Но у звезды 37-Близнецов, мы назвали ее Эллия, в честь Эльвиры, у которой как раз был день рождения, не оказалось планеты, пригодной для жизни. Мы приняли решение лететь дальше, к звезде, отстоящей от Эллии на двадцать семь световых лет. Названия, даже номера, у нее нет, так как с Земли она не видна. Ничего не говорило о том, что у той звезды мы найдем обитаемую планету. Просто у нас появилось такое чувство... Горючего должно было хватить в обрез, и мы оставили на одной из планет Эллии все, что посчитали ненужным, чтобы облегчить корабль и сократить расход горючего. Пришлось отцепить от корабля и посадить на планету исследовательскую станцию, которая составляла почти половину его массы.
Мы провели в полете еще шесть лет. Экспедиция не была напрасной. У той звезды нашлась чудесная планета – Квадра. На ней жили прекрасные люди, которые давно разобрались со своими социальными и экологическими проблемами...
– У нас на Земле тоже разобрались, – вставил Лёшка.
– Сейчас да, но когда мы улетали в экспедицию, проблемы на Земле еще оставались, – ответил Илья Кириллович и продолжил: – Все люди на Квадре красивые и молодые, так как постигли секреты почти вечной молодости, и живут гораздо дольше землян. Мы провели на Квадре тринадцать лет – улететь раньше не могли из-за небольшой поломки в двигателе звездолета: чтобы устранить ее, был нужен вольфрам – всего граммов сто. Но оказалось, что на Квадре этот металл почти не встречается, и чтобы набрать эти несчастные сто граммов, нам потребовалось тринадцать лет и целый горно-обогатительный комбинат.
За эти годы наши дочери повзрослели, и Квадра стала для них родной. Они влюбились в квадрианских юношей, вышли за них замуж, были счастливы на Квадре, и решили там остаться. Но нам-то нужно было возвращаться. Если наши дочери не скучали по Земле – они видели ее только в кают-компании звездолета, в кинофильмах, да на картинках в книжках, то мы очень скучали и мечтали поскорее вернуться.
Перед отлетом квадриане снабдили нас приемником, чтобы, когда вернемся на Землю, мы смогли связаться с Квадрой по специальной связи, которую они называют «Звездный мост». Эта связь основана на... назову это волнами, но только потому, что в земном языке нет слов для объяснения их природы... Эти волны двигаются в тысячи раз быстрее света, не рассеиваются ни в пространстве, ни в атмосфере, и находят объект в радиусе двухсот километров. У них есть только один недостаток – в конце пути их должен ждать специальный приемник. С этим приемником мы и отправились в обратный путь.
На Квадре мы прошли регенерацию организма и помолодели лет на двадцать. Квадриане сделали нам этот подарок, чтобы мы вернулись домой еще не совсем старыми, и успели насладиться жизнью на родной планете. Прилетев на Землю, мы должны были ответить на сигналы «Звездного моста», которые квадриане обещали посылать один раз каждый квадрианский год, двадцать пять лет после нашего рассчитанного теоретически возвращения на Землю – вдруг мы не сразу сможем ответить, или задержимся в пути...
Илья Кириллович ненадолго замолчал, вспоминая те печальные события. Ребята молча ждали, когда он продолжит рассказ.
– Когда до Земли осталось двенадцать световых лет, нам не повезло. Корабль попал в метеоритный рой, который мы просмотрели. Звездолет был поврежден, отсек, в котором находился экипаж, разгерметизировался... Я остался жив лишь потому, что в тот момент был в скафандре: собирался выходить, чтобы провести осмотр наружных приборов корабля. Компьютер сообщил, что двигатели тоже повреждены, и корабль может взорваться в любую минуту. Я направил его к ближайшей звезде. К моему счастью там оказалась планета земного типа... Я дотянул до нее, но посадить корабль в одиночку не сумел, он взорвался в атмосфере и упал в океан. Я успел катапультироваться с корабля, буквально, в чем был. Упал в воду, с трудом доплыл до берега. Но еще перед взрывом корабля заметил на берегу океана исследовательскую станцию, и пошел к ней. Я был довольно далеко от нее, и добирался целый год.
Дорога была трудной, но я дошел. Оказалось, станция несколько лет, как законсервирована. Но я сумел войти в нее и послать на Землю сигнал SOS. И за мной прилетел корабль. Вскоре я с удивлением понял, что меня принимают за другого – ученого, который, как предполагалось, пропал без вести десять лет назад на этой планете – Пандоре, и которому чудом удалось выжить. Самое удивительное – он был моим родственником – потомком моего младшего брата.
Я пытался объяснить, что я – не он, но не имел никаких доказательств, кроме собственных слов. Корабль взорвался, моя одежда превратилась в лохмотья, никаких надписей и знаков, которые могли указать на принадлежность «Пламени», на ней не осталось. Квадрианский передатчик утонул в океане вместе с обломками корабля. Поэтому мне никто не поверил. Все решили, что у меня тихое помешательство от десятилетнего одиночества на Пандоре. Даже генетическая экспертиза никого не убедила. Врачи решили, что мой генный набор изменился из-за десятилетнего пребывания в чуждой среде. Вот и вся история.
– Так, значит, Вас зовут... не Илья Кириллович? – удивленно спросила Ирина.
– Илья, но не Кириллович, а Сергеевич. Но вы можете называть меня так, как вам привычнее. Я и сам привык.
– Значит, вы не смогли связаться с Квадрой? – разочарованно спросил Серёжка.
Впрочем, мог и не спрашивать: он прекрасно знал, что в списке планет, с которыми контактирует Земля, планеты с названием Квадра нет.
– Нет, – вздохнул Илья Кириллович. – Вы можете мне не верить, я к этому тоже привык... Считайте, что это просто сказка.
– Мы вам верим, – сказал Тим.
– Конечно, верим, – с жаром добавил Лёшка. – Только непонятно, почему квадриане сами не прилетели на Землю, не получив от вас ответа?
– Потому что у квадриан врожденная боязнь космоса – космофобия, и они не могут летать в космос: все их попытки посылать экспедиции к другим планетам заканчивались провалом. Поэтому они вынуждены ждать, когда инопланетяне сами прилетят к ним. Трижды до нас к ним прилетали экспедиции, и с тремя планетами Квадра установила связь. А вот с нами... не случилось.
Илья Кириллович снова грустно вздохнул.
– Вам нужно было бороться за себя и за Квадру! – с жаром воскликнул Лёшка.
– Я пытался... Но мне никто не верил... Для всех я был ученый с Пандоры, тронувшийся умом от десятилетней робинзонады на необитаемой планете-заповеднике, полной чуждых человеку растений и хищных зверей... А потом я узнал, что к 37-Близнецов летала еще одна экспедиция. Они обнаружили на планете у Эллии нашу станцию, разбитую каким-то природным катаклизмом, и решили, что вся экспедиция погибла. Маяк на орбите они не нашли, очевидно, он перестал функционировать, по неизвестной причине. Поэтому и не узнали, что мы полетели дальше... Я решил сам принять сигналы «Звездного моста». Изучил устройство приемника еще на Квадре, так, на всякий случай. Собрал его по памяти... Долго собирал, только в прошлом году закончил... заказывал отдельные блоки с нужными параметрами в разных институтах, и, наконец, собрал приемник. Он получился килограммов на десять тяжелее квадрианского... Сами понимаете, у них технологии на порядок выше наших. Но я уверен, всё получилось. Правда, пришлось отбиваться от любопытных аспирантов, которые донимали вопросами, зачем мне нужны электронные платы с такими странными свойствами... – Илья Кириллович улыбнулся, и на время замолчал, видимо вспомнив эту историю, но, потом спохватился и продолжил. – Поехал в место, где мог принять сигналы, но не доехал: переволновался, и свалился от сердечного приступа...
– И что, уже ничего нельзя сделать, чтобы связаться с Квадрой? – чуть разочарованно спросил Тим.
– Наверное, один шанс еще есть, – ответил Илья Кириллович. – Расчетное время прибытия «Пламени» на Землю – тридцать семь лет назад в августе. Квадрианский год длиннее земного в одну целую пятьдесят две сотых раза...
– Так, значит, мы еще можем принять сигналы с Квадры! – прервал Серёжка его рассуждения. – На Земле прошло почти тридцать восемь лет, а на Квадре – почти двадцать пять. Значит, они еще будут посылать сигналы в августе! Мы еще успеем их принять!
– Мы все сделаем, Илья Кириллович, – добавил Лёшка.
– Ну конечно, сделаем! – подтвердила Марина.
– Спасибо вам, ребята, – с признательностью проговорил Илья Кириллович, растрогавшись почти до слез. – Я рад, что вы поверили мне. Но у вас, наверное, есть свои планы на каникулы.
– У меня – никаких, – махнул рукой Лёшка.
– А я могу и отложить, – подхватил Серёжка.
– Ребята, но вы не можете ехать куда-либо одни, без взрослых, – возразил Илья Кириллович. – Я, к сожалению, поехать не могу, боюсь, сердце опять подведет...
– Мне сегодня исполнилось четырнадцать лет, – ответил Тимур. – Моим друзьям тоже скоро исполнится. Мы уже можем путешествовать одни... Ну, если это не на другой материк... Кстати, мы как раз собирались в поход недели на две. А куда нужно ехать?
– Если беретесь за это дело, – сказал Илья Кириллович. – Я уверен, вы сумеете принять сигналы, а я помогу, чем смогу. Сигналы по моим расчетам можно принять первого июля плюс-минус неделя, в Вятском крае, в районе слияния рек Вятки и Кобры.
– А почему сигналы придут в июле, а не в августе? – удивилась Ирина.
– Ну, потому что квадрианский год длиннее земного не ровно в одну целую пятьдесят две сотых раза, – пояснил Илья Кириллович. – Там еще восемь знаков после запятой, вот они и дают погрешность.
Возможность установить связь с еще одной обитаемой планетой увлекла ребят: это было почти так же интересно, как самим полететь в космос. И, конечно, интереснее, чем компьютерная игра «Исследователи Вселенной». Поэтому за чаепитием ребята говорили только о звездном мосте.
Несколькими днями позже Лёшка и Серёжка вышли из магазина, обсуждая, что возьмут с собой, когда поедут принимать сигналы с Квадры. Они говорили об этом практически постоянно с тех пор, как решили помочь Илье Кирилловичу. Даже когда одного из них посылали в магазин за продуктами.
Вдруг на пути у ребят вырос Сёмка Юферев, высокий темноволосый парень с карими глазами. Он жил в одном дворе с Тимуром, и учился в той же школе, в параллельном классе. Он был самым хулиганистым в школе, любил задирать тех, кто слабее его, поэтому Лёшка и Серёжка с ним не дружили.
– Привет, – сказал Сёмка.
– Привет, привет, – недружелюбно ответил Серёжка. – Тебе чего?
– Да так, ничего, просто мимо шел, – ответил Сёмка небрежно. – А что это вы к деду Илье зачастили?
Вопрос звучал как бы между прочим, но было заметно, что он просто умирает от любопытства.
– Не твоё дело. Не суй свой нос, куда не следует, – ответил Серёжка.
– Дело, конечно, не моё, – хмыкнул Сёмка. – Но дед Илья-то – сумасшедший. Это всем давно известно.
– Сам ты сумасшедший. И вовсе он не дед, – сказал Лёшка.
– Он дед, а ты толстый, – возразил Сёмка.
Лёшка промолчал. Возражать этому парню себе дороже. Он здоровый, как десятиклассник, а кулаки чуть не с голову младенца. Если бы Лёшка был один, без Серёжки, уже убегал бы без оглядки.
– Сам ты толстый, – ответил Серёжка, и, отодвинув Сёмку с дороги, пошел дальше.
Сёмка пристроился рядом. Лёшка поплелся следом. Серёжке хорошо, он такой же высокий, и Сёмка его никогда не задирает. А Лёшка на самом деле казался чуть полноватым, наверное, из-за небольшого роста.
– Мне отец рассказывал, – начал Сёмка заговорщическим тоном, – что дед Илья какую-то планету Квадру выдумал, типа он на ней побывал. Но ведь всем давно известно, что в созвездии Близнецов нет никакой жизни, и вообще дед Илья там не был, и...
– Иди ты отсюда! – оборвал его Серёжка, разозлившись. – Есть, нету – какое тебе дело?
– Никакого! А ты, я гляжу, с сумасшедшим пообщался и тоже свихнулся, – сказал Сёмка, покрутив пальцем у виска.
Серёжке надоел этот разговор, он достал из пакета увесистый красный помидор и подбросил на ладони.
– Смотри, не пожалею. Размажу по физиономии, мама родная не узнает.
– Ну, точно, свихнулся! Оказывается, это заразно, – усмехнулся Сёмка, но все-таки отошел.
– Еще как, – сказал Серёжка Сёмке вслед и положил помидор в пакет.
Но кое в чем Сёмка все-таки был прав: ребята на самом деле теперь часто бывали у Ильи Кирилловича и слушали рассказы о Квадре. Они как раз перед тем, как пойти в магазин, ненадолго забегали к Чернышову. Наверное, тогда Сёмка их и увидел.
*
– Илья Кириллович, а почему квадриане не могут летать в космос? – спросила Ирина, когда все пятеро через пару дней пришли к Чернышову. – Фобии в наше время успешно лечатся даже на Земле, а уж на Квадре тем более должны.
– У отдельных людей – да, – ответил Илья Кириллович. – Но не у целой цивилизации... Самое большее, на что квадриане способны – подниматься в околопланетный космос, и то на очень короткое время. Если это время составит более суток, в психике квадриан происходят необратимые изменения. Такой человек либо оканчивает жизнь самоубийством, либо остается душевнобольным на всю жизнь. Вот поэтому квадриане и ждут, когда к ним кто-нибудь прилетит, тогда они налаживают с планетой связь и с помощью звездного моста могут даже побывать на этой планете.
– Как это? – удивилась Марина.
– С помощью звездного моста можно передавать не только речь, музыку и видеоизображение. С его помощью квадриане могут передать на другую планету свою голограмму, которая может все слышать и видеть и передавать информацию человеку, пославшему ее, таким образом, будто этот квадрианин сам прогулялся по другой планете.
– Фантастика! – восхитился Лёшка. – Мы просто обязаны принять сигналы с Квадры!
– Но волны же рассеиваются в атмосфере, – сказал Серёжка с сомнением в голосе. – Расстояние от Квадры до Земли восемьдесят три световых года, они еще в космосе успеют сильно рассеяться. Нам нужна антенна, наверное, с километр.
– И волны распространяются со скоростью света, они от Квадры до Земли дойдут только через восемьдесят лет, – добавила Марина.
– Да, если это обычные радиоволны, – ответил Илья Кириллович. – Но вы, вероятно, забыли, ребята, что волны звездного моста далеко не обычные. Они не рассеиваются ни в космосе, ни в атмосфере, и перемещаются мгновенно сквозь гиперпространство, почти как волны наших гиперпередатчиков. Вспомни и еще одно свойство звездного моста: он ищет объект в радиусе двухсот километров – где-то в этом круге и должен находиться специальный приемник.
– Но Земля вращается, – сказал Серёжка.
– Зацепив приемник, звездный мост уже не потеряет его. Я знаю, в это трудно поверить, но это так.
– А обычный приемник может принять эти сигналы? – спросил Лёшка.
– Нет, потому что звездный мост – это не радиоволны. Это вообще не волны, если вы помните.
Илья Кириллович достал с антресоли большую коробку, а из нее – белый прямоугольный ящик. Он был похож на обычный пластмассовый контейнер для хранения овощей, только на крышке были установлены какие-то индикаторы и кнопочки.
– Вот приемник. Это кнопка включения, вот здесь ролик с лентой для записи сигналов, вот кнопка обратной связи... – показал Илья Кириллович, открыв крышку панели управления, и начал объяснять, как ею пользоваться.
– А точно сработает? – усомнился Серёжка.
Мы провели в полете еще шесть лет. Экспедиция не была напрасной. У той звезды нашлась чудесная планета – Квадра. На ней жили прекрасные люди, которые давно разобрались со своими социальными и экологическими проблемами...
– У нас на Земле тоже разобрались, – вставил Лёшка.
– Сейчас да, но когда мы улетали в экспедицию, проблемы на Земле еще оставались, – ответил Илья Кириллович и продолжил: – Все люди на Квадре красивые и молодые, так как постигли секреты почти вечной молодости, и живут гораздо дольше землян. Мы провели на Квадре тринадцать лет – улететь раньше не могли из-за небольшой поломки в двигателе звездолета: чтобы устранить ее, был нужен вольфрам – всего граммов сто. Но оказалось, что на Квадре этот металл почти не встречается, и чтобы набрать эти несчастные сто граммов, нам потребовалось тринадцать лет и целый горно-обогатительный комбинат.
За эти годы наши дочери повзрослели, и Квадра стала для них родной. Они влюбились в квадрианских юношей, вышли за них замуж, были счастливы на Квадре, и решили там остаться. Но нам-то нужно было возвращаться. Если наши дочери не скучали по Земле – они видели ее только в кают-компании звездолета, в кинофильмах, да на картинках в книжках, то мы очень скучали и мечтали поскорее вернуться.
Перед отлетом квадриане снабдили нас приемником, чтобы, когда вернемся на Землю, мы смогли связаться с Квадрой по специальной связи, которую они называют «Звездный мост». Эта связь основана на... назову это волнами, но только потому, что в земном языке нет слов для объяснения их природы... Эти волны двигаются в тысячи раз быстрее света, не рассеиваются ни в пространстве, ни в атмосфере, и находят объект в радиусе двухсот километров. У них есть только один недостаток – в конце пути их должен ждать специальный приемник. С этим приемником мы и отправились в обратный путь.
На Квадре мы прошли регенерацию организма и помолодели лет на двадцать. Квадриане сделали нам этот подарок, чтобы мы вернулись домой еще не совсем старыми, и успели насладиться жизнью на родной планете. Прилетев на Землю, мы должны были ответить на сигналы «Звездного моста», которые квадриане обещали посылать один раз каждый квадрианский год, двадцать пять лет после нашего рассчитанного теоретически возвращения на Землю – вдруг мы не сразу сможем ответить, или задержимся в пути...
Илья Кириллович ненадолго замолчал, вспоминая те печальные события. Ребята молча ждали, когда он продолжит рассказ.
– Когда до Земли осталось двенадцать световых лет, нам не повезло. Корабль попал в метеоритный рой, который мы просмотрели. Звездолет был поврежден, отсек, в котором находился экипаж, разгерметизировался... Я остался жив лишь потому, что в тот момент был в скафандре: собирался выходить, чтобы провести осмотр наружных приборов корабля. Компьютер сообщил, что двигатели тоже повреждены, и корабль может взорваться в любую минуту. Я направил его к ближайшей звезде. К моему счастью там оказалась планета земного типа... Я дотянул до нее, но посадить корабль в одиночку не сумел, он взорвался в атмосфере и упал в океан. Я успел катапультироваться с корабля, буквально, в чем был. Упал в воду, с трудом доплыл до берега. Но еще перед взрывом корабля заметил на берегу океана исследовательскую станцию, и пошел к ней. Я был довольно далеко от нее, и добирался целый год.
Дорога была трудной, но я дошел. Оказалось, станция несколько лет, как законсервирована. Но я сумел войти в нее и послать на Землю сигнал SOS. И за мной прилетел корабль. Вскоре я с удивлением понял, что меня принимают за другого – ученого, который, как предполагалось, пропал без вести десять лет назад на этой планете – Пандоре, и которому чудом удалось выжить. Самое удивительное – он был моим родственником – потомком моего младшего брата.
Я пытался объяснить, что я – не он, но не имел никаких доказательств, кроме собственных слов. Корабль взорвался, моя одежда превратилась в лохмотья, никаких надписей и знаков, которые могли указать на принадлежность «Пламени», на ней не осталось. Квадрианский передатчик утонул в океане вместе с обломками корабля. Поэтому мне никто не поверил. Все решили, что у меня тихое помешательство от десятилетнего одиночества на Пандоре. Даже генетическая экспертиза никого не убедила. Врачи решили, что мой генный набор изменился из-за десятилетнего пребывания в чуждой среде. Вот и вся история.
– Так, значит, Вас зовут... не Илья Кириллович? – удивленно спросила Ирина.
– Илья, но не Кириллович, а Сергеевич. Но вы можете называть меня так, как вам привычнее. Я и сам привык.
– Значит, вы не смогли связаться с Квадрой? – разочарованно спросил Серёжка.
Впрочем, мог и не спрашивать: он прекрасно знал, что в списке планет, с которыми контактирует Земля, планеты с названием Квадра нет.
– Нет, – вздохнул Илья Кириллович. – Вы можете мне не верить, я к этому тоже привык... Считайте, что это просто сказка.
– Мы вам верим, – сказал Тим.
– Конечно, верим, – с жаром добавил Лёшка. – Только непонятно, почему квадриане сами не прилетели на Землю, не получив от вас ответа?
– Потому что у квадриан врожденная боязнь космоса – космофобия, и они не могут летать в космос: все их попытки посылать экспедиции к другим планетам заканчивались провалом. Поэтому они вынуждены ждать, когда инопланетяне сами прилетят к ним. Трижды до нас к ним прилетали экспедиции, и с тремя планетами Квадра установила связь. А вот с нами... не случилось.
Илья Кириллович снова грустно вздохнул.
– Вам нужно было бороться за себя и за Квадру! – с жаром воскликнул Лёшка.
– Я пытался... Но мне никто не верил... Для всех я был ученый с Пандоры, тронувшийся умом от десятилетней робинзонады на необитаемой планете-заповеднике, полной чуждых человеку растений и хищных зверей... А потом я узнал, что к 37-Близнецов летала еще одна экспедиция. Они обнаружили на планете у Эллии нашу станцию, разбитую каким-то природным катаклизмом, и решили, что вся экспедиция погибла. Маяк на орбите они не нашли, очевидно, он перестал функционировать, по неизвестной причине. Поэтому и не узнали, что мы полетели дальше... Я решил сам принять сигналы «Звездного моста». Изучил устройство приемника еще на Квадре, так, на всякий случай. Собрал его по памяти... Долго собирал, только в прошлом году закончил... заказывал отдельные блоки с нужными параметрами в разных институтах, и, наконец, собрал приемник. Он получился килограммов на десять тяжелее квадрианского... Сами понимаете, у них технологии на порядок выше наших. Но я уверен, всё получилось. Правда, пришлось отбиваться от любопытных аспирантов, которые донимали вопросами, зачем мне нужны электронные платы с такими странными свойствами... – Илья Кириллович улыбнулся, и на время замолчал, видимо вспомнив эту историю, но, потом спохватился и продолжил. – Поехал в место, где мог принять сигналы, но не доехал: переволновался, и свалился от сердечного приступа...
– И что, уже ничего нельзя сделать, чтобы связаться с Квадрой? – чуть разочарованно спросил Тим.
– Наверное, один шанс еще есть, – ответил Илья Кириллович. – Расчетное время прибытия «Пламени» на Землю – тридцать семь лет назад в августе. Квадрианский год длиннее земного в одну целую пятьдесят две сотых раза...
– Так, значит, мы еще можем принять сигналы с Квадры! – прервал Серёжка его рассуждения. – На Земле прошло почти тридцать восемь лет, а на Квадре – почти двадцать пять. Значит, они еще будут посылать сигналы в августе! Мы еще успеем их принять!
– Мы все сделаем, Илья Кириллович, – добавил Лёшка.
– Ну конечно, сделаем! – подтвердила Марина.
– Спасибо вам, ребята, – с признательностью проговорил Илья Кириллович, растрогавшись почти до слез. – Я рад, что вы поверили мне. Но у вас, наверное, есть свои планы на каникулы.
– У меня – никаких, – махнул рукой Лёшка.
– А я могу и отложить, – подхватил Серёжка.
– Ребята, но вы не можете ехать куда-либо одни, без взрослых, – возразил Илья Кириллович. – Я, к сожалению, поехать не могу, боюсь, сердце опять подведет...
– Мне сегодня исполнилось четырнадцать лет, – ответил Тимур. – Моим друзьям тоже скоро исполнится. Мы уже можем путешествовать одни... Ну, если это не на другой материк... Кстати, мы как раз собирались в поход недели на две. А куда нужно ехать?
– Если беретесь за это дело, – сказал Илья Кириллович. – Я уверен, вы сумеете принять сигналы, а я помогу, чем смогу. Сигналы по моим расчетам можно принять первого июля плюс-минус неделя, в Вятском крае, в районе слияния рек Вятки и Кобры.
– А почему сигналы придут в июле, а не в августе? – удивилась Ирина.
– Ну, потому что квадрианский год длиннее земного не ровно в одну целую пятьдесят две сотых раза, – пояснил Илья Кириллович. – Там еще восемь знаков после запятой, вот они и дают погрешность.
Возможность установить связь с еще одной обитаемой планетой увлекла ребят: это было почти так же интересно, как самим полететь в космос. И, конечно, интереснее, чем компьютерная игра «Исследователи Вселенной». Поэтому за чаепитием ребята говорили только о звездном мосте.
Несколькими днями позже Лёшка и Серёжка вышли из магазина, обсуждая, что возьмут с собой, когда поедут принимать сигналы с Квадры. Они говорили об этом практически постоянно с тех пор, как решили помочь Илье Кирилловичу. Даже когда одного из них посылали в магазин за продуктами.
Вдруг на пути у ребят вырос Сёмка Юферев, высокий темноволосый парень с карими глазами. Он жил в одном дворе с Тимуром, и учился в той же школе, в параллельном классе. Он был самым хулиганистым в школе, любил задирать тех, кто слабее его, поэтому Лёшка и Серёжка с ним не дружили.
– Привет, – сказал Сёмка.
– Привет, привет, – недружелюбно ответил Серёжка. – Тебе чего?
– Да так, ничего, просто мимо шел, – ответил Сёмка небрежно. – А что это вы к деду Илье зачастили?
Вопрос звучал как бы между прочим, но было заметно, что он просто умирает от любопытства.
– Не твоё дело. Не суй свой нос, куда не следует, – ответил Серёжка.
– Дело, конечно, не моё, – хмыкнул Сёмка. – Но дед Илья-то – сумасшедший. Это всем давно известно.
– Сам ты сумасшедший. И вовсе он не дед, – сказал Лёшка.
– Он дед, а ты толстый, – возразил Сёмка.
Лёшка промолчал. Возражать этому парню себе дороже. Он здоровый, как десятиклассник, а кулаки чуть не с голову младенца. Если бы Лёшка был один, без Серёжки, уже убегал бы без оглядки.
– Сам ты толстый, – ответил Серёжка, и, отодвинув Сёмку с дороги, пошел дальше.
Сёмка пристроился рядом. Лёшка поплелся следом. Серёжке хорошо, он такой же высокий, и Сёмка его никогда не задирает. А Лёшка на самом деле казался чуть полноватым, наверное, из-за небольшого роста.
– Мне отец рассказывал, – начал Сёмка заговорщическим тоном, – что дед Илья какую-то планету Квадру выдумал, типа он на ней побывал. Но ведь всем давно известно, что в созвездии Близнецов нет никакой жизни, и вообще дед Илья там не был, и...
– Иди ты отсюда! – оборвал его Серёжка, разозлившись. – Есть, нету – какое тебе дело?
– Никакого! А ты, я гляжу, с сумасшедшим пообщался и тоже свихнулся, – сказал Сёмка, покрутив пальцем у виска.
Серёжке надоел этот разговор, он достал из пакета увесистый красный помидор и подбросил на ладони.
– Смотри, не пожалею. Размажу по физиономии, мама родная не узнает.
– Ну, точно, свихнулся! Оказывается, это заразно, – усмехнулся Сёмка, но все-таки отошел.
– Еще как, – сказал Серёжка Сёмке вслед и положил помидор в пакет.
Но кое в чем Сёмка все-таки был прав: ребята на самом деле теперь часто бывали у Ильи Кирилловича и слушали рассказы о Квадре. Они как раз перед тем, как пойти в магазин, ненадолго забегали к Чернышову. Наверное, тогда Сёмка их и увидел.
*
– Илья Кириллович, а почему квадриане не могут летать в космос? – спросила Ирина, когда все пятеро через пару дней пришли к Чернышову. – Фобии в наше время успешно лечатся даже на Земле, а уж на Квадре тем более должны.
– У отдельных людей – да, – ответил Илья Кириллович. – Но не у целой цивилизации... Самое большее, на что квадриане способны – подниматься в околопланетный космос, и то на очень короткое время. Если это время составит более суток, в психике квадриан происходят необратимые изменения. Такой человек либо оканчивает жизнь самоубийством, либо остается душевнобольным на всю жизнь. Вот поэтому квадриане и ждут, когда к ним кто-нибудь прилетит, тогда они налаживают с планетой связь и с помощью звездного моста могут даже побывать на этой планете.
– Как это? – удивилась Марина.
– С помощью звездного моста можно передавать не только речь, музыку и видеоизображение. С его помощью квадриане могут передать на другую планету свою голограмму, которая может все слышать и видеть и передавать информацию человеку, пославшему ее, таким образом, будто этот квадрианин сам прогулялся по другой планете.
– Фантастика! – восхитился Лёшка. – Мы просто обязаны принять сигналы с Квадры!
– Но волны же рассеиваются в атмосфере, – сказал Серёжка с сомнением в голосе. – Расстояние от Квадры до Земли восемьдесят три световых года, они еще в космосе успеют сильно рассеяться. Нам нужна антенна, наверное, с километр.
– И волны распространяются со скоростью света, они от Квадры до Земли дойдут только через восемьдесят лет, – добавила Марина.
– Да, если это обычные радиоволны, – ответил Илья Кириллович. – Но вы, вероятно, забыли, ребята, что волны звездного моста далеко не обычные. Они не рассеиваются ни в космосе, ни в атмосфере, и перемещаются мгновенно сквозь гиперпространство, почти как волны наших гиперпередатчиков. Вспомни и еще одно свойство звездного моста: он ищет объект в радиусе двухсот километров – где-то в этом круге и должен находиться специальный приемник.
– Но Земля вращается, – сказал Серёжка.
– Зацепив приемник, звездный мост уже не потеряет его. Я знаю, в это трудно поверить, но это так.
– А обычный приемник может принять эти сигналы? – спросил Лёшка.
– Нет, потому что звездный мост – это не радиоволны. Это вообще не волны, если вы помните.
Илья Кириллович достал с антресоли большую коробку, а из нее – белый прямоугольный ящик. Он был похож на обычный пластмассовый контейнер для хранения овощей, только на крышке были установлены какие-то индикаторы и кнопочки.
– Вот приемник. Это кнопка включения, вот здесь ролик с лентой для записи сигналов, вот кнопка обратной связи... – показал Илья Кириллович, открыв крышку панели управления, и начал объяснять, как ею пользоваться.
– А точно сработает? – усомнился Серёжка.
