ГЛАВА 1
...Холод, проникающий в душу и забирающий её... Ледяной взгляд, безразличие, приносящее облегчение, и вдруг искра интереса, пугающая больше, чем рассказы о порождениях тьмы, что бродят по земле в поисках жертв.
Этот сон повторялся постоянно, изматывая и заставляя бояться того дня, когда их встреча состоится вновь. Прошло три года после бала дебютанток, на котором юная Амелия впервые увидела герцога Маскаоне, четвёртого в очереди на престол Нарении, но наваждение не проходило, отравляя и без того несладкую жизнь.
Король открывал бал, пригласив на первый танец дочь своего военного советника, которую прочили ему в жёны. Его же племянник Норт дер Маскоане пригласил ту, что оказалась ближе, даже не взглянув, а просто протянув руку. К несчастью, таковой оказалась пятнадцатилетняя Амелия дер Каране, младшая из детей советника по вопросам торговли и мореплавания. Даже не будучи робкой девушкой, она словно потеряла душу, когда посмотрела в глаза единственному сыну родного брата короля, испугавшись настолько сильно, что и спустя годы помнила этот всепоглощающий ужас. К счастью, первый танец длился не слишком долго и лишь несколько мгновений тёмные очи прожигали сердце Амелии, бьющееся столь часто, что дебютантка едва не лишилась чувств. Герцог лишь снисходительно улыбнулся, наблюдая за реакцией девушки, и проводил её к отцу, едва музыка стихла, чтобы вручить тому руку дочери, не сказав ни слова.
— Госпожа, солнце уже скоро поднимется, — служанка стояла рядом с кроватью, держа в руках кувшин с тёплой водой.
— Я уже проснулась, незачем кричать, — отбрасывая одеяло, Амелия попыталась так же избавиться и от страха, навеянного сном, но, как и прежде, ничего не вышло, поэтому ей оставалось лишь надеяться на то, что заботы дня помогут забыться. — Отец ещё не вставал?
— Секретаря я не видела, значит, почивать ещё изволит ваш батюшка, — привычно ничего не выражающим голосом ответила служанка. — Конец седмицы, устал поди.
— Твоя правда, Суш, — зябко передёрнув плечами, склонилась над корытом, что было загодя подвинуто служанкой поближе к кровати, девушка. — Это только нам с тобой следует подниматься до рассвета каждый день.
— Угу, — кивнула сговорчивая Суша, горько вздохнув, уж кто иной, как не она, вставал первый в этом доме. — Сразу на рынок пошлёте или другое дело какое на сегодня заготовлено?
Довольно споро умывшись, молодая хозяйка вытерлась собственноручно вышитым полотенцем и подняла руки вверх, после чего служанка надела на неё верхнее платье, приличествующее госпоже. Несмотря на высокое положение отца, Амелия трудилась не меньше прислуги, происхождение которой не шло ни в какое сравнение с её собственным. Советник короля слишком хорошо знал, как достаются деньги и посты при государе, который превыше всего ценил магический потенциал. Именно поэтому, похоронив двух жён, которых отправил на казнь по обвинению в измене, правитель в скором времени должен был жениться в третий раз на дочери весьма сильного мага, которую присмотрел на бале дебютанток. Два сына от предыдущих жён, что надежды отцу не внушали на ум и радение делами государственными, в это время с нетерпением ожидали кончины батюшки, и оба по слухам не бездействовали в данном направлении. Впрочем, и другие родственники короля не могли служить подданным примером счастливой семейной жизни. Не тайной было, что тот самый герцог Маскаоне, с которым судьба столкнула Амелию лишь единожды, в данный момент носил траур по третей супруге, но в отличие от венценосного наследников так и не имел. И своих детей, едва они учились самостоятельно ходить, советник приставлял к делу сразу, вначале по хозяйству помогать, а далее — более, безошибочно определяя их склонности и способности. Занимая всё время и мысли делами полезными, чтобы на глупости и мечтания пустые не разменивались.
Обожая своих детей, глава семьи всё же старался не показывать этого, да и бывал рядом редко и, конечно, ничего не знал о переживаниях своей любимицы. Матушка же, когда была жива, всегда утешала дочь после бессонных ночей и привидевшихся кошмаров.
— Твою судьбу будет решать отец, а он любит тебя больше жизни. Да и женат тот герцог, отчего ты пугаешься того, что случиться не может? Не нужна ты ему, сама виновата в страхах своих, Амелия. Забудь и готовься к тому, что муж тебе достанется заботливый, отцом выбранный и благородный. Не даром учителей он нанимал и грамоте учил. Уж точно не для того, чтобы убийце этому на заклание отдать...
Ушла матушка также тихо, как и жила. Умерла во сне, не жалуясь на болезни свои и не требуя к себе внимания. Вот минул год с того момента, как осталась за хозяйку в большом доме Амелия, и уже неприлично старой стала, отметив восемнадцатый год от рождения. А отец отчего-то ходил смурнее день ото дня и отсылал письма сватов, что желали приехать для заключения брачного договора...
— Именины у батюшки, сходи на ярмарку и прикупи ягнёнка да слив для пирога, как он любит. А я пока займусь прочими делами, бельё надо отправить прачкам, да и пол следует натереть, давно уж блеск потерял. Новая служанка не сбежала ещё? Совсем негодные девки ныне пошли, работы пуще зверя дикого боятся.
— Угу, — причёсывая длинные волосы цвета меди молодой госпожи и укладывая их в высокую причёску, вновь согласилась с хозяйкой Суша. — Косы уже не в моде, а как хорошо раньше было...
— Не твоя печаль, — отмахнулась Амелия, придирчиво рассматривая себя в зеркале. — Всё поняла? Запиши на счёт батюшки, незачем живыми монетами этим обманщикам платить. В прошлый раз обсчитали тебя, я всё проверила. Хорошо, хоть папеньке жаловаться не пришлось, после моего визита мясник и сам не рад был, что подмастерья его такое сотворили. Целого поросёнка в качестве отступного дал, всё польза. Но впредь я тебе денег выделять не стану, накладно очень, а батюшка и без того лютует. Может, хоть сегодня задобрить благодетеля нашего удастся...
Изображая строгую госпожу, Амелия с неудовольствием узнавала в своей речи интонации матушки, которая иногда бывала чрезмерно груба, но ничего не могла с этим поделать. Уже имея печальный опыт первых месяцев управления обширным хозяйством, она знала, лаской и уговорами можно добиться лишь того, что слуги перестанут делать свою работу хорошо, да ещё вновь начнутся шептаться за спиной. Ранее услышав, как её назвали перестарком, который никому не надобен, Амелия несколько дней проплакала, признавая правоту этих неприятных слов. Из тех дебютанток, что были представлены свету в один год с ней, незамужними оставались всего двое — она да невеста короля. И та лишь потому, что пышное торжество готовилось почти весь последний год, всё же дело было государственного масштаба. Ожидались иностранные правители, некоторым из которых добираться по морю до Нарении предстояло никак не меньше месяца и то при благоприятном ветре, шились великолепные наряды да строился новый дворец для будущей королевы — подарок её давно перешагнувшего полувековой рубеж супруга.
И всё же любовь к отцу не позволяла Амелии роптать на свою судьбу, всецело находящуюся во власти родителя. Советник короля баловал единственную дочь, младшую из детей и последнюю, кто оставался рядом с ним. Обучил грамоте и счёту, что считалось излишеством даже для дам высшего круга, которым полагалось во всём доверяться супругу и рожать детей исправно. И даже позволял читать книги из его библиотеки, которые описывали странные нравы далёких государств. Ругал лишь изредка, как правило, обнаружив чрезмерные по его мнению расходы, и никогда не бил, чем вызывал недовольство старших братьев Амелии, полагавших, что она растёт изнеженной и капризной.
Отправив Сушу на базар, молодая госпожа спустилась на кухню, дабы убедиться в том, что пироги к завтраку выйдут пышными и с достаточным количеством начинки, а творог достаточно рассыпчат и не кислит.
— Всё хлопочешь, душа моя, — улыбнулся отец, встретив дочь в обеденной зале, где та выбирала сервиз для вечерней трапезы. — Красавица ты уродилась и усталости не знаешь, вся в мать.
Приблизившись и получив утренний поцелуй в лоб, Амелия ответила родителю, как обычно, скромно потупив взгляд.
— Не бережёте вы себя, батюшка, поднялись в такую рань. Мой долг заботиться о доме, коли матушки уж нет с нами. Прикажу сейчас же завтрак подать.
— Не торопись, дочь, побудь со мной, позволь старику порадовать свой взор, пока ты ещё рядом. Уж скоро ждёт тебя новый дом и другие заботы. Пора замуж отдавать, как ни хотел я отсрочить этот миг, но не вечно же держать дитя при себе. Не хотел верить, что сбудется то, чего я не желал для тебя, да, видно, судьбы уготованной не миновать.
Глубокие морщины давно украсили лицо советника, прибавляясь с каждым годом, новым испытанием и опытом, что дарила непростая придворная жизнь. И недавно Амелия заметила, что их количество прибавилось, вот только спросить не смела, с детства запомнив строгие наставления родительницы: «Женщинам не положено знать, чем заняты мысли мужчины».
— Простите, батюшка, что невольно стала причиной огорчения вашего. Сегодня праздник хотела вечером устроить, чтобы развеять хмарь забот, что печалит вас, да видно мало для того моего старания. Решено уже?
— Так и есть, дочь. Сам король выбрал тебе супруга, желая облагодетельствовать родственника своего молодою женой, которая, наконец, подарит герцогу наследника. Милостив государь, вот и устраивает чужое счастье сообразно тому, что лучше для королевства нашего. Твоя магия света, что досталась от матери, должна послужить тёмному роду, дабы продлить его, усилив многократно.
Магов в Нарении рождалось крайне мало, поэтому король, желая увеличить их количество и силу, довольно часто решал сам, с кем следует заключить брачный союз одарённому богами силою тёмной или светлой. И женщинам, что могли родить мага, закон запрещал использовать силу, дабы сберечь ту для рода и его продолжения. Ещё в младенчестве магия Амелии была заблокирована, и вот теперь настал час расплаты за этот дар, которым она даже не могла воспользоваться.
— Герцог... Родственник... — прошептала побелевшими губами девушка, чувствуя, как ночной кошмар вновь овладевает разумом.
— Не в моих силах устроить твою судьбу иначе. Король ещё после твоего первого бала мягко попросил не торопиться выдавать тебя замуж, но я и подумать не мог, ведь тогда его племянник ещё не был вдов. Слабое утешение, но свадьба не состоится немедленно. Лишь весной ты станешь четвёртой женой герцога Маскаоне, земля пухом его усопшим супругам. Поплачь, всё легче станет. Да ты словно неживая, молчишь и замерла, будто статуя белая! Не рви ты мне сердце, Амелия! Ни слезинки же в глазах!
— Разве они помогут, батюшка? — чувствуя, как холодеют руки и ноги от страха, ответила испуганная дочь, но прямо посмотрела на отца, как не делала никогда раньше. — Мой долг быть послушной воле вашей. Видно, не достаточно почтительной я выросла, если боги решили подарить мне смерть скорую. Редко в храм ходила и даров мало приносила, но я не ропщу на судьбу, грех это. Прикажете завтрак подать? Пироги стынут.
Махнув рукой в знак согласия, советник проводил Амелию долгим взглядом, прошептав, чтобы та не услышала, уже скрывшись из вида.
— Вся в деда! Гордая и умная, да только герцог и не таких заставлял до земли склоняться, а кого и укладывал в неё. Прости, дочь, моя вина в том, что приходится отдавать тебя тёмному роду. Кабы не жадность да глупость мои, другому жениху ты клятву верности давала бы, да теперь уж не исправить сделанного. Хорошо тебя мать воспитала, может, и выживешь, коли слова верные для мужа своего найдёшь, да волю его исполнять станешь, не споря, а лучше молча.
Весь день молодая хозяйка ходила по дому молчаливым призраком, словно была не в себе, никого из слуг не ругала, но тем и одного взгляда её хватало, чтобы работать усерднее. К вечеру бельё хрустело чистотой, да и пол блестел, натёртый приготовленным Амелией по старому рецепту составом. А покрытый аппетитной румяной корочкой ягнёнок к нужному времени занял почётное место в центре накрытого к празднику стола, пока пирог ждал своего часа в большой печи. Вот только госпожа ни разу не улыбнулась, встречая старших братьев, приехавших поздравить отца, и даже их жёнам, с которым была дружна, не сказала ни слова.
— Нездоровится тебе или гостям не рада, сестрица? — недовольный встречей, нахмурился один из братьев.
Зная, как тяжела бывает рука в гневе у братьев, да не желая доверять им горести свои, улыбнулась Амелия.
— Хлопот-то сколько по дому, вот и притомилась немного, да что мне сделается? Всё к приходу вашему готово, вот только батюшки нет, от того и кручина моя. Прикажу вина подать, чтобы время быстрее бежало в ожидании.
— И то верно, без главы семьи за стол не сядем, а вино у батюшки знатное. Да пусть подадут сыра козьего и помидоров вяленых для аппетита.
Самообладание вернулось к неожиданно ставшей невестой девушке, словно вопреки всем бедам. И Амелия уже без труда улыбалась, приветливо кивая невесткам, обсуждающим, какие наряды стоит пошить к свадьбе короля. Она и сама задумалась над тем, что прежнее платье, уже почти готовое, надевать не станет и завтра же займётся новым, более подходящим к облику того, с кем, несомненно, придётся танцевать на свадебном балу. Никому в том не призналась, но советы слушала, которые сыпались на неё сверх меры.
— К твоим волосам цвета меди лучше всего изумрудный подходит, Амелия, — как и всегда настаивала на своём жена среднего брата. — Но ты отчего-то никогда меня не слушаешь.
— Что бы быть как все?! — фыркала в ответ супруга старшего из сыновей советника. — Нежно-зелёное, вот что следует выбрать. — А тебе так вовсе только тёмно-синий и подойдёт, после вторых родов ты сильно пополнела в талии, дорогая Руфина.
Не говорить же о том, что герцог, бесконечно носящий траур по жёнам, будет в чёрном, и Амелии не следует выделяться на его фоне. Даже лица своего жениха не помнила она, воспринимая лишь холод и тьму, что исходили от мага. А ещё глаза — бездонные, зовущие и обещающие гибель...
Вернувшись хмурым из дворца, глава рода дер Каране, довольно окинул взглядом столь редко собирающееся вместе семейство. Он решил не объявлять о уже договорённом браке, но сплетни и слухи бежали впереди самого быстрого вестника, и сыновья уже знали о той чести, что была уготована их сестрице. Не смели лишь говорить о том, пока отец не подобреет после ужина, но заев нежное мясо ягнёнка сливовым пирогом, старший поинтересовался.
— Правду ль говорят, отец, что Амелия наша войдёт в королевскую семью? Такая новость гуляет среди благородных людей, а мы и знать того не знаем, радоваться пора или нет.
— О том сообщил мне король, а, значит, правда. Герцогу Норту дер Маскаоне обещана ваша сестра, но договор мы пока не подписали, поэтому и речь ни с кем пока об этом браке вести не стоит.
Женщины охнули, посмотрев на Амелию, их мужья согласно закивали.
— Прав ты, отец, рано радоваться. Но в делах торговых такие слухи подспорьем нам станут. Да продлят боги годы короля! Скромна у нас сестрица, и сама ведь ни слова о том не сказала, ай да Амелия, вот уж хорошая партия. Прежние-то жёны герцога, как я слышал, по случайности погибали.
