ГЛАВА 1
Алый шёлк скользил под пальцами, завораживая мягкими искрами и не позволяя отвести взгляд. Привычный мир померк, уступая место иной реальности, манящей и будоражащей. Перед глазами замелькали яркие картинки пока не случившегося: бал, кружащиеся пары, незнакомый мужчина напротив что-то говорит, но слов не разобрать, улыбается одними уголками губ…
— Эмили, приди в себя! Снова витаешь в облаках? Эта ткань не для вас, опять слуги всё перепутали, — хозяйка пансиона с красивым и подчёркивающим её благородное происхождение двойным именем Шарлотта Клэр, в замужестве Патервуд, положила руку мне на плечо. — Разве подходит столь вызывающий цвет юной леди? Выбери нежный мятный или тот прелестный бирюзовый. Ты же всегда предпочитала именно эти оттенки, милая.
Никто не заметил того, что у меня сейчас было видение… Или это просто нервы и очередные фантазии? Рядом хихикали девушки, без стеснения веселясь от слов Шарли, как мы ласково именовали хозяйку приюта между собой. Она и в самом деле полагает, будто мы выбираем для платьев цвета, которые любим, а не просто те, что реже привозят в пансион?!
— В этот невозможно не влюбиться, а у меня и в любом другом наряде мало шансов, — вздохнула, отрывая ладонь от приятной прохлады шёлка. — Посмотрю, что ещё не разобрали.
Госпожа Шарлотта Клэр, удовлетворённо кивнувшая и довольная моим отступлением, неожиданно передумала, чем прекратила всё ещё раздающиеся смешки и удивила несказанно, как думается, не только меня.
— Кажется, этот оттенок не подходит моей коже… Пожалуй, забирай отрез, Эмилия. Девочки, все определились с выбором? В скором времени состоится выпускной бал и я каждой желаю встретить на нём того, кого богиня судьбы приведёт на порог нашего дома в поисках идеальной жены, то есть, именно вас. И немалую роль в том, чтобы мужчина заметил свою избранницу, играет именно платье. Вы должны быть скромны, но прекрасны, как ассамандские розы, что, как известно, не имеют шипов, но благоухают лишь на заре. С фасонами я помогу, мне уже доставили из столицы каталог с новинками этого сезона, но неудачно подобранный цвет погубит даже самый великолепный наряд.
Любовь хозяйки пансиона к цветам была известна далеко за пределами нашего герцогства, поэтому саженцы, луковицы и семена привозили и присылали с завидным постоянством, как удачно устроившиеся воспитанницы, так и неизвестные благотворители. Обширный парк, окружающий имение госпожи Патервуд, благоухал и пестрел самыми редкими представителями флоры, заботе о которых хозяйка уделяла времени никак не меньше, чем всем прочим делам, вместе взятым.
Уже давно привыкнув к подобным наставлениям, мы не спорили, пусть и прекрасно понимали, что богине судьбы не до нас. Она и без того сделала для каждой из девушек, что воспитывалась в этом пансионе, слишком много. Истинные причины, по которым представительница одного из самых благородных семейств королевства решила устроить в имении Патервуд приют для сирот, оставались неизвестными. Но между девочками бродили слухи о том, что и сама Шарли, в достаточно юном возрасте овдовев, произвела на свет незаконнорожденного младенца ещё до истечения трёхлетнего срока траура. А скрыть одного ребёнка проще среди многих таких же. И вот в одном из гостевых домов имения открылся приют, позже ставший пансионом для магически одарённых девочек-сирот. Тех же, кто родился без дара, всегда отдавали в монастыри Северного предела, откуда бедняжкам уже не было исхода.
Открыто никто не признавал того факта, что в имение Патервуд привозили своих внебрачных детей представители высшего общества нашего и соседних королевств, но дело обстояло именно так. Каждая из нас — воспитанных в строгости и скромности, была сиротой при живых родителях и не имела никаких шансов быть признанной ими. Выпускной бал — смотрины, на которые съедутся не слишком знатные мужчины, желающие добавить на родовой герб символ магии, на что получат право, женившись на одарённой. Те же, кто никому не приглянется, будут пристроены хозяйкой в другие дома в качестве компаньонки. Иными словами — служанки или содержанки, это уж кому насколько не повезёт.
— Странно это всё… — глубокомысленно заметила Фейт Морган, моя единственная настоящая подруга, как только мы, покинув прочих девушек, обсуждающих наряды, зашли в комнату, в которой обычно занимались рукоделием.
— Разве? Каждый год одно и то же, выпускницы бросают все дела, едва речь заходит о подготовке к балу. И то, что сбежали выбирать ткань, побросав вышивку, в этот раз, тоже неудивительно, — ответила я, не совсем верно оценив реплику Фейт. — Мне тоже не по нраву слушать восторженные вздохи и ещё более — наивные мечты о необыкновенной любви, которая только и ждёт, чтобы найти несчастных сироток. Ничего странного, что девочки верят во всю эту чепуху, но мне не по сердцу кивать, соглашаясь, как и пытаться образумить счастливо порхающих глупышек.
— Да нет же, я вовсе не об этом, — продолжала хмуриться подруга. — Твой выбор, согласие Шарли… Так не должно быть. Красный цвет — это вызов, прямой отказ всем тем, кто ищет супругу, мать благородного семейства, во всём послушную и при этом полезную. Разве ты хочешь стать содержанкой? Быть кем-то, нет, даже чем-то вроде дорогой статуэтки из редкого горного хрусталя, которую показывают приятелям, хвастаясь, но после прячут в тёмную комнату, отправляясь на степенную прогулку с законной женой и детьми? Это унизительно. Развлекать мужчину, купившего тебя, не иметь права на собственное мнение и решения, отдавая ему не только своё тело, но и силу по первому требованию…
Мы никогда не обсуждали того, что ждёт каждую из нас, будто бы молчание могло, если не изменить, то отдалить неизбежное будущее. Но теперь оставалось лишь несколько дней до того, как определится, кем нам быть: бессловесными куклами, получившими статус супруги, или такими же игрушками, но которых никогда и никто не поведёт под венец.
— Даже иллюзия свободы нравится мне больше, чем брачные оковы с тем, кто заплатил за право распоряжаться чужой жизнью. Вполне вероятно, что я на самом деле стану компаньонкой для какой-нибудь благородной юной госпожи, к которой решит приставить магиню богатый папочка. Ты же знаешь, Фейт, меня привезли в приют не младенцем, как всех прочих, а уже в трёхлетнем возрасте. Шарли никогда не отступает от правил и берёт плату на содержание ровно на семнадцать лет вперёд, по истечении которых и пристраивает воспитанных в соответствии с требованиями потенциальных женихов девушек. Я уже, определённо, не ассаманадская роза, слишком стара на фоне остальных выпускниц. И я рада этому, поверь. Не будучи женой, как мне мыслится, проще устроить свою жизнь так, чтобы «владелец» доставлял меньше неудобств. В конце концов, мы не рабыни, которых привозят с жарких островов и казнят даже за попытку побега.
Подруга отложила почти законченную вышивку, за которую взялась снова, и приблизилась, с тревогой взглянув своими большими голубыми глазами, чтобы через несколько мгновений прошептать.
— Не стоит даже думать о подобном и, тем более, произносить, Эмили. Никогда и никому не открывай того, что думаешь на самом деле.
— Иногда мне кажется, Фейт, что это не я, а ты старшая, — улыбнулась, пытаясь рассеять мрачную напряжённость, что возникла между нами. — Ты права, конечно, но в глупой голове каких только мыслей не возникает. Но я, заметь, никогда не жалела о том, что родилась магиней. Кем бы ни были наши родители, богов им в судьи, самый важный подарок они всё-таки оставили своим детям — дар.
Вошла строгая воспитательница, окинув нас таким взглядом, будто что-то заподозрила, и затем, немного смягчившись, заметила.
— Обычно в такие дни выпускниц за рукоделием уже и не застанешь, похвальное рвение, девочки. И всё же пора задуматься о том, что ждёт вас после бала. Эмилия, тебя желает видеть госпожа Шарлотта Клэр. А ты, Фейт, заставляешь слишком долго ожидать швею, уже все, кроме вас двоих, определились с фасонами.
— Что-то мы и в самом деле не в ту комнату зашли, — хихикнула, подмигнув подруга, когда воспитательница отвернулась. — Я же тебе говорила, что странно это всё, зачем ты понадобилась Шарли?
Пожала в ответ плечами и отправилась в кабинет, в котором бывала довольно редко за все прошедшие годы, но в последнее время что-то зачастила. Не далее, как неделю назад, хозяйка пансиона уже приглашала меня, и я никак не могла взять в толк, чего же она тогда хотела. Беседа у нас состоялась престранная — мы пили чай, закусывая засахаренными лепестками всё тех же ассамандских роз, и перед тем, как сделать очередной глоток, Шарли задавала весьма откровенные вопросы, пытаясь выяснить планы своей воспитанницы на будущее, будто бы оно зависело от моих желаний. Видимо, так и не добившись результата в прошлый раз, госпожа Патервуд приготовила очередную порцию чая в надежде узнать то, о чём я и сама пока не догадывалась.
Светлый кабинет с видом на любимый цветник хозяйки благоухал невиданным ароматом. Сама Шарлотта Клэр увлечённо обмахивала кисточкой цветок, который ранее я никогда не видела. Обернувшись, она с улыбкой обратилась ко мне.
— Входи, Эмилия. Что, как ты думаешь, это такое?
— Не знаю, госпожа. Уверена, мы не изучали данный вид, но аромат очень богатый. Удивительное сочетание тонкости запаха цветущей вишни и напористости дикой сирени, а ещё… Мне кажется… Нет, не может быть! Я предположила бы мускус, но разве такое возможно?
— О, это величайшая редкость! Зиндорра Абергорийская, названа в честь мага, который её вывел, и произрастает лишь в одном герцогстве. Это растение способно выделять мускус, всё верно. Ты прекрасно разложила аромат на составляющие, забыла лишь о едва слышных древесных нотках. Готовые духи, но не для нас, не так ли?!
Изучая растения, мы читали и о тех, из которых возможно получить столь ценное, но дорогое сырьё, обычно добываемое из животных, но о цене подобного экземпляра я могла лишь догадываться. Кто же настолько богат, что позволяет себе такие дорогие подарки? И какую услугу планирует оказать столь щедрому дарителю наша Шарли?
— Невозможно даже предположить, кому под силу не померкнуть на фоне подобного сочетания. Это должна быть весьма сильная личность. Кто-то из императорского рода?
— Как знать… Как знать… Увы, моя девочка, но чаще ароматы призваны маскировать истинную суть, нежели подчёркивать её. Присаживайся, наш разговор будет долгим и, позволь заметить, очень непростым. — Шарли дождалась, пока я сяду в кресло, после чего вернулась к прерванному занятию, повернувшись к цветку. — Я получила этот дар от одного очень влиятельного господина вместе с письмом, в котором содержится просьба, касающаяся тебя. Ты знаешь, Эмили, с тобой всё с самого начала пошло не так, как должно, вот и теперь будущее моей самой необычной воспитанницы не будет определено на балу, как происходило раньше и будет после. Пожалуй, лучше рассказать тебе всё с самого начала, не потому, что я привыкла быть настолько откровенной, к чему притворяться, по иной причине. Мне не нужны неприятности, а ты вполне способна их доставить.
Хозяйка кабинета перестала мучить уже порядком потрёпанный цветок, видимо, заметив, что переусердствовала, и повернулась ко мне, продолжая крепко сжимать кисточку. Последняя издала жалобный звук и, охнув, Шарли отложила треснувший инструмент. В воздухе заискрилась магия, которую наша воспитательница всегда плохо контролировала в моменты эмоциональных всплесков. Что могло её настолько взволновать? И разве я давала повод полагать, будто решусь на глупость вроде обычного побега? Она же именно на него намекала, упомянув о неприятностях?
Сцепив руки в замок, Шарли подошла к одному из кресел и остановилась, пытаясь успокоиться, о чём свидетельствовали как её выровнявшееся дыхание, так и начавший успокаиваться магический фон. После магиня разомкнула побелевшие от напряжения пальцы и щёлкнула ими, призывая прислугу. Я знала, что на специально зачарованной доске, которая располагалась в кухне, появилось пожелание хозяйки. И довольно скоро в кабинет вошла одна из служанок с дымящимися чашками горячего чая на подносе. Молча выставив их на столик, девушка так же неслышно и быстро удалилась, оставив нас в напряжённой тишине и давящем аромате редкого цветка.
— Прекрасный чай привезли в этот раз, не правда ли, Эмилия? — натянуто улыбнулась Шарли.
— Как и всегда, госпожа. Никто из торговцев не пожелает огорчать вас, если дорожит своей лицензией.
— Это верно, — улыбка стала более естественной. — Продолжим, пожалуй, нашу беседу. Итак, ты появилась моём приюте далеко не младенцем, это же не секрет для тебя, полагаю? Было бы странным, не заметь ты, что несколько старше остальных девушек. Признаться, я сразу поняла, что в твоём лице получила не только сироту, но ещё и те проблемы, которые всегда сопровождают сильных мира сего. Не буду лукавить, каждая из воспитанниц пансиона Патервуд имеет разной степени высокое происхождение, но ты, Эмилия… Тебя привёз лично герцог Соммерсит и дал втрое большее содержание, чем я получаю обычно. Дело вовсе не в деньгах, хотя и они имеют значение, но мой пансион к тому моменту был хорошо известен в светских кругах, поэтому мы не бедствовали. Герцог угрожал мне. Откажись я принять девочку, которую он привёз, в скором времени о грехах родителей моих воспитанниц стало бы известно их супругам. Разразился бы скандал, но не я же послужила причиной их падения, в самом деле. Мне нет дела до семейных тяжб, мой долг — помочь сиротам, таков и был ответ. Но герцог поклялся, что меня казнят как сообщницу известной шпионки, поскольку, как выяснилось, она выросла в Патервуде. Были названы имена, которые никогда не фигурировали в бумагах, но подразумевались, и я сдалась.
Выдав последние несколько предложений на одном дыхании, Шарли вновь замолкла, а я вдруг заметила, как постарела наша почтенная госпожа Патервуд всего за несколько дней. Ещё недавно она выглядела пусть не юной, но ещё свежей дамой средних лет, теперь же её кожа словно выцвела, покрывшись возрастными пятнами, на лбу и в уголках губ залегли глубокие морщины, а всегда прямая спина согнулась. В пансионе преподавали историю королевства и все девушки были обязаны изучать фамильные древа самых известных родов, поэтому я представляла, о ком вела речь Шарли. Вот только сухие фразы справочника совсем не передавали того, что так испугало нашу хозяйку. Герцог Соммерсит настолько же ужасен, насколько и влиятелен, но подобное можно было услышать лишь из уст прислуги. Вполне могло статься, что смерть, это ещё не самое страшное, что он пообещал госпоже Патервуд. О самом древнем роде королевства ходили легенды, только земли Соммерситов не находились под патронатом нашего короля, они были их собственностью, а не выданным во временное пользование подарком короны, который в любой момент можно забрать, а это говорило много больше, чем люди или даже гербы.
— Вы полагаете, я — незаконнорожденная Соммерсит?
— Ради твоего блага, дорогая, надеюсь, что это не так. Ты, должно быть, удивлена тем, что я рассказываю тебе вещи, которые ни один человек в здравом уме не стал бы произносить вслух, — Шарли попыталась улыбнуться, но на её некогда красивом лице появилась лишь отталкивающая гримаса ужаса.
