Фигура шатнулась в дверном проеме, словно незнакомец решил завалиться набок.
Показалось. Всего лишь тень проползла вверх по глянцевой поверхности входной двери. Вытянулась в луче фары, проезжающей возле дома машины, и потускнела. Вместе с шумом улицы и желтыми листьями внутрь ворвался детский смех, а позади гостя раздался шустрый топот.
Три маленькие ведьмочки и мальчик, очевидно, в костюме робота из коробок ИКЕЯ, наспех покрытых серебряной краской, выглядывали из-за длинных ног незнакомца.
— Конфеты в большой тыкве! — Ханна к этому моменту, уже преодолела расстояние глухого коридора, призванного производить не самое приятное впечатление на гостей. Скорее отпугивать.
Веселые возгласы, смешки и карманы полные конфет. Остроконечные шляпки, как у нее, мелькнули на заднем фоне, но тень все еще заполняла коридор.
— Вы пришли на час раньше! Так даже лучше! Вы ведь из «Хэнкс Индастриз»?
Вялый кивок.
— Пойдемте, я покажу, почему так настаивала на выезде!
Половица скрипнула. Ханна развернулась, чтобы исчезнуть в проеме, ведущем в кухню и гостиную. Еще один скрип, а это значит, что человек из «Хэнкс Индастриз» последовал за ней. Кстати, да, пол в коридоре — это следующее поле для ремонта, но точно, уже не с этой компанией. Хотя начальник бригады и бил себя кулаком в грудь, доказывая по телефону, что стена не могла лопнуть, все сделано на совесть, но после убедительных фотографий обещал направить к ней человека, несмотря на то, что рабочий день давно закончился.
Ханна многозначительно застыла напротив дыры, закусила нижнюю губу, человек застыл рядом. К слову, он был без фирменной экипировки, хотя это можно списать на послерабочее время, но и инструментов с ним не наблюдалось.
— А вы точно по поводу стены? — прозвучало глупо, в конце концов, незнакомец давно не на пороге.
Мужчина выдохнул. Определенно раздался сиплый свист изо рта, грудная клетка приподнялась обтянутая застиранной футболкой и не очень новой курткой, опять же не по размеру. Худые длинные пальцы дотронулись до скул и несколько раз нажали на них. Челюсть открылась шире:
— Ага, — прозвучало неуверенно, и звук словно шел из той самой дыры в стене, а не изо рта.
— Хорошо. Вы мне главное скажите, это неопасно? Дом не рухнет? А то, знаете, я волнуюсь, утром все было в порядке, возвращаюсь с работы и вот…
Трещина в стене в форме уродливого зигзага, тонкая, но через неё можно заглянуть в темноту, которая вела неизвестно куда.
— Не-рух-нет.
Классно, к ней ещё прислали и какого-то слабоумного.
— И вы, что даже осматривать не будете?
— Бу-ду.
Супер.
Ханна отошла за массив новенького обеденного стола, который приобрела вместо той рухляди, что осталась от предыдущей хозяйки. Глянцевую белую поверхность украшала чёрная геометрическая ваза с яблоками. А по бокам лежали две маленькие тыковки с подложкой из листьев. В пустых глазницах плясало пламя свечи. Впрочем, все как положено.
Рука работника потянулась к вазе. Шустро, так что мысль не успела еще оформиться в безмолвное слово «наглость», он заглотил добрый кусок и только сейчас, казалось, начал дышать.
Откуда-то донеслось раскатистое бом, а следом тиканье часов. Мужчина приложил ухо к щели.
Странно, только сейчас его лицо и весь внешний вид словно приобрели детали. Волосы стали рыжего оттенка, насыщенного, словно пудинг из тыквы, глаза глубокого тёмного, а рот слишком широкий для такого лица. Это стало понятно, после того как он отклонился от стены и внимательно посмотрел на Ханну.
— Дело дрянь, — речь прозвучала плавно и чисто, а темные брови сошлись на переносице. — Мне понадобится ваша помощь.
— Моя?
— Да, в такой час искать другую ведьму у меня просто нет времени. Да, и к тому же, думаю, вы отлично справитесь, вы ведь у себя дома, а значит имеете право диктовать условия.
Вот и шутки подъехали. Ханна осмотрела свой наряд: черная в пол юбка, которую она достала со студенческих времен, мамина кофта, украшенная бусинами и бисером, которую она перетянула на талии атласной лентой, а еще у нее глаза были жутко подведены черной подводкой, так она не красилась уже со школьных времен. Не хватало метлы, но с сегодняшней ситуацией не до такого.
— Руку, госпожа ведьма.
Громкий хруст, от яблока осталась одна половинка, вторую же руку, ладонью вверх, к ней протянул незнакомец. Улыбка на лице стала еще шире, что казалось невозможным, она практически вышла за пределы лица.
— Простите?
Она не собиралась протягивать руку, не собиралась падать в объятья мужчины, но все случилось ровно в один момент: холодные пальцы уцепились за тонкое девичье запястье. Ее резко дернуло вперед прямо на стол, ваза отлетела в сторону и яблоки застучали по полу, дыра в стене напротив стала еще шире. Ханна почувствовала, как гладь стола пересчитала ребра, прежде чем она навалилась на нечто твердое и стремительно рухнула в объятья темноты и пустоты.
Следом за темнотой случился пол.
Теперь Ханна и незнакомец, как те самые яблоки, разлетелись в стороны. Кричать? Застонать от боли? Или просто резко дунуть на волосы, что частично загораживали обзор. Ханна выбрала второе.
— Тише, госпожа ведьма, вы ведь не хотите, чтобы Барроу нашел нас еще быстрее?
— Кто?
— Барроу — Хозяин пустоши.
— Если он поможет отремонтировать стену, то, конечно!
— Только если разрушить. Вы ведь в курсе, что бывшая хозяйка дома — потомственная ведьма, к тому же она разозлила могущественного духа, поссорившись с ним в Ночь всех святых, и теперь он придет мстить.
— Ну, значит, скажем, что ее нет дома и распрощаемся.
— Боюсь не получиться… — юноша пожал плечами. — Он слишком принципиальный в вопросах обещаний, особенно тех, что связаны с жизнью и смертью.
Черт возьми. Ханна могла поклясться, что парень перед ней словно скинул несколько лет. Он стал явно живее, разговорчивее и подвижнее. Улыбка сияла во весь рот, в точь-в-точь как у тыкв возле дома, а глаза поблескивали влажным блеском. Только нес он полную ахинею.
Наверху раздался стук. Тяжелая обувь явно мерила неторопливыми шагами кухню. Какого черта?
Быстрая холодная ладонь уже заткнула рот, прежде вопрос сорвался с языка.
Наверху что-то завибрировало, во всяком случае звук был именно такой и только это удержало Ханну оттого, чтобы со всей силой ударить пяткой по кроссовкам парня и приложиться затылком о прямой нос.
Груда мячиков запрыгала по полу, над тем, что располагался над головой, если считать, что они провалились с чокнутым незнакомцем куда-то в подвал. А теперь стало совсем не до смеха, но только Ханне, потому что парень, все еще прижимающийся к ее спине, хмыкнул, а кто-то наверху залился не самым приятным смехом.
— Приятно, что обещания, все еще имеют силу в этом мире, — говорили наверху. — Не рад тебя видеть, Джек.
— Это взаимно!
Два психопата в ее доме, это определенно история для Хэллоуина. Главное, чтобы она не закончилась тем, что бренное тело двадцати шести летней офисной работницы не нашли в ее же доме на следующее утро.
— Не трать время на защиту ведьмы. Я всего лишь хочу вернуть долг.
А может спятила она и санитары пытаются ее успокоить? Ну, да, она съехала от бывшего аж в другой город, на последние сбережения обустроила кухню и сделала ремонт в спальне. Нашла новую работу на окраине города, которую возненавидела с первой же принесенной папкой стервой Мартой и первым стаканом самого отвратительного в мире кофе. Да, кукушка могла поехать.
— Защитить даму — дело чести. К тому же тут вышла заминка, Селин покинула дом.
Что-то определенно разбилось. Возможно это ее дизайнерская ваза, а потом открылись дверцы шкафчика и полетели тарелки. Они со звоном падали на пол, под планомерное постукивание тяжелых ботинок.
— Знаю, но я дал слово сровнять этот дом с землей. Неважно здесь Селин или нет. Я всегда держу слово, Джек.
Сровнять дом с землей? Это шутка? Она уже вбухала сюда кучу денег.
Джек пожал плечами. Он явно попытался пойти по предложенной схеме, но она провалилась.
— К тому же твоя ведьма слаба. Я чувствую магию, но она как у ребенка… а тебе не хватит сил защитить ее.
— А я попробую.
— Я уже уничтожил твои тыквы перед домом, так что не думаю.
Джек ее отпустил.
Теперь Ханна имела право на голос и, наконец-то, высказать собственное мнение, оно сошло до одного непечатного слова и вопроса, подразумевавшего, что ей срочно требуются ответы. А тем временем наверху снова все дребезжало и прыгало. Дом ходил ходуном, так словно у него скоро вырастут ноги, и он свалит в далекие дали в надежде, что именно таким образом хоть от него что-то останется.
Если бы у Ханны было чуть больше времени и спокойствия, то она бы заметила, что в подвале на удивление светло, хотя, нет ни единой лампы или свечи, и что Джек сунул руки в карманы, достал нечто похожее на семена и бросил их на пол, но она видела лишь одно — лопату, что стояла у стены.
Зато потом, толстые лозы, которые устремились под потолок, и осыпавшаяся штукатурка произвели на нее неизгладимое впечатление. Дыхание перехватило.
— Нельзя уничтожить все тыквы, Барроу.
Обычно в таких ситуациях выхода ровно два: впасть в жуткую истерику, застыть на месте и отдаться на милость себе или собрать всю волю в кулак. Ханна не знала, есть ли у нее воля, но она прекрасна знала, сколько денег отдала за чертов ремонт и сколько она еще должна банку, поэтому она схватилась за лопату.
У Джека округлились глаза, когда девушка толкнула перед собой дверь, которой определенно до этого момента не наблюдалось, а может и была здесь уже миллионы лет, только Ханна ее не замечала. Она натянула на глаза остроконечную шляпу, чтобы не видеть врага и побежала вверх по винтовой лестнице.
Что-то мелкое пронеслось между ног, укрупнилось и порыжело. Тыквы! Они стали запрыгивать друг на друга пока не стали ростом с человека… но она отмахнулась лопатой. Тыквы застучали градом по лестнице вниз и заойкали.
Еще одна дверь.
Ханна с остервенением дернула за ручку, и та поддалась сразу же.
В кухне царило нечто: все валялось на полу, включая любимые тарелки, муку, крупы, которые, очевидно, выгребли из нижних ящиков. А на ее любимом столе восседал некто, с удивленной, но недоброй усмешкой на губах. У существа не было бровей, лицо напоминало вытянутое человеческое, возможно, отдаленно небезызвестного Бенедикта, но уходило чернотой в балахонистые одежды.
Ханну почти прижало к полу от энергии, что исходила от него. Разбитые вдребезги чашки за спиной существа взмыли вверх, подхваченные невидимым вихрем и полетели прямо на нее. Осколки вошли в тыкву, что очутилась на уровне лица Ханны, и та тут же рухнула вниз, расколотая пополам.
Ее могло бы это остановить, но только не сегодня и только не в этом чертовом доме. Иногда все-таки имеет значения сколько сил, нервов и денег ты положил на все это дело.
Лопата вонзилась в паркет, который тут же отозвался кредитной болью в грудной клетке в области слева, но Ханна только сильнее сжала пальцы на деревке.
— Это мой дом! — она решила брать наглостью и завизжала во все горло, выплескивая все, что копила это время. С сегодняшнего утра, когда на нее свесили три дополнительных отчета, работу со стажерами и опять этот мерзкий кофе, а еще бывший напомнил о себе красивым фото с пляжа в обнимку с новой красоткой и смс пришла следом, что пора вносить очередной платеж. — Это мой дом, — вычеканила она по слогам, — а вы незваный гость! Убирайтесь!
Треск.
Паркет пошел трещинами.
Улыбка Барроу быстро пропала.
— Это ты научил ее, Джек! Это ты! Если это так, ты знаешь, что я снесу тебе голову!
Ничего не последовало.
Только откуда-то с краю донеслось:
— Не такая уж она и слабая… — и тут же затихло.
Дом опустел.
Конечно, осталась жуткая разруха, но... Ханна уже бежала прочь, она бродила по улицам до самого рассвета, боясь, что полиция для нее вариант, затем все же утром сунув смятую купюру, что нашла в кармане кофты какому-то несчастному, что возвращался навеселе под утро, попросила осмотреть дом.
Дом оказался чист. В прямом и переносном смысле.
Никаких следов жуткого ночного происшествия не наблюдалось: посуда на своих местах, даже тыквы перед домом целы, не говоря уже о стене. Только на месте лопаты валялась старенькая метла.
Ханна не поднимала ее еще долго. Пока она сама аккуратненько не встала в угол, дожидаясь нового часа…
Позже, когда лужайка за окном покрылась толстым слоем снега, Ханна взяла ее в руку, сменив офисную профессию на колдовское ремесло. Став самой необычной ведьмой округи, что использовала не метлу, а лопату. А еще позже она узнала, что в ту ночь, на ее сторону встал не кто иной, как Повелитель тыкв — Джек.
С тех пор тыквы в Ночь всех святых были ее любимым украшением, периодически они даже подмигивали и желали счастливого праздника.
Что же до компании "Хэнкс Индастриз", они больше не желали иметь с ней ничего общего! Рабочий, что пришел к ней в дом, часом посже Джека, клялся, что видел лужайку залитую внутренностями тыкв, а в окнах отражалась летающая по дому посуда...
Показалось. Всего лишь тень проползла вверх по глянцевой поверхности входной двери. Вытянулась в луче фары, проезжающей возле дома машины, и потускнела. Вместе с шумом улицы и желтыми листьями внутрь ворвался детский смех, а позади гостя раздался шустрый топот.
Три маленькие ведьмочки и мальчик, очевидно, в костюме робота из коробок ИКЕЯ, наспех покрытых серебряной краской, выглядывали из-за длинных ног незнакомца.
— Конфеты в большой тыкве! — Ханна к этому моменту, уже преодолела расстояние глухого коридора, призванного производить не самое приятное впечатление на гостей. Скорее отпугивать.
Веселые возгласы, смешки и карманы полные конфет. Остроконечные шляпки, как у нее, мелькнули на заднем фоне, но тень все еще заполняла коридор.
— Вы пришли на час раньше! Так даже лучше! Вы ведь из «Хэнкс Индастриз»?
Вялый кивок.
— Пойдемте, я покажу, почему так настаивала на выезде!
Половица скрипнула. Ханна развернулась, чтобы исчезнуть в проеме, ведущем в кухню и гостиную. Еще один скрип, а это значит, что человек из «Хэнкс Индастриз» последовал за ней. Кстати, да, пол в коридоре — это следующее поле для ремонта, но точно, уже не с этой компанией. Хотя начальник бригады и бил себя кулаком в грудь, доказывая по телефону, что стена не могла лопнуть, все сделано на совесть, но после убедительных фотографий обещал направить к ней человека, несмотря на то, что рабочий день давно закончился.
Ханна многозначительно застыла напротив дыры, закусила нижнюю губу, человек застыл рядом. К слову, он был без фирменной экипировки, хотя это можно списать на послерабочее время, но и инструментов с ним не наблюдалось.
— А вы точно по поводу стены? — прозвучало глупо, в конце концов, незнакомец давно не на пороге.
Мужчина выдохнул. Определенно раздался сиплый свист изо рта, грудная клетка приподнялась обтянутая застиранной футболкой и не очень новой курткой, опять же не по размеру. Худые длинные пальцы дотронулись до скул и несколько раз нажали на них. Челюсть открылась шире:
— Ага, — прозвучало неуверенно, и звук словно шел из той самой дыры в стене, а не изо рта.
— Хорошо. Вы мне главное скажите, это неопасно? Дом не рухнет? А то, знаете, я волнуюсь, утром все было в порядке, возвращаюсь с работы и вот…
Трещина в стене в форме уродливого зигзага, тонкая, но через неё можно заглянуть в темноту, которая вела неизвестно куда.
— Не-рух-нет.
Классно, к ней ещё прислали и какого-то слабоумного.
— И вы, что даже осматривать не будете?
— Бу-ду.
Супер.
Ханна отошла за массив новенького обеденного стола, который приобрела вместо той рухляди, что осталась от предыдущей хозяйки. Глянцевую белую поверхность украшала чёрная геометрическая ваза с яблоками. А по бокам лежали две маленькие тыковки с подложкой из листьев. В пустых глазницах плясало пламя свечи. Впрочем, все как положено.
Рука работника потянулась к вазе. Шустро, так что мысль не успела еще оформиться в безмолвное слово «наглость», он заглотил добрый кусок и только сейчас, казалось, начал дышать.
Откуда-то донеслось раскатистое бом, а следом тиканье часов. Мужчина приложил ухо к щели.
Странно, только сейчас его лицо и весь внешний вид словно приобрели детали. Волосы стали рыжего оттенка, насыщенного, словно пудинг из тыквы, глаза глубокого тёмного, а рот слишком широкий для такого лица. Это стало понятно, после того как он отклонился от стены и внимательно посмотрел на Ханну.
— Дело дрянь, — речь прозвучала плавно и чисто, а темные брови сошлись на переносице. — Мне понадобится ваша помощь.
— Моя?
— Да, в такой час искать другую ведьму у меня просто нет времени. Да, и к тому же, думаю, вы отлично справитесь, вы ведь у себя дома, а значит имеете право диктовать условия.
Вот и шутки подъехали. Ханна осмотрела свой наряд: черная в пол юбка, которую она достала со студенческих времен, мамина кофта, украшенная бусинами и бисером, которую она перетянула на талии атласной лентой, а еще у нее глаза были жутко подведены черной подводкой, так она не красилась уже со школьных времен. Не хватало метлы, но с сегодняшней ситуацией не до такого.
— Руку, госпожа ведьма.
Громкий хруст, от яблока осталась одна половинка, вторую же руку, ладонью вверх, к ней протянул незнакомец. Улыбка на лице стала еще шире, что казалось невозможным, она практически вышла за пределы лица.
— Простите?
Она не собиралась протягивать руку, не собиралась падать в объятья мужчины, но все случилось ровно в один момент: холодные пальцы уцепились за тонкое девичье запястье. Ее резко дернуло вперед прямо на стол, ваза отлетела в сторону и яблоки застучали по полу, дыра в стене напротив стала еще шире. Ханна почувствовала, как гладь стола пересчитала ребра, прежде чем она навалилась на нечто твердое и стремительно рухнула в объятья темноты и пустоты.
Следом за темнотой случился пол.
Теперь Ханна и незнакомец, как те самые яблоки, разлетелись в стороны. Кричать? Застонать от боли? Или просто резко дунуть на волосы, что частично загораживали обзор. Ханна выбрала второе.
— Тише, госпожа ведьма, вы ведь не хотите, чтобы Барроу нашел нас еще быстрее?
— Кто?
— Барроу — Хозяин пустоши.
— Если он поможет отремонтировать стену, то, конечно!
— Только если разрушить. Вы ведь в курсе, что бывшая хозяйка дома — потомственная ведьма, к тому же она разозлила могущественного духа, поссорившись с ним в Ночь всех святых, и теперь он придет мстить.
— Ну, значит, скажем, что ее нет дома и распрощаемся.
— Боюсь не получиться… — юноша пожал плечами. — Он слишком принципиальный в вопросах обещаний, особенно тех, что связаны с жизнью и смертью.
Черт возьми. Ханна могла поклясться, что парень перед ней словно скинул несколько лет. Он стал явно живее, разговорчивее и подвижнее. Улыбка сияла во весь рот, в точь-в-точь как у тыкв возле дома, а глаза поблескивали влажным блеском. Только нес он полную ахинею.
Наверху раздался стук. Тяжелая обувь явно мерила неторопливыми шагами кухню. Какого черта?
Быстрая холодная ладонь уже заткнула рот, прежде вопрос сорвался с языка.
Наверху что-то завибрировало, во всяком случае звук был именно такой и только это удержало Ханну оттого, чтобы со всей силой ударить пяткой по кроссовкам парня и приложиться затылком о прямой нос.
Груда мячиков запрыгала по полу, над тем, что располагался над головой, если считать, что они провалились с чокнутым незнакомцем куда-то в подвал. А теперь стало совсем не до смеха, но только Ханне, потому что парень, все еще прижимающийся к ее спине, хмыкнул, а кто-то наверху залился не самым приятным смехом.
— Приятно, что обещания, все еще имеют силу в этом мире, — говорили наверху. — Не рад тебя видеть, Джек.
— Это взаимно!
Два психопата в ее доме, это определенно история для Хэллоуина. Главное, чтобы она не закончилась тем, что бренное тело двадцати шести летней офисной работницы не нашли в ее же доме на следующее утро.
— Не трать время на защиту ведьмы. Я всего лишь хочу вернуть долг.
А может спятила она и санитары пытаются ее успокоить? Ну, да, она съехала от бывшего аж в другой город, на последние сбережения обустроила кухню и сделала ремонт в спальне. Нашла новую работу на окраине города, которую возненавидела с первой же принесенной папкой стервой Мартой и первым стаканом самого отвратительного в мире кофе. Да, кукушка могла поехать.
— Защитить даму — дело чести. К тому же тут вышла заминка, Селин покинула дом.
Что-то определенно разбилось. Возможно это ее дизайнерская ваза, а потом открылись дверцы шкафчика и полетели тарелки. Они со звоном падали на пол, под планомерное постукивание тяжелых ботинок.
— Знаю, но я дал слово сровнять этот дом с землей. Неважно здесь Селин или нет. Я всегда держу слово, Джек.
Сровнять дом с землей? Это шутка? Она уже вбухала сюда кучу денег.
Джек пожал плечами. Он явно попытался пойти по предложенной схеме, но она провалилась.
— К тому же твоя ведьма слаба. Я чувствую магию, но она как у ребенка… а тебе не хватит сил защитить ее.
— А я попробую.
— Я уже уничтожил твои тыквы перед домом, так что не думаю.
Джек ее отпустил.
Теперь Ханна имела право на голос и, наконец-то, высказать собственное мнение, оно сошло до одного непечатного слова и вопроса, подразумевавшего, что ей срочно требуются ответы. А тем временем наверху снова все дребезжало и прыгало. Дом ходил ходуном, так словно у него скоро вырастут ноги, и он свалит в далекие дали в надежде, что именно таким образом хоть от него что-то останется.
Если бы у Ханны было чуть больше времени и спокойствия, то она бы заметила, что в подвале на удивление светло, хотя, нет ни единой лампы или свечи, и что Джек сунул руки в карманы, достал нечто похожее на семена и бросил их на пол, но она видела лишь одно — лопату, что стояла у стены.
Зато потом, толстые лозы, которые устремились под потолок, и осыпавшаяся штукатурка произвели на нее неизгладимое впечатление. Дыхание перехватило.
— Нельзя уничтожить все тыквы, Барроу.
Обычно в таких ситуациях выхода ровно два: впасть в жуткую истерику, застыть на месте и отдаться на милость себе или собрать всю волю в кулак. Ханна не знала, есть ли у нее воля, но она прекрасна знала, сколько денег отдала за чертов ремонт и сколько она еще должна банку, поэтому она схватилась за лопату.
У Джека округлились глаза, когда девушка толкнула перед собой дверь, которой определенно до этого момента не наблюдалось, а может и была здесь уже миллионы лет, только Ханна ее не замечала. Она натянула на глаза остроконечную шляпу, чтобы не видеть врага и побежала вверх по винтовой лестнице.
Что-то мелкое пронеслось между ног, укрупнилось и порыжело. Тыквы! Они стали запрыгивать друг на друга пока не стали ростом с человека… но она отмахнулась лопатой. Тыквы застучали градом по лестнице вниз и заойкали.
Еще одна дверь.
Ханна с остервенением дернула за ручку, и та поддалась сразу же.
В кухне царило нечто: все валялось на полу, включая любимые тарелки, муку, крупы, которые, очевидно, выгребли из нижних ящиков. А на ее любимом столе восседал некто, с удивленной, но недоброй усмешкой на губах. У существа не было бровей, лицо напоминало вытянутое человеческое, возможно, отдаленно небезызвестного Бенедикта, но уходило чернотой в балахонистые одежды.
Ханну почти прижало к полу от энергии, что исходила от него. Разбитые вдребезги чашки за спиной существа взмыли вверх, подхваченные невидимым вихрем и полетели прямо на нее. Осколки вошли в тыкву, что очутилась на уровне лица Ханны, и та тут же рухнула вниз, расколотая пополам.
Ее могло бы это остановить, но только не сегодня и только не в этом чертовом доме. Иногда все-таки имеет значения сколько сил, нервов и денег ты положил на все это дело.
Лопата вонзилась в паркет, который тут же отозвался кредитной болью в грудной клетке в области слева, но Ханна только сильнее сжала пальцы на деревке.
— Это мой дом! — она решила брать наглостью и завизжала во все горло, выплескивая все, что копила это время. С сегодняшнего утра, когда на нее свесили три дополнительных отчета, работу со стажерами и опять этот мерзкий кофе, а еще бывший напомнил о себе красивым фото с пляжа в обнимку с новой красоткой и смс пришла следом, что пора вносить очередной платеж. — Это мой дом, — вычеканила она по слогам, — а вы незваный гость! Убирайтесь!
Треск.
Паркет пошел трещинами.
Улыбка Барроу быстро пропала.
— Это ты научил ее, Джек! Это ты! Если это так, ты знаешь, что я снесу тебе голову!
Ничего не последовало.
Только откуда-то с краю донеслось:
— Не такая уж она и слабая… — и тут же затихло.
Дом опустел.
Конечно, осталась жуткая разруха, но... Ханна уже бежала прочь, она бродила по улицам до самого рассвета, боясь, что полиция для нее вариант, затем все же утром сунув смятую купюру, что нашла в кармане кофты какому-то несчастному, что возвращался навеселе под утро, попросила осмотреть дом.
Дом оказался чист. В прямом и переносном смысле.
Никаких следов жуткого ночного происшествия не наблюдалось: посуда на своих местах, даже тыквы перед домом целы, не говоря уже о стене. Только на месте лопаты валялась старенькая метла.
Ханна не поднимала ее еще долго. Пока она сама аккуратненько не встала в угол, дожидаясь нового часа…
Позже, когда лужайка за окном покрылась толстым слоем снега, Ханна взяла ее в руку, сменив офисную профессию на колдовское ремесло. Став самой необычной ведьмой округи, что использовала не метлу, а лопату. А еще позже она узнала, что в ту ночь, на ее сторону встал не кто иной, как Повелитель тыкв — Джек.
С тех пор тыквы в Ночь всех святых были ее любимым украшением, периодически они даже подмигивали и желали счастливого праздника.
Что же до компании "Хэнкс Индастриз", они больше не желали иметь с ней ничего общего! Рабочий, что пришел к ней в дом, часом посже Джека, клялся, что видел лужайку залитую внутренностями тыкв, а в окнах отражалась летающая по дому посуда...
