29.10.2024
Мой ребенок умер.
Наверное, об этом нужно писать не так. Заглавными буквами. Курсивом. С подчеркиванием? Кроваво-красные буквы должны кричать о боли, которая разъедает твое нутро, но ...но сил на это больше нет. Потому, что мой ребенок умер.
Я просто переставляла ноги. Шаг за шагом. И еще раз. В голове крутилась навязчивая мысль о том, что я ненавижу осень. Всегда ее не любила, даже когда все еще было хорошо. Ну, или я так думала.
Шаг за шагом.
Сейчас я ненавидела свою религиозность. Если бы не это вбитое на подкорку сознания правило, давно бы не было во мне всей этой боли. И меня не было бы.
Смешно.
Сейчас я всерьез надеюсь на то, что после смерти ничего нет. Вот ты умер и все. Как и не было никогда. Мне не хотелось еще раз рождаться. Существовать в раю или аду. Не хотелось бы думать о том, что у этой истории не будет конца.
Какой на самом деле ужас! Существовать всегда.
Из вязких раздумий меня вырвал крик. Что-то происходило за мусорными контейнерами. Сумерки неплохо скрывали детали, но, кажется, я видела лужу крови.
Я застыла. И не потому, что мне стало страшно. Плевать. Просто и на то, что там кого-то убивают, тоже плевать. Пусть бы вышли и добили заодно меня.
С этой мыслью я подошла к контейнерам и заглянула за них. А там коты. Серьезно. Штук десять. Рвут с ненавистью и озлобленностью одного, не подающего признаков жизни. И это было ненормально.
Коты делали все молча. Зло. Жестоко. Молча. Как люди.
Меня заметили. Животные в один миг остановились и подняли на меня свои окровавленные морды. Картина была настолько сюрреалистичной, что я даже отшатнулась. “Коты так себя не ведут”, – думала я, пытаясь решить, может это уже крыша поехала.
Пора бы.
Я встряхнула головой. Зажмурилась, переживая краткую вспышку боли в висках. А когда посмотрела на бойню снова, никаких котов там не обнаружила. Ну разве что одного. Дохлого.
И все же… все же сто-то было во всем этом неправильное. Я присела рядом з изуродованным мешком меха и пообещала себе, что если кот дышит – попробую его спасти. Нет? Ну и не жалко.
Вот такая я. Да. Людей не жалко. Котов и подавно.
Но он дышал. Булькал кровавыми пузырями из пасти, но дышал.
Уговор дороже денег?
Я достала пакет из супермаркета и перелила животное туда. Теперь надо в аптеку. Ветеринар?
Я заглянула в пакет, прикинула во сколько обойдется прием посреди ночи и качнула головой.
Хочет жить? Выживет. Нет? Утром прокопаю во дворе.
Да-да. Забросайте меня за это камнями.
В квартире было пусто и тихо. Слишком тихо и слишком пусто. Во время стадии отрицания я ногтями содрала обои в детской комнате и разрушила всю мебель.
Соседи тогда еще полицию вызвали.
Уроды.
Лучше бы они сделали это, когда мой ребенок умирал.
Кота пришлось помыть под душем. На нем места живого не было от ран и везде мусор, грязь и песок.
Затем обработка перекисью, иногда йодом, присыпала особо страшные раны антибиотиком.
Да-да, зверей так лечить нельзя. Надо было его там бросить?
Из того же пакета я сделала гнездо, постелила полотенце. Перевязала кота и уложила спать. Абсолютно черная шерсть животного, казалась, отливала голубым отливом. Видно породистый.
Проверила – дышит. Живучий.
На кухне было холодно. Открытое с утра окно уравняло температуру внутри и снаружи помещения. Но я внезапно нашла в этом успокоение. Иногда холодно это хорошо. Именно то, что нужно.
Горячий кофе. Обжигающий. Кусочек сыра, потому что больше в меня не влезет. Потому, что последние полгода единственное чего я хочу, это сдохнуть.
Закрыла окно и ушла спать. Как там мои кошмары? Приготовили что-то новенькое?
Утром кот пропал. Как и не было. Он не мог выйти на лестничную площадку. Не мог вылезти в окно – все тщательно заперто. Но и спрятаться было негде – я везде искала. Если бы не пятна крови на полотенце, решила бы – привиделось. А так…
– Кис-кис-кис?
Нет, нету.
– Тьфу-ты, – сплюнула в сердцах и пошла собираться на работу. – Не очень-то и хотелось.
А вечером меня в квартире на полу ожидала разодранная пачка от печенья, которое я покупала, кажется, в прошлой жизни.
Кто-то проголодался?
– Эй! Ты где прячешься? Выходи, у меня в морозильной камере окорочка есть – бульон тебе сварю.
Но ответа не было. Я вначале решила было не варить ничего, но все же жалко его. С такими ранами сухое печенье жрать…
Бульон не солила. Налила в миску и поставила на пол.
Интересно, где этот блохастый прячется?
– И не вздумай сдохнуть в своем укромном уголке! Не хватало еще стены ломить, тебя вытаскивать.
Ночь прошла бодро. Как обычно.
Мне снилось, что я наблюдаю со стороны за картинами из своего прошлого, но вмешаться не могу. Кричу. Бьюсь о невидимые стены. Пытаюсь хватать людей за руки, но все безуспешно.
Так и просыпаюсь от собственного крика.
– Ох, блядь! – Я так подскочила с перепугу, как не каждый олимпийский чемпион сможет. – Твою мать!
Просто, когда я глаза открыла, на груди у меня сидел кот. Да. А потом упал на пол, когда я подскочила.
– Ану иди сюда!!! – Я нагнулась и посмотрела под кровать, но кота там не было.
Куда он опять делся?
Я обыскала всю комнату! Дверь заперта, мебели минимум, вытяжки нет.
– Что за чертовщина?
Утром я была злой. Уставшей, но это уже мое постоянное состояние. А вот злой впервые за долгое время. Но новую порцию бульона в вылизанную насухо тарелочку налила. И не могла не думать о том, что тарелка стояла на кухне, кот сидел у меня на груди в спальне. И все двери между этими помещениями были заперты.
Блин, что за дела?
Дошло до того, что я даже корм коту купила. Дорогой.
Тот правда есть его не стал – разбросал, негодник, по всей квартире. А вот куриное мясо слопал на ура.
Так и жили.
Чтобы не готовить коту отдельно, я начала и себе что-то варить. По мелочи, но все же. Пару раз даже рыбу покупала.
Человеческую еду кот уважал. Чтобы я ему не положила, тарелочка всегда была тщательно вылизана. А вот кошачий корм оказывался то у меня в корзине с бельем, то в горшке вазона, то под холодильником.
Я только диву давалась, пытаясь представить, как именно кот лапками переносил сухие гранулы из одной комнаты в другую.
А со временем я вообще разленилась и просто клала ему то же, что и себе.
– Курица или рыба? – выбор бил непрост. Рыба вкуснее, но с ней мороки больше. Курица надоела, но с ней р-раз и готово.
Холодильник холодил мои босые ступни, лампочка уныло мерцала белым светом, освещая полупустые полки, а я все никак не могла решиться.
– Ррррыба?
Я с перепугу долбанулась головой и отскочила к окну. Кот сидел около входа на кухню и кружил на меня зеленые глаза.
– Ты что? Ты разговариваешь? – Я сама себе, конечно, не верила. Показалось. Послышалось. Да. Но подойти к коту боялась.
Так мы и глядели друг на другу несколько минут, пока мое сердцебиение не вернулось в норму.
Затем, мысленно обзывая себя всякими словами я вернулась к холодильнику и достала оттуда два пакета. Повернулась к коту.
– Рыба или мясо? – Протянула ему оба пакета и кот уверенно потрогал лапой пакет с рыбой.
– Жарить или на пару? – решилась на второй эксперимент.
– Мрр? – удивленно мурлыкнул кот и, махнув хвостом, потопал в коридор.
Я выглянула вслед за ним, но кота ожидаемо там не увидела.
– Дух, что ли? – впервые всерьез задумалась я. – Были же раньше домовые и кто там еще?
Как и было заказано, я приготовила рыбу. А потом полезла в интернет читать про домовых.
Ну и бред!
Но так как других источников информации у меня не было, пришлось написанному верить.
Так рядом с тарелочкой с рыбкой рядом оказался тарелка с медом.
Ну а вдруг?
Я даже не спала дольше обычного – все выходила в коридор проверить, как кот на подношение отреагирует. Но так и не дождалась. А утром тарелки оказались пусты. Обе.
И думай себе, что хочешь.
А дальше начались эксперименты. А может я просто отказывалась сама себе признаться, что сошла с ума и никакого кота не существует.
В общем я прочитала, что лучшая еда для домового – это хлеб, испеченный руками хозяйки дома.
Честно говоря, хлеб я сама никогда раньше не пекла, так что получилось так себе. Это нечто я и положила в экспериментальную тарелку, а во вторую печень со сметанкой.
Думала я так, что обычный кот сухой хлеб есть не станет, когда рядом вкусная еда есть.
Но то ли кот был не совсем обычный, то ли голодный очень – утром вновь обе тарелки оказались пусты.
Затем пришлось достать из шкафа нитки и крючок – я решила связать маленький свитер и штанишки. Коту они зачем? А вот домовому…
В общем, положила я рядом с тарелками одежду и новую кошачью лежанку, купленную по таком у поводу.
И да. На утро вещи пропали.
И если с одеждой ладно еще, взял в зубы и унес. То вот лежанка… Как кот мог ее утащить?
Я… ожила. Если можно так сказать. Я все еще не могла улыбаться, но словно вынырнула из мутного марева. Начала замечать что-то вокруг. Мне были интересны мои эксперименты. Я стала меньше плакать.
Я не думала много о сверхъестественном. Не пыталась анализировать или строить сложные теории.
Трагедия изменила мое восприятие мира. Имело значение только здесь и сейчас.
А потом в гости приехала сестра.
– Ты что здесь делаешь? – Сказать, что я удивилась, увидев ее на лавочке у подъезда, это ничего не сказать.
– Тебя жду. – Люба была младше меня на пять лет. Невысокая и конопатая. Девушка-смешинка. Я, даже в свои юношеские годы, такой не была.
– Зачем, Люба? – Я прижала к себе пакет из супермаркета. Отстраненно подумала о том, что купила керосиновую лампу, так как вычитала, что домовым приятен живой огонь.
– Ты на телефон не отвечаешь, сама не звонишь, не пишешь. Что мне делать еще? – Люда неуверенно сделал шаг ко мне. – Что и в дом не пустишь?
– Входи. – Я вздохнула и пошла. Сестра за мной.
Первое время после трагедии Люба была рядом. Пыталась помочь. А потом сбежала. Тяжело жить в горе. Особенно если оно чужое.
Люба – оголтелая чайлд фри. Она никогда меня не понимала с моей безмерной любовью к сыну. Я не понимала ее, как так можно не хотеть детей?
Теперь мне было плевать.
– У тебя ничего не изменилось, – сказа она снимая обувь. – Это что, у тебя появилось животное?
– Подобрала кота. – Я пожала плечами.
Люба ощущалась… чужой. Словно я постарела на десятилетия за эти полгода. Прожила целую жизнь. О на вот: девочка-цветочек. Все такая же.
– И где он?
– Кто? – Я нахмурилась. Люба была слишком… живой для этого места. Шумной. Яркой. Дышащей.
– Так кот же? – Она смотрела на меня, как на умственно больную.
– Не знаю. – Я развернулась и пошла на кухню. – Кажется, этот вечер будет очень длинным.
Естественно, кот целый вечер не показывался. Сестра смотрела на меня с жалостью и аккуратно пыталась выяснить, не появились ли у меня другие воображаемые друзья.
Я стойко терпела ее присутствие и даже пыталась что-то отвечать, но мысленно мечтала о том, чтобы налить керосин в лампу, выключить весь свет в квартире и хоть до самого утра ждать кота.
Мне нужна была моя порция чуда. Мне нужно было это-то что, как доза наркотика оголтелому наркоману. Что-то, что позволит мне продержаться до следующего вечера.
– Ты меня слышишь?
Я вздохнула. Правильный ответ был: нет, не слышу.
– Иди домой, Люба.
– Настя, не хорони себя, прошу! Это не дом, а склеп просто. Давай сходим куда-нибудь? У тебя же вся жизнь впереди! Я понимаю, что тебе больно, но…
– Настя, мне сорок пять. Мой ребенок мертв. Мой бывший муж в тюрьме. Моя мама сказала, что я сама виновата в смерти своего ребенка и она изначально была против Игоря. А ты стояла рядом и молчала. – Я сцепила зубы. На самом деле меня просто трясло от гнева. – Я. Вас. Всех. Не-на-ви-жу. Пошла вон.
– Я…
– Пошла вон! – Я вскочила на ноги и махнула в сторону сестры рукой.
Вдруг в квартире раздался гром. Лампочки мигнули все одновременно, на миг окунув нас в плотную и вязкую темноту.
– Что за… Что за чертовщина!? – Люба бросилась в прихожую. Споткнулась, упала. – А-а-а-а!!! – заверещала, пялясь в темноту коридора.
А там, в черном дверном проеме в бывшую детскую светились зеленые глаза.
Чуть позже. Когда дверь за сестрой закрылась с грохотом невысказанных слов, я тихо спустилась по стене на пол.
– Спасибо, – прошептала… коту. – Ты настоящий друг.
В тот вечер кот к огоньку от керосиновой лампы не вышел. И на следующий тоже.
Постепенно я организовала мягкий уголок для своих ежевечерних посиделок. Я насыпала коту чего-то вкусного в тарелочки. Иногда клала сладости или сама пекла лепешки. Потом рядом с тарелочками зажигала лампу и выключала свет. Сама, закутавшись в плед садилась на мягкие подушки и говорила. Обо всем. О дестве. Юности. Молодости. О мечтах и надеждах. О трагедии.
Мне казалось, что кот меня слушал. Слушал и понимал. Или только казалось?
Так я и засыпала. Утром тарелки всегда оказывались пустыми, а огонь в лампе потушен.
С тех пор кошмары мне не снились.
– … Так что мы вынуждены вас уволить. Мне очень жаль.
Юрий Олегович был моим начальником двадцать лет. Я как к нему сразу после университета пришла, так всю жизнь на одном месте и проработала. И кризисы у нас были и разборки с криминалом. И взлеты, и падения.
А вот любовница, впервые.
И чем я ей помешала?
Раньше я бы наверное плакала. Переживала. Может, умоляла. А сейчас могла только устало смотреть на мужчину, который в порыве страсти к молоденькой нимфетке своим же руками рушил неплохой бизнес.
– Назад не вернусь, Юра. Даже не проси.
Сзади послышалось фырканье той самой нимфетки. Юра нахмурился, но менять решение не захотел.
– Все полагающие выплаты получишь в бухгалтерии. Отрабатывать не надо.
– Как скажешь. – Я пожала плечами и вышла из кабинета, не глядя на молодуху.
Мне в общем-то не было никакого дело до их любовей. Я только никак не могла понять: что дальше? Искать новую работу? Ехать жить в деревню, где бабушка оставила мне дом в наследство.
Что делать с огромной горой внезапно образовавшегося свободного времени?
– Опаньки! Ты чего здесь?
Кот, мой кот, тот самый черный кот гордо восседал на краю мусорного контейнера. Того, где его едва не разодрали полгода назад.
Это был первый раз, когда я видела его на улице. Да еще и днем.
И уж отдельный вопрос как он на эту самую улицу из закрытой квартиры попал.
Глава 1
Мой ребенок умер.
Наверное, об этом нужно писать не так. Заглавными буквами. Курсивом. С подчеркиванием? Кроваво-красные буквы должны кричать о боли, которая разъедает твое нутро, но ...но сил на это больше нет. Потому, что мой ребенок умер.
Я просто переставляла ноги. Шаг за шагом. И еще раз. В голове крутилась навязчивая мысль о том, что я ненавижу осень. Всегда ее не любила, даже когда все еще было хорошо. Ну, или я так думала.
Шаг за шагом.
Сейчас я ненавидела свою религиозность. Если бы не это вбитое на подкорку сознания правило, давно бы не было во мне всей этой боли. И меня не было бы.
Смешно.
Сейчас я всерьез надеюсь на то, что после смерти ничего нет. Вот ты умер и все. Как и не было никогда. Мне не хотелось еще раз рождаться. Существовать в раю или аду. Не хотелось бы думать о том, что у этой истории не будет конца.
Какой на самом деле ужас! Существовать всегда.
Из вязких раздумий меня вырвал крик. Что-то происходило за мусорными контейнерами. Сумерки неплохо скрывали детали, но, кажется, я видела лужу крови.
Я застыла. И не потому, что мне стало страшно. Плевать. Просто и на то, что там кого-то убивают, тоже плевать. Пусть бы вышли и добили заодно меня.
С этой мыслью я подошла к контейнерам и заглянула за них. А там коты. Серьезно. Штук десять. Рвут с ненавистью и озлобленностью одного, не подающего признаков жизни. И это было ненормально.
Коты делали все молча. Зло. Жестоко. Молча. Как люди.
Меня заметили. Животные в один миг остановились и подняли на меня свои окровавленные морды. Картина была настолько сюрреалистичной, что я даже отшатнулась. “Коты так себя не ведут”, – думала я, пытаясь решить, может это уже крыша поехала.
Пора бы.
Я встряхнула головой. Зажмурилась, переживая краткую вспышку боли в висках. А когда посмотрела на бойню снова, никаких котов там не обнаружила. Ну разве что одного. Дохлого.
И все же… все же сто-то было во всем этом неправильное. Я присела рядом з изуродованным мешком меха и пообещала себе, что если кот дышит – попробую его спасти. Нет? Ну и не жалко.
Вот такая я. Да. Людей не жалко. Котов и подавно.
Но он дышал. Булькал кровавыми пузырями из пасти, но дышал.
Уговор дороже денег?
Я достала пакет из супермаркета и перелила животное туда. Теперь надо в аптеку. Ветеринар?
Я заглянула в пакет, прикинула во сколько обойдется прием посреди ночи и качнула головой.
Хочет жить? Выживет. Нет? Утром прокопаю во дворе.
Да-да. Забросайте меня за это камнями.
Прода от 29.10.2024, 21:16
В квартире было пусто и тихо. Слишком тихо и слишком пусто. Во время стадии отрицания я ногтями содрала обои в детской комнате и разрушила всю мебель.
Соседи тогда еще полицию вызвали.
Уроды.
Лучше бы они сделали это, когда мой ребенок умирал.
Кота пришлось помыть под душем. На нем места живого не было от ран и везде мусор, грязь и песок.
Затем обработка перекисью, иногда йодом, присыпала особо страшные раны антибиотиком.
Да-да, зверей так лечить нельзя. Надо было его там бросить?
Из того же пакета я сделала гнездо, постелила полотенце. Перевязала кота и уложила спать. Абсолютно черная шерсть животного, казалась, отливала голубым отливом. Видно породистый.
Проверила – дышит. Живучий.
На кухне было холодно. Открытое с утра окно уравняло температуру внутри и снаружи помещения. Но я внезапно нашла в этом успокоение. Иногда холодно это хорошо. Именно то, что нужно.
Горячий кофе. Обжигающий. Кусочек сыра, потому что больше в меня не влезет. Потому, что последние полгода единственное чего я хочу, это сдохнуть.
Закрыла окно и ушла спать. Как там мои кошмары? Приготовили что-то новенькое?
***
Утром кот пропал. Как и не было. Он не мог выйти на лестничную площадку. Не мог вылезти в окно – все тщательно заперто. Но и спрятаться было негде – я везде искала. Если бы не пятна крови на полотенце, решила бы – привиделось. А так…
– Кис-кис-кис?
Нет, нету.
– Тьфу-ты, – сплюнула в сердцах и пошла собираться на работу. – Не очень-то и хотелось.
А вечером меня в квартире на полу ожидала разодранная пачка от печенья, которое я покупала, кажется, в прошлой жизни.
Кто-то проголодался?
– Эй! Ты где прячешься? Выходи, у меня в морозильной камере окорочка есть – бульон тебе сварю.
Но ответа не было. Я вначале решила было не варить ничего, но все же жалко его. С такими ранами сухое печенье жрать…
Бульон не солила. Налила в миску и поставила на пол.
Интересно, где этот блохастый прячется?
– И не вздумай сдохнуть в своем укромном уголке! Не хватало еще стены ломить, тебя вытаскивать.
Ночь прошла бодро. Как обычно.
Мне снилось, что я наблюдаю со стороны за картинами из своего прошлого, но вмешаться не могу. Кричу. Бьюсь о невидимые стены. Пытаюсь хватать людей за руки, но все безуспешно.
Так и просыпаюсь от собственного крика.
– Ох, блядь! – Я так подскочила с перепугу, как не каждый олимпийский чемпион сможет. – Твою мать!
Просто, когда я глаза открыла, на груди у меня сидел кот. Да. А потом упал на пол, когда я подскочила.
– Ану иди сюда!!! – Я нагнулась и посмотрела под кровать, но кота там не было.
Куда он опять делся?
Я обыскала всю комнату! Дверь заперта, мебели минимум, вытяжки нет.
– Что за чертовщина?
Утром я была злой. Уставшей, но это уже мое постоянное состояние. А вот злой впервые за долгое время. Но новую порцию бульона в вылизанную насухо тарелочку налила. И не могла не думать о том, что тарелка стояла на кухне, кот сидел у меня на груди в спальне. И все двери между этими помещениями были заперты.
Блин, что за дела?
Дошло до того, что я даже корм коту купила. Дорогой.
Тот правда есть его не стал – разбросал, негодник, по всей квартире. А вот куриное мясо слопал на ура.
Так и жили.
Чтобы не готовить коту отдельно, я начала и себе что-то варить. По мелочи, но все же. Пару раз даже рыбу покупала.
Человеческую еду кот уважал. Чтобы я ему не положила, тарелочка всегда была тщательно вылизана. А вот кошачий корм оказывался то у меня в корзине с бельем, то в горшке вазона, то под холодильником.
Я только диву давалась, пытаясь представить, как именно кот лапками переносил сухие гранулы из одной комнаты в другую.
А со временем я вообще разленилась и просто клала ему то же, что и себе.
– Курица или рыба? – выбор бил непрост. Рыба вкуснее, но с ней мороки больше. Курица надоела, но с ней р-раз и готово.
Холодильник холодил мои босые ступни, лампочка уныло мерцала белым светом, освещая полупустые полки, а я все никак не могла решиться.
– Ррррыба?
Я с перепугу долбанулась головой и отскочила к окну. Кот сидел около входа на кухню и кружил на меня зеленые глаза.
– Ты что? Ты разговариваешь? – Я сама себе, конечно, не верила. Показалось. Послышалось. Да. Но подойти к коту боялась.
Так мы и глядели друг на другу несколько минут, пока мое сердцебиение не вернулось в норму.
Затем, мысленно обзывая себя всякими словами я вернулась к холодильнику и достала оттуда два пакета. Повернулась к коту.
– Рыба или мясо? – Протянула ему оба пакета и кот уверенно потрогал лапой пакет с рыбой.
– Жарить или на пару? – решилась на второй эксперимент.
– Мрр? – удивленно мурлыкнул кот и, махнув хвостом, потопал в коридор.
Я выглянула вслед за ним, но кота ожидаемо там не увидела.
– Дух, что ли? – впервые всерьез задумалась я. – Были же раньше домовые и кто там еще?
Как и было заказано, я приготовила рыбу. А потом полезла в интернет читать про домовых.
Ну и бред!
Но так как других источников информации у меня не было, пришлось написанному верить.
Так рядом с тарелочкой с рыбкой рядом оказался тарелка с медом.
Ну а вдруг?
Я даже не спала дольше обычного – все выходила в коридор проверить, как кот на подношение отреагирует. Но так и не дождалась. А утром тарелки оказались пусты. Обе.
И думай себе, что хочешь.
А дальше начались эксперименты. А может я просто отказывалась сама себе признаться, что сошла с ума и никакого кота не существует.
В общем я прочитала, что лучшая еда для домового – это хлеб, испеченный руками хозяйки дома.
Честно говоря, хлеб я сама никогда раньше не пекла, так что получилось так себе. Это нечто я и положила в экспериментальную тарелку, а во вторую печень со сметанкой.
Думала я так, что обычный кот сухой хлеб есть не станет, когда рядом вкусная еда есть.
Но то ли кот был не совсем обычный, то ли голодный очень – утром вновь обе тарелки оказались пусты.
Затем пришлось достать из шкафа нитки и крючок – я решила связать маленький свитер и штанишки. Коту они зачем? А вот домовому…
В общем, положила я рядом с тарелками одежду и новую кошачью лежанку, купленную по таком у поводу.
И да. На утро вещи пропали.
И если с одеждой ладно еще, взял в зубы и унес. То вот лежанка… Как кот мог ее утащить?
***
Я… ожила. Если можно так сказать. Я все еще не могла улыбаться, но словно вынырнула из мутного марева. Начала замечать что-то вокруг. Мне были интересны мои эксперименты. Я стала меньше плакать.
Я не думала много о сверхъестественном. Не пыталась анализировать или строить сложные теории.
Трагедия изменила мое восприятие мира. Имело значение только здесь и сейчас.
А потом в гости приехала сестра.
– Ты что здесь делаешь? – Сказать, что я удивилась, увидев ее на лавочке у подъезда, это ничего не сказать.
– Тебя жду. – Люба была младше меня на пять лет. Невысокая и конопатая. Девушка-смешинка. Я, даже в свои юношеские годы, такой не была.
– Зачем, Люба? – Я прижала к себе пакет из супермаркета. Отстраненно подумала о том, что купила керосиновую лампу, так как вычитала, что домовым приятен живой огонь.
– Ты на телефон не отвечаешь, сама не звонишь, не пишешь. Что мне делать еще? – Люда неуверенно сделал шаг ко мне. – Что и в дом не пустишь?
– Входи. – Я вздохнула и пошла. Сестра за мной.
Первое время после трагедии Люба была рядом. Пыталась помочь. А потом сбежала. Тяжело жить в горе. Особенно если оно чужое.
Люба – оголтелая чайлд фри. Она никогда меня не понимала с моей безмерной любовью к сыну. Я не понимала ее, как так можно не хотеть детей?
Теперь мне было плевать.
– У тебя ничего не изменилось, – сказа она снимая обувь. – Это что, у тебя появилось животное?
– Подобрала кота. – Я пожала плечами.
Люба ощущалась… чужой. Словно я постарела на десятилетия за эти полгода. Прожила целую жизнь. О на вот: девочка-цветочек. Все такая же.
– И где он?
– Кто? – Я нахмурилась. Люба была слишком… живой для этого места. Шумной. Яркой. Дышащей.
– Так кот же? – Она смотрела на меня, как на умственно больную.
– Не знаю. – Я развернулась и пошла на кухню. – Кажется, этот вечер будет очень длинным.
Естественно, кот целый вечер не показывался. Сестра смотрела на меня с жалостью и аккуратно пыталась выяснить, не появились ли у меня другие воображаемые друзья.
Я стойко терпела ее присутствие и даже пыталась что-то отвечать, но мысленно мечтала о том, чтобы налить керосин в лампу, выключить весь свет в квартире и хоть до самого утра ждать кота.
Мне нужна была моя порция чуда. Мне нужно было это-то что, как доза наркотика оголтелому наркоману. Что-то, что позволит мне продержаться до следующего вечера.
– Ты меня слышишь?
Я вздохнула. Правильный ответ был: нет, не слышу.
– Иди домой, Люба.
– Настя, не хорони себя, прошу! Это не дом, а склеп просто. Давай сходим куда-нибудь? У тебя же вся жизнь впереди! Я понимаю, что тебе больно, но…
– Настя, мне сорок пять. Мой ребенок мертв. Мой бывший муж в тюрьме. Моя мама сказала, что я сама виновата в смерти своего ребенка и она изначально была против Игоря. А ты стояла рядом и молчала. – Я сцепила зубы. На самом деле меня просто трясло от гнева. – Я. Вас. Всех. Не-на-ви-жу. Пошла вон.
– Я…
– Пошла вон! – Я вскочила на ноги и махнула в сторону сестры рукой.
Вдруг в квартире раздался гром. Лампочки мигнули все одновременно, на миг окунув нас в плотную и вязкую темноту.
– Что за… Что за чертовщина!? – Люба бросилась в прихожую. Споткнулась, упала. – А-а-а-а!!! – заверещала, пялясь в темноту коридора.
А там, в черном дверном проеме в бывшую детскую светились зеленые глаза.
Чуть позже. Когда дверь за сестрой закрылась с грохотом невысказанных слов, я тихо спустилась по стене на пол.
– Спасибо, – прошептала… коту. – Ты настоящий друг.
***
В тот вечер кот к огоньку от керосиновой лампы не вышел. И на следующий тоже.
Постепенно я организовала мягкий уголок для своих ежевечерних посиделок. Я насыпала коту чего-то вкусного в тарелочки. Иногда клала сладости или сама пекла лепешки. Потом рядом с тарелочками зажигала лампу и выключала свет. Сама, закутавшись в плед садилась на мягкие подушки и говорила. Обо всем. О дестве. Юности. Молодости. О мечтах и надеждах. О трагедии.
Мне казалось, что кот меня слушал. Слушал и понимал. Или только казалось?
Так я и засыпала. Утром тарелки всегда оказывались пустыми, а огонь в лампе потушен.
С тех пор кошмары мне не снились.
Глава 2
– … Так что мы вынуждены вас уволить. Мне очень жаль.
Юрий Олегович был моим начальником двадцать лет. Я как к нему сразу после университета пришла, так всю жизнь на одном месте и проработала. И кризисы у нас были и разборки с криминалом. И взлеты, и падения.
А вот любовница, впервые.
И чем я ей помешала?
Раньше я бы наверное плакала. Переживала. Может, умоляла. А сейчас могла только устало смотреть на мужчину, который в порыве страсти к молоденькой нимфетке своим же руками рушил неплохой бизнес.
– Назад не вернусь, Юра. Даже не проси.
Сзади послышалось фырканье той самой нимфетки. Юра нахмурился, но менять решение не захотел.
– Все полагающие выплаты получишь в бухгалтерии. Отрабатывать не надо.
– Как скажешь. – Я пожала плечами и вышла из кабинета, не глядя на молодуху.
Мне в общем-то не было никакого дело до их любовей. Я только никак не могла понять: что дальше? Искать новую работу? Ехать жить в деревню, где бабушка оставила мне дом в наследство.
Что делать с огромной горой внезапно образовавшегося свободного времени?
– Опаньки! Ты чего здесь?
Кот, мой кот, тот самый черный кот гордо восседал на краю мусорного контейнера. Того, где его едва не разодрали полгода назад.
Это был первый раз, когда я видела его на улице. Да еще и днем.
И уж отдельный вопрос как он на эту самую улицу из закрытой квартиры попал.
