духовным взором девушки все еще стоял любимый человек. Её память сумела воплотить его так живо, так ярко, как это никогда не бывало в ее прежней, нормальной жизни. Она беседовала с ним, задавала вопросы, он отвечал, грустно усмехался, извинялся за обман. Эрнани видела его кривоватую улыбку, его чуть насмешливый, но все же ободряющий взгляд, и - пусть этот взгляд был бестелесен - он сиял девушке ярче, чем восходящее в эти минуты солнце.
Девушка прижала колени к груди и зарылась в них лицом. Жаль, что ей не хочется плакать, ведь слезы могли бы принести облегчение. Год, подождать только год, в этом Эрнани нашла смысл, нашла цель, нашла жизнь – ждать того, что случится через год.
Девушка спустила затекшие ноги с широкого подоконника. Спать не хотелось. Ничего не хотелось. День предстоял долгий и тяжелый. Впрочем, как и каждый день.
За окном пошел дождь. Капли уныло постукивали, стекая неровными ручейками по стеклу. Хмурый, грустный день. Есть совершенно не хотелось. Но было необходимо. Надо спуститься в столовую, впихнуть в себя хоть чуть еды. Осталось шесть месяцев и одиннадцать дней, совсем чуть-чуть и ее мучения закончатся.
Эрнани пришла в пустую столовую – надо было следовать обычному порядку вещей, даже если он потерял всякий смысл.
Было слишком рано и все еще спали. Чувство вины давило на девушку, камнем лежало на сердце. Дан, как всегда, не покидал ее ни на минуту. Образ его не выветривался и не тускнел от времени. Лицо его, фигура, походка, жесты, мимика, ироничный размах бровей — все это, воссоединяясь по частям, составляло его цельного, живого. Не решаясь посмотреть в глаза любимого, Эрнани уставилось в полную тарелку. В голове металось «если бы я», «я могла бы» и прочее. Трусливое, самоуспокоительное «ничего уже не изменить» нерешительно потопталось рядом и исчезло. Осталось только жестоко-острое «я была должна». Перед глазами пульсировало багровой темнотой - «прости меня!»
Эрнани молча поковыряла вилкой омлет. «Нет. Не могу». Еда вызывала тошноту.
Столовая постепенно наполнялась людьми. На Эрнани смотрели как на привидение. Она была бледна, вся в черном.
Как и обещала, она продолжала свое существование. Но в сердце Эрнани таилась тоска. Её звало что-то или кто-то… Его сущность взывала к ней. Ей было нужно что-то... Куда-то тянуло... Туда, к нему...
У Эрнани теперь было все, о чем она могла мечтать, нескончаемая финансовая поддержка –по завещанию, которое нацарапал Дан на маленьком клочке бумаги, ей полагалась какая-то совершенно неприличная сумма, она могла купить себе все – оказалось, ей ничего не надо. Она училась в самой лучшей академии мира в столице Бокарда, ее это теперь не интересовало. Никто ее теперь не унижал - действительно, как когда-то, вечность назад, говорил ей Кассандр, никто не обращал внимания на то, что она была бастардом, здесь половина студентов были такими же.
Эрнани смотрела на них с удивлением. Экзамены, выпивка, одежда, мода, поцелуи - все казалось таким бессмысленным, таким ребяческим. Пропасть между ней и её однокурсниками расширилась на недостигаемое расстояние. Она чувствовала себя на сто лет старше.
Почему она до сих пор не покинула этот мир? Почему она продолжала эту бессмысленную агонию? Потому что она дала обещание? Потому что единственный человек на свете верил, что ОН еще может быть жив. Все считали его сумасшедшим, все смущенно отводили глаза, когда новый император твердил, что он не имеет право на трон. Все понимали, что это чувство вины, просто каждый по-своему борется с ним.
- Год, я молю тебя только об одном годе, - воспаленные глаза Рюми умоляюще смотрели на Эрнани. – Ради него! Ты не можешь предать его!
Эрнани вздрогнула, она уже предала его, уже уничтожила, зачем он тянет из нее жилы...
- Понимаешь, он жив, на нем был портал, его утянули. Он жив, жив, жив...
Они боялись возражать обезумевшему от отчаяния Рюми, ЕГО лучшие друзья, люди, которые уничтожили его. Эрнани видела, что все избегали смотреть Рюми в глаза, понимая, что шансов нет, но опасаясь сказать ему правду. Переживая тяжелую утрату, человек проходит несколько стадий: шок, отрицание, вину, гнев, депрессию, а потом, наконец, принятие, - то есть надо выйти из другого конца туннеля, принять утрату и жить дальше. Рюми застрял в начале туннеля, в своем собственном, придуманном мире наивного самообмана, где он верил, что надо биться до последнего, и тогда его друг и повелитель вернется. Но этому не суждено было случиться. Кассандр и остальные знали, что мертвые не возвращаются.
Никогда.
- Эрнани, - Рюми в припадке отчаяния рвал на себе волосы, - он твоя Тень, если ты умрешь, умрет и он!
Очень постаревший Лиарентель отводил глаза. ОН уже умер, сгорел! Он упал с такой высоты! В огонь! Поэтому от него ничего не осталось – ни клочка, даже костей!
Отчаяние окружало Рюми подобно тьме. Оно и было тьмой. Анд ушел... Кас рассказал ему, что Дан слышал их разговор с Рико там, в Амонской школе, рассказал, каким он увидел Дана тогда, в последний раз – уничтоженным, преданным лучшими друзьями, преданным им. Рюми был беспомощен перед лицом этого горя. Мужчина напоминал проклятую душу, а стенания, не срывавшиеся с его губ, безмолвно плескались в глазах, навевая тоску, точно вой зимнего ветра.
Эрнани так хотелось сказать твердое «нет» этой нелепости и последовать наконец-то за ним, она уже была одной ногой там, на грани вечности, девушка поймала отчаянный взгляд Лиарентеля, тот словно говорил, - «пообещай! Девочка, ты уже забрала у меня сына, помоги мне сейчас. Пообещай ему что угодно, только удержи его на краю! Молю! Твой отказ уничтожит Рю, дай ему время и мы объясним ему, и мы вытащим его. Мы не можем потерять еще и его...»
Эрнани тяжело кивнула, зная, что этим самым обрекает себя на страшные мучения.
Так и случилось, только еще ужаснее, чем она себе представляла. Намного ужаснее, намного. Последующие минуты, часы, недели, месяца, прошедшие между тем их разговором и настоящим моментом следовали расплывчатой, неразделимой чередой страданий. Шесть месяцев спустя смерть Дана все еще зияла в сердце Эрнани, как беззвучный крик, который она так и не научилась заглушать словами...
К столу девушки кто-то подошел, Эрнани не потрудилась поднять голову, уныло ковыряя остывший омлет, послышался звук отодвигаемого стула, человек сел.
Эрнани была слишком погружена в себя, чтобы заметить, что человек напротив нее не таясь рассматривает ее. За эти месяцы внешний вид девушки очень сильно изменился. Женщина, нахмурившись, смотрела на узкое, очень бледное лицо подруги, большие, потухшие глаза, красные волосы – несмотря на то, что еды теперь хватало вдоволь и ей не приходилось голодать, Эрнани очень похудела и стала похожа на ребенка, хотя несколько месяцев назад ей исполнилось двадцать два года. Тело ребенка, душа старухи. До времени состарилась... И умерла...
- Ты не поела, - проконстатировала очевидный факт женщина.
Эрнани пожала плечами и промолчала. Она не видела, чтобы та тоже чего-нибудь ела.
Ее собеседница остро на нее глянула, и фиолетовые глаза блеснули, словно она собиралась еще что-то сказать. Но она так ничего и не сказала.
- Он вчера вернулся из Амонска...
Помолчали.
- Точнее, его вернули... вынесли из портала...
Эрнани застыла, не отрывая глаз от поверхности стола.
- Был прорыв. Он участвовал в круге силы... Там много жертв было...
- Он приходил? Вы разговаривали с ним? Что с тобой? Он наконец готов покончить с этим фарсом, поэтому ты так на меня смотришь? Он...
Девушка не договорила, подняла глаза на свою собеседницу, увидела ее лицо. Глаза Эрнани потрясенно расширились:
- Что? Ру, что случилось?
- Все нормально.
Женщина криво улыбнулась, но как-то скованно, словно пытаясь решить в уме некий не дающий ей покоя вопрос. У нее было странное напряженное лицо – будто она делала вид, что все нормально, а все совсем наоборот. И все совсем не нормально.
- Я сама туда ходила... – Голос Ру дрожал. – Нам надо немедленно бежать...
- Как бежать? Куда ходила? Сама! Он же запретил, ты же...
- Я не выдержала и пошла... Сама...
ЧАСТЬ 1 Амонск
ГЛАВА 1
В моей душе упало...
Так низко, где-то в глубине
Я звук удара услыхала
О камни, что лежат на дне.
Судьбу я проклинала за падение -
меньше,
Чем следовало, за осколки:
Сама поставила подделки
На своей серебряной полке.
Она теперь окончательно разрушена, уничтожена. Им с Эрнани нельзя оставаться здесь, в академии, им надо торопиться. Ру чувствовала надвигающуюся истерику. Надо срочно выбираться отсюда. Как можно быстрее. Что она здесь делала? В этом вертепе похоти и разврата? Как она здесь оказалась? Как она допустила такую роковую ошибку?
Ру вспоминала:
Несколько месяцев назад
На следующий день после всего того кошмара Амонск все еще приходил в себя. Город и вся округа все еще были пропитаны гарью и дымом. Весь мир был шокирован небывалым падением Стены и гибелью последнего Пратсура - их единственного защитника.
Все случилась так стремительно и быстро, мозг Ру не успевал выхватывать и фиксировать одну информацию, когда поступали новые ужасные подробности. Ее Безвольный, униженный и брошенный всем миром оказался всемирно известным полководцем, великим магом, одним из самых влиятельных друзей императора Пратсура. Ру не успела осознать всю грандиозность лжи того, кому она так доверяла, как случился небывалый прорыв Стены. Страх, шок, она знала, что они не переживут того боя. Появление императора в небе... Крики...
Вопли...
Шок...
Дикий огонь...
Горящее, кувыркающееся тело в небе...
Огонь... Вода... Сумасшедший поиск, бег через лес...
А потом...
Мозг отказывался воспринимать все то, что случилось потом. Ру только помнила непрекращающийся вой, перекошенные лица и маленькую архскую девочку со странными глазами, вокруг которой почему-то суетился Рюми...
Прошла неделя, другая, третья – весь Угронский край наводнили войска. Амонск трещал от количества людей – дороги, улицы, пустыри, булыжные площади - все было запружено солдатами, телегами, лошадьми, черными, траурными флагами. Людей негде было разместить – никто не жаловался, спали под открытым небом – все искали императора.
Многочисленные войска, весь амонский патруль, вся высшая школа Амонска, сотни волонтеров были вовлечены в небывалую поисковую операцию в предгорьях Лысицы. Проверили каждую кочку...
Ру мельком видела своего бывшего Безвольного. Спал ли он в те дни? Вряд ли. Окруженный толпой охранников, он лично пролазил весь лес, проверил ауру каждого дерева, как с ног не валился – весь почернел от горя, растерявшийся, насквозь отравленный болью и тоской.
