ГЛАВА 1
Сонно покачиваясь в такт движению телеги, Камилла вспоминала события последних дней. Жизнь, казавшаяся такой спокойной и предопределённой, вдруг решила показать ту свою сторону, от которой девушку всегда оберегала мать. А началось всё со странного визита богатого господина из города несколько дней назад. В дом к деревенской знахарке кто только ни приезжал, но всё больше — сельские жители или не очень удачливые городские ремесленники. Более успешные их коллеги обращались к официальным магам. И никогда мать не выгоняла Камиллу в лес, пока принимала очередных клиентов, но в этот раз, едва завидев расшитый камзол и надменное лицо мужчины, сунула дочери в руки плетёную корзинку и велела не возвращаться до ночи.
Бродить по весеннему лесу было не очень интересно, а подслушать секретный разговор хотелось до жути. Сделав небольшой крюк, непослушная дочь вернулась с противоположной от калитки стороны, тихонечко отодвинула плохо прибитую доску забора и забралась во двор. Дальше требовалось исхитриться и пролезть под окна таким образом, чтобы не зацепиться за колючие кусты. Порванную одежду чинить придётся самой, а Камилла рукоделие не любила даже больше, чем пребывать в неведении. Но, увы, все старания оказались напрасны — двое в доме беседовали настолько тихо, что расслышать не удалось ни слова. А выбираться обратно было рискованно, кучер, видимо, устал сидеть на козлах и теперь расхаживал вдоль забора, отрезав путь к заветной дыре, так как с его стороны всё прекрасно просматривалось.
Сидеть на корточках было неудобно, в ногах уже появилось онемение и защекотали маленькие иголочки, стоило вытянуть вперёд одну конечность. Закусив губу, Камилла уселась прямо на землю и принялась растирать затёкшие ноги, шёпотом ругаясь на своё непомерное любопытство. Лучше простудиться и испачкаться, чем остаться хромой, а девушка не без материнского посыла гордилась своими ножками с узкими щиколотками да маленькими ступнями, и расставаться с такой красотой не собиралась. Как вдруг хлопнула дверь и городской визитёр показался на пороге.
— Контракт должен быть выполнен, тобой или другим. Не слишком ли ты серьёзно отнеслась к своей миссии? — грубо бросил он и тяжёлой поступью направился к крытой повозке.
Кучер резво вскочил на козлы и как только господин уселся, с присвистом хлестнул лошадей, сразу рванувших с места. А знахарка так и осталась на пороге, потом охнула и сползла на ступени, держась левую сторону груди. Забыв о конспирации, Камилла бросилась к матери, чтобы помочь, но ничего сделать не смогла. Сердце Селены уже не билось, а испуганная дочь ещё долго пыталась растормошить мёртвое тело, плакала и просила мать очнуться.
На похороны пришло всего несколько человек — старики из постоянных клиентов, деревенский староста и единственная подруга самой Камиллы. Знахарку хоть и уважали, но побаивались, считая, что тот, кто владеет магией, обязан обладанию ей тёмным силам. Когда случалась беда, то искать помощи готовы были даже у дьявола, а вот просто так общаться ни-ни. Выпив пару чарок за помин души, староста крякнул и, наклонившись к скорбящей девушке, тихо сказал.
— Ты, это… Зайди завтра ко мне, дело до тебя есть. Не смотри так, девка, мать твоя — покойница, завещание оставила.
Таким образом и вышло, что всего несколько дней назад у Камиллы было всё хорошо — всегда бодрая мама рядом, хоть небольшой, но постоянный заработок и маленький домик в деревне на самом краю леса. А теперь она осталась одна на этом свете и отправлялась неизвестно куда и зачем. В завещании, которое по сути, являлось посмертным указанием, как ей жить дальше, было ясно сказано, в случае естественной смерти матери или от несчастного случая, дочь должна отправиться в город Сардои, найти там дом магистра Аннода Беллиса и передать ему конверт, который, само собой, прилагался. А дальше слушаться того мага, коли ей дорога собственная жизнь и спокойствие души матери. И никаких объяснений, что это за человек и какая опасность может угрожать молодой девушке, у которой и врагов-то никогда не было.
Камилла хоть и умела торговаться, постоянно наведываясь на базар для продажи снадобий и покупки тканей, но уговорить никого из местных приобрести дом не смогла ни за какие деньги. Вообще, все денежные дела всегда вела мать, она же оставила подробные записи, из которых следовало, что в банке той самой Сардои на имя дочери был открыт счёт и там даже скопилась вполне приличная сумма, на которую они и вдвоём могли бы прожить несколько лет. Но девушка понимала, что в большом городе совсем иные расходы и деньги от продажи дома лишними не будут, тем более, что возвращаться в деревню мама в своём завещании запретила ей категорически. Пришлось оставить старосте доверенность на продажу и название банка, куда ему следовало положить половину от вырученной суммы, если вдруг найдётся покупатель. Вторую часть он потребовал за хлопоты, новая хозяйка дома даже красными пятнами пошла от возмущения наглостью хамоватого мужика, но потом решила, что половина лучше, чем ничего.
Собрав нехитрые пожитки и завернув их в одеяло, Камилла направилась в путь, по дороге примкнув к группе крестьян. Сначала ей позволили положить тюк с вещами на повозку, а затем и самой предложили занять место на трясущейся телеге. Размеренный ритм движения худосочной кобылы и тихие смешки двух баб способствовали погружению в состояние дрёмы, когда тело расслабляется вместе с разумом, позволяя отдохнуть и не думать о грустном. Девушка почти уснула, как повозка резко покачнулась и Камилла едва не выпала на грязную дорогу.
— Чтоб вам пусто было, — в сердцах бросил возница вслед удаляющимся всадникам.
— С ума сбрендил, Фома?! — его жена, дородная баба, толкнула мужика в спину. — А если услышат?!
— А чего я сказал-то? Скакали бы себе, куда им надо, а чужую кобылу зачем хлестать? Едва удержал поводья-то, валялись бы мы сейчас на обочине с перевёрнутым скарбом и поломанными хребтами.
— А кто это? — спросила Камилла вторую женщину, всматриваясь в удаляющиеся тёмные точки.
— Знамо кто, королевские дознаватели по делам своим важным торопятся. Не до простых людей им, когда злодеев требуется ловить да усмирять. Ты, как увидишь молодцов этих в коротких чёрных плащах, сразу в сторону кидайся. На правом плече у каждого застёжка — золотой али серебряный цветок, это и есть их знак, вот так. И ещё в глаза им никогда не смотри, поговаривают, они могут всё-всё о человеке узнать, даже то, что он сам забыл.
— А мне и скрывать вроде нечего, — отозвалась девушка.
— Понятное дело, не убивцы мы, только и безгрешных не бывает. Поди разбери, за что заграбастать-то могут, лучше уж не попадаться, это точно. У них разговор короткий, в каменный мешок или сразу на виселицу, кто там разбираться будет…
Уже показались стены города и разговоры постепенно стихли. На дороге становилось тесно, то тут, то там слышались ругань и возникали потасовки между торопящимися попасть за ворота до их закрытия. В основном, народ шёл пешком, поскрипывало несколько телег, а конных не было видно вообще. Уже на подъезде к массивным, обитым широкими полосами металла створкам огромных ворот возница обернулся.
— Всё, девка, слезай, если не хочешь пошлину входную больше платить. Мои-то бабы уже примелькались, я тут, почитай, каждый день езжу, а тебе лучше пешей пройти, всего один медяк тогда возьмут.
Камилла поблагодарила за то, что подвезли, и спрыгнула с уже медленно ползущего транспорта. Сапоги почти сразу провалились в грязь с характерным хлюпом, но дойти чистой по весенней распутице она и не надеялась. Подхватила свой багаж и перекинула на спину, удобно повесив на заранее привязанный ремень. Вереница людей, одетых так же как она во что-то серое или коричневое, приближалась к городу. Солдаты бегло осматривали входящих, кого-то отводили и внимательно обыскивали, раскладывая на самом виду исподнее и другие вещи несчастных. Других пропускали быстро, даже не взглянув, причём, на неопытный девичий взгляд первые от вторых ничем не отличались.
Юная путешественница положила в грязную ладонь стражника заранее приготовленный медяк и к собственному счастью беспрепятственно прошла на другую сторону высокой каменной стены. Быстро зашагала по самой широкой центральной улице и выдохнула только тогда, когда ворота остались далеко позади. Прислонившись к стене каменного дома, становилась отдышаться и определиться с тем, а куда же, собственно, ей теперь идти. Ни адреса, ни рода занятий искомого магистра Камилла не знала, поэтому поиск по цеховому признаку отпадал сразу. К тому же, он мог переехать в другой город или умереть, или ещё что-нибудь с ним могло приключиться. Сколько дочь знахарки себя помнила, мать никогда никуда не ездила и писем из Сардои тоже не получала, поэтому могла просто не знать о том, как и где жил этот непонятный дядечка.
Проходящая мимо сердобольная старушка поинтересовалась.
— Тебе нехорошо, деточка? У меня сноха тоже молодая была, на вид здоровая, а первых родов не пережила.
— Всё хорошо, не стоит беспокоиться.
Камилла уже дышала ровно, поэтому спокойно ответила и поправила подвязанную под грудью тунику. Она была ей немного великовата, поэтому из-за многочисленных складок и могло показаться, что девушка в положении.
— Из деревни приехала, работу ищешь? — не отставала пожилая женщина, одетая гораздо лучше самой девушки в отделанную мехом накидку.
— Я человека ищу. Можно в таком большом городе кого-то найти, если кроме имени ничего не знаешь?
— Отчего же не найти, на то специальная лавка есть. За денежку любого, кто дом в городе имеет или дело какое, тебе быстро найдут. Только не все могут позволить себе собственное жильё иметь. Вот я, к примеру, у сына старшего живу. Только он второй раз женился, а мы с молодой не ладим, да…
Камилла уже поняла, что отзывчивой собеседнице просто не хватает общения, а многие деревенские жители не прочь поболтать о чём угодно, лишь бы показать свою осведомлённость по любым жизненным вопросам. Видимо, именно к этой категории её и причислили, но времени задерживаться не было, надо до ночи найти либо того магистра, либо устроиться на ночлег.
— А где лавка эта, не подскажете?
— Да я провожу, здесь рядом. А сама издалека прибыла-то? — провожатая дождалась, когда девушка поправит свою ношу и взяла её за локоть, не собираясь прерывать общение.
— Нет, тут рядом, всего половина дневного перехода.
— А-а, всё равно видно, что не местная жительница. Ты, послушай меня, уму наберёшься. Лучше купи себе ботинки вместо сапог и одежду другого цвета, так мрачно только простолюдины и одеваются, а я как тебя увидела, сразу подумала, что твоё лицо внешнему виду не соответствует. Или ты прячешься от кого? — старушка вдруг подозрительно посмотрела на Камиллу, а потом подмигнула. — От жениха сбежала? Понимаю, сама по любви хотела замуж выйти, а отец за торговца из соседней лавки отдал. Эх, молодость…
Якобы сбежавшей невесте пришлось сначала выслушать историю всех влюблённостей разговорчивой дамы, а потом и о несчастной судьбе единственной дочери. К удаче Камиллы, когда та добрались до сыновей, уже показалась искомая лавка, где можно было добыть информацию почти обо всех жителях города. От общения с пожилой горожанкой оставался неприятный осадок, как будто все её истории были выдуманными и звучали лишь для того, чтобы прикрыть настоящую цель женщины. Хотя, Камилла искренне не понимала, что незнакомке может понадобиться от бедной переселенки. Возможно, виной всему была излишняя мнительность, вдруг проявившаяся в дочери знахарки, или только теперь она поняла, что в деревне очень привыкла к одиночеству.
— Ой, спасибо вам. Так выручили, — натянуто улыбнулась девушка, слишком сильно устав от общения.
Радостно звякнул колокольчик, когда дверь приоткрылась, впуская посетительницу. Камилла вошла в тесное помещение и сразу закашлялась, настолько сухим был воздух. Или всему виной толстый слой пыли, видимый буквально на всех полках шкафов, стоящих вдоль стен? В центре лавки возвышался заваленный свитками и книгами стол, за которым сидел пожилой мужичок, сосредоточенно перелистывающий толстый фолиант. Иногда хозяин лавки сверялся с другой книгой и делал поправки в основной. Он исподлобья взглянул на вошедшую, что-то буркнул себе под нос и вернулся к прежнему занятию.
Девушка постояла некоторое время, по опыту зная, что от некоторых занятий отвлекаться нельзя, иначе придётся начинать всё снова. Но, шли минуты, а старик так и не поинтересовался, зачем она пришла.
— Приветствую, мне бы адрес узнать, — решилась она первой начать беседу.
Реакции со стороны старика не последовало, но снова звякнул колокольчик и раздался голос той самой словоохотливой дамы, что провожала девушку.
— Он без монеты даже не разговаривает. Раньше бывало, как узнают адресок, так и сбегут сразу, а он без оплаты остаётся. А то, ещё и стащат с полки какие-нибудь записи, одни убытки.
Камилла достала один медяк и положила на стол.
— Имя, род занятий, возраст, — не прекращая делать записи, сразу поинтересовался старик.
— Магистр Аннод Беллис, больше ничего не знаю.
— Два медяка.
Девушка подумала, что её запрос стоит дороже именно потому, что она назвала только имя, но старичок пояснил.
— Не люблю я этих некромантов. Может, передумаешь, за такие-то деньжищи?
Вместо ответа Камилла положила ещё одну монету и приготовилась ждать, но старик только охнул, задумался и без заглядывания куда-либо, ответил.
— Северный квартал, улица Белой лилии. Гиблое место… Его дом самый заросший, не ошибёшься, — затем неуловимым движением смахнул монеты и вернулся к правкам в книге.
ГЛАВА 2
Оказавшись снова на свежем воздухе, Камилла не вздохнула с облегчением. О том, чем занимаются некроманты, мама упоминала лишь вскользь, но судя по всему, рассказала она дочери далеко не всё. Поведение окружающих явно свидетельствовало о том, что не только помогают смертельно больных излечивать. Но, один плюс она обнаружила сразу — болтливая провожатая сразу исчезла, как только услышала о месте, куда теперь лежал путь девушки. Подняв глаза и сопоставив положение дневного светила со временем, новая горожанка определилась с примерным направлением, куда ей следует двигаться. Конечно, можно было и спросить, но, если судить по реакции старика, то могут и не ответить, где эта улица с красивым названием. А стороны света, ей, выросшей в деревне и привыкшей ориентироваться по солнцу в лесу, точно помогут. Не могли же их здесь называть по-другому, в самом деле?!
Камиллу уже мучала жажда, да и от еды она не отказалась бы, но тратить деньги не хотела, уже использовав собою же отмерянный лимит. Два медяка в день, вот на что она может рассчитывать, пока не имеет дохода. Если придётся жить где-то на постоялом дворе, то завтрак в оплату входит, а остальное можно отрабатывать на кухне или помогая служанкам. Потом, конечно, надо будет и нормальную работу подыскать, мама, хоть и не была городским магом, но знала много, поэтому и дочь вырастила грамотную. Так что, Камилла может рассчитывать на такую удачу, как устроиться помощницей к аптекарю или ещё куда-нибудь, где платят несколько больше, чем обычным кухаркам. Именно таким образом рассуждала бережливая девушка, а пока старалась быстрее проходить мимо аппетитно пахнущих лавок с разнообразной снедью.
