ПРОЛОГ. Воспоминания
Из гостиной послышался грохот, и возмущенный возглас дочери:
– Ма-ам!
Я отложила нож и нарезку салата, вытерла руки и вошла в гостиную. Четырнадцатилетняя Настя стояла около открытого книжного шкафа, а вокруг нее на полу лежала россыпь фотоальбомов и фотографий, высыпавшихся из них.
– Я не виновата! – сразу заявила Настя. – Там полка упала!
И, между прочим, не в первый раз. Не выдерживает веса прожитых лет. Сколько раз я уже пыталась навести порядок в фотоальбомах, убрать из них всё лишнее, чтобы оставить только один. Или два... ну, в крайнем случае, три, а не десять разнокалиберных, как у нас. Но каждый раз мое желание сделать это натыкалось на осознание невозможности выбросить из альбомов хотя бы одну, даже самую старую и некачественную фотографию. Это же всё моменты нашей жизни!
Тут я вспомнила, что хотела сделать виртуальный фотоальбом в компьютере. Теперь у меня есть собственный компьютер и сканер, вот прямо сейчас и займусь.
– Настя, доделаешь салат, а я сама тут всё уберу.
– Хорошо, – сразу согласилась дочка и убежала на кухню.
Я присела и начала собирать альбомы и фотографии, складывая их стопками на полу. Ну как можно пусть не выкинуть, но убрать в кладовку вот этот снимок, который я стащила у одноклассника Лёньки в третьем классе? На нем был другой мой одноклассник, а я стояла поодаль, в белом фартуке и бантах. Ведь это единственное фото, где я вместе со своей самой первой любовью.
А вот это, где я в школе совершенно случайно попала в кадр со старшеклассником? Я правдами и неправдами выпросила его у одной знакомой, потому что на нем я со своей второй любовью. Или вот это, тоже единственное, где я вместе с парнем, который был моей третьей и тайной любовью? О, у этой фотографии вообще почти детективная история. Я заметила, что на лестнице Набережной нас сфотографировал уличный фотограф. Сколько времени и трудов было потрачего, чтобы потом найти его и выкупить фото!
– Мам, я уже сделала салат! – послышался с кухни голос дочери.
– Хорошо, умница, накрывай на стол, и зови папу и братьев ужинать, – ответила я.
И этот снимок, где я – невеста, жених несет меня на руках. Мы тут оба такие счастливые!.. А вот эта фотография достойна того, чтобы ее повесить на стену – моя семья. Но она маленькая, с заломами и потертостями, потому что я несколько лет носила ее в сумке, в портмоне, чтобы мои самые любимые люди всегда были со мной.
Как же здорово, что у меня есть эти снимки! С ними мои воспоминания ярче, я смотрю на них, и события встают перед глазами так, будто это было вчера.
– Мам, а ты ужинать сегодня будешь? – Настя подошла ко мне и увидела разложенные на полу фотографии. – Ой, а это ты что ли с такими бантами? А это ты с кем? Этот красивый парень – твоя первая любовь?
– Я расскажу тебе позже, если поможешь мне с виртуальным фотоальбомом и научишь работать в фотошопе.
– Конечно, мам! Хоть сейчас! – воскликнула Настя, бросаясь к моему компьютеру.
– Нет, сначала поужинаем.
ГЛАВА 1. Любовь первая
Первый раз я влюбилась в третьем классе. Вот как это случилось.
– Любаша, просыпайся, пора в школу! – услышала я мамин голос и тотчас вскочила с кровати.
Ура, ура! На календаре первое сентября тысяча девятьсот семьдесят второго года!
Вообще-то я не очень любила ходить в школу, но первое сентября – особенный день, радостный. Уроков никто не спрашивал, оценок не ставил, и на дом еще ничего не задавали. Все приходили нарядные. У меня тоже было новое форменное платье, и новый белый фартук, гипюровый, как я давно хотела. Мама сама сшила, пышный, весь в оборочках, такой красивый!.. Мне моя школьная форма очень нравилась, особенно когда с белым фартуком. С вечера папа приготовил для меня большой букет из астр и гладиолусов.
В классе я встречусь с подружками, которых не видела три месяца, и похвастаюсь им, где отдыхала летом. А отдыхала я на юге, в Анапе, с мамой и папой, и загорела там, как папуаска. Девчонки умрут от зависти.
Ах, как же мне хотелось в школу!
И я буду учиться уже в третьем классе!
Я быстренько умылась в ванной и побежала на кухню, завтракать.
И застала родителей целующимися. Нет, я, конечно, не против, пускай целуются, но сколько можно! Они даже ребенка не стесняются!
– Опять телячьи нежности, – проворчала я, садясь за стол. – И как не надоело еще?
Папа ничего не ответил, только улыбнулся, а мама рассмеялась, поставила передо мной тарелку с кашей и сказала:
– Вот когда подрастешь и влюбишься, тебе тоже понравится целоваться.
– Не понравится, – буркнула я.
Родители мои с самого рождения жили в одном дворе, учились в одном классе, потом в институте, а потом поженились и родили меня. Я мечтала, чтобы и у меня всё было так же, как у них. Но, как назло, в нашем дворе не было мальчиков – моих ровесников, а были малыши только на год моложе или парни намного старше.
Но я всё равно была уверена, что если влюблюсь, это будет на всю жизнь. Хотя пока влюбляться мне было не в кого, да я и не собиралась. Мама с папой с детства были знакомы, дружили чуть ли не с пеленок, но полюбили друг друга, когда уже стали взрослыми. А мне еще всего-то девять лет.
– Любаня, ешь кашу! – сказала мама, увидев, что я рисую ложкой на каше узоры.
Мои родители были не только влюблены друг в друга без памяти, но еще и меня Любовью назвали. Надо ли говорить, как мне не нравилось мое имя! Любовь Кошкина – смех, да и только. Даже и прозвища обидного никакого не надо. Моих подруг обзывали по фамилиям – Таньку Лаптеву – лапотница, Лариску Шаклеину – шаклея, а меня – кошкина любовь!
Любаша, Любаня, Любка – ну что за имя? Но больше всего я его не любила из-за стихотворения Агнии Барто про Любочку. А я вовсе и не грубая, и старушек в автобусах с мест никогда не сгоняла. А стоило только при знакомстве с кем-нибудь сказать, что меня зовут Люба, так все сразу улыбались: «Кружится и юбочка, и ленточка в косе. Кто не знает Любочку? Любу знают все». Вот Элеонора, или Эльвира – другое дело, про них таких стихов не пишут. Я летом в пионерский лагерь ездила, так сказала там, что меня зовут Люда. Вожатая удивилась, и заметила, что в путевке написано «Люба». А я ответила, что это просто ошибка. И была целый месяц Людой. Не очень понравилось, потому что я долго не могла привыкнуть к новому имени. Меня зовут, а я не отзываюсь. И все решили, что я малость глуховата.
Я доела кашу и оделась. Мама хотела проводить меня в школу, потому что сегодня суббота, и ей не нужно идти на работу. Но я сказала, что сама дорогу знаю, и что уже взрослая. В третий класс никого не провожают, и мне не хотелось, чтобы все встречные прохожие думали, будто я первоклассница. Тогда мама завязала мне красивые белые банты, поцеловала, вручила букет и сказала:
– Ну, счастливо, Любаша, отличных оценок!
А папа протянул мне портфель, тоже новый, тоже поцеловал и сказал:
– Удачи, Любушка.
Я, конечно, люблю своих родителей, но лучше бы они не лезли ко мне со своими поцелуями. Я же всё равно любила бы их. Ну что в поцелуях хорошего-то? Одни слюни.
Я вышла во двор. Из одноклассников в моем дворе жила только одна девочка, моя лучшая подруга Танька Лаптева. Но она не пошла сегодня в школу, так как неделю назад сломала ногу. Она с завистью смотрела на меня из окна своей комнаты. Первого сентября все любят ходить в школу. Я помахала Таньке рукой и пошла дальше.
Погода была теплая. Повезло! Вот когда мама вела меня в первый класс, было холодно, и шел дождик. И под плащом никто не видел моего красивого белого фартука, а под капюшоном – белых капроновых бантов. И когда во второй класс пошла, тоже было холодно. Но мы с Танькой, как только вышли со двора, сняли плащи. И через два дня обе заболели гриппом.
Но сегодня мне это не грозило.
Я неторопливо шла, глядя по сторонам, и замечая, как все смотрят на меня, такую красивую в нарядной форме. А на самом деле я совсем обыкновенная, глаза серые, волосы темно-русые, завязанные в два коротеньких хвостика. Я не любила косы из-за того дурацкого стишка, чтобы не быть похожей на ту Любочку. И я такого маленького роста, что меня до сих пор незнакомые люди принимали за первоклассницу.
Из нашего двора в школу шли еще несколько девочек и мальчиков разных возрастов. Шестиклассница Ирина, пятиклассница Оля, пятиклассники Сережка и Алешка, второклассник Вовка. И вот он, пробегая мимо, ка-ак дернул меня за бант! И убежал.
Бант развязался. А мне ни за что не завязать его самой так же красиво, как мама. И, как назло, вокруг никого знакомых нет, все уже далеко ушли. Я едва не расплакалась. Стояла, в одной руке портфель, в другой букет, и не знала, что делать. Как в таком виде в школу идти? Кажется, я даже начала всхлипывать.
– Девочка, что случилось? – услышала я и оглянулась.
Рядом стоял мальчик, чуть повыше меня, светловолосый и голубоглазый. Он тоже был с портфелем и букетом, и шел в школу.
– Ничего не случилось, бант развязался, – буркнула я.
– Давай помогу, – предложил мальчик, поставил портфель на асфальт, пристроил на него букет и потянулся к моей голове.
– А ты разве умеешь? – удивилась я.
– У меня младшая сестра, – ответил он, и ловко завязал бант.
Пока я смотрелась в витрину магазина, он взял свой портфель, букет и ушел. А я даже спасибо не успела сказать. Кстати, бант он завязал даже очень красиво.
Дальнейший путь до школы я преодолела без происшествий.
И очень обрадовалась, когда вошла в класс и увидела того мальчика. Он улыбнулся, увидев меня, но я сделала вид, будто не заметила. У нас в классе, да и во всей начальной школе девочки с мальчиками не водились. Да и чего нам с ними водиться, они только и умеют, что вредничать. То за волосы дернут, то лягушку в портфель подбросят, то авторучку или ластик отберут. Но сейчас я пожалела, что мы с мальчишками не водимся. Этот новенький мне понравился.
Честно говоря, я до недавнего времени плохо представляла, чем мальчишки отличаются от нас, девчонок. Кроме того, что ходят не в юбках, а в брюках, не носят кос и бантов, и играют не в куклы, а в машинки и пистолетики. Меня эти различия давно удивляли, но я стеснялась спросить. А в Анапе этим летом на пляже я видела много голеньких малышей, и обнаружила существенное различие между мальчиками и девочками. Правда, зачем мальчишкам такая неудобная штучка между ног, так и не поняла. Поняла только одно: именно из-за неё и все остальные различия и в одежде, и в интересах.
Перед уроками наша учительница представила новенького – его звали Слава, Станислав Шаров. Вскоре я узнала, что он – отличник. Он был всегда аккуратно одет и причесан, никогда не бегал по классу, не дрался и не дергал девочек за косички. Наверное, он был красивым, хотя я еще не разбиралась в мужской красоте, и внешность Славы интересовала меня в последнюю очередь. Раньше я на мальчиков вообще не обращала внимания, считая их неинтересными. Ну что за радость бегать все переменки друг за другом и сражаться на палках, будто это шпаги? Или стрелять друг в друга из игрушечных пистолетов. А Слава мне понравился, потому что никогда так не делал, и учительница его всегда хвалила и ставила всем в пример.
Каждый день в школе я только и делала, что смотрела на Славу. Мне всё время хотелось, чтобы он мне как-нибудь помогал, как первого сентября. Поэтому мои авторучки, карандаши и ластики то и дело закатывались под его парту. Он поднимал их и неизменно возвращал, в отличие от других мальчишек, которые вполне могли сказать: «Что упало, то пропало!» и взять вещь себе. Проходя мимо его парты, я как бы невзначай роняла книгу, он всегда ее поднимал и отдавал мне. Я сухо говорила: «Спасибо», и отходила. Больше мы ни о чем не разговаривали.
Через два месяца я поняла, что Слава мне не просто нравится, а очень нравится. Другими словами, я его люблю. Никак иначе чувство к нему я объяснить не могла. Просто мне всегда становилось радостно, когда я смотрела на него. И стало казаться, что если он вдруг подойдет ко мне, и поцелует, мне это понравится.
Я его так любила, что всегда хотела быть рядом с ним. Вы будете смеяться, но я хотела, чтобы Слава стал моим братом! Ну, а как еще я могла быть рядом с ним всегда? Только если мы станем сестрой и братом.
«Как это возможно?» – удивитесь вы. Ничего сложного, я уже всё придумала.
Например, родители Славы, погибнут в автокатастрофе... нет, лучше пусть просто надолго уедут куда-нибудь работать, куда нельзя брать с собой детей, а мои мама и папа любезно предложат Славиным родителям оставить Славу пожить у нас, и он станет как будто моим братом. Куда денется Славина младшая сестра, я не представляла. Я ее никогда не видела, и для меня ее будто и не существовало. Ну, в крайнем случае, могла тоже с нами жить. Я всегда хотела, чтобы у меня была младшая сестра. А так как сестренка Славы еще маленькая, она стала бы жить в комнате вместе с моими папой и мамой.
Почему мои родители должны предложить Славиным родителям оставить сына в нашей семье на время работы где-то далеко, я тоже не представляла. Они ведь даже не знакомы. Ничего, скоро в классе будет первое родительское собрание, там и познакомятся.
А дальше всё просто. Мы со Славой будем жить в моей комнате... а где же ему еще жить, у нас в квартире только две комнаты, мамы с папой, и моя. Ну, а что такого? Девчонки в классе, которые до школы ходили в детский сад, рассказывали, что они там, на тихом часе, все, и девочки, и мальчики, в одной комнате спали. Так что Слава может спать на моей кровати, а я – на диване. Мы стали бы вместе гулять, читать, играть... в куклы, он будет папой, а я мамой, это ведь так интересно, а то у моих кукол никогда не было папы.
Мы стали бы вместе ходить в школу, делать уроки... Я училась не очень хорошо, и мечтала, что Слава, мой брат, будет помогать мне в учебе, и тогда я тоже стану отличницей.
А когда будущим летом мы снова поедем на юг, я и Слава будем вместе строить на берегу моря замок из песка, будем вместе купаться, и вообще вместе нам будет очень весело. И все вокруг на пляже будут говорить: «Ах, посмотрите, какие дружные братик с сестренкой!»
Но почему брат, а не просто друг? А потому, что дружба между девочкой и мальчиком в начальной школе в семидесятые годы двадцатого столетия – это было чем-то из области фантастики. Если бы одноклассники узнали, задразнили бы женихом и невестой. А сестра и брат могли свободно дружить, пожалуйста, никто слова не сказал бы... Поэтому я мечтала о Славе тайно, и даже лучшей подруге не рассказывала о своей любви.
Увы, мальчик не обращал на меня внимания, кроме как в те моменты, когда отдавал мне мои вещи, «совершенно случайно» закатившиеся под его парту. Он вообще не замечал не только меня, но и других девочек. Впрочем, я и не ждала этого. Я каждый день ждала, что его родители куда-нибудь уедут, а они всё не уезжали. Я очень страдала.
А ведь так всё хорошо складывалось! Моя и Славина мама познакомились на родительском собрании, и даже подружились, потому что обе любили вязать и шить. Они даже ходили друг к другу в гости, делиться опытом, и мама отдавала мои старые платья для Славиной сестры.
Я даже как-то раз спросила у мамы, не собираются ли родители Славы ехать куда-нибудь в другой город работать. Мама посмотрела на меня, как на дурочку, разве что пальцем у виска не покрутила, и ответила, что никуда они не собираются.
