Наделив её одним единственным даром – способностью проникать в чужой разум, считывать воспоминания и транслировать их подобно проектору. Охалос всегда пользовались спросом в судебных процессах. Их в равной степени уважали и боялись. Уважали за честность, справедливость, сильную волю, а боялись... Люди ведь всегда боятся того, что не могут понять, что не подчиняется законам их ограниченного внутреннего мира. Это и стало главной причиной гонений, а позже массовых казней, Охалос во времена Инквизиции. Но, и это ещё не всё. Поговаривают, что ценность Охалос ещё состоит и в том, что она способна стать парой абсолютно любому существу Теневого мира. Но, лишь при условии, что это самое существо поселит в сердце избранницы чистую и невинную, искреннюю и светлую, как детская мечта, любовь к себе.
— Занятная сказочка. – цокнул языком Ждан и, сделав ещё один глоток янтарной жидкости, поставил пустой бокал на стол.
— Ну, знаешь ли, в каждой сказке есть зерно истины. – генерал сжал переносицу двумя пальцами. — Да и к тому же, предупрежден — значит вооружен. И не нужно сейчас с пеной у рта доказывать, что я что-то там себе выдумал, я видел, как ты на неё смотрел.
— Я и не собирался ничего с пеной у рта, как вы выразились, доказывать. Каждый слышит, видит, говорит то, что он хочет слышать, видеть, говорить.
— Пусть будет так. Но, всё равно будь осторожен. – явно что-то не договаривая предупредил подчинённого Рогоза.
Ледяные пальцы до побеления вцепились в шершавые чугунные перила моста.
Реинкарнация. Сансара. Она раз за разом, снова и снова проговаривала эти слова в собственном сознании, перекатывая их языком по нёбу, словно леденцы.
Хотелось кричать – громко, надрывно, яростно, чтобы по щекам бежали реки обжигающих, соленых слёз. Сначала сны, а теперь ещё и абсолютно бессвязные видения, которые девушка явно не в силах контролировать.
Единственное, в чём она была уверена, по крайней мере, сейчас, так это в том, что всё это не случайно. Странные обрывки, крутящиеся перед внутренним взором, будто картинки в калейдоскопе, не имели упорядоченности, но однозначно несли в себе какой-то смысл.
Алла настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала шагов позади – как вдруг на хрупкие девичьи плечи опустился пиджак, обволакивая ароматом мужского парфюма, с преобладающими теплыми нотами эссенции сандалового дерева.
— Как ты? – на этот раз в его голосе не слышалось ни насмешки, ни иронии, ни флирта.
— Я в порядке, спасибо.
— Может, объяснишь, что всё-таки произошло?
Штерн повернула голову в сторону мужчины и внутренне замерла. Сейчас Филатов был другим. Смотрел серьёзно, без привычной иронии, не кривясь, не паясничая. В его пронзительных, темных глазах таилась тревога.
— Ничего серьёзного. Просто голова немного закружилась.
— Уверена, что ничего серьёзного? Может вызвать целительницу? – продолжил наседать Филатов.
— Не нужно целительницу. Мне уже, правда, лучше.
— Точно? – не унимался мужчина.
— Точно. – она выдавила из себя слабую улыбку. — Подвезёшь?
— Разумеется, что за вопросы.
Влад, бережно приобняв Аллу за плечи, повёл её в сторону припаркованного неподалёку автомобиля. Помог забраться в тёплый салон и, заняв водительское место, резко сорвался с места.
Над городом тем временем сгущались тучи, начинал накрапывать дождь. Навеивая тоску и принося с собой новые горести.
Несмотря на мелкий, противный, унылый, моросящий дождь и туман, застилающий густой пеленой пространство вокруг, добрый десяток местных зевак, которых сдерживала жёлтая полицейская лента, не спуская глаз, словно стая ястребов, с напряжением наблюдали за каждым движением деловито снующих туда-сюда оперативников.
— Юрьевич, привет. Ну что, какие новости?
— Наши вчера проиграли, слышал? – Шпак поднял глаза на подошедшего подполковника.
— А по делу? – устало выдохнул Ковальский и откинул пятернёй упавшие на лоб волосы.
— А по делу, - Степан Юрьевич кивком головы указал на двух санитаров, уносящих носилки с обугленным телом очередной жертвы, упакованным в чёрный полиэтиленовый мешок, — увы, ничего нового я тебе не скажу. Совершенно очевидно, что убийство идентично всем предыдущим, это пока всё, что я могу сообщить. Любые подробности, как всегда, – после вскрытия. – эксперт по судебной-медицине подхватил с земли свой саквояж и, распрощавшись с группой, ретировался.
Стоявшая неподалёку Алла, прислонившись плечом к стволу дерева, с непроницаемым выражением лица наблюдала за происходящим, спрятав свои до сих пор ледяные ладони в уютные карманы пальто из шерстяной ткани бежевого цвета.
— Здравствуйте. Вы, правда, наш новый сотрудник? – раздался слева от неё бодрый мужской голос. Штерн, резко повернувшись всем корпусом к молодому человеку, удивлённо приподняла бровь. — Прошу прощения, что не представился. Я Вук Томич, теоретик – аналитик.
Девушка окинула внимательным, оценивающим взглядом парня. На вид ему можно было дать от двадцати пяти до тридцати лет. Высокий, подтянутый, в черной кожаной куртке, бордовом вязаном свитере под горло, грубых ботинках и с широкой, искренней улыбкой на лице.
— Алла Штерн. – представилась в ответ Охалос. — Временный сотрудник. – решила сразу уточнить она.
— Приятно познакомится. – Вук протянул руку для рукопожатия.
— Взаимно. – коротко кивнула Алла, легонько встряхнув прутяную руку.
Но, отчего-то от этого, казалось бы, невинного жеста зверь внутри, краем глаза наблюдающего за знакомством молодых людей, Ждана, яростно зарычав, выпустил когти и резко полоснул его ими изнутри. От внезапной резкой боли мужчина, шумно выдохнув сквозь стиснутые зубы, согнулся пополам. Пока второе «я», словно слетев с катушек, остервенело, пыталось завоевать контроль над телом.
Первым состояние подполковника заметила Кифер и тут же, извинившись перед возможным свидетелем, подскочила к нему.
— Ждан! Ты меня слышишь?! Ждан! – отчаянно тряся Ковальского за плечо, попыталась достучаться до него Ясна.
— Прекрати его трясти и отойди. – отдала Штерн короткий, хлёсткий приказ капитану, присаживаясь перед корчащимся от боли мужчиной на корточки. И не раздумывая, обхватила волевое лицо Ждана руками, пытаясь тем самым заставить его сфокусировать на ней своё внимание. Ментальные кобры тотчас пустились в пляс по сознанию подполковника, дабы повинуясь велению хозяйки восстановить треснутые под натиском зверя щиты.
Но, как только «зверушки» принялись за своё дело, сознание самой Аллы помутилось, кровь застучала в висках, с каждым новым ударом наполняя голову резкими волнами острой боли. Дыхание сбилось, зрение стало нечетким, смазанным. Но, длилось это состояние недолго. Вскоре размытая картинка, представшая перед внутренним взором, сфокусировалась и ожила.
Протяжный, громкий волчий вой разрезал лесную тишину. Девушка испуганно дёрнулась, но тут же оказалась в кольце крепких и таких знакомых рук. Глубокий древесный аромат со сладким земляным оттенком моментально окутал её, словно уютное одеяло, даря чувство защищённости, спокойствия и умиротворения.
Алла блаженно прикрыла глаза и плотнее прижалась спиной к широкой груди мужчины.
— Присцилина видела, как вы с Даковским сегодня мило щебетали на лавочке около пруда. – от утробного рокочущего голоса табун мурашек прогалопировал по спине и затаился где-то внизу живота.
— Чушь! Мы просто разговаривали.
— То есть он всё-таки опять приходил? – Ковальский резко развернул её к себе лицом, крепко удерживая за плечи.
— Ждан… - девушка, выразительно глядя на губы мужчины, выдохнула его имя, заставляя тем самым его внутреннего зверя заурчать от удовольствия. — Он глубоко одинокий, несчастный человек, который искренне жаждет простого человеческого общения. Поэтому, я прошу тебя, не ревнуй. – тёплая женская ладонь легла ему на щеку. — Ты ведь знаешь, что я люблю только тебя.
— Знаю. Поэтому изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не перегрызть ему глотку. Но, моё терпение не безгранично, помни, пожалуйста, об этом, Алла!
Дымка воспоминаний прошедшего рассеялась, так же резко и неожиданно, как и окутала, вернув Штерн в реальность.
Едва переступив порог собственного кабинета, вмиг потемневший, хищный взгляд мужчины уперся в столь знакомую хрупкую женскую спину, и Власов не удержался от соблазна ущипнуть себя за руку, дабы убедится, что это не сон.
— Женя… - он выдохнул её имя так, словно от этого зависела его жизнь. Вячеслав уже практически забыл, каково это смаковать это имя, перекатывать его звуки у себя на языке, ощущать их вкус.
— Здравствуй, Слава. – брюнетка едва заметно вздрогнула и резко обернулась. — Прошу прощения, что не записалась на приём.
— Глупости. – более-менее придя в себя от неожиданного визита женщины, Власов, наконец, отмер и сделал шаг в сторону окна, к полу, около которого, казалось бы приросла ночная визитёрша. Но, заметив её метающийся в поисках отступления, в случае чего, взгляд, резко замер, не смея больше сокращать расстояние между ними. Прекрасно зная, что малейшее неосторожное движение с его сторону сподвигнет женщину на очередной побег. А он, увы, уже был не в том возрасте, чтобы яростно и безрассудно бросаться в погоню за самкой, даже если эта самая самка является истинной парой.
— Я пришла сообщить, что завтра после обеда улетаю в Питер. – несмотря на твёрдый холодный тон её голос дрожал толи от волнения, толи от переполняющего душу чувства трепета. — Утром звонил Влад, к Алле постепенно начала возвращаться память. И... – в глазах Евгении затаилась печаль. — В это непростое для неё время я должна быть рядом. Не хочу больше совершать ошибок прошлого. Сейчас моя дочь нуждается в поддержке, как никогда ранее. Именно поэтому я отрекаюсь от всех клятв данных тебе, как главе Трибунала, отрекаюсь от должности и от служения жителям Теневого мира. – на одном дыхании выпалила брюнетка.
Зверь внутри Вячеслава поднял голову и недовольно оскалился.
— Надеюсь, ты хорошо подумала, прежде чем принять это решение и готова к любым последствиям, которые оно за собой повлечёт.
— Ты угрожаешь мне, Власов? – нефритовые глаза полыхнули злостью и недобро сощурились.
— Я беспокоюсь за тебя. Решения, принятые под гнётом эмоций не всегда несут в себе хороший исход. Я понимаю, что вина за смерть дочери до сих пор, словно кислота разъедает твою душу, ведь сам изо дня в день испытываю нечто подобное, но прошу тебя, ещё раз взвесить все «за» и «против», прежде чем окончательно отрекаться от служения двоедушным.
— Я боюсь. – неожиданно даже для самой себя призналась Штерн. — Боюсь снова не успеть. – губы женщины задрожали, а в глазах заблестели слёзы и мужчина, заметив её состоянии, наплевав на все страхи и условности, одним шагом преодолев разделяющее их расстояние, заключил любимую в свои крепкие объятия.
— В этот раз мы со всем справимся, всё успеем. Только позволь мне быть рядом. – бережно прижимая брюнетку к себе и с осторожной нежностью поглаживая напряженную спину, хрипло прошептал Слава, касаясь губами её теплых, ароматных волос. И Евгения поняла, что, пожалуй, впервые за столько лет, наконец, готова дать им шанс. Шанс на совместное исправление абсолютно всех ошибок прошлого.
Резким толчком Ковальского выбросило из омута боли обратно в действительность. Зверь внутри затих, забившись в самый дальний угол сознания, также внезапно, как и взбесился.
Глубокий судорожный вдох – и остро-яркий резкий запах нашатырного спирта обжёг лёгкие. Ждан открыл глаза и увидел над собой обеспокоенное лицо Ясны. Он лежал на холодной влажной земле, но, уловив боковым зрением, суетливые движения людей в белых медицинских халатах, тут же одним рывком вскочил на ноги.
Алла сидела в карете скорой помощи, укутанная огромным одеялом. Одной рукой она прижимала ко рту кислородную маску, а другой что-то быстро печатала на своём смартфоне. Но, Заметив Ковальского, пошатывавшейся походкой, приближающегося к ней, быстро убрала телефон в карман пальто. По его озадаченному выражению лица Штерн поняла, что в этот раз виденье видела не она одна.
— Что это было? – хриплый вопрос ответа на который не последовало. Было лишь пожатие плечами.
А после вниманием девушки завладел сотрудник скорой помощи.
— Вы уверены, что не нуждаетесь в госпитализации?
— Уверена. – отняв кислородную маску от лица, выдавила вымученную улыбку Алла. Затем, спустив с плеч тёплое клетчатое одеяло, любезно предоставленное медиками, неспешно поднялась на ноги. Тошнота всё ещё подкатывала к горлу, но уже не так сильно и редко. Поэтому её состояние и вправду можно было назвать удовлетворительным.
Но, не смотря на это, едва ли нога девушки коснулась земли, она пошатнулась, и Ждан тут же оказался рядом, приобняв за талию для поддержки. Все слова и мысли разом вылетели из головы, стоило встретиться взглядом с серьезными, бездонными глазами цвета расплавленного шоколада.
Клубок до сих пор, мирно дремавших ментальных кобр тотчас зашевелился. Кровь в её ушах зашумела, сердце забилось с удвоенной частотой, ладони вспотели, а перед глазами вновь всё поплыло.
…Горячие мужские ладони резко обхватили девушку за плечи, слегка встряхивая. Глаза Ковальского вспыхнули янтарём, а в зрачках затаилась таинственная темнота пропасти.
— Ты с ним кокетничала! – низкий, рокочущий голоса заставил всё её тело покрыться гусиной кожей.
— Ты передёргиваешь! – зябко передёрнув плечами, бодро возмутилась Алла.
— Я? Передёргиваю? Нет, дорогая, кажется, ты напрочь забыла о моём предупреждении или возможно даже не хотела о нём помнить! – тёмный взгляд вновь полыхнул, обжигая своим пламенем. Зверь внутри, встряхнувшись, приготовился перенять бразды правления над телом, но мужчина не спешил выпускать второе «я» на волю.
Штерн покачала головой и прикрыла глаза.
— Мы обсуждали поэзию ничего больше, клянусь тебе, Ждан! Сколько раз мне ещё повторить тебе, что мне не нужен никто кроме тебя, чтобы ты, наконец, это понял?
— Раз так, тогда уже в ближайшее полнолуние состоится наш брачный танец.
— Но… - она не договорила, оборвав сама себя.
— Не беспокойся, ласточка, моя стая примет новою хозяйку с должной покорностью. – чёткие уверенные слова, на которые Алла не успела никак отреагировать. Ковальский властным, не терпящим возражений движением неистово тряхнул её за плечи, тем самым плотнее прижав к себе, жадно впился горячим поцелуем в девичьи губы.
На сей раз девушка с большим трудом возвращалась в реальность. Не без труда открыв глаза первым, что она увидела это идеально белый потолок и склонившееся над ней обеспокоенное лицо матери.
Нервно заламывая пальцы, Евгения Фёдоровна беспокойно сновала взад-вперёд по больничному коридору. Глаза нестерпимо жгло от непролитых слёз, а сердце отчаянно колотилось в груди с такой силой, что было сложно дышать. Чтобы хоть как-то отвлечься от терзающих душу мыслей, она перевела взор на Вячеслава оживлённо беседующего с лечащим врачом дочери.
Власов, почувствовав затылком взгляд женщины, тотчас обернулся, приободряюще кивнул ей головой и опять повернулся к доктору, продолжая разговор.
— Ян Адамович, там пациент из сорок шестой палаты пришёл в себя. – обратилась к врачу постовая медсестра и тот, торопливо извинившись, удалился.
— Занятная сказочка. – цокнул языком Ждан и, сделав ещё один глоток янтарной жидкости, поставил пустой бокал на стол.
— Ну, знаешь ли, в каждой сказке есть зерно истины. – генерал сжал переносицу двумя пальцами. — Да и к тому же, предупрежден — значит вооружен. И не нужно сейчас с пеной у рта доказывать, что я что-то там себе выдумал, я видел, как ты на неё смотрел.
— Я и не собирался ничего с пеной у рта, как вы выразились, доказывать. Каждый слышит, видит, говорит то, что он хочет слышать, видеть, говорить.
— Пусть будет так. Но, всё равно будь осторожен. – явно что-то не договаривая предупредил подчинённого Рогоза.
ГЛАВА 7
Ледяные пальцы до побеления вцепились в шершавые чугунные перила моста.
Реинкарнация. Сансара. Она раз за разом, снова и снова проговаривала эти слова в собственном сознании, перекатывая их языком по нёбу, словно леденцы.
Хотелось кричать – громко, надрывно, яростно, чтобы по щекам бежали реки обжигающих, соленых слёз. Сначала сны, а теперь ещё и абсолютно бессвязные видения, которые девушка явно не в силах контролировать.
Единственное, в чём она была уверена, по крайней мере, сейчас, так это в том, что всё это не случайно. Странные обрывки, крутящиеся перед внутренним взором, будто картинки в калейдоскопе, не имели упорядоченности, но однозначно несли в себе какой-то смысл.
Алла настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала шагов позади – как вдруг на хрупкие девичьи плечи опустился пиджак, обволакивая ароматом мужского парфюма, с преобладающими теплыми нотами эссенции сандалового дерева.
— Как ты? – на этот раз в его голосе не слышалось ни насмешки, ни иронии, ни флирта.
— Я в порядке, спасибо.
— Может, объяснишь, что всё-таки произошло?
Штерн повернула голову в сторону мужчины и внутренне замерла. Сейчас Филатов был другим. Смотрел серьёзно, без привычной иронии, не кривясь, не паясничая. В его пронзительных, темных глазах таилась тревога.
— Ничего серьёзного. Просто голова немного закружилась.
— Уверена, что ничего серьёзного? Может вызвать целительницу? – продолжил наседать Филатов.
— Не нужно целительницу. Мне уже, правда, лучше.
— Точно? – не унимался мужчина.
— Точно. – она выдавила из себя слабую улыбку. — Подвезёшь?
— Разумеется, что за вопросы.
Влад, бережно приобняв Аллу за плечи, повёл её в сторону припаркованного неподалёку автомобиля. Помог забраться в тёплый салон и, заняв водительское место, резко сорвался с места.
Над городом тем временем сгущались тучи, начинал накрапывать дождь. Навеивая тоску и принося с собой новые горести.
ГЛАВА 8
Несмотря на мелкий, противный, унылый, моросящий дождь и туман, застилающий густой пеленой пространство вокруг, добрый десяток местных зевак, которых сдерживала жёлтая полицейская лента, не спуская глаз, словно стая ястребов, с напряжением наблюдали за каждым движением деловито снующих туда-сюда оперативников.
— Юрьевич, привет. Ну что, какие новости?
— Наши вчера проиграли, слышал? – Шпак поднял глаза на подошедшего подполковника.
— А по делу? – устало выдохнул Ковальский и откинул пятернёй упавшие на лоб волосы.
— А по делу, - Степан Юрьевич кивком головы указал на двух санитаров, уносящих носилки с обугленным телом очередной жертвы, упакованным в чёрный полиэтиленовый мешок, — увы, ничего нового я тебе не скажу. Совершенно очевидно, что убийство идентично всем предыдущим, это пока всё, что я могу сообщить. Любые подробности, как всегда, – после вскрытия. – эксперт по судебной-медицине подхватил с земли свой саквояж и, распрощавшись с группой, ретировался.
Стоявшая неподалёку Алла, прислонившись плечом к стволу дерева, с непроницаемым выражением лица наблюдала за происходящим, спрятав свои до сих пор ледяные ладони в уютные карманы пальто из шерстяной ткани бежевого цвета.
— Здравствуйте. Вы, правда, наш новый сотрудник? – раздался слева от неё бодрый мужской голос. Штерн, резко повернувшись всем корпусом к молодому человеку, удивлённо приподняла бровь. — Прошу прощения, что не представился. Я Вук Томич, теоретик – аналитик.
Девушка окинула внимательным, оценивающим взглядом парня. На вид ему можно было дать от двадцати пяти до тридцати лет. Высокий, подтянутый, в черной кожаной куртке, бордовом вязаном свитере под горло, грубых ботинках и с широкой, искренней улыбкой на лице.
— Алла Штерн. – представилась в ответ Охалос. — Временный сотрудник. – решила сразу уточнить она.
— Приятно познакомится. – Вук протянул руку для рукопожатия.
— Взаимно. – коротко кивнула Алла, легонько встряхнув прутяную руку.
Но, отчего-то от этого, казалось бы, невинного жеста зверь внутри, краем глаза наблюдающего за знакомством молодых людей, Ждана, яростно зарычав, выпустил когти и резко полоснул его ими изнутри. От внезапной резкой боли мужчина, шумно выдохнув сквозь стиснутые зубы, согнулся пополам. Пока второе «я», словно слетев с катушек, остервенело, пыталось завоевать контроль над телом.
Первым состояние подполковника заметила Кифер и тут же, извинившись перед возможным свидетелем, подскочила к нему.
— Ждан! Ты меня слышишь?! Ждан! – отчаянно тряся Ковальского за плечо, попыталась достучаться до него Ясна.
— Прекрати его трясти и отойди. – отдала Штерн короткий, хлёсткий приказ капитану, присаживаясь перед корчащимся от боли мужчиной на корточки. И не раздумывая, обхватила волевое лицо Ждана руками, пытаясь тем самым заставить его сфокусировать на ней своё внимание. Ментальные кобры тотчас пустились в пляс по сознанию подполковника, дабы повинуясь велению хозяйки восстановить треснутые под натиском зверя щиты.
Но, как только «зверушки» принялись за своё дело, сознание самой Аллы помутилось, кровь застучала в висках, с каждым новым ударом наполняя голову резкими волнами острой боли. Дыхание сбилось, зрение стало нечетким, смазанным. Но, длилось это состояние недолго. Вскоре размытая картинка, представшая перед внутренним взором, сфокусировалась и ожила.
Протяжный, громкий волчий вой разрезал лесную тишину. Девушка испуганно дёрнулась, но тут же оказалась в кольце крепких и таких знакомых рук. Глубокий древесный аромат со сладким земляным оттенком моментально окутал её, словно уютное одеяло, даря чувство защищённости, спокойствия и умиротворения.
Алла блаженно прикрыла глаза и плотнее прижалась спиной к широкой груди мужчины.
— Присцилина видела, как вы с Даковским сегодня мило щебетали на лавочке около пруда. – от утробного рокочущего голоса табун мурашек прогалопировал по спине и затаился где-то внизу живота.
— Чушь! Мы просто разговаривали.
— То есть он всё-таки опять приходил? – Ковальский резко развернул её к себе лицом, крепко удерживая за плечи.
— Ждан… - девушка, выразительно глядя на губы мужчины, выдохнула его имя, заставляя тем самым его внутреннего зверя заурчать от удовольствия. — Он глубоко одинокий, несчастный человек, который искренне жаждет простого человеческого общения. Поэтому, я прошу тебя, не ревнуй. – тёплая женская ладонь легла ему на щеку. — Ты ведь знаешь, что я люблю только тебя.
— Знаю. Поэтому изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не перегрызть ему глотку. Но, моё терпение не безгранично, помни, пожалуйста, об этом, Алла!
Дымка воспоминаний прошедшего рассеялась, так же резко и неожиданно, как и окутала, вернув Штерн в реальность.
ГЛАВА 9
Едва переступив порог собственного кабинета, вмиг потемневший, хищный взгляд мужчины уперся в столь знакомую хрупкую женскую спину, и Власов не удержался от соблазна ущипнуть себя за руку, дабы убедится, что это не сон.
— Женя… - он выдохнул её имя так, словно от этого зависела его жизнь. Вячеслав уже практически забыл, каково это смаковать это имя, перекатывать его звуки у себя на языке, ощущать их вкус.
— Здравствуй, Слава. – брюнетка едва заметно вздрогнула и резко обернулась. — Прошу прощения, что не записалась на приём.
— Глупости. – более-менее придя в себя от неожиданного визита женщины, Власов, наконец, отмер и сделал шаг в сторону окна, к полу, около которого, казалось бы приросла ночная визитёрша. Но, заметив её метающийся в поисках отступления, в случае чего, взгляд, резко замер, не смея больше сокращать расстояние между ними. Прекрасно зная, что малейшее неосторожное движение с его сторону сподвигнет женщину на очередной побег. А он, увы, уже был не в том возрасте, чтобы яростно и безрассудно бросаться в погоню за самкой, даже если эта самая самка является истинной парой.
— Я пришла сообщить, что завтра после обеда улетаю в Питер. – несмотря на твёрдый холодный тон её голос дрожал толи от волнения, толи от переполняющего душу чувства трепета. — Утром звонил Влад, к Алле постепенно начала возвращаться память. И... – в глазах Евгении затаилась печаль. — В это непростое для неё время я должна быть рядом. Не хочу больше совершать ошибок прошлого. Сейчас моя дочь нуждается в поддержке, как никогда ранее. Именно поэтому я отрекаюсь от всех клятв данных тебе, как главе Трибунала, отрекаюсь от должности и от служения жителям Теневого мира. – на одном дыхании выпалила брюнетка.
Зверь внутри Вячеслава поднял голову и недовольно оскалился.
— Надеюсь, ты хорошо подумала, прежде чем принять это решение и готова к любым последствиям, которые оно за собой повлечёт.
— Ты угрожаешь мне, Власов? – нефритовые глаза полыхнули злостью и недобро сощурились.
— Я беспокоюсь за тебя. Решения, принятые под гнётом эмоций не всегда несут в себе хороший исход. Я понимаю, что вина за смерть дочери до сих пор, словно кислота разъедает твою душу, ведь сам изо дня в день испытываю нечто подобное, но прошу тебя, ещё раз взвесить все «за» и «против», прежде чем окончательно отрекаться от служения двоедушным.
— Я боюсь. – неожиданно даже для самой себя призналась Штерн. — Боюсь снова не успеть. – губы женщины задрожали, а в глазах заблестели слёзы и мужчина, заметив её состоянии, наплевав на все страхи и условности, одним шагом преодолев разделяющее их расстояние, заключил любимую в свои крепкие объятия.
— В этот раз мы со всем справимся, всё успеем. Только позволь мне быть рядом. – бережно прижимая брюнетку к себе и с осторожной нежностью поглаживая напряженную спину, хрипло прошептал Слава, касаясь губами её теплых, ароматных волос. И Евгения поняла, что, пожалуй, впервые за столько лет, наконец, готова дать им шанс. Шанс на совместное исправление абсолютно всех ошибок прошлого.
ГЛАВА 10
Резким толчком Ковальского выбросило из омута боли обратно в действительность. Зверь внутри затих, забившись в самый дальний угол сознания, также внезапно, как и взбесился.
Глубокий судорожный вдох – и остро-яркий резкий запах нашатырного спирта обжёг лёгкие. Ждан открыл глаза и увидел над собой обеспокоенное лицо Ясны. Он лежал на холодной влажной земле, но, уловив боковым зрением, суетливые движения людей в белых медицинских халатах, тут же одним рывком вскочил на ноги.
Алла сидела в карете скорой помощи, укутанная огромным одеялом. Одной рукой она прижимала ко рту кислородную маску, а другой что-то быстро печатала на своём смартфоне. Но, Заметив Ковальского, пошатывавшейся походкой, приближающегося к ней, быстро убрала телефон в карман пальто. По его озадаченному выражению лица Штерн поняла, что в этот раз виденье видела не она одна.
— Что это было? – хриплый вопрос ответа на который не последовало. Было лишь пожатие плечами.
А после вниманием девушки завладел сотрудник скорой помощи.
— Вы уверены, что не нуждаетесь в госпитализации?
— Уверена. – отняв кислородную маску от лица, выдавила вымученную улыбку Алла. Затем, спустив с плеч тёплое клетчатое одеяло, любезно предоставленное медиками, неспешно поднялась на ноги. Тошнота всё ещё подкатывала к горлу, но уже не так сильно и редко. Поэтому её состояние и вправду можно было назвать удовлетворительным.
Но, не смотря на это, едва ли нога девушки коснулась земли, она пошатнулась, и Ждан тут же оказался рядом, приобняв за талию для поддержки. Все слова и мысли разом вылетели из головы, стоило встретиться взглядом с серьезными, бездонными глазами цвета расплавленного шоколада.
Клубок до сих пор, мирно дремавших ментальных кобр тотчас зашевелился. Кровь в её ушах зашумела, сердце забилось с удвоенной частотой, ладони вспотели, а перед глазами вновь всё поплыло.
…Горячие мужские ладони резко обхватили девушку за плечи, слегка встряхивая. Глаза Ковальского вспыхнули янтарём, а в зрачках затаилась таинственная темнота пропасти.
— Ты с ним кокетничала! – низкий, рокочущий голоса заставил всё её тело покрыться гусиной кожей.
— Ты передёргиваешь! – зябко передёрнув плечами, бодро возмутилась Алла.
— Я? Передёргиваю? Нет, дорогая, кажется, ты напрочь забыла о моём предупреждении или возможно даже не хотела о нём помнить! – тёмный взгляд вновь полыхнул, обжигая своим пламенем. Зверь внутри, встряхнувшись, приготовился перенять бразды правления над телом, но мужчина не спешил выпускать второе «я» на волю.
Штерн покачала головой и прикрыла глаза.
— Мы обсуждали поэзию ничего больше, клянусь тебе, Ждан! Сколько раз мне ещё повторить тебе, что мне не нужен никто кроме тебя, чтобы ты, наконец, это понял?
— Раз так, тогда уже в ближайшее полнолуние состоится наш брачный танец.
— Но… - она не договорила, оборвав сама себя.
— Не беспокойся, ласточка, моя стая примет новою хозяйку с должной покорностью. – чёткие уверенные слова, на которые Алла не успела никак отреагировать. Ковальский властным, не терпящим возражений движением неистово тряхнул её за плечи, тем самым плотнее прижав к себе, жадно впился горячим поцелуем в девичьи губы.
На сей раз девушка с большим трудом возвращалась в реальность. Не без труда открыв глаза первым, что она увидела это идеально белый потолок и склонившееся над ней обеспокоенное лицо матери.
ГЛАВА 11
Нервно заламывая пальцы, Евгения Фёдоровна беспокойно сновала взад-вперёд по больничному коридору. Глаза нестерпимо жгло от непролитых слёз, а сердце отчаянно колотилось в груди с такой силой, что было сложно дышать. Чтобы хоть как-то отвлечься от терзающих душу мыслей, она перевела взор на Вячеслава оживлённо беседующего с лечащим врачом дочери.
Власов, почувствовав затылком взгляд женщины, тотчас обернулся, приободряюще кивнул ей головой и опять повернулся к доктору, продолжая разговор.
— Ян Адамович, там пациент из сорок шестой палаты пришёл в себя. – обратилась к врачу постовая медсестра и тот, торопливо извинившись, удалился.
