ГЛАВА 1
Раннее утро, солнце ещё не торопится подарить миру своё благодатное тепло. И море волнуется, раз за разом неистово бросая на скалистый берег огромные волны. Следы этой извечной борьбы видны на протяжении всего мрачного побережья, сплошь изъеденного гладкими вымоинами.
На самой вершине утёса, гордо возвышающегося над беснующейся водой, белеет одинокая фигура девушки, привязанной к жертвенному столбу. Ей страшно, больно и холодно. Грубые верёвки уже стёрли тонкую кожу на запястьях, отзываясь саднящей болью. И успокаивает несчастную лишь мысль о том, что она скоро перестанет чувствовать почти окоченевшее от холода тело. А ветер беспощадно хлещет по щекам, наказывая ещё и за то, что человечка так неудачно оказалась на его пути, не позволяя резвиться на ровной площадке самой высокой скалы. Слёзы уже перестали литься из её больших и синих, как небосвод в ясную погоду, глаз. Жалость к себе не делает сильнее, а забирает последние силы, которые можно было бы использовать для борьбы. Хотя юному созданию, вопреки иногда поднимающим голову стойкому характеру, не было понятно, как бороться с богами, которым она предназначена?
Каждый год в этот день жители острова Барибис приносили жертву священному золотому дракону, оставляя на утёсе юную красивую девушку и после получая взамен одну золотую чешуйку. Таких божественных даров уже много хранилось в Храме дракона, и ушлый жрец умудрялся продать одну или две чешуйки торговцам, проплывающим мимо при благоприятном ветре летом. Плата была невелика, но делец был доволен и этим. Больше практического смысла в божественном даре не нашлось за долгие годы. Но жители острова Барибис верили, что должны соблюдать старинный договор, который заключили их предки с божеством, спустившимся с неба в виде сияющего золотом прекрасного и страшного существа. К счастью, их женщины отличались отменным здоровьем и плодовитостью, поэтому принесение подобной жертвы не особенно снижало численность жителей нескольких селений. Но стоит нарушить договор, боги отвернутся от них и оставят своей благодатью, а на остров обрушится вся вода безграничного моря и унесёт в беспокойные глубины непочтительных обитателей маленького кусочка суши.
Именно страх заставлял каждый год отдавать одну дочь острова золотому богу. Каждый боялся гнева всемогущего создания, но и терять любимых дочерей было не менее страшно, поэтому свадьбы на Барибисе играли до дня смены года, когда наступала необходимость исполнять ужасное условие. Родители отдавали своих дочерей замуж за любого, кто был готов привести жену в дом, лишь бы спасти девушек от участия в страшной процедуре отбора. Все девицы приводились на закате к святилищу, где жрец наливал в кубок воды из источника, бьющего в храме, построенном на месте явления бога жителям, и давал пригубить всем девушкам по очереди. А родители оставались на улице, с замиранием сердца ожидая, что именно их дочь сейчас выйдет из храма. Та, на которую падал жребий, засыпала после единственного глотка воды, остальные же покидали храм, чтобы уж точно успеть найти жениха до следующего года и никогда более не возвращаться в страшную ночь к храму, только, если уже провожая своих дочерей.
Некоторые строптивцы шептались по углам, что жрец сам решает, кому из девушек становиться жертвой, слишком уж часто выбор падал на дочерей отцов, чьи подношения не устраивали священнослужителя. Но что могут сделать эти несколько голосов против божественной воли, которую доводил жрец до слабых никчёмных людишек, так веривших всем его словам?! А уж он всегда старался всё повернуть так, как выгодно ему. Жрец — служитель богов, а значит, это выгодно и им! У каждого на этом острове была своя правда, но слово священнослужителя — закон для любого из подопечных бога, приближённым которого он был, и никто не смел ослушаться или громко высказать сомнения в его правоте.
Вчера выбор пал на младшую дочь кузнеца Крея, который недавно пожалел подарить жрецу так понравившийся тому кинжал. Ещё совсем девочка, она в первый раз пришла к храму, и сразу судьба забрала её из дома, даже не дав шанса стать чьей-то женой. Зачем священному дракону девушки и что происходит с ними там, в его небесных чертогах, не рассказывал даже знающий всё на свете жрец.
Аннемалея очнулась уже на утёсе, привязанной и одетой в жертвенный балахон, который теперь грозил порваться от порывов холодного ветра, настолько одеяние было тонким. Сначала она испугалась, осознав, что стала жертвой, затем начала переживать за мать с отцом, которые недавно потеряли сына-рыбака, а теперь ещё и дочь. Старшая сестра три раза участвовала в отборе и судьба была благосклонна к ней, к этому первая из дочерей кузнецы успела найти мужа и уже ждала первенца. Очень быстро слёзы священной жертвы высохли, слизанные жадным ветром, а глаза слипались, так хотелось отдаться власти спасительного сна, но Аннемалея понимала, что спать нельзя. Надо встретить последний рассвет и попрощаться со светилом, которое всегда дарило своё тепло независимо ни от каких жертвоприношений, каждое из коих предназначалось блестящему лишь в его лучах золотому божеству.
Когда солнечный диск уже начал появляться далеко над водой, показался и дракон. Он быстро приближался и уже был не просто точкой на фоне багрового рассвета, а всё увеличивающимся горящим жёлтым пламенем, что слепило и не позволяло девочке рассмотреть себя.
Дракон сделал круг и приземлился за её спиной, там, где было больше пространства для размещения такого огромного тела. Проворчал что-то на своём драконьем, вызвав ответный гул в глубинах скальной гряды, и трансформировался в человека. Холода он не чувствовал, ветер тоже не доставлял неудобств, а вот поведение местных жителей вызывало недовольство. Дракон подошёл к столбу, у которого всегда оставляли девушек, и развязал верёвки. Подхватил падающую девочку, по опыту зная, что все жертвы на ногах не держатся после длительного пребывания в привязанном состоянии, и уложил её на холодную землю, сетуя на отсутствие элементарных удобств. Быстро разжёг магическое пламя, которое должно было немного согреть ребёнка. Затем, хмурясь всё более, осмотрел запястья девочки, провёл по ним рукой, оставляя после себя зажившую нетронутую кожу, и размял жертве ноги, восстанавливая кровообращение.
— Дикари, разве так можно?! — рокочущим, но вполне человеческим басом произнёс, и не пытаясь сдержать возмущение.
Девочка открыла глаза, которые до этого крепко зажмурила, боясь ослепнуть от блеска золотого дракона. Но увидела она совсем не божественное существо, а обычного, пусть и крупного, мужчину, с грубыми чертами лица и полностью лысого. От тех, кто приходил к отцу в кузницу, он отличался только тем, что в его левом ухе болталась серьга в форме кольца, на которой, кажется, была выгравирована какая-то надпись. Местные мужчины не носили украшений. Больше страха в девочке имелось только любопытства, поэтому она приподнялась на локтях и немного отползла от незнакомца, оглядываясь по сторонам. Дракона нигде не было и это наводило на странные мысли: «Неужели этот некрасивый мужчина и есть прекрасный дракон? Нет, он не может быть богом!»
— Не бойся, не съем, — мужчина с жалостью смотрел на девочку, — Двигайся ближе к огню, тебе надо согреться. Не хватало ещё заболеть, не собираюсь возиться с больным ребёнком.
Не смея ослушаться, Аннемалея уселась на коленях поближе к пламени, которое действительно согревало, и протянула руки к огню. Мелкие камушки тут же впились в нежную кожу острых коленок, заставляя девочку морщиться, но просто сидеть на земле было очень холодно, поэтому пришлось терпеть. К её удивлению, на руках не обнаружилось никаких следов верёвки. «Колдовство», — подумала она, но благодарить не стала, не зная, как следует вести себя со странным человеком.
— Как тебя зовут? — спросил дракон, рассматривая милое, несмотря на красные заплаканные глаза и припухший нос, личико.
— Аннемалея, — совсем тихо ответила девочка, но он услышал.
— Скажи, Аннемалея, на острове не осталось ни одной незамужней взрослой девушки?
— Остались, но жребий пал на меня.
Лысый мужчина нахмурился и недовольно повёл головой, от чего серьга в его ухе блеснула, отражая яркий свет солнца и ослепляя.
— Жребий... У тебя, хоть первая кровь была?
— Да, — снова едва слышным шёпотом и в ответ очередной ослепляющий луч, отражённый от металла.
— Значит, формально они исполнили условия договора. Что же с тобой делать... В жены ты никому ещё не годишься. Лет-то тебе сколько?
— Тринадцать.
— Н-да... Задачка... Нельзя тебя доставлять в империю, могут и не посмотреть на возраст, если уже способна к деторождению. Ты точно местная?
— Да.
Задумавшись, мужчина отвернулся, позволив девочке вздохнуть с облегчением, почему-то ей казалось, что отражённый от серьги незнакомца свет выжигает её душу. Но уже через мгновение незнакомец вновь повернулся, чтобы пояснить, будто мнение или желание жертвы что-то решало.
— Значит, надо тебя пока спрятать. Но не здесь, согласна?
— А вы, правда, дракон? — Аннемалея отогрелась, поняла, что есть её действительно никто не собирается, и осмелела, позволив не ответить, а, напротив, задать вопрос, чего мама точно не одобрила бы, но она осталась там, в прошлой жизни, ведь отданные в жертву никогда не возвращались...
— Что, не похож? — суровое лицо мужчины подобрело от улыбки, а морщинки, появившиеся у глаз, сделали его похожим на отца девочки.
— Не-а.
— А ты видела других драконов? — улыбка и не думала исчезать.
— Нет.
— Тогда откуда тебе знать, ребёнок, как выглядят драконы в своём человеческом воплощении?
— В храме есть рисунки. Дракон, он... красивый, — слегка смущаясь, ответила Аннемалея.
— Ха-ха-ах, — мужчина громко рассмеялся, откинув голову назад, — А я, значит, не очень?! Надо же, оказывается с вами, человечками весело. Только твои предшественницы всё соблазнять меня пытались, наивные полагали, что только для этого и нужны. Не до разговоров было, отбивался и усыплял. А вообще, к вам разные летали за столько-то лет. Наверняка и красивые попадались.
— Значит, золотой дракон, он, то есть, вы, не один? — глаза девочки широко распахнулись, выдавая наивного и любопытного ребёнка.
— Не один, но нас мало. Ты знаешь, зачем нам ваши девушки?
Девочка отрицательно замотала головой, так активно, что белые локоны смешно разлетались в стороны. Но дракон перестал улыбаться, грустно посмотрев вначале на огонь, а затем на небо.
— Мы не торопимся. И пока я отдыхаю, расскажу тебе притчу, после долгого перелёта даже мне приятно побыть человеком. Слушай, дитя. Золотые рождаются крайне редко и никогда в семьях, где оба родителя драконы. И такие дети всегда только мальчики. Не бывает золотых драконов женского пола. Во всяком случае, никто о них не слышал. Возможно, как когда-то никто не слышал вообще о нас, но мы — золотые, всё же существуем. Давным-давно, один правитель, тоже дракон, путешествовал по морю и по воле случая оказался на этом острове, где без памяти влюбился в девушку, дочь пастуха. Она была прекраснее всех, кого ему доводилось встречать, но девушка также оказалась и умна, а о доброте её потом ходили легенды. Император забрал красавицу с собой и сделал женой. И она родила ему троих сыновей, которые стали первыми золотыми драконами. Самыми сильными из всех драконов, могущественнейшими из магов и так далее. Императорский род продолжался, но золотые появлялись на свет всё реже и только в смешанных с обычными людьми браках, а сила слабела. И так длилось до тех пор, пока кто-то из потомков не появился снова на Барибисе и не выбрал себе жену из местных. И она тоже родила ему золотых сыновей. Потом один из них прилетел сюда и не меняя облика дракона заключил договор с местными жителями, который со временем тоже оброс легендами. И даже, насколько мне известно, был построен храм, в котором теперь кормятся ваши жрецы.
— Получается, что золотые драконы — не боги? — Аннемалея не была глупой, а слушала всегда внимательно.
— Нет, ни один из драконов не бог. Золотой или снежный, водяной или огненный.
— А почему вы не расскажете людям об этом? Мы боимся вам и почитаем. Это же... обман. Лгать — плохо.
— Рассказать? — мужчина искренне удивился. — Зачем? Важно лишь исполнение древнего договора. Мне, например, всё равно, как вы живёте, да и всем необходимо в кого-то верить...
Так, в этот день девочка потеряла не только семью, но и веру в богов, в жертву которым она была принесена. Огорчило ли её это? Вероятно, что нет. Но одним заблуждением в её молодой жизни стало меньше. А впереди её ждала другая жизнь и новые иллюзии, а также новые потери и приобретения...
ГЛАВА 2
Не всё рассказал дракон Аннемалее, уверенный в том, что многих вещей ей лучше не знать вовсе, о других же поведают иные «учителя». Убедившись, что девочка пришла в себя и больше не боится «бога», мужчина, носящий имя Шантарр, решил, что пора покинуть дикий остров, на котором рождаются столь редкие будущие матери золотых драконов. Девочка не понимала, что он относится к ней, как к возможной сестре своей матери, которая тоже была родом с этого острова, и потому считает частью своей семьи. А ещё у Шантарра могла быть сестра её возраста, если бы не погибла в чреве матери, унеся за грань и его родительницу. Поэтому он и решил позаботиться о девочке, в память о той, что дала жизнь ему и брату, позволив недолго побыть вдали от драконьего государства и тем самым повысив её шансы на выживание.
Едва малышка уйдёт из-под его опеки, сразу станет желанной добычей для какого-нибудь дельца, который с её помощью постарается улучшить своё материальное положение. Фактически принесённая в жертву богам станет весьма ценным товаром, который можно дорого продать в любую драконью семью. Хотя, нет, не в любую, а очень состоятельную и знатную. Это стало похоже на манию — иметь в семье золотого дракона. Подданные императора хотели быть ближе к правящей семье хотя бы таким образом. Ведь, именно у правящей четы когда-то появились первые золотые дети. И, кто знает, возможно, некоторые лелеяли надежду при случае заявить права на трон. Золотой дракон в семье — это козырь, особенно в глазах подданных, которые не были знакомы со всей историей и не видели закономерности в появлении этого вида.
Были и такие, кто боролся с порочной, по их мнению, практикой, считая, что драконья кровь теряет свою силу из-за многочисленных браков с человечками. И вели речь о том, что вскоре можно дойти до того, что новорождённые вообще не смогут оборачиваться. Тем более, что такие случаи действительно имели место. А боролись, как правило, путём физического уничтожения привезённых с далёкого острова невест. Поэтому, не все из них доживали до свадьбы или умирали вскоре после неё, не успев подарить получившему в качестве милости от императора или купившему её мужу хотя бы одного золотого сына.
Каждый раз, когда наступал черёд Шантарра лететь на Барибис, дракон подозревал, что не сможет отдать «жертву» в императорский гарем, где девушки традиционно ожидали своей участи. И, конечно, надеялся, что рано или поздно на этой скале он встретит ту, что станет его парой. Такая награда была узаконенной императором платой за подобную службу.
