Шесть сестер
Люси потерла руку чуть выше запястья.
Ветер играл с занавесками и ее волосами, пока она сидела на подоконнике. Одну ногу подогнула под себя, вторую свесила вниз. Страшно не было. Вид на реку завораживал: луна огромной бляхой освещала макушки деревьев, серебрила дорожку водной глади. Дышалось легко. Воздух казался особенным за счет сосен, что окружали поместье Тихий Ручей. Старый барон, с которым она вчера села в одну попутку, с гордостью говорил о чудесном воздухе, что оказывал терапевтическое воздействие на больные легкие.
За спиной раздавался умиротворяющий храп. Люси не оборачивалась, она знала, что мужчина проспит до самого утра. Проснется в прекрасном расположении духа, словно кровать на этот вечер стала облаком, затем ближе к обеду, когда воздействие тетушкиной настойки сойдет на нет, и туман в голове прояснится, он сможет сопоставить некоторые факты. Не самые приятные.
Пропали рубины, любимое ожерелье покойной жены, золотые монеты из кошелька и бумажные деньги. По его меркам не очень много, но Люси на них сможет прожить не одну неделю. Еще столовое серебро исчезло и три позолоченные статуэтки. Книг из скромной библиотеки вряд ли хватятся, но два стареньких романа тоже пропало. Все это покоилось на дне зачарованной сумки, которую Люси перебросила через плечо.
Она решила посидеть так немного, прежде чем по металлическому желобу спустится вниз, пройдет через очаровательный садик к воде и дернет за амулет мгновенного передвижения. Луна — ее давняя подруга, недовольно следила за тем, как Люси нервно терла руку. Она чесалась с тех самых пор, как магические щипцы выжгли привязку. Ей так казалось.
Ведьма без ковена.
Самая низшая ступень в иерархии, которая не терпит слабых.
Люси засунула руку в сумку и начала капаться в содержимом. Под ловкие пальцы попадался ненужный хлам, в основном то, что она считала своим имуществом: пара сменных комплектов одежды, расческа и зубная щетка, теперь еще и рубины, фальшивый паспорт, бутылка виски, ключ от старого дома, помада и склянки с зельями. Среди них нашелся нужный флакон с гладкими боками, больше похожий на пузырь. Она достала его, понюхала, прежде чем открыть. Запах не нравился — сера и что-то явно дохлое.
«Не твоего ума, девочка, что там».
Люси неповоротливым движением слезла с подоконника обратно в комнату и подошла к камину. Потрогала поленья, которые никто не разжигал уже очень давно, а значит, для подселения не годятся. Затем ощупала батареи, которые оставались холодными в летнее время. Вода — не подходила сама по себе. Не выливать же в цветочный горшок? Пришлось вернуться к идее с камином, для этого она нашептала отложенное заклинание и разлила жидкость прямо на поленья.
Вытерла ладони друг о друга, отметив, что в комнате похолодело на несколько градусов. Затем направилась к изголовью кровати, посмотрела на спящее лицо старика. Во сне его морщины разгладились, усы чуть подрагивали от свиста, что бодро вырывался изо рта.
Вчера он заплатил за нее, видя, как она долго роется в сумке в поисках монет — расчет за поездку. Взамен она угостила его чаем, хоть барон и отказывался, говорила, что он похож на ее дедушку, и рассказывала небылицы из чужой жизни. В чай, правда, добавила немного тетушкиной настойки, вот почему он расхвалил ее необычный вкус.
— Вы уж поберегите его, — шепнула Люси темноте по ту сторону кровати. — Три дня дом будет ходить ходуном, но его не тронет. Не должно задеть, он ведь им нужен, понимаете. Лучше не пускайте к Шести сестрам.
Темнота уплотнилась. У нее были контуры женщины, одетой в одну сорочку и домашние тапочки.
— Не держите зла, если сможете, — шепнула Люси, прежде чем вылезти в окно.
По желобу она спустилась небыстро, саднило ладони, но главное, что не сорвалась и не наделала шуму. Слуги спали на первом этаже, такие же пожилые, как и их хозяин. Впрочем, кто-то страдал бессонницей, в одном из окон горел свет, и Люси постаралась максимальной уйти с угла обзора. Она практически проползла между цветочных клумб, а затем кубарем скатилась по склону вниз. Когда оба ботинка погрузились в реку, она, посмотрев на старую подругу, сорвала амулет с шеи, и ее закрутило в пространстве, вырвало вместе с речными камнями и выбросило на дощатый пол.
Камни разлетелись в разные стороны.
Пахнуло теплом и травами. Огонь урчал в камине, пожирая поленья. Пока не стало слишком поздно, Люси подошла к нему, порылась в сумке, а затем достала бутылку дешевого виски и вылила ее содержимое на деревяшки, дрожащими пальцами убрав пустую бутылку назад.
— Молчание, — уважительно прошептала она. — Прошу о молчании.
Треск стал сильнее, в огне показались глаза, которые удовлетворенно зажмурились, а затем по полу раздался стук каблуков. Дверь скрипнула и на пороге появилась красивая женщина в простом платье.
Волосы, как пламя в камине, точеные черты лица, оливковая кожа и идеальная фигура. Для такой красоты она явно не умела себя правильно упаковывать. Платье уродовало фигуру в плечах, а длина делала ноги короче, чем они могли бы казаться.
— Сделала? — голос прозвучал скрипуче. Тильда успела переделать себя полностью, но найти дурочку, которая обменяет свой голос на ее блага, пока не удавалось.
— Да, хозяйка.
Ведьма посмотрела в камин. Затем она протянула ладонь, нетерпеливо подергала пальцами. Пришлось выложить рубин. Затем все рубины. С серебром также распрощалась. Отдала ожерелье. Две статуэтки и часть золотых монет.
— Шкурничать плохо, Эзвил. Твое везение, что ты чуть смышленее некоторых, кто набивается к нам в сестры, да, Огонек?
Поленья затрещали, словно замурчала сытая кошка. Каминный дух ластился к хозяйке и докладывал ей обо всем, что могло ускользнуть от ее взгляда. Хорошо, хоть магический пьянчуга не сдал ее полностью, и осталось на жизнь. Немного денег и статуэтка, которую можно продать. Только для начала нужно выбраться. Хотя за целую бутылку мог бы и не так сильно трепать языком.
— И все равно, красть у тех, кто без пяти минут твоя семья — свинство! А свиней я не люблю, как и глупцов.
Глаза Тильды полыхнули, словно два тлеющих угля.
— Я не крала у вас, — Люси машинально попятилась назад. Без привязки к ковену противостоять верховной ведьме — самоубийство. Оставалось лишь надеяться, что ее услуги действительно важны. — В контракте не прописано, что я не могу забирать кое-что из домов…
— Ах, в контракте… Ты ведь знаешь, что без нашей милости уже давно бы гнила в канаве. Мы заботимся о тебе, как о нашей потенциальной сестре, а ты предаешь наше доверие. Не веришь, что тебе воздастся по твоим заслугам?
— Простите, но кушать, хочется уже сейчас, — пискнула Люси, прежде чем ведьма окончательно нависла над ней.
Красивое лицо вытянулось, нос укрупнился, а рот стал походить на безгубый разрез. Тильда выставила руку вперед, Люси подняло в воздух, потащило назад, а затем больно лопатками и затылком приложило о стенку. Дверцы захлопнулись перед самым носом. Ее заперли в шкафу, как безмозглую школьницу.
— Посидишь пару дней. Затем, может, и выпущу. Или хочешь променять свой красивый голосок на свободу?
— Лучше подумаю над своим поведением.
Ведьма зарычала, брызнув слюной по резному фасаду шкафа.
Сквозь щель было видно, как лицо Тильды, хоть и с усилием, но приобрело нормальный вид, она деловито поправила прическу, подкинула дров в огонь и закрыла входную дверь в комнату на ключ.
Створки шкафа открыть не получалось. Запечатаны магией.
Оставалось только плюхнуться на пятую точку и вытянуть ноги настолько насколько это возможно. Спасения не стоило ждать, и даже виноватое урчание из камина, монеты, что частью остались в сумки, не спасли от дурных мыслей.
Неизвестно сколько придется так просидеть. Пару часов или пару дней. Как она будет ходить в туалет? Умрет ли от жажды — третью из сестер вряд ли волновало.
В ковене Шести, при всем к ним неуважении, состояло около девяти ведьм. Три — мелкие сошки, скорее служанки на побегушках, еще три — основные работницы магического труда, третья Верховная — Тильда, занималась заключением контрактов с наемными сотрудниками, посетителей принимала вторая — Джесс, а первую Мартэллу — никто не видел из простых смертных, за исключением как на плакатах, развешенных по городу, и на важных приемах. Она занималась самыми почетными клиентами лично.
Люси знала, что с ними не стоило связываться. Обстоятельства были не на ее стороне: ведьмы без ковена быстро теряют силу. Через временный контракт получалось удерживать магию, на этом ее и подловили. Тильда не изображала из себя заботливую тетушку, она четко дала понять, что готова дать работу, не самую лучшую, но зато получится сохранить угасающий дар и ей плевать в отличие от остальных, что бедняжка Люси не может сказать, откуда она пришла и из какого рода происходит. Безымянных ведьм не любили еще больше чем одиночек.
В потоке собственных мыслей и под аккомпанемент урчащего живота удалось заснуть. Только сон прошел также внезапно, как и начался. В комнате раздались шаги. Огонь ласково заурчал, но на него так шикнули, что он тут же погас, извиняясь, засопели остывающие поленья. Перегруппировавшись, сквозь щель Люси увидела фигуру, затянутую в узкое платье. Соблазнительные формы и чересчур откровенный наряд — что может быть безвкуснее? Красавица подправила красную помаду на губах и прошла в ту часть комнаты, где ее не было видно.
Она что-то сказала невнятное, но по полу потек туман и вот уже мужские сапоги мерили шагами комнату. Из сапог выросли мужские ноги, затянутые в обтягивающие брюки. Мелькнула белая рубашка, расстегнутая, обнажая треугольник ровной кожи. Светлые волосы опускались ниже лопаток. Силуэт вырос из тумана.
Мужчина замер напротив щели. Остановился и склонил голову вправо.
Люси отпрянула вбок, чуть не ударившись головой, сквозь темноту видя, как он улыбается и разглядывает ее, ни слова не говоря об этом своей хозяйке. Рот с хорошо очерченными губами, пухлыми. Мужественная линия подбородка и скул.
Женщина подошла к нему, повиснув на плече. Теперь Люси ее узнала. Мартэлла — верховная ведьма ковена Шести сестер собственной персоны. Любоваться ей времени не было, Люси по плакатам помнила родинку над верхней губой и точеный носик. Ведьма почти посмотрела на нее в упор, но тут же оказалась прижата лопатками к резным дверцам.
Люси могла лишь догадываться: хриплый соблазнительный смех, тихий шелест мужского голоса, пятая точка, прижатая к дверцам и наверняка поднятые в воздух ноги. Женщине понравился такой поворот судя по ее ерзанью. Затем ее увлекли в другую часть комнаты, где стоял небольшой столик. С него тут же полетела на пол ваза, и ее осколки покатились по полу.
Стоны и тяжелые вздохи.
Люси прикидывала: аморально ли это спать со своим фамильяром? Стараясь не слишком прислушиваться к интимному процессу, который следовало прервать. Наверняка Верховной вряд ли понравится, что все это время случайный свидетель хранит молчание в шкафу, с другой стороны, зачем давать о себе знать?
Только возня прекратилась.
— Не здесь, — выдохнула она. — Пару дел и заберешь меня прямиком в спальню.
— Как скажешь, моя госпожа, — голос напомнил прикосновение бархата к коже.
Она поправила платье, подошла к двери и дернула за ручку, та оказалась закрытой. Ключ ей не понадобился, справилась с помощью магии, а затем исчезла в соседних комнатах.
Фамильяр не растворился вопреки всем ожиданиям. Он лениво мазнул пальцем по воздуху, и дверцы затрещали, открываясь наружу. Лицо вытянулось, брови от удивления поползли вверх. Слишком плохая актерская игра.
— Какая интересная находка, — он улыбнулся, очаровательно и весело.
Духи-помощники обладали волей и собственным разумом, но Люси никогда не встречала тех, кто стал бы осознано утаивать присутствие другого мага, хоть и слабого, от своего хозяина. Обычно, они сразу швырялись чужими секретами направо и налево. К тому же фамильяры крайне редко принимали облик человека. Последний факт поражал больше всего, и Люси старалась рассмотреть спасителя в магическом спектре. От него шла легкая дымка ауры, достаточно слабая, чтобы сказать о его могуществе. Высшие так могли: прятать силы, чтобы противник не мог заранее прикинуть итог.
— Почему же не зовешь свою хозяйку?
— А я решил, что мы сможем мило побеседовать наедине.
Дверной замок заскрежетал и щелкнул.
Фамильяр почтительно поклонился, опять лениво мазнул пальцами по воздуху: осколки от вазы собрались в единое целое и вернулись на место. Исчезла лужица, которую Люси случайно принесла вместе с речными камнями. На столике появились две кружки с чаем и пирожные. Люси подняло с места невидимой силой и поставило на две ноги. Рука тяжелая и полновесная для духа по-свойски легла ей на плечо.
Пальцы обожгли через футболку горячим прикосновением.
— Чего ты хочешь? — спросила Люси.
— Еще лучше, девочка! Я могу тебе кое-что предложить.
Дух блеснул белозубой улыбкой. Он подвел ведьму к зеркалу в полный рост, которое тут никогда не стояло до этого момента. Люси старалась не смотреть в полированную гладь, чтобы не попасть под магическое очарование. Краем глаз она все же заметила, что в отражение вместо родных джинсов, она явно в платье. Фамильяр осторожно дотронулся до ее подбородка, коснулся двумя пальцами, удерживая голову прямо.
— Не бойся, — шепнул он.
Шелком по коже.
Он встал за спину, прижав ее к себе. Голос звучал у самого уха. Сердце застучало в груди, но не от сладкой истомы, а от страха. Фамильяр дотронулся до оголенной кожи чуть выше запястья. До ее самого слабого места.
Дрожь по позвоночнику. Не та, от которой сладко стонут. Та, что подсказывает верные слова «беги».
— Я могу показать тебе. Посмотрите же, моя храбрая девочка.
Рука зачесалась. Люси тронула ее машинально. Рубец исчез, кожа ощущалась гладкой. Только она знала, что шрам по-прежнему на месте. Кожа в этом месте жесткая и неровная.
Она закрыла глаза, так и не взглянув. Лишь облизнула вмиг пересохшие губы.
— Я и так не вывожу здешние условия труда. Так, что простите, господин фамильяр, но я вряд ли готова подрываться на очередную сделку, в которой я явно единственная, кто понесет потери.
Щелчок пальцами.
Небольшое магическое колебание. Она не успела оценить, что зеркало исчезло. Теперь он развернул ее на себя, и Люси открыла глаза. Уж лучше чары, чем не знать, что нового приготовили для нее. Или не знать? Фамильяры, которым удавалось принять человеческий облик, обычно охотно им пользовались. И этот не стал исключением. Красовался: блеснула улыбка, полуопущенные длинные ресницы, опять же пухлые губы и треугольник открытой кожи на груди. Теперь он взял ее лицо в ладони, словно хотел поцеловать, но никак не мог налюбоваться.
— Я слышал, что ты не помнишь, кто ты.
Люси вцепилась в чужие похолодевшие пальцы:
— Каминный дух такой болтливый. Больше никакого ему виски. Да, предатель?
— Шутишь? Это прекрасно. Понимаю, что сейчас тебе сложно верить, но если я докажу, что в твоей деликатной проблеме я смогу помочь лучше, чем те способы, что ты уже пробовала.
Глава 1
Люси потерла руку чуть выше запястья.
Ветер играл с занавесками и ее волосами, пока она сидела на подоконнике. Одну ногу подогнула под себя, вторую свесила вниз. Страшно не было. Вид на реку завораживал: луна огромной бляхой освещала макушки деревьев, серебрила дорожку водной глади. Дышалось легко. Воздух казался особенным за счет сосен, что окружали поместье Тихий Ручей. Старый барон, с которым она вчера села в одну попутку, с гордостью говорил о чудесном воздухе, что оказывал терапевтическое воздействие на больные легкие.
За спиной раздавался умиротворяющий храп. Люси не оборачивалась, она знала, что мужчина проспит до самого утра. Проснется в прекрасном расположении духа, словно кровать на этот вечер стала облаком, затем ближе к обеду, когда воздействие тетушкиной настойки сойдет на нет, и туман в голове прояснится, он сможет сопоставить некоторые факты. Не самые приятные.
Пропали рубины, любимое ожерелье покойной жены, золотые монеты из кошелька и бумажные деньги. По его меркам не очень много, но Люси на них сможет прожить не одну неделю. Еще столовое серебро исчезло и три позолоченные статуэтки. Книг из скромной библиотеки вряд ли хватятся, но два стареньких романа тоже пропало. Все это покоилось на дне зачарованной сумки, которую Люси перебросила через плечо.
Она решила посидеть так немного, прежде чем по металлическому желобу спустится вниз, пройдет через очаровательный садик к воде и дернет за амулет мгновенного передвижения. Луна — ее давняя подруга, недовольно следила за тем, как Люси нервно терла руку. Она чесалась с тех самых пор, как магические щипцы выжгли привязку. Ей так казалось.
Ведьма без ковена.
Самая низшая ступень в иерархии, которая не терпит слабых.
Люси засунула руку в сумку и начала капаться в содержимом. Под ловкие пальцы попадался ненужный хлам, в основном то, что она считала своим имуществом: пара сменных комплектов одежды, расческа и зубная щетка, теперь еще и рубины, фальшивый паспорт, бутылка виски, ключ от старого дома, помада и склянки с зельями. Среди них нашелся нужный флакон с гладкими боками, больше похожий на пузырь. Она достала его, понюхала, прежде чем открыть. Запах не нравился — сера и что-то явно дохлое.
«Не твоего ума, девочка, что там».
Люси неповоротливым движением слезла с подоконника обратно в комнату и подошла к камину. Потрогала поленья, которые никто не разжигал уже очень давно, а значит, для подселения не годятся. Затем ощупала батареи, которые оставались холодными в летнее время. Вода — не подходила сама по себе. Не выливать же в цветочный горшок? Пришлось вернуться к идее с камином, для этого она нашептала отложенное заклинание и разлила жидкость прямо на поленья.
Вытерла ладони друг о друга, отметив, что в комнате похолодело на несколько градусов. Затем направилась к изголовью кровати, посмотрела на спящее лицо старика. Во сне его морщины разгладились, усы чуть подрагивали от свиста, что бодро вырывался изо рта.
Вчера он заплатил за нее, видя, как она долго роется в сумке в поисках монет — расчет за поездку. Взамен она угостила его чаем, хоть барон и отказывался, говорила, что он похож на ее дедушку, и рассказывала небылицы из чужой жизни. В чай, правда, добавила немного тетушкиной настойки, вот почему он расхвалил ее необычный вкус.
— Вы уж поберегите его, — шепнула Люси темноте по ту сторону кровати. — Три дня дом будет ходить ходуном, но его не тронет. Не должно задеть, он ведь им нужен, понимаете. Лучше не пускайте к Шести сестрам.
Темнота уплотнилась. У нее были контуры женщины, одетой в одну сорочку и домашние тапочки.
— Не держите зла, если сможете, — шепнула Люси, прежде чем вылезти в окно.
По желобу она спустилась небыстро, саднило ладони, но главное, что не сорвалась и не наделала шуму. Слуги спали на первом этаже, такие же пожилые, как и их хозяин. Впрочем, кто-то страдал бессонницей, в одном из окон горел свет, и Люси постаралась максимальной уйти с угла обзора. Она практически проползла между цветочных клумб, а затем кубарем скатилась по склону вниз. Когда оба ботинка погрузились в реку, она, посмотрев на старую подругу, сорвала амулет с шеи, и ее закрутило в пространстве, вырвало вместе с речными камнями и выбросило на дощатый пол.
Камни разлетелись в разные стороны.
Пахнуло теплом и травами. Огонь урчал в камине, пожирая поленья. Пока не стало слишком поздно, Люси подошла к нему, порылась в сумке, а затем достала бутылку дешевого виски и вылила ее содержимое на деревяшки, дрожащими пальцами убрав пустую бутылку назад.
— Молчание, — уважительно прошептала она. — Прошу о молчании.
Треск стал сильнее, в огне показались глаза, которые удовлетворенно зажмурились, а затем по полу раздался стук каблуков. Дверь скрипнула и на пороге появилась красивая женщина в простом платье.
Волосы, как пламя в камине, точеные черты лица, оливковая кожа и идеальная фигура. Для такой красоты она явно не умела себя правильно упаковывать. Платье уродовало фигуру в плечах, а длина делала ноги короче, чем они могли бы казаться.
— Сделала? — голос прозвучал скрипуче. Тильда успела переделать себя полностью, но найти дурочку, которая обменяет свой голос на ее блага, пока не удавалось.
— Да, хозяйка.
Ведьма посмотрела в камин. Затем она протянула ладонь, нетерпеливо подергала пальцами. Пришлось выложить рубин. Затем все рубины. С серебром также распрощалась. Отдала ожерелье. Две статуэтки и часть золотых монет.
— Шкурничать плохо, Эзвил. Твое везение, что ты чуть смышленее некоторых, кто набивается к нам в сестры, да, Огонек?
Поленья затрещали, словно замурчала сытая кошка. Каминный дух ластился к хозяйке и докладывал ей обо всем, что могло ускользнуть от ее взгляда. Хорошо, хоть магический пьянчуга не сдал ее полностью, и осталось на жизнь. Немного денег и статуэтка, которую можно продать. Только для начала нужно выбраться. Хотя за целую бутылку мог бы и не так сильно трепать языком.
— И все равно, красть у тех, кто без пяти минут твоя семья — свинство! А свиней я не люблю, как и глупцов.
Глаза Тильды полыхнули, словно два тлеющих угля.
— Я не крала у вас, — Люси машинально попятилась назад. Без привязки к ковену противостоять верховной ведьме — самоубийство. Оставалось лишь надеяться, что ее услуги действительно важны. — В контракте не прописано, что я не могу забирать кое-что из домов…
— Ах, в контракте… Ты ведь знаешь, что без нашей милости уже давно бы гнила в канаве. Мы заботимся о тебе, как о нашей потенциальной сестре, а ты предаешь наше доверие. Не веришь, что тебе воздастся по твоим заслугам?
— Простите, но кушать, хочется уже сейчас, — пискнула Люси, прежде чем ведьма окончательно нависла над ней.
Красивое лицо вытянулось, нос укрупнился, а рот стал походить на безгубый разрез. Тильда выставила руку вперед, Люси подняло в воздух, потащило назад, а затем больно лопатками и затылком приложило о стенку. Дверцы захлопнулись перед самым носом. Ее заперли в шкафу, как безмозглую школьницу.
— Посидишь пару дней. Затем, может, и выпущу. Или хочешь променять свой красивый голосок на свободу?
— Лучше подумаю над своим поведением.
Ведьма зарычала, брызнув слюной по резному фасаду шкафа.
Сквозь щель было видно, как лицо Тильды, хоть и с усилием, но приобрело нормальный вид, она деловито поправила прическу, подкинула дров в огонь и закрыла входную дверь в комнату на ключ.
Створки шкафа открыть не получалось. Запечатаны магией.
Оставалось только плюхнуться на пятую точку и вытянуть ноги настолько насколько это возможно. Спасения не стоило ждать, и даже виноватое урчание из камина, монеты, что частью остались в сумки, не спасли от дурных мыслей.
Неизвестно сколько придется так просидеть. Пару часов или пару дней. Как она будет ходить в туалет? Умрет ли от жажды — третью из сестер вряд ли волновало.
В ковене Шести, при всем к ним неуважении, состояло около девяти ведьм. Три — мелкие сошки, скорее служанки на побегушках, еще три — основные работницы магического труда, третья Верховная — Тильда, занималась заключением контрактов с наемными сотрудниками, посетителей принимала вторая — Джесс, а первую Мартэллу — никто не видел из простых смертных, за исключением как на плакатах, развешенных по городу, и на важных приемах. Она занималась самыми почетными клиентами лично.
Люси знала, что с ними не стоило связываться. Обстоятельства были не на ее стороне: ведьмы без ковена быстро теряют силу. Через временный контракт получалось удерживать магию, на этом ее и подловили. Тильда не изображала из себя заботливую тетушку, она четко дала понять, что готова дать работу, не самую лучшую, но зато получится сохранить угасающий дар и ей плевать в отличие от остальных, что бедняжка Люси не может сказать, откуда она пришла и из какого рода происходит. Безымянных ведьм не любили еще больше чем одиночек.
В потоке собственных мыслей и под аккомпанемент урчащего живота удалось заснуть. Только сон прошел также внезапно, как и начался. В комнате раздались шаги. Огонь ласково заурчал, но на него так шикнули, что он тут же погас, извиняясь, засопели остывающие поленья. Перегруппировавшись, сквозь щель Люси увидела фигуру, затянутую в узкое платье. Соблазнительные формы и чересчур откровенный наряд — что может быть безвкуснее? Красавица подправила красную помаду на губах и прошла в ту часть комнаты, где ее не было видно.
Она что-то сказала невнятное, но по полу потек туман и вот уже мужские сапоги мерили шагами комнату. Из сапог выросли мужские ноги, затянутые в обтягивающие брюки. Мелькнула белая рубашка, расстегнутая, обнажая треугольник ровной кожи. Светлые волосы опускались ниже лопаток. Силуэт вырос из тумана.
Мужчина замер напротив щели. Остановился и склонил голову вправо.
Люси отпрянула вбок, чуть не ударившись головой, сквозь темноту видя, как он улыбается и разглядывает ее, ни слова не говоря об этом своей хозяйке. Рот с хорошо очерченными губами, пухлыми. Мужественная линия подбородка и скул.
Женщина подошла к нему, повиснув на плече. Теперь Люси ее узнала. Мартэлла — верховная ведьма ковена Шести сестер собственной персоны. Любоваться ей времени не было, Люси по плакатам помнила родинку над верхней губой и точеный носик. Ведьма почти посмотрела на нее в упор, но тут же оказалась прижата лопатками к резным дверцам.
Люси могла лишь догадываться: хриплый соблазнительный смех, тихий шелест мужского голоса, пятая точка, прижатая к дверцам и наверняка поднятые в воздух ноги. Женщине понравился такой поворот судя по ее ерзанью. Затем ее увлекли в другую часть комнаты, где стоял небольшой столик. С него тут же полетела на пол ваза, и ее осколки покатились по полу.
Стоны и тяжелые вздохи.
Люси прикидывала: аморально ли это спать со своим фамильяром? Стараясь не слишком прислушиваться к интимному процессу, который следовало прервать. Наверняка Верховной вряд ли понравится, что все это время случайный свидетель хранит молчание в шкафу, с другой стороны, зачем давать о себе знать?
Только возня прекратилась.
— Не здесь, — выдохнула она. — Пару дел и заберешь меня прямиком в спальню.
— Как скажешь, моя госпожа, — голос напомнил прикосновение бархата к коже.
Она поправила платье, подошла к двери и дернула за ручку, та оказалась закрытой. Ключ ей не понадобился, справилась с помощью магии, а затем исчезла в соседних комнатах.
Фамильяр не растворился вопреки всем ожиданиям. Он лениво мазнул пальцем по воздуху, и дверцы затрещали, открываясь наружу. Лицо вытянулось, брови от удивления поползли вверх. Слишком плохая актерская игра.
— Какая интересная находка, — он улыбнулся, очаровательно и весело.
Духи-помощники обладали волей и собственным разумом, но Люси никогда не встречала тех, кто стал бы осознано утаивать присутствие другого мага, хоть и слабого, от своего хозяина. Обычно, они сразу швырялись чужими секретами направо и налево. К тому же фамильяры крайне редко принимали облик человека. Последний факт поражал больше всего, и Люси старалась рассмотреть спасителя в магическом спектре. От него шла легкая дымка ауры, достаточно слабая, чтобы сказать о его могуществе. Высшие так могли: прятать силы, чтобы противник не мог заранее прикинуть итог.
— Почему же не зовешь свою хозяйку?
— А я решил, что мы сможем мило побеседовать наедине.
Дверной замок заскрежетал и щелкнул.
Фамильяр почтительно поклонился, опять лениво мазнул пальцами по воздуху: осколки от вазы собрались в единое целое и вернулись на место. Исчезла лужица, которую Люси случайно принесла вместе с речными камнями. На столике появились две кружки с чаем и пирожные. Люси подняло с места невидимой силой и поставило на две ноги. Рука тяжелая и полновесная для духа по-свойски легла ей на плечо.
Пальцы обожгли через футболку горячим прикосновением.
— Чего ты хочешь? — спросила Люси.
— Еще лучше, девочка! Я могу тебе кое-что предложить.
Дух блеснул белозубой улыбкой. Он подвел ведьму к зеркалу в полный рост, которое тут никогда не стояло до этого момента. Люси старалась не смотреть в полированную гладь, чтобы не попасть под магическое очарование. Краем глаз она все же заметила, что в отражение вместо родных джинсов, она явно в платье. Фамильяр осторожно дотронулся до ее подбородка, коснулся двумя пальцами, удерживая голову прямо.
— Не бойся, — шепнул он.
Шелком по коже.
Он встал за спину, прижав ее к себе. Голос звучал у самого уха. Сердце застучало в груди, но не от сладкой истомы, а от страха. Фамильяр дотронулся до оголенной кожи чуть выше запястья. До ее самого слабого места.
Дрожь по позвоночнику. Не та, от которой сладко стонут. Та, что подсказывает верные слова «беги».
— Я могу показать тебе. Посмотрите же, моя храбрая девочка.
Рука зачесалась. Люси тронула ее машинально. Рубец исчез, кожа ощущалась гладкой. Только она знала, что шрам по-прежнему на месте. Кожа в этом месте жесткая и неровная.
Она закрыла глаза, так и не взглянув. Лишь облизнула вмиг пересохшие губы.
— Я и так не вывожу здешние условия труда. Так, что простите, господин фамильяр, но я вряд ли готова подрываться на очередную сделку, в которой я явно единственная, кто понесет потери.
Щелчок пальцами.
Небольшое магическое колебание. Она не успела оценить, что зеркало исчезло. Теперь он развернул ее на себя, и Люси открыла глаза. Уж лучше чары, чем не знать, что нового приготовили для нее. Или не знать? Фамильяры, которым удавалось принять человеческий облик, обычно охотно им пользовались. И этот не стал исключением. Красовался: блеснула улыбка, полуопущенные длинные ресницы, опять же пухлые губы и треугольник открытой кожи на груди. Теперь он взял ее лицо в ладони, словно хотел поцеловать, но никак не мог налюбоваться.
— Я слышал, что ты не помнишь, кто ты.
Люси вцепилась в чужие похолодевшие пальцы:
— Каминный дух такой болтливый. Больше никакого ему виски. Да, предатель?
— Шутишь? Это прекрасно. Понимаю, что сейчас тебе сложно верить, но если я докажу, что в твоей деликатной проблеме я смогу помочь лучше, чем те способы, что ты уже пробовала.
