— Что он сказал? Почему Алла до сих пор не пришла в себя? – скороговоркой на одном дыхании протараторила Штерн, с надеждой глядя на Славу.
— Её ментальные щиты треснули под натиском воспоминаний, нужно некоторое время на их полнейшее восстановление. – нежно обхватив лицо женщины ладонями, мужчина, наклонившись, поцеловал её в уголок рта.
Женя, не привыкшая к такому открытому проявлению чувств, даже растерялась, её щёки разрумянились, а глаза заблестели, но уже не от слёз, а от внутреннего душевного огня.
— Я пойду к ней. – нехотя выскользнув из объятий Вячеслава, она направилась в палату дочери.
Алла, бледная словно полотно, лежала на больничной койке с закрытыми глазами, вся утыканная иголками и различными датчиками, как ёж иголками.
Тихой, бесшумной поступью Евгения вплотную приблизилась к девушке и, присев на краешек кровати, принялась перебирать пряди её волос своими длинными пальцами, напевая под нос что-то наподобие колыбельной.
— Как она? – раздался за спиной голос Владислава, примчавшегося в больницу сразу же, как только его помощник доложил ему о случившемся.
— Воспитанные люди сначала здороваются, а уж потом задают вопросы! – вытерев слёзы рукавом халата, выпрямившись, произнесла Штерн - старшая. — И вообще что ты здесь забыл?
— Евгения Фёдоровна… - начал было Филатов.
— Что Евгения Фёдоровна? Убирайся! Или ты думаешь, я забыла, кто именно виноват в преждевременной кончине моей дочери! Да, если бы не ты… - громким шёпотом прошипела Женя. Нефритовые глаза полыхнули недобрым огнём, а ментальные помощники Охалос дрогнули и замерли, приготовившись атаковать.
— Мама? - полу – вздох, полу – стон и обеспокоенное лицо женщины тут же склонилось над пришедшей в себя Аллой.
Большая двустворчатая дверь морга распахнулась, гулко ударившись о стену.
Взвинченный, взлохмаченный, со сверкающими глазами и дрожащими губами мужчина бросился к железным шкафам, стоящим вдоль стены и, раскрыв дверцы, принялся лихорадочно шарить по ящикам.
— Спирт у меня там. – вошедшая следом Раиса Казимировна кивком головы указала в дальний угол помещения, где стоял точно такой же железный шкаф только чуть поменьше.
Зверь внутри метался, кидался, ревел, захлёбываясь от осознания истины, накрывшей его леденящей волной. Ковальский никогда не забудет тот момент, когда порыв ветра взметнул её волосы, и едва ощутимый аромат – чуть сладковатый, будто аромат спелой лесной ягоды коснулся обаяния двуликого. Время словно остановилось, а весь окружающий мир превратился в немое кино. Сердце сжалось, словно его разом пронзило насквозь тысяча иголок.
— Держи. – голос Жилиной вернул Ждана в реальность. Несколько раз быстро моргнув, он перевёл взгляд на руку женщины, протянувшую лабораторный стакан на пять миллилитров, доверху наполненный чистым медицинским спиртом. Который мужчина тотчас залпом осушил, даже не поморщившись.
— Хочешь об этом поговорить? – забрав химстакан, поинтересовалась женщина.
Ковальский, отрицательно покачав головой, подошёл к одному из серых секционных столов из нержавеющей стали, где лежал частично обугленный труп, накрытый белоснежной, чистой, накрахмаленной простыней, из-под которой торчали восковые неживые ступни.
— Лучше скажи, что уже известно о новой жертве.
Раиса Казимировна привычным жестом откинула простынь с обезображенного лица покойницы.
— В нашей базе нашлись её «пальчики». Зовут Елена Старшинова, двадцать семь лет, флорист. В подростковом возрасте привлекалась за хулиганство. Не замужем, есть сын Гордей.
— Теневое имя?
— Майя Раппопорт. Дочь Иды Раппопорт и Срджана Койо. Последние уже едут на опознание. – эксперт вернула простынь на место. — Пятый труп, а у нас по-прежнему ни единой зацепки. Ещё и глава Трибунала ни с того, ни с сего решил вернуться на свою историческую родину.
— Власов в Питере?
— Да, вчера прилетел. Вот, - Жилина протянула оперативнику папку. — Здесь результаты дактилоскопии и заключение о вскрытии.
Ковальский благодарно кивнул, и уже было собрался покинуть морг, но услышал за спиной женский голос: — Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.
Тошнотворный, ни с чем несравнимый, концентрированный запах больницы – адская смесь боли, безнадежности, смерти и лекарств – окутал тяжелой пеленой, заполнив собой нос и лёгкие мужчины.
Взъерошив пятернёй свою пышную гриву волос, он повернул ручку и рванул дверь на себя. Его взгляд цвета расплавленного шоколада тотчас уперся в кровать. Где полусидя, полулежа, поверх казенного покрывала, читала книгу Алла. Бледная, с залегшими под глазами тенями и сухими, чуть потресканными губами.
Рядом с кроватью стояла металлическая стойка капельницы со стеклянным флаконом, перевернутым горлышком вниз.
— Привет.
Она поздоровалась первой и, отложив чтиво в сторону, заняла сидящее положение.
— Здравствуй. Вот, это тебе. – Ковальский неловко протянул шляпную коробку с нежнейшим букетом внутри.
Всю прошедшую ночь он провёл в раздумьях. Вернувшись домой, мужчина первым делом уселся за компьютер и, открыв первый попавшийся сайт, длительное время гипнотизировал взглядом статью о реинкарнации, о переселении душ после смерти.
А затем, вместо сна, принялся бродить по квартире, измеряя её шагами.
Под утро стало ещё хуже. И только-но часы пробили девять утра, Ждан позвонил знакомому флористу, заказал самое трогательное соцветие и уже в десять тридцать или около того, припарковавшись около клиники, тяжело вздохнув, направился внутрь.
— Спасибо. – чуть слышно проговорила Штерн, с восторгом рассматривая затейливую цветочную композицию.
Она уже и не помнила, когда ей последний раз дарили цветы, поэтому обрадовалась букету, как ребенок, отчего её запах стал ещё слаще. И ноздри мужчины затрепетали, жадно вбирая в себя будоражащий аромат пары. Чресла тотчас свело от желания. А в области груди образовалось тепло, которое побежало по венам и жилам.
— Как ты себя чувствуешь? – оседлав стул задом наперёд, полюбопытствовал Ждан.
— Я в полном порядке. Но, врач, как видишь, считает иначе. – и это было чистой правдой, Ян Адамович заручившись поддержкой Штерн – старшей едва ли не насильно уложил Аллу под капельницу.
— Ну, ему виднее. – пожал плечами двуликий.
— Ты ведь не только о моём самочувствии пришёл спросить. – поставив букет на прикроватную тумбочку, поинтересовалась Охалос.
— Не только. – рука мужчины плавным движением легла на коленку девушки, чуть сжав. Жар, исходящий от его ладони, тут же оплатил кожу даже сквозь штанину спортивного костюма. Алла чуть заметно поморщилась, ожидая нового всплеска видений, но, к счастью, его не последовало. — То, что произошло вчера, если верить интернету очень похоже на реинкарнацию или сансару. Только вот обычно при перерождении души человек не помнит своих предыдущих жизней.
— Я тоже много об этом думала и считаю, что там, в прошлом, что-то произошло, что-то, что мы должны вспомнить и исправить. Но, замешаны в этом всём не только мы вдвоём.
— Даковский. – фамилия соперника сорвалась с губ прежде, чем он успел подумать, а зверь внутри оскалился, выпуская когти.
— Да. – язычок девушки скользнул по внезапно пересохшим губам. В тот же миг Ждан уставился на её губы и на капельки, что остались на них, взглядом полным некой первобытности и жадности. Он весь напрягся. Бешено бьющееся сердце замедлило свой ритм, гулко толкаясь в груди, а на лбу выступила испарина. Перед глазами поплыло.
— Ласточка… - растерянный выдох вырвался из уст мужчины, когда миниатюрные ладошки легли на пояс его брюк. Тонкие пальчики пробрались под рубашку, погладили подрагивающие от напряжения мышцы живота. — Ты не обязана… - Ковальский с шумом выпустил воздух сквозь плотно сжатые губы, когда понял, что она задумала.
Штаны с оглушающим шорохом сползи вниз, повиснув на щиколотках. Возбуждённую до крайней степени плоть обожгло горячее дыхание. А потом… время остановилось, превратившись в здесь и сейчас, а перед глазами поплыли разноцветные пятна. Он словно умер и через некоторое время воскрес снова.
Тяжело дыша, мужчина рывком поднял пару с колен и впился своими губами в её властным, долгим поцелуем, от которого голова закружилась, и вокруг завертелись стены, словно в смерче. Ничего больше не существовало в этом мире, кроме их двоих.
Яркий свет больно резанул по глазам, ослепляя. А в уши ударил звонкий жизнерадостный голос: — Ну вот, видите, жив ваш голубчик!
— Ждан! Господи, ты как? – с явным беспокойством в голосе поинтересовалась Штерн, помогая ему принять сидячее положение.
— Вроде нормально. – хрипло отозвался подполковник.
— Ты ни с того ни с сего потерял сознание и долго не приходил в себя, что произошло?
— Видение.
Алла вздохнула и зябко передёрнула плечами.
— Нет, с этим однозначно нужно что-то делать, иначе такими темпами мы оба сляжем с эмоциональным истощением, и, кажется, я знаю, кто может нам помочь. – решительно заявила Охалос.
— Рената сейчас в Мельбурне, в Питер вернётся не раньше чем через три дня. – сбросив звонок, оповестил Филатов, который, судя по хмурому взгляду, не особо разделял энтузиазма девушки докопаться до истины.
Проснувшись на рассвете, задолго до звонка будильника, Владислав долго лежал с открытыми глазами, пытаясь сначала забыть странный сон, больше напоминающий кошмар, потом – осознать. Когда, наконец, зазвонил будильник, мужчина неспешно поднялся с постели и, натянув спортивный костюм, выбежал на улицу, направившись в сторону лесной тропинки, которую успел выучить до последнего корешка. И аккурат в самый разгар пробежки раздался звонок от Аллы с просьбой приехать, что Филатов тотчас и сделал, толком даже не успев ни принять душ, ни позавтракать.
— Что ж, - Штерн, прикрыв глаза, средними пальцами помассировала виски. — В таком случае, думаю, на эти три дня нам стоит пока ограничить наше общение.
— Чушь. – Филатов резко крутанулся на каблуках своих дорогущих дизайнерских туфель и немигающим взглядом уставился на собеседницу: — Ты не можешь быть точно уверена, что если мы перестанем видеться, то видения и сны исчезнут.
— Сны? – Охалос замерла и вопросительно приподняла брови. — Я ничего тебе не говорила о снах, Влад. Может, наконец, поговорим начистоту?
Мужчина, с шумом выпустив воздух через нос, оттолкнулся от подоконника и опустился на стул напротив Аллы.
— Каждую ночь, с момента нашей первой встречи, мне снится один и тот же кошмар. Вечерние сумерки, лесная поляна и огромный чёрный волк, который одним быстрым движением вырывает мне глотку.
— Тогда почему ты был так против идеи обратиться к Ренате?
— Потому что… Чёрт! Не знаю, как объяснить. – Влад сглотнул комок, внезапно подкативший к горлу. — Я, пожалуй, впервые в жизни боюсь, что после первого же сеанса раз и навсегда потеряю даже малейший шанс.
— Шанс?
— Значит, ты так и не поняла… - Филатов кашлянул и отвёл взгляд. — Я тебя люблю. – он сознательно шагнул в пропасть, прекрасно осознавая, что другой такой возможности может и не быть. Штерн затаила дыхание, не найдя подходящих слов – признание было неожиданным. С самого её приезда в Петербург Влад всегда был рядом. Но, Охалос не придавала этому значения – да и не до этого было. Девушка видела в нем друга и только друга. Пока мужчина, как оказалось, сходил с ума от безответных чувств.
Владислав же тем временем смерил её тяжелым взглядом и, резко поднявшись на ноги, покинул палату с такой скоростью, словно за ним гнались черти.
Внутри все кипело и бесновалось. А жгучие женские взгляды, просверливающие насквозь, заставили сжать зубы.
У выхода из клиники он неожиданно столкнулся с девушкой, которая каким-то непостижимым образом споткнулась о высокий порог и упала прямо на него. Филатов машинально подхватил незнакомку. Хрупкая, миниатюрная блондинка с короткими, уложенными в стильную причёску волосами, белозубой улыбкой, маленьким острым носиком и гипнотизирующими голубыми глазами, пробудила внутри его доселе спящего вампира странное, волнующее чувство. Ноздри мужчины затрепетали, втягивая божественный аромат, от которого легкие обожгло огнём, рот наполнился слюной, а клыки высвободились наружу, задев при этом десны и нижнюю губу.
— Только не стоит строить иллюзий, что, мол, я её сейчас укушу, потом с помощью внушения заставлю поверить, что ничего такого не было и спокойно уйду себе в закат. – необъяснимая пелена спала с глаз Влада, когда он почувствовал дуло пистолета, упершееся ему в живот.
— Её ментальные щиты треснули под натиском воспоминаний, нужно некоторое время на их полнейшее восстановление. – нежно обхватив лицо женщины ладонями, мужчина, наклонившись, поцеловал её в уголок рта.
Женя, не привыкшая к такому открытому проявлению чувств, даже растерялась, её щёки разрумянились, а глаза заблестели, но уже не от слёз, а от внутреннего душевного огня.
— Я пойду к ней. – нехотя выскользнув из объятий Вячеслава, она направилась в палату дочери.
Алла, бледная словно полотно, лежала на больничной койке с закрытыми глазами, вся утыканная иголками и различными датчиками, как ёж иголками.
Тихой, бесшумной поступью Евгения вплотную приблизилась к девушке и, присев на краешек кровати, принялась перебирать пряди её волос своими длинными пальцами, напевая под нос что-то наподобие колыбельной.
— Как она? – раздался за спиной голос Владислава, примчавшегося в больницу сразу же, как только его помощник доложил ему о случившемся.
— Воспитанные люди сначала здороваются, а уж потом задают вопросы! – вытерев слёзы рукавом халата, выпрямившись, произнесла Штерн - старшая. — И вообще что ты здесь забыл?
— Евгения Фёдоровна… - начал было Филатов.
— Что Евгения Фёдоровна? Убирайся! Или ты думаешь, я забыла, кто именно виноват в преждевременной кончине моей дочери! Да, если бы не ты… - громким шёпотом прошипела Женя. Нефритовые глаза полыхнули недобрым огнём, а ментальные помощники Охалос дрогнули и замерли, приготовившись атаковать.
— Мама? - полу – вздох, полу – стон и обеспокоенное лицо женщины тут же склонилось над пришедшей в себя Аллой.
ГЛАВА 12
Большая двустворчатая дверь морга распахнулась, гулко ударившись о стену.
Взвинченный, взлохмаченный, со сверкающими глазами и дрожащими губами мужчина бросился к железным шкафам, стоящим вдоль стены и, раскрыв дверцы, принялся лихорадочно шарить по ящикам.
— Спирт у меня там. – вошедшая следом Раиса Казимировна кивком головы указала в дальний угол помещения, где стоял точно такой же железный шкаф только чуть поменьше.
Зверь внутри метался, кидался, ревел, захлёбываясь от осознания истины, накрывшей его леденящей волной. Ковальский никогда не забудет тот момент, когда порыв ветра взметнул её волосы, и едва ощутимый аромат – чуть сладковатый, будто аромат спелой лесной ягоды коснулся обаяния двуликого. Время словно остановилось, а весь окружающий мир превратился в немое кино. Сердце сжалось, словно его разом пронзило насквозь тысяча иголок.
— Держи. – голос Жилиной вернул Ждана в реальность. Несколько раз быстро моргнув, он перевёл взгляд на руку женщины, протянувшую лабораторный стакан на пять миллилитров, доверху наполненный чистым медицинским спиртом. Который мужчина тотчас залпом осушил, даже не поморщившись.
— Хочешь об этом поговорить? – забрав химстакан, поинтересовалась женщина.
Ковальский, отрицательно покачав головой, подошёл к одному из серых секционных столов из нержавеющей стали, где лежал частично обугленный труп, накрытый белоснежной, чистой, накрахмаленной простыней, из-под которой торчали восковые неживые ступни.
— Лучше скажи, что уже известно о новой жертве.
Раиса Казимировна привычным жестом откинула простынь с обезображенного лица покойницы.
— В нашей базе нашлись её «пальчики». Зовут Елена Старшинова, двадцать семь лет, флорист. В подростковом возрасте привлекалась за хулиганство. Не замужем, есть сын Гордей.
— Теневое имя?
— Майя Раппопорт. Дочь Иды Раппопорт и Срджана Койо. Последние уже едут на опознание. – эксперт вернула простынь на место. — Пятый труп, а у нас по-прежнему ни единой зацепки. Ещё и глава Трибунала ни с того, ни с сего решил вернуться на свою историческую родину.
— Власов в Питере?
— Да, вчера прилетел. Вот, - Жилина протянула оперативнику папку. — Здесь результаты дактилоскопии и заключение о вскрытии.
Ковальский благодарно кивнул, и уже было собрался покинуть морг, но услышал за спиной женский голос: — Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.
ГЛАВА 13
Тошнотворный, ни с чем несравнимый, концентрированный запах больницы – адская смесь боли, безнадежности, смерти и лекарств – окутал тяжелой пеленой, заполнив собой нос и лёгкие мужчины.
Взъерошив пятернёй свою пышную гриву волос, он повернул ручку и рванул дверь на себя. Его взгляд цвета расплавленного шоколада тотчас уперся в кровать. Где полусидя, полулежа, поверх казенного покрывала, читала книгу Алла. Бледная, с залегшими под глазами тенями и сухими, чуть потресканными губами.
Рядом с кроватью стояла металлическая стойка капельницы со стеклянным флаконом, перевернутым горлышком вниз.
— Привет.
Она поздоровалась первой и, отложив чтиво в сторону, заняла сидящее положение.
— Здравствуй. Вот, это тебе. – Ковальский неловко протянул шляпную коробку с нежнейшим букетом внутри.
Всю прошедшую ночь он провёл в раздумьях. Вернувшись домой, мужчина первым делом уселся за компьютер и, открыв первый попавшийся сайт, длительное время гипнотизировал взглядом статью о реинкарнации, о переселении душ после смерти.
А затем, вместо сна, принялся бродить по квартире, измеряя её шагами.
Под утро стало ещё хуже. И только-но часы пробили девять утра, Ждан позвонил знакомому флористу, заказал самое трогательное соцветие и уже в десять тридцать или около того, припарковавшись около клиники, тяжело вздохнув, направился внутрь.
— Спасибо. – чуть слышно проговорила Штерн, с восторгом рассматривая затейливую цветочную композицию.
Она уже и не помнила, когда ей последний раз дарили цветы, поэтому обрадовалась букету, как ребенок, отчего её запах стал ещё слаще. И ноздри мужчины затрепетали, жадно вбирая в себя будоражащий аромат пары. Чресла тотчас свело от желания. А в области груди образовалось тепло, которое побежало по венам и жилам.
— Как ты себя чувствуешь? – оседлав стул задом наперёд, полюбопытствовал Ждан.
— Я в полном порядке. Но, врач, как видишь, считает иначе. – и это было чистой правдой, Ян Адамович заручившись поддержкой Штерн – старшей едва ли не насильно уложил Аллу под капельницу.
— Ну, ему виднее. – пожал плечами двуликий.
— Ты ведь не только о моём самочувствии пришёл спросить. – поставив букет на прикроватную тумбочку, поинтересовалась Охалос.
— Не только. – рука мужчины плавным движением легла на коленку девушки, чуть сжав. Жар, исходящий от его ладони, тут же оплатил кожу даже сквозь штанину спортивного костюма. Алла чуть заметно поморщилась, ожидая нового всплеска видений, но, к счастью, его не последовало. — То, что произошло вчера, если верить интернету очень похоже на реинкарнацию или сансару. Только вот обычно при перерождении души человек не помнит своих предыдущих жизней.
— Я тоже много об этом думала и считаю, что там, в прошлом, что-то произошло, что-то, что мы должны вспомнить и исправить. Но, замешаны в этом всём не только мы вдвоём.
— Даковский. – фамилия соперника сорвалась с губ прежде, чем он успел подумать, а зверь внутри оскалился, выпуская когти.
— Да. – язычок девушки скользнул по внезапно пересохшим губам. В тот же миг Ждан уставился на её губы и на капельки, что остались на них, взглядом полным некой первобытности и жадности. Он весь напрягся. Бешено бьющееся сердце замедлило свой ритм, гулко толкаясь в груди, а на лбу выступила испарина. Перед глазами поплыло.
— Ласточка… - растерянный выдох вырвался из уст мужчины, когда миниатюрные ладошки легли на пояс его брюк. Тонкие пальчики пробрались под рубашку, погладили подрагивающие от напряжения мышцы живота. — Ты не обязана… - Ковальский с шумом выпустил воздух сквозь плотно сжатые губы, когда понял, что она задумала.
Штаны с оглушающим шорохом сползи вниз, повиснув на щиколотках. Возбуждённую до крайней степени плоть обожгло горячее дыхание. А потом… время остановилось, превратившись в здесь и сейчас, а перед глазами поплыли разноцветные пятна. Он словно умер и через некоторое время воскрес снова.
Тяжело дыша, мужчина рывком поднял пару с колен и впился своими губами в её властным, долгим поцелуем, от которого голова закружилась, и вокруг завертелись стены, словно в смерче. Ничего больше не существовало в этом мире, кроме их двоих.
Яркий свет больно резанул по глазам, ослепляя. А в уши ударил звонкий жизнерадостный голос: — Ну вот, видите, жив ваш голубчик!
— Ждан! Господи, ты как? – с явным беспокойством в голосе поинтересовалась Штерн, помогая ему принять сидячее положение.
— Вроде нормально. – хрипло отозвался подполковник.
— Ты ни с того ни с сего потерял сознание и долго не приходил в себя, что произошло?
— Видение.
Алла вздохнула и зябко передёрнула плечами.
— Нет, с этим однозначно нужно что-то делать, иначе такими темпами мы оба сляжем с эмоциональным истощением, и, кажется, я знаю, кто может нам помочь. – решительно заявила Охалос.
ГЛАВА 14
— Рената сейчас в Мельбурне, в Питер вернётся не раньше чем через три дня. – сбросив звонок, оповестил Филатов, который, судя по хмурому взгляду, не особо разделял энтузиазма девушки докопаться до истины.
Проснувшись на рассвете, задолго до звонка будильника, Владислав долго лежал с открытыми глазами, пытаясь сначала забыть странный сон, больше напоминающий кошмар, потом – осознать. Когда, наконец, зазвонил будильник, мужчина неспешно поднялся с постели и, натянув спортивный костюм, выбежал на улицу, направившись в сторону лесной тропинки, которую успел выучить до последнего корешка. И аккурат в самый разгар пробежки раздался звонок от Аллы с просьбой приехать, что Филатов тотчас и сделал, толком даже не успев ни принять душ, ни позавтракать.
— Что ж, - Штерн, прикрыв глаза, средними пальцами помассировала виски. — В таком случае, думаю, на эти три дня нам стоит пока ограничить наше общение.
— Чушь. – Филатов резко крутанулся на каблуках своих дорогущих дизайнерских туфель и немигающим взглядом уставился на собеседницу: — Ты не можешь быть точно уверена, что если мы перестанем видеться, то видения и сны исчезнут.
— Сны? – Охалос замерла и вопросительно приподняла брови. — Я ничего тебе не говорила о снах, Влад. Может, наконец, поговорим начистоту?
Мужчина, с шумом выпустив воздух через нос, оттолкнулся от подоконника и опустился на стул напротив Аллы.
— Каждую ночь, с момента нашей первой встречи, мне снится один и тот же кошмар. Вечерние сумерки, лесная поляна и огромный чёрный волк, который одним быстрым движением вырывает мне глотку.
— Тогда почему ты был так против идеи обратиться к Ренате?
— Потому что… Чёрт! Не знаю, как объяснить. – Влад сглотнул комок, внезапно подкативший к горлу. — Я, пожалуй, впервые в жизни боюсь, что после первого же сеанса раз и навсегда потеряю даже малейший шанс.
— Шанс?
— Значит, ты так и не поняла… - Филатов кашлянул и отвёл взгляд. — Я тебя люблю. – он сознательно шагнул в пропасть, прекрасно осознавая, что другой такой возможности может и не быть. Штерн затаила дыхание, не найдя подходящих слов – признание было неожиданным. С самого её приезда в Петербург Влад всегда был рядом. Но, Охалос не придавала этому значения – да и не до этого было. Девушка видела в нем друга и только друга. Пока мужчина, как оказалось, сходил с ума от безответных чувств.
Владислав же тем временем смерил её тяжелым взглядом и, резко поднявшись на ноги, покинул палату с такой скоростью, словно за ним гнались черти.
Внутри все кипело и бесновалось. А жгучие женские взгляды, просверливающие насквозь, заставили сжать зубы.
У выхода из клиники он неожиданно столкнулся с девушкой, которая каким-то непостижимым образом споткнулась о высокий порог и упала прямо на него. Филатов машинально подхватил незнакомку. Хрупкая, миниатюрная блондинка с короткими, уложенными в стильную причёску волосами, белозубой улыбкой, маленьким острым носиком и гипнотизирующими голубыми глазами, пробудила внутри его доселе спящего вампира странное, волнующее чувство. Ноздри мужчины затрепетали, втягивая божественный аромат, от которого легкие обожгло огнём, рот наполнился слюной, а клыки высвободились наружу, задев при этом десны и нижнюю губу.
— Только не стоит строить иллюзий, что, мол, я её сейчас укушу, потом с помощью внушения заставлю поверить, что ничего такого не было и спокойно уйду себе в закат. – необъяснимая пелена спала с глаз Влада, когда он почувствовал дуло пистолета, упершееся ему в живот.
