Илья увидел Веру. Она вышла из лаборатории, прикрыв дверь ногой. Ее взор был направлен в кипу бумаг, которые она держала подобно раскрытой газете. Она стояла так почти минуту, словно специально позируя для Ильи.
К ней подошел высокий молодой парень. Взяв ее нежно за локти, поцеловал в щеку. Она улыбнулась в ответ, прижалась к нему. Они снова поцеловались, и на тот раз в губы.
Илья ни разу не видел прежде этого парня и не мог припомнить кто он такой. Но он ему уже не нравился.
Парень что-то сказал Вере, и она заметно помрачнела. Приобняв за талию, он увел ее. Илья так и стоял еще неизвестно сколько времени, смотря в пустоту. Он думал о МАКС, о Дельфине и скорой отправке на буровую, о Вере и ее парне.
О Платоне...
Ему не хотелось спать. Он должен сделать то, ради чего настоящая дружба существует. Потому что Платон сделал бы для него то же самое.
***
Ясон внимательно просматривал данные подледного сканирования. Не торопился. Потерять третью скважину за сотню метров до цели - непростительно. Другого шанса не будет.
На Земле Ясон привык работать, не ограничивая себя ничем. Не справился пусковик - пришлют нового; заболел механик - на подхвате еще сотня с материка; сломался привод - через три дня вертолет доставит новый. Любая проблема по плечу, когда нужен результат. Заказчики хотят скважину и поэтому они всегда приглашали Ясона. Потому что Ясон бурил. В любых условиях. Любую глубину. Томаш Янцыч не сомневался, что Ясон сделает это и на Европе. Лед везде одинаковый, говорил он. И Ясон поверил в свою удачу слепо, как школьник после отличной оценки. Он думал, что справиться со всем...
Теперь Ясон понимал, что недооценил собственные силы.
Бурилы Густав и Леон следили за лебедкой. Марик с Хакасом готовили к погружению термобур. Тадлис руководил бригадой из пусковой. Ясон наблюдал за всеми из вахтовки, расположившись на вершине пологой стены древнего кратера. Это была неизолированная капсула размером три на два метра, большую часть которой занимал столик с компьютером и кресло.
Команда работала, как швейцарские часы. Каждого Ясон отбирал с особой тщательностью. Люди должны быть не только профессионалами в своем деле, но и преданными ему. Без доверия в таком деле никуда. Марик и Хакас в его команде уже десять лет. Густав и Леон почти шесть. Всех их объединяла вера в Ясона. Любому его слову и решению. Но теперь неуверенность в их глазах Ясон замечал все чаще. В особенности у Тадлиса.
Как же он повзрослел, думал Ясон. Как сейчас помнил - забирал рыдающую сестру с роддома. Тогда Тадлису еще и имя не придумали - боялись сглазить. Он был так мал - недоношенный. Три месяца в капсуле. Боялись не выкарабкается. Он смог. А потом как понесла его жизнь, не остановить было.
Тадлис вышел на связь. Как чувствовал, что о нем думает.
- Дядь Яс, еще стоим?
- Не нравится мне область до поверхности воды. Слишком много пятен.
- Помехи из-за радиации, точно тебе говорю.
- Или карманы...
Точно такие же пятна Ясон видел на снимках с предыдущих скважин. И тогда по глупости не придал им значения.
- Поднимемся на триста метров и обойдем по дуге? Справлюсь до темноты, - предложил Тадлис.
- Скажи Марику, пусть еще раз просканирует.
- Результаты будем еще три часа ждать. Давай рискнём?
- Нет. Скажи своим пусть пока курят.
- Понял. Работаем.
Тадлис выпрыгнул из пусковой. Одним махом-прыжком преодолел метров шесть, не меньше.
Когда-то Ясон потратил годы в поиске самого опытного пусковика. Человек должен был стать его правой рукой - доверять Ясону беспрекословно, понимать с полуслова, исполнять приказ, который Ясон только собирается отдать. В один момент он понял, что человека такого не найти, его можно только взрастить. И таким человеком стал Тадлис. Племянник по крови, сын по призванию.
Ясон вышел из вахтовки. Крохотное солнце кренилось к закату. Ясон понимал почему торопился Тадлис. Через пять часов солнце скроется, Европа зайдет за неосвещенную зону Юпитера, и в следующие двое земных суток ледяной спутник погрузится во тьму. Работать в таких условиях не опасно, но по какому-то странному совпадению предыдущие аварии, погубившие две скважины, произошли в ночное время. Тадлис говорил: "Днем планета расслабляется на солнышке и не чувствует, как мы сверлим в ее коже сквозную дырку".
Половину неба занимал Юпитер. Гигант был прекрасен. Если долго смотреть разноцветные полосы и пятна на его поверхности начинают шевелится. Словно картина маслом, внезапно, оживает. Зрелище завораживает. Ты чувствуешь умиротворенную мощь властелина всех планет, о котором предки слагали легенды.
Ясон вдруг почувствовал вибрацию по ногам. Густав и Леон побежали от буровой. Ясон собирался отдать команду об эвакуации, но ему будто сжали глотку невидимой рукой. Его пронзил ужас, непонятный, непереносимый. И такой знакомый...
Из скважины вырвался поток воздуха, словно снизу выстрелили гигантской хлопушкой. Буровая штанга пошатнулась, устояв благодаря весу пусковой. Тадлис успел выпрыгнуть.
Это уже было, подумал Ясон. Он уже стоял здесь и видел все это. Выброс, смерть Марика, похороны. Он помнил, как Хакас плакал над его телом, как Густав и Леон сталкивали его в расщелину. Почему это происходит снова? Почему он вернулся сюда?
Из скважины вырвался огромный столб воды. Буровая платформа взмыла в воздух. Ее разорвало, будто игрушечную. Останки полетели в открытый космос - прямиком в пасть Юпитера.
Повсюду на площадке трескался лед. Густав и Леон упали в одну из трещин. Следом погибли и Марик с Хакасом.
Вибрация усилилась. Ясон едва стоял на ногах. В этот момент он услышал рык. Это Черный! Он нашел его! Он всегда был здесь подо льдом. Ясон сам пришел к нему, сам открыл ему дверь.
Лед вспучился, словно внутри взорвалась бомба. Надулся гигантский пузырь. Верхушка лопнула и из нее, словно гигантские черви полезли щупальца. Сначала несколько штук, потом десятки и сотни. Именно такими Ясон видел их в своих кошмарах.
Щупальца расползались по поверхности. Искали Ясона.
- Тадлис!
В следующее мгновение щупальца схватили Тадлиса. Племянник не успел даже вскрикнуть. Его разорвали на куски.
Ясон наблюдал за смертью Тадлиса в полном оцепенении и плакал.
Щупальца расползались все дальше и дальше пока, наконец не показался Он. Уродливый и страшный. Склизкая кожа, которую не проткнет ни одно лезвие, ужасающий рокот, от которого каменеет тело.
Это Он!
Ясон закричал, пока не осознал, что лежит в собственной кровати. Одеяло и простынь были свернуты комком, в который он замотался, словно куколка гусеницы.
Он подскочил к столу, впился губами в бутылку воды. Все тело дрожало, руки не слушались.
Сон! Это был сон!
***
Ясон нашел под дверью кабинета коробку с пластинками. Несколько секунд пялился на нее, боясь прикоснутся.
Два года назад какой-то сосунок из отдела подготовки напутал документы при погрузке, и Ясон отправился в межпланетный полет с голым проигрывателем пластинок. Кажется, он никогда еще не был таким злым.
Поставив свежую пластинку Баха, он налил кофе и сел на стул. Проигрыватель потрескивал несколько секунд. Из старого динамика полилась скрипка, следом вступила осторожная виолончель, а главную партию взяла флейта.
Ясон отгонял воспоминания о дурном сне. Все это от нервов, думал он. Однажды ему приснилось, что он висит над пропастью, привязанный одной ногой к сухой ветке дерева. Внизу в реке рычат голодные крокодилы. Ветка ломается, и он падает прямо в пасть самому огромному супостату. Ощущения были, словно он попал внутрь мясорубки. И ничего - проснулся и жив здоров. И крокодилов не видел никогда в жизни, а прошло уже не мало лет. Всего лишь сон и ничего больше.
Постучали в дверь.
Ясон удивился. В это время на базе еще ранее утро, а сегодня у всех выходной.
Он поставил шелл проигрывателя на подставку. Музыка затихла.
Опять стук.
- Войдите.
Никто не отвечал и не входил. Ясон разозлился. Все на базе знали, что к нему можно входить без стуков. Ненавидел он эти начальнинские закидоны.
- Кирюха, если это ты балуешься, я пожалуюсь матери, она тебе всыплет.
Тишина.
Ясон потянулся к шеллу чтобы поставить его обратно на пластинку. Снова постучались и на этот раз еще требовательней. Ясон вскочил со стула, подбежал к двери, отрыл.
- Егерь. Ты здесь? Я думал ты улетел вчера!
- С тобой забыл попрощаться, старина.
Они обнялись.
- То-то думаю шуточки в твоем репертуаре, - Ясон хлопнул друга по плечу.
- Косточки зато встряхнул.
- Куда им до встряски... Суставы иногда ломит так, что вою.
Егерь устроился на стул, одну ногу водрузил на вторую.
- Кофе только один сварил, - Ясон поставил на стол чашку. - Пей мой, ни глотка не сделал. Себе сварю еще.
- Пей сам, - Егерь взмахнул рукой, громко зевнув. - Сердце берегу.
- Как знаешь.
Ясон вернулся за стол, отодвинул монитор к краю, чтобы Егеря лучше видеть.
- У тебя вылет на вчера подписан был, - сказал Ясон.
- Ты не слышал? Старик распоряжение прислал.
Ясон пожал плечами.
- Все души остаются на базе до новых распоряжений, - пояснил Егерь.
- Сам Янцыч прислал? Ты видел сообщение?
- Я нет. Геннадьич видел. Прибежал вчера вечером весь белый, руки трясутся. Кого он там видел, старика или помощника какого - черт его знает, но вставили ему люлей серьезно. Наверное, про графики свои пытался загонять, - Егерь усмехнулся.
Ясон взглянул на фотографии на полке. Было их всего две. На одной Мара с девочками, на второй команда миссии. Помимо членов экипажа затесались туда и полётные инженеры, инструкторы, операторы связи - в общем почти восемьдесят человек. Среди них внизу слева стоял совсем неприметный мужчина с седой шевелюрой. Большинство понятия не имели кто он, но каждый знал его имя. Человек, благодаря которому миссия смогла осуществиться. Глава корпорации Томаш Янцыч.
- Странно, что он с тобой не связался, - сказал Егерь.
- Последний раз мы не дружественно пообщались.
- Все равно он в тебя верит.
Ясон покивал, глядя на фотографию. Они были знакомы с Янцычем пятнадцать лет. Друзьями их нельзя было назвать. Они часто спорили, рвали подписанные контракты, клали друг друга проклятиями, а потом вновь жали руки и продолжали работу. Несмотря на свой дурной нрав, Янцыч не изменял главному принципу - доверять тому, кто всегда оправдывает доверие.
- Как считаешь, почему он так взбесился? - спросил Егерь.
- Хочет результат, - Ясон вздохнул.
- Мда. Представляешь сколько миллиардов он ввалил сюда. Мне такую сумму и не вообразить.
- Он понимает, что на тот свет богатства не унести. Так лучше сделать что-то полезное.
- Деньги у него кончаются, точно говорю. Вот и психует.
- Умирает он.
- Откуда знаешь? - Егерь надул глаза.
- Рак мозга. Неоперабельный.
Егерь мотнул головой, будто пытаясь проснуться.
- Фух, сказал ты тоже. Аж передернуло. Так верно получается. Он не хочет умереть пока не узнает есть там кто подо льдом или нет.
Они помолчали. Ясон глотнул кофе. Опять невкусный.
- Он не о себе думает. Боится после смерти совет директоров прикроет нас.
- А как же сын его?
- Неизвестно есть ли у сына яйца. Янцыч его прячет, даже имени его никто не знает.
- Ты же говорил, что видел его.
- Видел пацана какого-то у него в резиденции лет десять назад. Сын не сын, не знаю.
Егерь тяжело вздохнул.
- Возвращайся в команду, - попросил Ясон. - Ты Марику достойная замена.
- Ты меня знаешь. Я птица вольная, летать люблю. А чем робоинженер тебе не угодил? Нормальный парень, вон рыбину какую смастерил. Толковый. Я-то умею в людях разбираться.
- Толковый, да трус. Приходил вчера вечером, просил не отправлять его на буровую. Боится, говорит. Хочет на базе остаться.
- А ты что?
- Не силком же его потащу. От такого толку все равно не будет. Придется помощника твоего забирать.
- Так бери, не даю что-ли. Все равно здесь пока будем. Я с Шаттлом повожусь. Наденьку вон на чашечку кофе приглашу.
- Ты же не пьешь кофе.
- Так и она не пьет, - Егерь расхохотался.
Ясон махнул на него рукой. Упоминание Надежды Вершининой все еще вызывало у него приступ отторжения.
- С Хакасом говорил? - спросил Ясон.
- Вчера, - Егерь кивнул. - Совсем лица нет у парня.
На фотографии команды Хакаса легко было узнать - самый высокий.
- Первые дни он сильно убивался, - заговорил Ясон. - Приходил ко мне, про шаманизм рассказывал.
- Наверное, у него помутнение.
- Надежда Ник... - Ясон прервался. - Посадила его на таблетки, вроде лучше стало. Все понимает, осознает. Сегодня выход я отменил, пусть еще денек отдохнет. И не важно, что там Тетерин говорит. Мне команда нужна собранная.
Егерь придвинулся к столу.
- Яси, что там случилось, расскажи. Правда, что Тадлис без команды установку запустил?
- Нет.
Егерь понимающе кивнул. Они помолчали.
- Что будешь делать?
- Пока не вернемся на площадку даже думать не хочу.
- Тадлис переживает?
- Рвется в бой. Тому надо все и сразу. Психует.
Егерь встал и, обойдя стол, остановился у окошка. Посмотрел через жалюзи на пустой коридор.
- А может нафиг всех: Геннадьича, старика, молодежь эту неблагодарную. Поехали к нашему парню. Посидим, потрещим. Отдохнем, как раньше, помнишь?
Ясон покачал головой.
- Ты знаешь, я не могу.
- Пффф, ты можешь все. Кто тебе указ? У старика руки короткие, а Геннадьичу ты не по зубам. Без тебя не будет скважины - это все понимают.
Ясон встал. В ногах ощущалась слабость.
- После, - Ясон похлопал Егеря по плечам. - Вернусь и обязательно съездим.
Егерь достал из кармана недокуренную сигару, вложил в рот, следом достал вторую целую, и протянул Ясону.
- Пошли курить.
- Пошли. И спасибо за пластинки.
***
- Можно мне посмотреть? - спросил Кирилл.
- Ты ничего не поймешь, - ответила Мама.
Она глядела в микроскоп уже целую вечность. Иногда отвлекалась, брала из холодильника мензурки c синими, желтыми или оранжевыми водичками, переливала, смешивала с другими, встряхивала, опять усаживалась за стол. И снова смотрела в микроскоп.
- Ты увидела рыбок? - спросил Кирилл.
- Пока нет.
- Они просто прячутся. Я буду первым кто с ними заговорит. Вот увидишь.
- Угу.
От безделья Кирилл сделал очередной круг по лаборатории. На большом столе в центре полным-полно всяких стекляшек - все красивые, прозрачные, блестят. Разглядывая их с разных сторон, можно поймать ракурс, при котором свет от ламп играл на них цветастой радугой. Еще тут было два холодильника: маленький для мензурок, большой для кусков льда, которые маме привозили с Исландии. Несколько раз она разрешала их поразглядывать. Через лупу Кирилл выискивал вмерзших мальков, рачков, или хотя бы останки водорослей. Ничего он так и не нашел. Пока.
- Мам!
- Да.
- Дядя Яс завтра уезжает бурить?
- Не знаю, у него спроси.
Повисла короткая пауза.
- Мне уже можно с ним?
Она молчала.
- Мам?!
- Ты меня отвлекаешь, - она повернулась к компьютеру. На экране бежали строчки с формулами.
- Ну, можно мне с ним?
К ней подошел высокий молодой парень. Взяв ее нежно за локти, поцеловал в щеку. Она улыбнулась в ответ, прижалась к нему. Они снова поцеловались, и на тот раз в губы.
Илья ни разу не видел прежде этого парня и не мог припомнить кто он такой. Но он ему уже не нравился.
Парень что-то сказал Вере, и она заметно помрачнела. Приобняв за талию, он увел ее. Илья так и стоял еще неизвестно сколько времени, смотря в пустоту. Он думал о МАКС, о Дельфине и скорой отправке на буровую, о Вере и ее парне.
О Платоне...
Ему не хотелось спать. Он должен сделать то, ради чего настоящая дружба существует. Потому что Платон сделал бы для него то же самое.
ГЛАВА 3. Страх
***
Ясон внимательно просматривал данные подледного сканирования. Не торопился. Потерять третью скважину за сотню метров до цели - непростительно. Другого шанса не будет.
На Земле Ясон привык работать, не ограничивая себя ничем. Не справился пусковик - пришлют нового; заболел механик - на подхвате еще сотня с материка; сломался привод - через три дня вертолет доставит новый. Любая проблема по плечу, когда нужен результат. Заказчики хотят скважину и поэтому они всегда приглашали Ясона. Потому что Ясон бурил. В любых условиях. Любую глубину. Томаш Янцыч не сомневался, что Ясон сделает это и на Европе. Лед везде одинаковый, говорил он. И Ясон поверил в свою удачу слепо, как школьник после отличной оценки. Он думал, что справиться со всем...
Теперь Ясон понимал, что недооценил собственные силы.
Бурилы Густав и Леон следили за лебедкой. Марик с Хакасом готовили к погружению термобур. Тадлис руководил бригадой из пусковой. Ясон наблюдал за всеми из вахтовки, расположившись на вершине пологой стены древнего кратера. Это была неизолированная капсула размером три на два метра, большую часть которой занимал столик с компьютером и кресло.
Команда работала, как швейцарские часы. Каждого Ясон отбирал с особой тщательностью. Люди должны быть не только профессионалами в своем деле, но и преданными ему. Без доверия в таком деле никуда. Марик и Хакас в его команде уже десять лет. Густав и Леон почти шесть. Всех их объединяла вера в Ясона. Любому его слову и решению. Но теперь неуверенность в их глазах Ясон замечал все чаще. В особенности у Тадлиса.
Как же он повзрослел, думал Ясон. Как сейчас помнил - забирал рыдающую сестру с роддома. Тогда Тадлису еще и имя не придумали - боялись сглазить. Он был так мал - недоношенный. Три месяца в капсуле. Боялись не выкарабкается. Он смог. А потом как понесла его жизнь, не остановить было.
Тадлис вышел на связь. Как чувствовал, что о нем думает.
- Дядь Яс, еще стоим?
- Не нравится мне область до поверхности воды. Слишком много пятен.
- Помехи из-за радиации, точно тебе говорю.
- Или карманы...
Точно такие же пятна Ясон видел на снимках с предыдущих скважин. И тогда по глупости не придал им значения.
- Поднимемся на триста метров и обойдем по дуге? Справлюсь до темноты, - предложил Тадлис.
- Скажи Марику, пусть еще раз просканирует.
- Результаты будем еще три часа ждать. Давай рискнём?
- Нет. Скажи своим пусть пока курят.
- Понял. Работаем.
Тадлис выпрыгнул из пусковой. Одним махом-прыжком преодолел метров шесть, не меньше.
Когда-то Ясон потратил годы в поиске самого опытного пусковика. Человек должен был стать его правой рукой - доверять Ясону беспрекословно, понимать с полуслова, исполнять приказ, который Ясон только собирается отдать. В один момент он понял, что человека такого не найти, его можно только взрастить. И таким человеком стал Тадлис. Племянник по крови, сын по призванию.
Ясон вышел из вахтовки. Крохотное солнце кренилось к закату. Ясон понимал почему торопился Тадлис. Через пять часов солнце скроется, Европа зайдет за неосвещенную зону Юпитера, и в следующие двое земных суток ледяной спутник погрузится во тьму. Работать в таких условиях не опасно, но по какому-то странному совпадению предыдущие аварии, погубившие две скважины, произошли в ночное время. Тадлис говорил: "Днем планета расслабляется на солнышке и не чувствует, как мы сверлим в ее коже сквозную дырку".
Половину неба занимал Юпитер. Гигант был прекрасен. Если долго смотреть разноцветные полосы и пятна на его поверхности начинают шевелится. Словно картина маслом, внезапно, оживает. Зрелище завораживает. Ты чувствуешь умиротворенную мощь властелина всех планет, о котором предки слагали легенды.
Ясон вдруг почувствовал вибрацию по ногам. Густав и Леон побежали от буровой. Ясон собирался отдать команду об эвакуации, но ему будто сжали глотку невидимой рукой. Его пронзил ужас, непонятный, непереносимый. И такой знакомый...
Из скважины вырвался поток воздуха, словно снизу выстрелили гигантской хлопушкой. Буровая штанга пошатнулась, устояв благодаря весу пусковой. Тадлис успел выпрыгнуть.
Это уже было, подумал Ясон. Он уже стоял здесь и видел все это. Выброс, смерть Марика, похороны. Он помнил, как Хакас плакал над его телом, как Густав и Леон сталкивали его в расщелину. Почему это происходит снова? Почему он вернулся сюда?
Из скважины вырвался огромный столб воды. Буровая платформа взмыла в воздух. Ее разорвало, будто игрушечную. Останки полетели в открытый космос - прямиком в пасть Юпитера.
Повсюду на площадке трескался лед. Густав и Леон упали в одну из трещин. Следом погибли и Марик с Хакасом.
Вибрация усилилась. Ясон едва стоял на ногах. В этот момент он услышал рык. Это Черный! Он нашел его! Он всегда был здесь подо льдом. Ясон сам пришел к нему, сам открыл ему дверь.
Лед вспучился, словно внутри взорвалась бомба. Надулся гигантский пузырь. Верхушка лопнула и из нее, словно гигантские черви полезли щупальца. Сначала несколько штук, потом десятки и сотни. Именно такими Ясон видел их в своих кошмарах.
Щупальца расползались по поверхности. Искали Ясона.
- Тадлис!
В следующее мгновение щупальца схватили Тадлиса. Племянник не успел даже вскрикнуть. Его разорвали на куски.
Ясон наблюдал за смертью Тадлиса в полном оцепенении и плакал.
Щупальца расползались все дальше и дальше пока, наконец не показался Он. Уродливый и страшный. Склизкая кожа, которую не проткнет ни одно лезвие, ужасающий рокот, от которого каменеет тело.
Это Он!
Ясон закричал, пока не осознал, что лежит в собственной кровати. Одеяло и простынь были свернуты комком, в который он замотался, словно куколка гусеницы.
Он подскочил к столу, впился губами в бутылку воды. Все тело дрожало, руки не слушались.
Сон! Это был сон!
***
Ясон нашел под дверью кабинета коробку с пластинками. Несколько секунд пялился на нее, боясь прикоснутся.
Два года назад какой-то сосунок из отдела подготовки напутал документы при погрузке, и Ясон отправился в межпланетный полет с голым проигрывателем пластинок. Кажется, он никогда еще не был таким злым.
Поставив свежую пластинку Баха, он налил кофе и сел на стул. Проигрыватель потрескивал несколько секунд. Из старого динамика полилась скрипка, следом вступила осторожная виолончель, а главную партию взяла флейта.
Ясон отгонял воспоминания о дурном сне. Все это от нервов, думал он. Однажды ему приснилось, что он висит над пропастью, привязанный одной ногой к сухой ветке дерева. Внизу в реке рычат голодные крокодилы. Ветка ломается, и он падает прямо в пасть самому огромному супостату. Ощущения были, словно он попал внутрь мясорубки. И ничего - проснулся и жив здоров. И крокодилов не видел никогда в жизни, а прошло уже не мало лет. Всего лишь сон и ничего больше.
Постучали в дверь.
Ясон удивился. В это время на базе еще ранее утро, а сегодня у всех выходной.
Он поставил шелл проигрывателя на подставку. Музыка затихла.
Опять стук.
- Войдите.
Никто не отвечал и не входил. Ясон разозлился. Все на базе знали, что к нему можно входить без стуков. Ненавидел он эти начальнинские закидоны.
- Кирюха, если это ты балуешься, я пожалуюсь матери, она тебе всыплет.
Тишина.
Ясон потянулся к шеллу чтобы поставить его обратно на пластинку. Снова постучались и на этот раз еще требовательней. Ясон вскочил со стула, подбежал к двери, отрыл.
- Егерь. Ты здесь? Я думал ты улетел вчера!
- С тобой забыл попрощаться, старина.
Они обнялись.
- То-то думаю шуточки в твоем репертуаре, - Ясон хлопнул друга по плечу.
- Косточки зато встряхнул.
- Куда им до встряски... Суставы иногда ломит так, что вою.
Егерь устроился на стул, одну ногу водрузил на вторую.
- Кофе только один сварил, - Ясон поставил на стол чашку. - Пей мой, ни глотка не сделал. Себе сварю еще.
- Пей сам, - Егерь взмахнул рукой, громко зевнув. - Сердце берегу.
- Как знаешь.
Ясон вернулся за стол, отодвинул монитор к краю, чтобы Егеря лучше видеть.
- У тебя вылет на вчера подписан был, - сказал Ясон.
- Ты не слышал? Старик распоряжение прислал.
Ясон пожал плечами.
- Все души остаются на базе до новых распоряжений, - пояснил Егерь.
- Сам Янцыч прислал? Ты видел сообщение?
- Я нет. Геннадьич видел. Прибежал вчера вечером весь белый, руки трясутся. Кого он там видел, старика или помощника какого - черт его знает, но вставили ему люлей серьезно. Наверное, про графики свои пытался загонять, - Егерь усмехнулся.
Ясон взглянул на фотографии на полке. Было их всего две. На одной Мара с девочками, на второй команда миссии. Помимо членов экипажа затесались туда и полётные инженеры, инструкторы, операторы связи - в общем почти восемьдесят человек. Среди них внизу слева стоял совсем неприметный мужчина с седой шевелюрой. Большинство понятия не имели кто он, но каждый знал его имя. Человек, благодаря которому миссия смогла осуществиться. Глава корпорации Томаш Янцыч.
- Странно, что он с тобой не связался, - сказал Егерь.
- Последний раз мы не дружественно пообщались.
- Все равно он в тебя верит.
Ясон покивал, глядя на фотографию. Они были знакомы с Янцычем пятнадцать лет. Друзьями их нельзя было назвать. Они часто спорили, рвали подписанные контракты, клали друг друга проклятиями, а потом вновь жали руки и продолжали работу. Несмотря на свой дурной нрав, Янцыч не изменял главному принципу - доверять тому, кто всегда оправдывает доверие.
- Как считаешь, почему он так взбесился? - спросил Егерь.
- Хочет результат, - Ясон вздохнул.
- Мда. Представляешь сколько миллиардов он ввалил сюда. Мне такую сумму и не вообразить.
- Он понимает, что на тот свет богатства не унести. Так лучше сделать что-то полезное.
- Деньги у него кончаются, точно говорю. Вот и психует.
- Умирает он.
- Откуда знаешь? - Егерь надул глаза.
- Рак мозга. Неоперабельный.
Егерь мотнул головой, будто пытаясь проснуться.
- Фух, сказал ты тоже. Аж передернуло. Так верно получается. Он не хочет умереть пока не узнает есть там кто подо льдом или нет.
Они помолчали. Ясон глотнул кофе. Опять невкусный.
- Он не о себе думает. Боится после смерти совет директоров прикроет нас.
- А как же сын его?
- Неизвестно есть ли у сына яйца. Янцыч его прячет, даже имени его никто не знает.
- Ты же говорил, что видел его.
- Видел пацана какого-то у него в резиденции лет десять назад. Сын не сын, не знаю.
Егерь тяжело вздохнул.
- Возвращайся в команду, - попросил Ясон. - Ты Марику достойная замена.
- Ты меня знаешь. Я птица вольная, летать люблю. А чем робоинженер тебе не угодил? Нормальный парень, вон рыбину какую смастерил. Толковый. Я-то умею в людях разбираться.
- Толковый, да трус. Приходил вчера вечером, просил не отправлять его на буровую. Боится, говорит. Хочет на базе остаться.
- А ты что?
- Не силком же его потащу. От такого толку все равно не будет. Придется помощника твоего забирать.
- Так бери, не даю что-ли. Все равно здесь пока будем. Я с Шаттлом повожусь. Наденьку вон на чашечку кофе приглашу.
- Ты же не пьешь кофе.
- Так и она не пьет, - Егерь расхохотался.
Ясон махнул на него рукой. Упоминание Надежды Вершининой все еще вызывало у него приступ отторжения.
- С Хакасом говорил? - спросил Ясон.
- Вчера, - Егерь кивнул. - Совсем лица нет у парня.
На фотографии команды Хакаса легко было узнать - самый высокий.
- Первые дни он сильно убивался, - заговорил Ясон. - Приходил ко мне, про шаманизм рассказывал.
- Наверное, у него помутнение.
- Надежда Ник... - Ясон прервался. - Посадила его на таблетки, вроде лучше стало. Все понимает, осознает. Сегодня выход я отменил, пусть еще денек отдохнет. И не важно, что там Тетерин говорит. Мне команда нужна собранная.
Егерь придвинулся к столу.
- Яси, что там случилось, расскажи. Правда, что Тадлис без команды установку запустил?
- Нет.
Егерь понимающе кивнул. Они помолчали.
- Что будешь делать?
- Пока не вернемся на площадку даже думать не хочу.
- Тадлис переживает?
- Рвется в бой. Тому надо все и сразу. Психует.
Егерь встал и, обойдя стол, остановился у окошка. Посмотрел через жалюзи на пустой коридор.
- А может нафиг всех: Геннадьича, старика, молодежь эту неблагодарную. Поехали к нашему парню. Посидим, потрещим. Отдохнем, как раньше, помнишь?
Ясон покачал головой.
- Ты знаешь, я не могу.
- Пффф, ты можешь все. Кто тебе указ? У старика руки короткие, а Геннадьичу ты не по зубам. Без тебя не будет скважины - это все понимают.
Ясон встал. В ногах ощущалась слабость.
- После, - Ясон похлопал Егеря по плечам. - Вернусь и обязательно съездим.
Егерь достал из кармана недокуренную сигару, вложил в рот, следом достал вторую целую, и протянул Ясону.
- Пошли курить.
- Пошли. И спасибо за пластинки.
***
- Можно мне посмотреть? - спросил Кирилл.
- Ты ничего не поймешь, - ответила Мама.
Она глядела в микроскоп уже целую вечность. Иногда отвлекалась, брала из холодильника мензурки c синими, желтыми или оранжевыми водичками, переливала, смешивала с другими, встряхивала, опять усаживалась за стол. И снова смотрела в микроскоп.
- Ты увидела рыбок? - спросил Кирилл.
- Пока нет.
- Они просто прячутся. Я буду первым кто с ними заговорит. Вот увидишь.
- Угу.
От безделья Кирилл сделал очередной круг по лаборатории. На большом столе в центре полным-полно всяких стекляшек - все красивые, прозрачные, блестят. Разглядывая их с разных сторон, можно поймать ракурс, при котором свет от ламп играл на них цветастой радугой. Еще тут было два холодильника: маленький для мензурок, большой для кусков льда, которые маме привозили с Исландии. Несколько раз она разрешала их поразглядывать. Через лупу Кирилл выискивал вмерзших мальков, рачков, или хотя бы останки водорослей. Ничего он так и не нашел. Пока.
- Мам!
- Да.
- Дядя Яс завтра уезжает бурить?
- Не знаю, у него спроси.
Повисла короткая пауза.
- Мне уже можно с ним?
Она молчала.
- Мам?!
- Ты меня отвлекаешь, - она повернулась к компьютеру. На экране бежали строчки с формулами.
- Ну, можно мне с ним?
