ГЛАВА 1.
– Поезд номер тридцать пять по маршруту Санкт-Петербург – Адлер прибывает через пять минут на четвертую платформу. Нумерация вагонов с головы состава. Стоянка поезда три минуты. Будьте внимательны.
– Аля, это твой поезд. Какой номер вагона? – спросил строгий высокий мужчина у тоненькой девушки с рюкзаком за плечами и телефоном в руке.
Невысокая женщина рядом с ней вздохнула и погладила дочь по плечу.
– Пятый. Да успокойся, мам, я не потеряюсь. Первый раз еду, что ли?
– Ты сама успокойся. Я ведь не из-за поездки волнуюсь. Тебе уже давно пора отдохнуть и развеяться. Оставить позади все, что с ним связано. И точка, раз и навсегда. Поняла?
– Да, поняла. Все будет хорошо. Вот увидите! – обнимая родителей, сказала Аля. – Нам, наверное, надо чуть-чуть вперед пройти. А то эти три минуты меня всегда пугают.
– Это точно, – подтвердил отец. – Как вспомню наш бег по перрону в прошлом году, так до сих пор жарко. Еле успели!
Поезд подходил к платформе. Вагон номер пять оказался в двух шагах от путешественницы и провожающих. На перрон вышел проводник, молоденький паренек лет двадцати. Аля подошла к нему, поздоровалась и предъявила паспорт. Быстрая проверка и пожелания хорошей поездки. Она обернулась к родителям.
– Дальше я сама. Мама, сумочку-то мою отдай, а то уеду без нее.
– Ах, да! Аля, я тебя прошу – никакого экстрима. Отдыхай, загорай, гуляй.
– Мама, мне пора. Буду звонить. Только не везде связь хорошая. Не волнуйтесь! Мне же не двадцать лет, даже не двадцать пять.
– Алька, – сказал отец предупреждающим тоном, – не шали там. А хотя… Лучше шали!
И к удивлению дочери, ее мама согласно кивнула, да еще и подмигнула.
– Вперед, Алечка, отдыхай на полную катушку! Две недели полностью твои.
– Пока! Я пойду на свой любимый второй этаж. Оттуда вам ручкой помашу.
И точно – через несколько секунд стало видно, как она идет по коридору второго этажа фирменного поезда. Остановилась рядом со своим двухместным купе, заглянула туда и, обернувшись, показала родителям, что она едет одна. Пока одна.
Проводник запрыгнул в вагон, и поезд плавно начал набирать ход. Аля смотрела, как становятся все меньше силуэты родителей, и понимала, что впереди две недели наедине с собой.
– И это уж точно не будет самокопанием! Этот отдых станет полным обнулением, перезагрузкой и началом новой жизни. Если бы они знали мои планы, ни за что бы не отпустили, – тихо разговаривая сама с собой, она располагалась в купе. – Скоро я прокричу: «Здравствуй, Скайпарк!»
– Еще раз доброе утро, – обратился к ней из коридора паренек. – Я ваш проводник. Меня зовут Иван.
Он краснел, рассказывая ей правила поведения в поезде, чем она может пользоваться, где и что находится, когда будет обед и ужин.
– У вас практика? – спросила Аля после его доклада.
– Что-то среднее между практикой и студенческим отрядом.
– Какой институт?
– Автодорожный, – все еще стесняясь, ответил Иван. – Если вам что-то потребуется, я на первом этаже. Позже к вам подойдет официант, чтобы сделать заказ.
– Мне показалось, или вагон почти пустой?
– Не показалось. На первом этаже занято пять купе, а на втором только вы. Правда, это только пока. Не знаю еще по следующим станциям.
– Ну, и хорошо, – заключила Аля. – Спасибо за экскурс, Иван.
Парнишка ушел. Стало тихо. Она осмотрела купе: ничего не изменилось с прошлого года, те же два телевизора, наборы путешественника на столе, свежая пресса.
– Красота, – прошептала девушка. – Почти сутки в пути. Хватит времени, чтобы проститься с прошлым. Да так, чтобы при его следующем появлении мне было бы просто смешно. Не больно, не противно, а просто безразлично!
Она закрыла дверь, быстро переоделась в шорты и футболку и посмотрела на свое отражение в зеркале; вздохнула, потому что ей не понравилось увиденное. Аля очень похудела за последние несколько месяцев. Переживания и нервное истощение сказались на внешности, но никакая худоба не сравнится с печалью в глазах.
– Все, хватит себя жалеть! Как там мама всегда говорит, повторяя чьи-то слова: «Пусть плачут те, кому мы не достались, и сдохнут те, кто нас не захотел». Целых две недели бесконтрольного ничегонеделания, почти Праздник непослушания. Ух!
И она уселась у окна. Субботнее утро, первый день отдыха.
В центральной части России в начале сентября осень уже вступала в свои права, незаметно раскрашивая летнюю зелень в желто-красные оттенки.
«Смотреть на природу под мерный стук колес – что может быть лучше? А если ко мне никто не подсядет, я вообще буду самым счастливым человеком, по крайней мере, в этом купе уж точно», – думала Аля, провожая взглядом деревни, маленькие города, речки.
Закрученные жестким узлом нервы постепенно расслаблялись. Она достала из рюкзака электронную книгу и положила на стол. Туда же легли наушники, блокнот для рисования, коробка карандашей и телефон.
– Да, кстати, иди-ка сюда, голубчик, – обратилась девушка к переговорному устройству и взяла его в руки. – Не подобает приличному девичьему телефончику прятать в себе ненужные материалы и номера. Вот я тебя сейчас очищу от скверны.
Не меньше пары часов ушло на удаление фотографий и видео, хранившихся в памяти несколько лет. Уничтожалось все, приходившее от имени «Лев». Аля отдавала себе отчет, что ей обидно, но совсем не больно. Умерло все в тот день, когда она узнала об измене своего, теперь уже бывшего жениха. Это случилось через сутки после ее дня рождения. Первой реакцией был шок! Все оказалось фарсом: предложение руки и сердца в присутствии ее родителей и еще нескольких сотен посетителей огромного торгового центра, большой белый медвежонок, букет роз и кольца, одинаковые, необычные. А ведь она так и не решилась надеть этот символ любви. Что-то останавливало, чувствовалась мягкая поступь приближавшейся катастрофы.
«На что он рассчитывал? Неужели думал, что сможет водить за нос обеих? А с другой стороны, его подружка сделала вид, что ничего не знает, будто меня и вообще не было. Значит, для нее это нормально. Ну, что же, флаг им в руки».
Тогда у нее даже не хватило сил и смелости сказать обо всем родителям. То, что Аля жила отдельно от них, дало ей возможность какое-то время скрывать правду и мучиться в одиночестве. Но мама есть мама – она, разговаривая по телефону, почувствовала состояние дочери и вытянула из нее правду. И сама оказалась поражена двуличием Льва, который столько лет добивался Али, клялся в вечной любви, а в итоге что? Не скупясь на эпитеты и слова, она выдала все, что о нем думала. Для этого ей не нужны были нецензурные выражения, и без них смогла обойтись.
Сейчас, сидя в поезде у окна, Алька вспоминала тот день, когда впервые за много дней хохотала до слез, увидев присланную мамой фотографию ее рабочего календаря, на котором траурной рамкой обвела число «обнародованного предательства», рядом нарисованный кладбищенский крест и надпись «Р.Л.П. – Дрянь».
Да, это были похороны любви, доверия, человеческого отношения и уважения со стороны старшего поколения. Але так понравился творческий подход мамы к потере несостоявшегося зятя, что она поместила эту фотку на своей страничке ВК. И началось…
«Я тебе не изменял! Вернись. Я тебя люблю. Мама у тебя лучшая», – полез бред с разных номеров, и ей пришлось заблокировать все, что можно; больше в эти сказки она никогда не поверит.
Закончив с очищением совести телефона, Аля спросила себя, почему не сделала этого сразу же, полтора месяца назад. Ответ был на поверхности: противно было дотрагиваться до всего, что связано с прошлым, которому отдано шесть с половиной лет. Растоптанная первая любовь больше не билась страданием в груди. Слишком унизительным это казалось. Вздохнув, она отправилась мыть руки после проделанной операции по зачистке памяти.
В вагоне было по-прежнему тихо. Поезд шел по графику и уже подбирался к соседнему областному центру, стоянка в котором будет сорок минут. Аля смотрела со второго этажа на подплывающий перрон, где толпились будущие пассажиры. Он спешили занять свои места, а те, кто ехал из Питера, стремились выйти, прогуляться. Приятная, волнующая суета! Заметив знаки, которые ей подавал проводник, она решила спуститься вниз и выяснить, что хотел сказать Иван.
– Вам мороженое купить? Я вижу, что вы не выходите, – замялся он.
– Ой, спасибо за предложение! Я сейчас деньги…
– Да потом отдадите. У меня опять нет пассажиров. Не хотят ездить в таких дорогих вагонах, – сокрушался проводник. – Я принесу сейчас! Вам пломбир?
Аля кивнула и осталась стоять на его месте: а вдруг кто-нибудь все-таки придет? Солнышко ласково припекало ее тонкие руки и ноги. Она повернулась к нему лицом и улыбнулась. Так и хотелось запрыгать на одной ножке, как когда-то в детстве.
– Вот, – парень протянул ей упакованный в шуршащий пакетик брикет мороженого. – Наслаждайтесь!
– Спасибо! Сколько с меня? Я пойду, приготовлю деньги и съем все до капельки!
Ваня смотрел в спину уходившей девушке и думал, что она и грустная, и веселая одновременно. Она ему нравилась внешне, только и всего. Он же видел, что девушка намного старше по возрасту.
«А почему не сделать приятно милому человеку? Немного внимания и добра, и тебе вернется столько же», – рассуждал про себя молоденький проводник.
Аля в это время действительно наслаждалась мороженым, посматривая в окно. Через некоторое время поезд тихо тронулся, и путешествие продолжилось. Иван зашел за деньгами, потом официант записал ее заказ на ужин, и снова наступила тишина. Девушка легла, взяла в руки электронную книгу и тут же положила назад. Ее клонило в сон, сказывалась усталость и слабость к тому же. Под размеренный перестук колес Аля уснула.
Она проспала до самого ужина, который определила официанту на семь вечера. Отдохнувшая и сытая теперь с удовольствием взялась за чтение, но периодически отвлекалась, мыслями забегая вперед, к тем планам, которые уже наметила. Ее давно интересовали экстремальные виды отдыха, которые предоставляло пребывание на отечественном курорте. Не воспользоваться такой возможностью, когда за тебя никто не трясется, было бы ошибкой. Хотелось успеть все, но и загореть надо, а то родители не поймут такого отдыха.
«Завтра приеду, с вокзала пешком до отеля, а там посмотрим, как сложится. Вряд ли тот номер будет еще занят, его редко берут. Спасибо маме с отцом за такой подарок. Может, сразу и заселюсь. Быстрее бы!»
Алька поторапливала минутки. Ей казалось: надо срочно уснуть, чтобы скорее оказаться там, где хотелось быть. И еще она чувствовала, что чем дальше от дома, тем легче ей дышится: и в прямом, и в переносном смысле. Их промышленный город так забивал легкие своими выбросами, что в первые два-три дня около моря наступало перенасыщение кислородом, и спать хотелось все время.
За окном было совсем темно, лишь изредка пробегали слабо освещенные полустанки. Повозившись и удобно устроившись, Аля сразу же уснула, чтобы в шесть утра во всеоружии прекрасного настроения встретить солнечный воскресный день. Помня о намеченных планах, она аккуратно сложила платье и убрала его в рюкзак. Вообще, все вещи приготовила к тому, чтобы совершить пешую прогулку до отеля, которая предположительно займет минут тридцать-сорок. А пока спокойное море за окном поезда, сменявшие друг друга санаторные и дикие пляжи, вызывали желание разбежаться и нырнуть в теплую волну. На горизонте виднелись корабли. И чайки. Много чаек...
Около половины одиннадцатого Аля вышла из вагона с небольшим рюкзаком за спиной и сумочкой в руке. Сразу же влажный горячий воздух окружил ее, не продохнуть, но она знала, что скоро привыкнет. Солнцезащитные очки, белые кроссовки, топик, любимые джинсовые шорты – вот и весь ее наряд.
– Хорошего отдыха и всего доброго, – обратился к ней Иван.
– Благодарю. Вам тоже удачных поездок и хорошего настроения.
– А когда назад? – осмелился он задать вопрос. – Может, опять в мою поездку?
– Возвращаюсь в субботу, через две недели.
Они тепло попрощались, и Аля направилась к выходу в город.
«Здравствуй, Адлер! Год не виделись. Я скучала!»
Она никуда не спешила, аккуратно обходила зазевавшихся приезжих, мило улыбалась таксистам и отклоняла их предложения подвезти, куда ей нужно. Наконец, выбралась на тротуар и направилась вдоль проезжей части к центру города. Каждый шаг уводил ее все дальше и дальше от грустных мыслей. Приятная музыка в наушниках, теплый ветерок, солнечная погода – все это предвещало что-то хорошее. За несколько часов, прошедших с момента появления моря за окном, Аля ни разу не вспомнила о нем, человеке-обманщике.
Машин было, как всегда, много, и все сверкали чистотой, что было редкостью в ее городе. Она шла, обращая внимание лишь на яркие цветы, красивые деревья, афиши. Улыбка не сходила с лица тоненького пешехода, на котором невольно задерживался взгляд. Желающих пройтись под жарким солнцем было очень мало, а эта девчонка бодро шагала с рюкзаком за плечами. По отсутствию загара было ясно, что она только появилась здесь.
– Вот и улица Ромашек, – произнесла вслух Аля и свернула на тенистую аллею. – Осталось совсем чуть-чуть. Приятно, что есть неизменные вещи в этом мире, как, например, уличная торговля: даже продавцы одни и те же, как будто я и не уезжала отсюда.
Она не обратила внимания на машину белого цвета, которая медленно ехала чуть позади нее. Да если бы и заметила, все равно бы ничего не увидела, потому что все стекла, кроме лобового, были тонированы.
Аля остановилась возле киоска, в котором предлагались различные виды отдыха, взяла несколько брошюр, поинтересовалась расписанием. Она спросила, нужно ли заранее отправлять заявку для того, что она задумала. Ее вопросы изумили даму: неужели эта хрупкая молоденькая девушка реально хочет сделать это? Тем не менее, все объяснила и подсказала. Аля поблагодарила и пошла дальше по направлению к морю. Каждый шаг вперед поднимал настроение, окрылял, заставлял улыбаться. Дойдя до набережной, повернула направо, обошла знакомую «Бригантину» ¬– ресторан, известный своими ночными мероприятиями. Минуя кафе, по уличной лестнице поднялась на второй этаж, где размещался небольшой отель «Берег».
В холле было прохладно от работавших кондиционеров. Аля поздоровалась. Всегда приятное обслуживание и в этот раз было таким же. Как она и предполагала, ее номер оказался свободным, но там делали влажную уборку. Ей предложили оставить вещи и сходить в то самое кафе, что было этажом ниже. В общем, все повторялось из года в год и не вызывало неудобства. Она оставила рюкзак в своем номере и пошла прогуляться. Есть не хотелось, а вот осмотреться вполне можно. Аля купила эскимо на палочке и медленно направилась по набережной. Отдыхающих было много. Они сновали туда-сюда, вынуждая ее останавливаться, отходить в сторону от велосипедистов, самокатов и носившихся детей. Опасаясь уронить лакомство, девушка присела на скамейку рядом с каким-то отелем и с удовольствием облизывала тающие холодные капли пломбира. И снова она не почувствовала, что за ней наблюдают. Ей вообще казалось, что она невидимка. Почти вся в белом, светлокожая блондинка-невидимка…
