Новая машина радовала буквально всем, от характерного запаха в салоне до экспрессивного поведения на дороге. Клэй ещё не освоился со всеми функциями, заложенными в этот мощный агрегат, но чувствовал себя повелителем вселенной. Класс! Ещё вчера ему пришлось бы тащиться на своём старом драндулете на свидание с давно обхаживаемой официанткой из его любимого бара, а вот сегодня он мчится к ней на новенькой красной машине. Как долго Клэй увивался вокруг неприступной Джен! И вот сегодня утром, когда он уже выезжал из автосалона на новеньком скоростном автомобиле, она позвонила. Сама! И пригласила «скоротать вечерок за чашкой чая и просмотром старой чёрно-белой комедии». Какой удачный день! Да и обещанный томным женским голосом «вечерок» обещал быть долгим. Азарт охотника уже завладел молодым мужчиной, он свирепо нажал на газ и машина с приятным для уха визгом покрышек буквально улетела со светофора.
Водитель мусороуборочной машины Мик проснулся сегодня не в духе. Нет, вставать в несусветную рань он уже привык. Но вот жена, которую он когда-то носил на руках и считал идеалом... Мало того, что убежала с каким-то прыщавым сынком соседа, так ещё вчера её адвокат привёз документы на развод. Она хочет остудить у него дом! Да он вкалывал последние семь лет, чтобы выплатить кредит за эту лачугу, в то время, как эта стерва не зарабатывала ни гроша, но успевала развлекаться со всеми молодыми парнями квартала! А теперь ещё и подала в суд иск с требованием расторгнуть брак и, ссылаясь на жестокое обращение, требовала отступных. Да он и пальцем эту дрянь не тронул, даже когда узнал о её шашнях за своей спиной. Во всяком случае, пока был трезвый. А того, что было, когда он запьянел, Мик не помнил. Любой нормальный мужик после литра дешёвого, якобы шотландского виски, ничего не помнил бы, так считал хмурый и воспитанный примером отца здоровяк Микки. Но синяков на этой девке, которая по недоразумению стала его женой, не было, значит, никто и не бил её. А отдать этой гулящей дом, из которого, если бы не убежала сама, её следовало гнать поганой метлой, это уж совсем ни в какие ворота. Достаточно его испорченной репутации и последних лет, прожитых в браке с неблагодарной жёнушкой, заполненных только гадостным пойлом и скандалами. Одни проблемы от этих баб!
Чтобы снять стресс, Мик периодически прикладывался к фляге с кофе. Но этот бодрящий напиток, щедро сдобренный алкоголем, мог соперничать по крепости с теми, которыми собирался угощать официантку из бара спешащий ему навстречу Клэй. После особенно большого глотка из своей волшебной фляги, которую не мог найти ни один инспектор, проверяющий водителей перед выпуском на маршрут, Мик крякнул и зажмурился. Чёрная кошка на свою беду решила перебежать дорогу перед массивным мусоровозом. То ли дела у неё были срочные, то ли запах тухлой рыбы, разносившийся от машины, помутил её разум, но бедное животное должно было закончить свою и так недолгую жизнь под колёсами городского тяжеловоза. Однако суть в том, что Микки очень любил кошек и потратил немало времени, спасая бездомных подранных бродяг после встреч с собаками, а то и жестокими людьми. Их первые скандалы с молодой женой случались именно из-за этого. Она утверждала, что муж любит котов больше, чем её, если относит ветеринарам столько монет, сколько ей никогда не давал. Но не об этом думал Мик, спасая жизнь несчастной животинки, а о том, что просто не может поступить иначе. Он резко вывернул руль, запоздало заметив, что встречная полоса уже занята ярким спортивным автомобилем.
Клэй летел на встречу с Джен, почти не следя за дорогой и радостно предвкушая процесс соблазнения девушки, на которую облизывались все посетители бара и он в том числе. Это давно превратилось в соревнование — кто лучше подкатит к красотке. Перед его глазами уже разворачивались сцены откровенного характера, когда неожиданно на пути возник мусоровоз, а удар снёс его новое приобретение с нормальной траектории движения. Машину подбросило, перевернуло в воздухе, и она, преодолев в прыжке довольно высокий парапет моста, отправилась в полёт на дно канала.
— Милый, просыпайся! Я же вижу, что ты уже не спишь...
Лёгкий поцелуй и ощущение мягкой женской ладони на груди заставили расслабиться и ещё немного понежиться в мягкой постели. Затем яркой вспышкой вернулись воспоминания об аварии. Клэй подскочил как ужаленный.
— Где я?
— Дома. Где же ещё? Ну, давай, приходи себя.
— А ты кто? — Клэй точно помнил, что никогда не встречал эту красавицу, сидящую рядом с ним на постели.
— Я?! Ну перестань, ты же разыгрываешь меня, да? Ты что, ещё не отошёл от своей фантазии?
— Какой фантазии?
— Любимый, ну что же ты… Расскажи, кем ты был на этот раз? Ты же мне не изменял там, в своём сне? — женские пальчики ласково прошлись по груди мужчины, а затем обиженно удалились.
— Что за бред?! Не знаю, что ты задумала, но если надеешься поиметь с меня куш, дорогая, то тебя ждёт большое разочарование. Я не миллионер и не сын богатого папочки, а машина взята в кредит, — Клэй решил сразу расставить точки над «i» и объяснить девчонке, что она не того решила обрабатывать.
— Сейчас, милый, — кажется, совсем не расстроилась дамочка и многообещающе улыбнулась. — Я сварю твой любимый шоколад и ты окончательно проснёшься. А так же вспомнишь, что все твои ненастоящие жизни, только фантазии во сне, куда ты отправляешься, чтобы поверить, как глубока твоя любовь ко мне. Поэтому ты всегда возвращаешься!
Девушка соскользнула с постели и летящей походкой радующих взгляд стройных ног покинула спальню.
Клэй остался один и огляделся. Огромное, витринного типа окно открывало шикарный вид на залив, играющий всеми красками бирюзы — от светлого до самого тёмного. Сам дом, похоже, находился на вершине горы, венчая её и даря своим обитателям, по всей вероятности, желанное уединение. Вокруг, насколько хватает взгляда, больше не было ни одного строения, как и некоторой суеты, всегда наличествующей в столь великолепных местах. Люди просто не могут оставить природу в покое, постоянно улучшая её, пока не уничтожат совсем.
Насыщая воздух целебным ароматом, уступами вниз к самой воде спускались одинокие разлапистые лиственницы, перемежаемые редкими кустарниками. Птицы летали где-то высоко и что-то тревожно кричали, почти не показываясь Клэю… Вот мелькнуло животное, соскочившее с валуна и скрывшееся за другим, а потом и тот же трюк проделали ещё несколько представителей какой-то редкой, как показалось Клэю, породы коз. Он сам усмехнулся этой мысли, откуда это знать городскому жителю, видевшему и обычных-то только в рекламе?!
Вроде и жизнь есть, но никаких признаков цивилизации вокруг, этого уже нельзя было не заметить. Ни одного паруса вдалеке, никаких дорог или шума самолётных двигателей. Но и воспоминания, о которых щебетала эта странная девушка, не стремились вернуться к хозяину. Всё вокруг было вполне обычным, за исключением того, что мужчина не заметил присутствия техники. Даже электронных часов в комнате не наблюдалось. Что и говорить об отсутствии телефонов, телевизора или кондиционера.
Вернулась хозяйка дома с обещанной чашкой горячего напитка, по-прежнему улыбаясь и посматривая на Клэя с нескрываемой надеждой. Он сделал глоток. Странно, вкус показался знакомым, хотя он точно помнил, что всегда предпочитал крепкий чёрный кофе, а шоколад не пил, считая его напитком для детей или женщин.
— Ну что, вспомнил? — девушка нежно улыбалась, спокойно глядя на него своими серыми печальными глазами.
— Нет, — честно ответил Клэй, невольно залюбовавшись тем, как свет преломляется в тяжёлых прядях длинных волос красотки.
— Тогда просто расскажи. Иногда это помогает, — чаровница забрала чашку и поставила её на столик, совершенно без стеснения забравшись в постель к мужчине.
— Я не понимаю.
— Расскажи о том мире, в котором ты был на этот раз. Он похож на наш?
— Местами, наверное, — Клэй задумался.
Странно, а он действительно помнил себя только зрелым мужчиной, почему-то раньше не удивляясь отсутствию воспоминаний о детстве или юности. Все друзья тоже были из взрослой жизни, никого он не знал со школьной скамьи или даже студенчества. Если задуматься, то Клэй вообще помнил лишь последние несколько лет. Получается, что незнакомка говорит правду?
— Ты опять там умер, да? — не унималась девушка. — Только умерев, ты возвращаешься ко мне. Раз за разом. И сейчас я очень долго тебя ждала, лет десять, по-моему. И скучала. Может, перестанешь уходить в эти свои миры, а просто побудешь со мной? Хотя бы лет двести, я и так верю, что ты любишь меня. Незачем доказывать это таким странным способом. То, что ты каждый раз умираешь, лишь бы вернуться ко мне, это конечно доказательство, но странное. С учётом того, что ты бессмертный, как и я. Просто ты ещё не успокоившийся демиург и тебя тянет создавать эти твои миры. Забудь о работе хотя бы на некоторое время.
И тут он вспомнил. Скука! Вот, что определяло его бесконечную жизнь. И даже долгожданная любовь Мирры, которую он даже не добивался — завоёвывал, не смогла надолго изменить его существование. Перед глазами встала, словно это было только вчера, их первая встреча. Он — опытный, создававший не только отдельные миры, но и целые вселенные, демиург, вдруг почувствовал, что это ровным счётом не меняет отношения к нему юной, едва научившийся управлять своим даром девушки. Мирра появилась на встрече, которую организовывал в честь удачно прошедшего эксперимента давний друг и соперник Клэя. Её улыбка завораживала, её голос успокаивал, заставляя сразу забывать о сказанной этим прекрасным, чистым и совсем не похожим на прочих демиургов созданием.
Мирра покорила его сразу и бесповоротно, но исчезла, заставив себя искать среди множества чужих миров. Это был необычный опыт. Ещё никогда и никого не желал так страстно давно пресытившийся демиург, вдруг осознав, что не может больше существовать без этих серых глаз, вмещающих в себя все его вселенные, озорных и искренних, горящих и дарящих никогда не ощущаемое ранее тепло.
Клэй нашёл Мирру, но она отказала ему, сказав, что любовь всегда проходит, оставляя боль и лишая желания творить. Или остаётся, но становится обыденностью, которая ранит больнее, чем равнодушие. Немало лет понадобилось демиургу, чтобы убедить всегда сбегавшую после встреч с ним красавицу в том, что у них всё будет иначе, но теперь очевидно — он так и не смог исполнить обещанного…
Она стала его душой, умиротворением и вдохновением, смыслом, который он вкладывал в свои творения, но не сердцем, желающим биться чаще. Всё в нём требовало продолжения игры, интриг или просто непредсказуемости, которых не было в этом мире прекрасных и спокойных животных, но не людей. И сама Мирра стала другой, как казалось ему, хотя любила его даже больше, чем прежде.
Он сотворил этот мир, любимая населила его животными и растениями. И теперь они жили здесь даже не демиургами, одинокими богами, не создавая разумных существ, чтобы ничто не отвлекало их друг от друга. Клэй сам загнал себя в ловушку. И их размеренная спокойная жизнь, за которую нужно было платить скукой, тоже вспомнилась, подтверждая слова Мирры. Именно поэтому он уходил, не в силах разочаровывать её и разочаровываться сам, иногда по несколько раз в один и тот же мир, в котором и был в последний раз. Этот был любимым. Хаотичный, местами очень жестокий, но такой живой мир!
Клэй становился настоящим человеком, проживал чью-то жизнь, наслаждаясь чувствами, разными — от высоких до самых низменных. Он каждый раз примерял чужие судьбы, проживая жизнь гангстера и заканчивая её бездарно на электрическом стуле. Или становясь благополучным отцом семейства и бизнес воротилой. Но особенно ему нравилась бывать обычным шалопаем и прожигателем жизни, которая была наполнена приключениями и необоснованным риском. В своих путешествиях Клэй не помнил, что является создателем всего этого, что может играть людьми — всего лишь своими творениями. Он был частью мира, пылинкой, сам считал себя игрушкой в руках богов, которые вертели его жизнью, как им угодно.
Пазлы многочисленных воплощений складывались в мозаику воспоминаний, благодаря которым демиург сможет прожить ещё несколько сотен лет, не возвращаясь к той жизни обычного человека, а не создателя. К нему вернулись силы и прежнее желание творить. И, главное, ОНА снова будет рядом — свет его неспокойной души, его первая и такая неправильная любовь, которую он так не хотел потерять, но не мог удержать, оставаясь рядом.
— Здравствуй Мирра, ты права. Я точно знаю, насколько глубоки мои чувства. Я — твой на ближайшие века, только твой.
— Прекрасно, — произнесла девушка, нежно прижимаясь к его груди, — я знала, что так и будет.
Когда всего через несколько десятков лет Клэй не выдержал и снова уснул, Мирра с любовью погладила милого по щеке и устроилась, свернувшись калачиком, рядом. Она давно ждала этого момента и подготовилась к нему, решив сделать любимому самый большой сюрприз за всю его долгую, поэтому и казавшуюся самому Клэю скучной, жизнь творца. Демиургом был не только он, просто Мирра давно пресытилась одинаковыми мирами и схожими проблемами, с ними связанными. Она знала, что так и будет, с первого взгляда, сразу подарив свою душу этому мужчине, полному противоречий и неугасимого огня, который и способен оживить мир.
Она считала себя бесталанной по сравнению с любимым, поэтому мирилась с платой, которую требовала жизнь за счастье быть с ним. Вначале просто ждала, потом уходила следом, становясь частью той судьбы, что выбирал себе Клэй, и давно уже не пробовала сотворить что-то своё.
В этот раз Мирра решила изменить всё. И последний из созданных ею миров был настоящим шедевром — она сотворила его по подобию того, в котором так любил бывать Клэй, и населила в том числе и теми, кто так или иначе повлиял на судьбу прошлых воплощений демиурга. Даже водитель, убивший молодого гонщика ради спасения кошки, теперь получил новую жизнь, в которой он по-прежнему водит мусороуборочную машину, ссорится с решившей вернуться к нему женой, но при этом счастлив. Попав в серьёзную аварию, Микки перестал пить, переехал жить в другой город, продав дом и простив свою, несмотря ни на что, любимую беглянку. Теперь она остепенилась, открыла с одобрения и при поддержке мужа приют для бездомных животных. И готовилась родить ему сыновей-близнецов.
Мирра наградила новой судьбой каждого из людей, ставших воплощением случая для её любимого в его ненастоящих жизнях. Кому-то повезло больше, другим меньше, у демиургов своё представление о справедливости. Пусть, став частью нового мира, Клэй и его возлюбленная уже не будут осознавать себя творцами и не смогут вспомнить всего, но что-то из этого может получиться и интересного. Мирре это показалось забавным. Она тоже легла спать, чтобы измениться навсегда, став обычной смертной, но перед этим решила рассказать всё честно тому, кто уже не мог услышать её слов.
— Я тоже усну, любимый. Ты почему-то никогда не зовёшь меня с собой и потом не спрашиваешь, что делаю я, когда ты живёшь другой жизнью. Разве мне не тоскливо ждать тебя здесь одной и знать, что в мире людей ты даже не помнишь обо мне? Но я не покидаю тебя, всегда отправляясь следом.
Водитель мусороуборочной машины Мик проснулся сегодня не в духе. Нет, вставать в несусветную рань он уже привык. Но вот жена, которую он когда-то носил на руках и считал идеалом... Мало того, что убежала с каким-то прыщавым сынком соседа, так ещё вчера её адвокат привёз документы на развод. Она хочет остудить у него дом! Да он вкалывал последние семь лет, чтобы выплатить кредит за эту лачугу, в то время, как эта стерва не зарабатывала ни гроша, но успевала развлекаться со всеми молодыми парнями квартала! А теперь ещё и подала в суд иск с требованием расторгнуть брак и, ссылаясь на жестокое обращение, требовала отступных. Да он и пальцем эту дрянь не тронул, даже когда узнал о её шашнях за своей спиной. Во всяком случае, пока был трезвый. А того, что было, когда он запьянел, Мик не помнил. Любой нормальный мужик после литра дешёвого, якобы шотландского виски, ничего не помнил бы, так считал хмурый и воспитанный примером отца здоровяк Микки. Но синяков на этой девке, которая по недоразумению стала его женой, не было, значит, никто и не бил её. А отдать этой гулящей дом, из которого, если бы не убежала сама, её следовало гнать поганой метлой, это уж совсем ни в какие ворота. Достаточно его испорченной репутации и последних лет, прожитых в браке с неблагодарной жёнушкой, заполненных только гадостным пойлом и скандалами. Одни проблемы от этих баб!
Чтобы снять стресс, Мик периодически прикладывался к фляге с кофе. Но этот бодрящий напиток, щедро сдобренный алкоголем, мог соперничать по крепости с теми, которыми собирался угощать официантку из бара спешащий ему навстречу Клэй. После особенно большого глотка из своей волшебной фляги, которую не мог найти ни один инспектор, проверяющий водителей перед выпуском на маршрут, Мик крякнул и зажмурился. Чёрная кошка на свою беду решила перебежать дорогу перед массивным мусоровозом. То ли дела у неё были срочные, то ли запах тухлой рыбы, разносившийся от машины, помутил её разум, но бедное животное должно было закончить свою и так недолгую жизнь под колёсами городского тяжеловоза. Однако суть в том, что Микки очень любил кошек и потратил немало времени, спасая бездомных подранных бродяг после встреч с собаками, а то и жестокими людьми. Их первые скандалы с молодой женой случались именно из-за этого. Она утверждала, что муж любит котов больше, чем её, если относит ветеринарам столько монет, сколько ей никогда не давал. Но не об этом думал Мик, спасая жизнь несчастной животинки, а о том, что просто не может поступить иначе. Он резко вывернул руль, запоздало заметив, что встречная полоса уже занята ярким спортивным автомобилем.
Клэй летел на встречу с Джен, почти не следя за дорогой и радостно предвкушая процесс соблазнения девушки, на которую облизывались все посетители бара и он в том числе. Это давно превратилось в соревнование — кто лучше подкатит к красотке. Перед его глазами уже разворачивались сцены откровенного характера, когда неожиданно на пути возник мусоровоз, а удар снёс его новое приобретение с нормальной траектории движения. Машину подбросило, перевернуло в воздухе, и она, преодолев в прыжке довольно высокий парапет моста, отправилась в полёт на дно канала.
***
— Милый, просыпайся! Я же вижу, что ты уже не спишь...
Лёгкий поцелуй и ощущение мягкой женской ладони на груди заставили расслабиться и ещё немного понежиться в мягкой постели. Затем яркой вспышкой вернулись воспоминания об аварии. Клэй подскочил как ужаленный.
— Где я?
— Дома. Где же ещё? Ну, давай, приходи себя.
— А ты кто? — Клэй точно помнил, что никогда не встречал эту красавицу, сидящую рядом с ним на постели.
— Я?! Ну перестань, ты же разыгрываешь меня, да? Ты что, ещё не отошёл от своей фантазии?
— Какой фантазии?
— Любимый, ну что же ты… Расскажи, кем ты был на этот раз? Ты же мне не изменял там, в своём сне? — женские пальчики ласково прошлись по груди мужчины, а затем обиженно удалились.
— Что за бред?! Не знаю, что ты задумала, но если надеешься поиметь с меня куш, дорогая, то тебя ждёт большое разочарование. Я не миллионер и не сын богатого папочки, а машина взята в кредит, — Клэй решил сразу расставить точки над «i» и объяснить девчонке, что она не того решила обрабатывать.
— Сейчас, милый, — кажется, совсем не расстроилась дамочка и многообещающе улыбнулась. — Я сварю твой любимый шоколад и ты окончательно проснёшься. А так же вспомнишь, что все твои ненастоящие жизни, только фантазии во сне, куда ты отправляешься, чтобы поверить, как глубока твоя любовь ко мне. Поэтому ты всегда возвращаешься!
Девушка соскользнула с постели и летящей походкой радующих взгляд стройных ног покинула спальню.
Клэй остался один и огляделся. Огромное, витринного типа окно открывало шикарный вид на залив, играющий всеми красками бирюзы — от светлого до самого тёмного. Сам дом, похоже, находился на вершине горы, венчая её и даря своим обитателям, по всей вероятности, желанное уединение. Вокруг, насколько хватает взгляда, больше не было ни одного строения, как и некоторой суеты, всегда наличествующей в столь великолепных местах. Люди просто не могут оставить природу в покое, постоянно улучшая её, пока не уничтожат совсем.
Насыщая воздух целебным ароматом, уступами вниз к самой воде спускались одинокие разлапистые лиственницы, перемежаемые редкими кустарниками. Птицы летали где-то высоко и что-то тревожно кричали, почти не показываясь Клэю… Вот мелькнуло животное, соскочившее с валуна и скрывшееся за другим, а потом и тот же трюк проделали ещё несколько представителей какой-то редкой, как показалось Клэю, породы коз. Он сам усмехнулся этой мысли, откуда это знать городскому жителю, видевшему и обычных-то только в рекламе?!
Вроде и жизнь есть, но никаких признаков цивилизации вокруг, этого уже нельзя было не заметить. Ни одного паруса вдалеке, никаких дорог или шума самолётных двигателей. Но и воспоминания, о которых щебетала эта странная девушка, не стремились вернуться к хозяину. Всё вокруг было вполне обычным, за исключением того, что мужчина не заметил присутствия техники. Даже электронных часов в комнате не наблюдалось. Что и говорить об отсутствии телефонов, телевизора или кондиционера.
Вернулась хозяйка дома с обещанной чашкой горячего напитка, по-прежнему улыбаясь и посматривая на Клэя с нескрываемой надеждой. Он сделал глоток. Странно, вкус показался знакомым, хотя он точно помнил, что всегда предпочитал крепкий чёрный кофе, а шоколад не пил, считая его напитком для детей или женщин.
— Ну что, вспомнил? — девушка нежно улыбалась, спокойно глядя на него своими серыми печальными глазами.
— Нет, — честно ответил Клэй, невольно залюбовавшись тем, как свет преломляется в тяжёлых прядях длинных волос красотки.
— Тогда просто расскажи. Иногда это помогает, — чаровница забрала чашку и поставила её на столик, совершенно без стеснения забравшись в постель к мужчине.
— Я не понимаю.
— Расскажи о том мире, в котором ты был на этот раз. Он похож на наш?
— Местами, наверное, — Клэй задумался.
Странно, а он действительно помнил себя только зрелым мужчиной, почему-то раньше не удивляясь отсутствию воспоминаний о детстве или юности. Все друзья тоже были из взрослой жизни, никого он не знал со школьной скамьи или даже студенчества. Если задуматься, то Клэй вообще помнил лишь последние несколько лет. Получается, что незнакомка говорит правду?
— Ты опять там умер, да? — не унималась девушка. — Только умерев, ты возвращаешься ко мне. Раз за разом. И сейчас я очень долго тебя ждала, лет десять, по-моему. И скучала. Может, перестанешь уходить в эти свои миры, а просто побудешь со мной? Хотя бы лет двести, я и так верю, что ты любишь меня. Незачем доказывать это таким странным способом. То, что ты каждый раз умираешь, лишь бы вернуться ко мне, это конечно доказательство, но странное. С учётом того, что ты бессмертный, как и я. Просто ты ещё не успокоившийся демиург и тебя тянет создавать эти твои миры. Забудь о работе хотя бы на некоторое время.
И тут он вспомнил. Скука! Вот, что определяло его бесконечную жизнь. И даже долгожданная любовь Мирры, которую он даже не добивался — завоёвывал, не смогла надолго изменить его существование. Перед глазами встала, словно это было только вчера, их первая встреча. Он — опытный, создававший не только отдельные миры, но и целые вселенные, демиург, вдруг почувствовал, что это ровным счётом не меняет отношения к нему юной, едва научившийся управлять своим даром девушки. Мирра появилась на встрече, которую организовывал в честь удачно прошедшего эксперимента давний друг и соперник Клэя. Её улыбка завораживала, её голос успокаивал, заставляя сразу забывать о сказанной этим прекрасным, чистым и совсем не похожим на прочих демиургов созданием.
Мирра покорила его сразу и бесповоротно, но исчезла, заставив себя искать среди множества чужих миров. Это был необычный опыт. Ещё никогда и никого не желал так страстно давно пресытившийся демиург, вдруг осознав, что не может больше существовать без этих серых глаз, вмещающих в себя все его вселенные, озорных и искренних, горящих и дарящих никогда не ощущаемое ранее тепло.
Клэй нашёл Мирру, но она отказала ему, сказав, что любовь всегда проходит, оставляя боль и лишая желания творить. Или остаётся, но становится обыденностью, которая ранит больнее, чем равнодушие. Немало лет понадобилось демиургу, чтобы убедить всегда сбегавшую после встреч с ним красавицу в том, что у них всё будет иначе, но теперь очевидно — он так и не смог исполнить обещанного…
Она стала его душой, умиротворением и вдохновением, смыслом, который он вкладывал в свои творения, но не сердцем, желающим биться чаще. Всё в нём требовало продолжения игры, интриг или просто непредсказуемости, которых не было в этом мире прекрасных и спокойных животных, но не людей. И сама Мирра стала другой, как казалось ему, хотя любила его даже больше, чем прежде.
Он сотворил этот мир, любимая населила его животными и растениями. И теперь они жили здесь даже не демиургами, одинокими богами, не создавая разумных существ, чтобы ничто не отвлекало их друг от друга. Клэй сам загнал себя в ловушку. И их размеренная спокойная жизнь, за которую нужно было платить скукой, тоже вспомнилась, подтверждая слова Мирры. Именно поэтому он уходил, не в силах разочаровывать её и разочаровываться сам, иногда по несколько раз в один и тот же мир, в котором и был в последний раз. Этот был любимым. Хаотичный, местами очень жестокий, но такой живой мир!
Клэй становился настоящим человеком, проживал чью-то жизнь, наслаждаясь чувствами, разными — от высоких до самых низменных. Он каждый раз примерял чужие судьбы, проживая жизнь гангстера и заканчивая её бездарно на электрическом стуле. Или становясь благополучным отцом семейства и бизнес воротилой. Но особенно ему нравилась бывать обычным шалопаем и прожигателем жизни, которая была наполнена приключениями и необоснованным риском. В своих путешествиях Клэй не помнил, что является создателем всего этого, что может играть людьми — всего лишь своими творениями. Он был частью мира, пылинкой, сам считал себя игрушкой в руках богов, которые вертели его жизнью, как им угодно.
Пазлы многочисленных воплощений складывались в мозаику воспоминаний, благодаря которым демиург сможет прожить ещё несколько сотен лет, не возвращаясь к той жизни обычного человека, а не создателя. К нему вернулись силы и прежнее желание творить. И, главное, ОНА снова будет рядом — свет его неспокойной души, его первая и такая неправильная любовь, которую он так не хотел потерять, но не мог удержать, оставаясь рядом.
— Здравствуй Мирра, ты права. Я точно знаю, насколько глубоки мои чувства. Я — твой на ближайшие века, только твой.
— Прекрасно, — произнесла девушка, нежно прижимаясь к его груди, — я знала, что так и будет.
***
Когда всего через несколько десятков лет Клэй не выдержал и снова уснул, Мирра с любовью погладила милого по щеке и устроилась, свернувшись калачиком, рядом. Она давно ждала этого момента и подготовилась к нему, решив сделать любимому самый большой сюрприз за всю его долгую, поэтому и казавшуюся самому Клэю скучной, жизнь творца. Демиургом был не только он, просто Мирра давно пресытилась одинаковыми мирами и схожими проблемами, с ними связанными. Она знала, что так и будет, с первого взгляда, сразу подарив свою душу этому мужчине, полному противоречий и неугасимого огня, который и способен оживить мир.
Она считала себя бесталанной по сравнению с любимым, поэтому мирилась с платой, которую требовала жизнь за счастье быть с ним. Вначале просто ждала, потом уходила следом, становясь частью той судьбы, что выбирал себе Клэй, и давно уже не пробовала сотворить что-то своё.
В этот раз Мирра решила изменить всё. И последний из созданных ею миров был настоящим шедевром — она сотворила его по подобию того, в котором так любил бывать Клэй, и населила в том числе и теми, кто так или иначе повлиял на судьбу прошлых воплощений демиурга. Даже водитель, убивший молодого гонщика ради спасения кошки, теперь получил новую жизнь, в которой он по-прежнему водит мусороуборочную машину, ссорится с решившей вернуться к нему женой, но при этом счастлив. Попав в серьёзную аварию, Микки перестал пить, переехал жить в другой город, продав дом и простив свою, несмотря ни на что, любимую беглянку. Теперь она остепенилась, открыла с одобрения и при поддержке мужа приют для бездомных животных. И готовилась родить ему сыновей-близнецов.
Мирра наградила новой судьбой каждого из людей, ставших воплощением случая для её любимого в его ненастоящих жизнях. Кому-то повезло больше, другим меньше, у демиургов своё представление о справедливости. Пусть, став частью нового мира, Клэй и его возлюбленная уже не будут осознавать себя творцами и не смогут вспомнить всего, но что-то из этого может получиться и интересного. Мирре это показалось забавным. Она тоже легла спать, чтобы измениться навсегда, став обычной смертной, но перед этим решила рассказать всё честно тому, кто уже не мог услышать её слов.
— Я тоже усну, любимый. Ты почему-то никогда не зовёшь меня с собой и потом не спрашиваешь, что делаю я, когда ты живёшь другой жизнью. Разве мне не тоскливо ждать тебя здесь одной и знать, что в мире людей ты даже не помнишь обо мне? Но я не покидаю тебя, всегда отправляясь следом.
