Леший со злостью запустил в ближайший куст букетом лесных колокольчиков и сорвал с головы выходную шляпу с самым красивым мухомором. Довелось же, прости лес-батюшка, влюбиться в Бабу Ягу! И была бы она ещё нормальной: вредила бы всей округе, путала бы вместе с ним, Лешим, случайных грибников, да сбивала с пути редких богатырей. Так нет же, ударилась в науку! И слово-то мерзкое какое. Теперь всё по симпозиумам да конференциям пропадает. Обмен опытом с коллегами из других стран, постоянные звонки на волшебное блюдце. А он всегда говорил, что нечего Бабе Яге в академии делать. Ишь, научилась в своих академиях… На свидание второй год времени не находит. Как ни придёшь, только и слышно: «Ой, Леший, не могу сегодня, у нас важная онлайн-конференция с коллегами из Англии. Нет, завтра я улетаю на Лысую гору. Нет, на следующей неделе у меня встреча с китайским драконом». А он, Леший, между прочим, к ней со всей душой и самыми серьёзными намерениями. Чай, не мальчик уже, пора бы о семье подумать, завести десяток лешачат.
— А она мне всё «может быть, через неделю, после дождичка в четверг, но никак не раньше пятницы, так что приходи в субботу, глядишь, к воскресенью и найду минутку», — пожаловался Леший сороке, с любопытством глазевшей на него с еловой ветки. — Ещё и избушка сегодня клюнула прямо в… да что ты стрекочешь! Не туда! В плечо! Видите ли, моя Ягинюшка её с Пряничным Домиком свела, и теперь избушка высиживает яйца. Кто из них получится — никому неведомо!
Сорока застрекотала ещё насмешливей и взлетела.
— Эй, пернатая, ты помалкивай-то! — запоздало крикнул ей вслед Леший.
Подобрал брошенную шляпу, поправил покосившийся мухомор и крепко призадумался. Не дело Бабе Яге наукой заниматься, ох, не дело. А всё братец её двоюродный, Кащей, виноват. Задурил голову сестрице, интернетами всякими пользоваться научил, Василисе словечко замолвил, а та живо смекнула да и в свою академию Бабу Ягу утянула. Недаром же Премудрая! И как теперь заставить ненаглядную Ягинюшку взор глаз колдовских, зелёных, покоя лишивших, перевести от симпозиумов да прочей научной заумной ереси к нему, Леший не знал.
Бумц! Прошлогодняя шишка сорвалась с ветки и обидно стукнула по темечку.
— Идея! — завопил Леший, приплясывая от радости. — Ай да я, ай да пакостник! Всё придумал!
Нахлобучив на макушку шляпу, Леший крутанулся вокруг своей оси и рассыпался ворохом листьев.
* * *
Молодой мужчина в кожаных штанах и косухе, потягивавший на скособочившейся лавчонке квас из глиняного кувшина, и не подумал оторваться от своего занятия, когда рядом с ним закружился и собрался в человеческую фигуру вихрь из листвы.
— Мужик, а Горыныч где? — с недоумением спросил Леший, оглядываясь вокруг.
Ладную высокую избушку с широким крыльцом и мутными окнами, сквозь которые едва-едва можно было разглядеть серые от пыли и паутины занавески, он признал. А самого хозяина почему-то видно не было. Да и двустворчатые двери, обычно распахнутые, оказались прикрыты.
— А ты ко мне по какому поводу, Лешак? — поинтересовался незнакомец знакомым голосом, отставляя кувшин. — Зачётная шляпа, кстати.
— Горыныч?! — изумился Леший, оглядывая давнего приятеля. — А как же… Ты же это… ну, того.
— Сам ты того, — фыркнул тот. — Запамятовал, что ли, что у меня и человеческая ипостась имеется?
— Да людь с тобой, я ж её и не видел ни разу! — отпёрся Леший, не желая признаваться, что и впрямь забыл. — Герыч, у меня дело к тебе. Важное. Жениться хочу.
— Э, нет, — замотал растрёпанной головой Горыныч. — Я убеждённый холостяк и к тому же натурал. Даже не мечтай!
— Дурень! — сплюнул Леший. — Помощь мне нужна. Зазноба моя всё в делах да заботах научных, на меня ни минутки не находит. Вот я и подумал: ты её похитишь, а я спасу из плена, значит. И тогда она точно поймёт, что мы с ней, как речка да мосток, как ветка да листок, как…
— ...гриб да червячок, — оборвал его Горыныч. — Леший, ты меня ни с кем не путаешь? Чужеземных девок драконы похищают, а местных — Кащей. Ко мне-то ты чего явился?
— Не могу я к Кащею пойти, — потупился собеседник. — Сестрица его двоюродная моя зазнобушка. Не станет он её похищать. Горынушка, будь другом, выручай! На тебя одна надежда. Ты ж змеем как оборотишься, так чисто дракон! А с иллюзиями своими ещё и трёхглавый.
Горыныч отнекивался. Леший убеждал. Горыныч возражал. Леший уговаривал. Горыныч протестовал. Леший давил на жалость, умоляя помочь соединиться двум влюблённым сердцам. Точнее, пока одному, но второе наверняка забьётся в унисон с первым, едва его обладательница узрит спасителя.
— Герка, я ж ей даже стихи сочинил! — выпалил он. — Послушай.
Не давая собравшемуся было возразить приятелю и слова молвить, Леший набрал в грудь побольше воздуха и с чувством начал декламировать:
— Твой нос, крючком и с бородавкой, мне сердце захлестнул удавкой…
— Хватит! — взвыл Горыныч. — Уговорил! Утащу я твою Бабу Ягу! Завтра же! Нет… Сегодня!
— Вот и порешили! — обрадованно потёр ладони Леший и поправил шляпу с мухомором. — Познакомитесь заодно, а то ты из гор своих в наш лес носа не кажешь. Ты её позапугивай маленько, скажи, что съешь, аль ещё чего-нибудь. Ну а я ровно через неделю явлюсь спасать.
Посчитав вопрос решённым, Леший вновь осыпался ворохом листвы. Один лист, с выточенной на нём жучками картой, спланировал на лавку рядом с Горынычем.
— Мда, — протянул тот, мысленно прикидывая маршрут. — А через неделю у меня тут будут все окрестные богатыри, которым удаль некуда девать, и Кащей с вопросом, не ополоумел ли я в расцвете лет. Эх, носки собрать с пола, что ли. А то стыдно даже Бабу Ягу в холостяцкое логово притащить. Не в подвал же её запирать. Неровен час, весь квас выпьет. Удружил Лешак, ничего не скажешь…
Качая головой и продолжая бурчать под нос что-то нелицеприятное в адрес шебутного приятеля, Горыныч поднялся на крыльцо и скрылся в избушке. Через несколько секунд оттуда раздался смачный чих.
— Да ну этот порядок в пень-колоду! — рявкнул Горыныч, выскакивая обратно на крыльцо.
В один глоток допил оставшийся в кувшине квас, провёл ладонями по лицу, оставляя на смуглой коже пыльные полосы, встряхнулся, крутанулся вокруг своей оси и обернулся громадным серо-зелёным крылатым Змеем. По блестящей чешуе пробежали яркие всполохи, и вместо одной головы у чудовища стало три. Расправив крылья, Горыныч мягко оттолкнулся от крыльца и взлетел.
* * *
Целую неделю Леший готовился к важному событию. Причесал мох на воротнике, вырастил на парадной шляпе не один мухомор, а целых пять, до зеркального блеска отполировал сапоги и даже побрился. Собрал новый букет, на этот раз из лесных фиалок, для вида и солидности выбрал корягу поувесистее, и явился к избушке Горыныча. Оглядел её и присвистнул. За неделю здесь многое изменилось. Появились забор и калитка. Вымытые окна сверкали прозрачно-синими стёклами, отражая солнечных зайчиков, кокетливо колыхались занавески с нежным цветочным рисунком. На всю округу вкусно пахло борщом, чесночными пампушками и еще какой-то вкуснятиной. На крыльце лежал разноцветный тканый коврик. Вместо скособоченной старой лавки стояла новая, с резной спинкой, и на ней гордо умывался до боли знакомый чёрный кот.
— Герыч! — позвал Леший. — Эй!
— А, явился, — приветствовал его вышедший на крыльцо Горыныч.
Чисто выбритый, аккуратно причёсанный, в свежей белоснежной рубахе с накрахмаленным воротником. От прежнего Горыныча остались разве только штаны.
— Ты это, Ягинюшку похитил? — настороженно поинтересовался Леший.
— Понимаешь, какое дело… — Горыныч сбежал по ступенькам, вздохнул, обхватил приятеля рукой за плечи и повёл в сторону калитки. — В общем, Ягу-то я утащил, как и договаривались. Только какая ж она Баба? Девка совсем. И нос нормальный у неё, не крючком. Принёс её сюда, а она осмотрелась, руки в бока упёрла и затребовала ведро воды и тряпку. Порядок мне навела, ужин сварила. Про Избушку свою рассказала. Знаешь, что та наседка сейчас?.. Знаешь, конечно. Слово за слово, чашка чая с липовым мёдом за чашкой, тут и ночь подоспела. Ягуша спохватилась, говорит, чуть йогу не пропустила, асаны свои. Да как показала мне парочку. Ну я и… Тоже показал. — Горыныч заметно смутился. — А потом мы совместной практикой занялись, мда... Короче, извини, Лешак, не отдам я тебе Ягушу свою! Да и сама она уходить не хочет. Люб я ей. И Кащей одобрил.
— Герочка, обед стынет! — раздался из избушки звонкий голос Бабы Яги. — Учти, разогревать не буду, у меня через полчаса онлайн-конференция по блюдечку!
— Слышал? — Горыныч приосанился. — Герочкой зовёт, как матушка меня называла. Благодарствую тебе, Лешак, если бы не твоя идея, век бы мне холостяком ходить! Ну, бывай, друже. На свадьбу приходи, через месяц гулять будем. Раньше не получается: у Ягуши какой-то коллоквиум.
От души хлопнув Лешего по плечу, Горыныч запер за ним калитку и поспешил в дом. Растерянный Леший замер как статуя, держа в руках ненужную уже корягу. Мухоморы на шляпе горестно поникли. Наконец, немного придя в себя, Леший рассыпался листвой, чтоб вновь собраться в родном лесу.
— Была у меня любовь, и нет любви, — прошептал он, отбрасывая далеко от себя корягу. — Был друг, и нет друга… Остался я, горемыка, один, как трухлявый пенёк. А вместо свадебного венка получил соломенный.
Шмыгнув носом от жалости к самому себе, Леший выпрямился, обвёл невидящими от горя глазами полянку. Взгляд сфокусировался на замшелом камне, и решение пришло само. Что ж, он не будет мешать чужому счастью! Леший споро сплёл из лыка корзинку с длинной ручкой, загрузил в неё камень и, сгибаясь от тяжести, побрёл вглубь леса, к болоту.
На подходе к нему Леший услышал отчаянный женский плач. И чем ближе он подходил, тем громче были рыдания. Незнакомка горевала истово и искренне, словно обиженный ребёнок. И добродушный Леший не выдержал, свернул с почти неприметной тропки, ведущей в самую топь, туда, откуда доносился плач. Вскоре он увидел тонкую фигурку с зелёными волосами. Девушка сидела, поджав под себя босые ноги, закрыв лицо ладонями, а её плечи тряслись от рыданий.
— Эй, — негромко окликнул её Леший. — Что стряслось? Заблудилась?
Девушка вздрогнула, отняла ладони от бледного личика, взглянула на него прозрачно-голубыми глазами и заплакала ещё горше.
— Никто меня не люби-и-и-ит! — выкрикнула она. — Конечно, кто ж Кикимору-то полюбит? И волосы зелёные, как болотная тина, и глаза водянистые, блёклые, и кожа бледная, как у утопленницы. Зубки острые, пальцы тонкие и с перепонками. Утопиться хотела, так разве ж утопнешь в родном болоте? Все женятся, все любятся, вон, Кащей и тот к Василисе женихается. А я, может, тоже семью хочу. Деток! А меня никто не люби-и-и-и-т, замуж не зовёт. Да и кто знает, что я сижу тут в болоте?
— Я теперь знаю. — Леший пошарил за пазухой и вытащил чуть помятый, но ещё вполне пристойно выглядящий букет фиалок. — Вот, это тебе.
— Правда? — Кикимора кокетливо захлопала ресничками. — Правда мне? А корзина с камнями тебе зачем?
— Так это… — Леший на миг запнулся, но тут же сообразил: — Топиться буду, если не согласишься моей женой быть! Люблю я тебя, Кикимора. Как есть, люблю. Вот увидел, и сразу сердце затрепетало.
— Не надо топиться! — занервничала Кикимора, утирая последние слёзы. — Согласная я.
— Вот и ладно, — довольно кивнул Леший. — А свадьбу через месяц сыграем. В один день с другом моим, Горынычем!
Бухнув корзину с камнем на ближайшую кочку, Леший обнял Кикимору и подумал, что, в общем-то, всё не так уж плохо сложилось. Уж Кикимора точно ни о каких симпозиумах да научных работах и думать не будет.
* * *
— Василиса, а Василиса, — опустошивший очередную чашу хмельного мёда Кащей придвинулся ближе к ректору волшебной академии. — Может, хватит скрываться уже? Давай жениться! А то все свадьбы гуляют, а мы по лабораториям обжимаемся, да от глаз чужих прячемся.
— Как только защитишь докторскую, — отчеканила Премудрая, сбрасывая нахальную Кащееву ладонь со своей коленки.
— Василисушка, так я её сегодня утром защитил, — расплылся в улыбке Кащей. — От кота Ягушкиного. Он уже на стол всеми лапами влез и пасть на кусок «Докторской» раскрыл. А я его шуганул. Защитил «Докторскую», стало быть. Выполнил твоё условие.
— И это декан факультета некромантии, — вздохнула Василиса. — Шут гороховый!
Но вернувшуюся на колено ладонь снова сбрасывать не стала. Ободренный успехом Кащей продолжил:
— А станешь моей женой, так я под твоим руководством живо все научные степени получу! Ну же, Василиса. Я и колечко с собой принёс. С самоцветами, как ты любишь.
Госпожа ректор зарделась, как девчонка, и тихо кивнула.
— Горько молодым! — рявкнул Кащей, подскакивая. — А мы им мёд подсластим!
И прильнул к алым губам Василисы страстным и жарким поцелуем.
Древний китайский дракон, прибывший на свадьбу по приглашению Яги, в очередной раз посмотрел на свою соседку, представительницу редкого вида белорусских водных цмоков, и решил, что неоправданно долго пренебрегал приглашениями Зюзи Поозерского. Пора бы навестить Деда Мороза из Синеокой. А в дороге продолжить знакомство с красавицей соседкой. Чем бог-дракон не шутит, вдруг и у них сложится?
С любовью, Ника Веймар
Не менее сказочные и тёплые рассказы других авторов можно скачать (бесплатно!) здесь:
https:// https://feisovet.ru/магазин/В-гостях-у-сказки-Сборник-сказок-от-авторов-Призрачных-Миров
— А она мне всё «может быть, через неделю, после дождичка в четверг, но никак не раньше пятницы, так что приходи в субботу, глядишь, к воскресенью и найду минутку», — пожаловался Леший сороке, с любопытством глазевшей на него с еловой ветки. — Ещё и избушка сегодня клюнула прямо в… да что ты стрекочешь! Не туда! В плечо! Видите ли, моя Ягинюшка её с Пряничным Домиком свела, и теперь избушка высиживает яйца. Кто из них получится — никому неведомо!
Сорока застрекотала ещё насмешливей и взлетела.
— Эй, пернатая, ты помалкивай-то! — запоздало крикнул ей вслед Леший.
Подобрал брошенную шляпу, поправил покосившийся мухомор и крепко призадумался. Не дело Бабе Яге наукой заниматься, ох, не дело. А всё братец её двоюродный, Кащей, виноват. Задурил голову сестрице, интернетами всякими пользоваться научил, Василисе словечко замолвил, а та живо смекнула да и в свою академию Бабу Ягу утянула. Недаром же Премудрая! И как теперь заставить ненаглядную Ягинюшку взор глаз колдовских, зелёных, покоя лишивших, перевести от симпозиумов да прочей научной заумной ереси к нему, Леший не знал.
Бумц! Прошлогодняя шишка сорвалась с ветки и обидно стукнула по темечку.
— Идея! — завопил Леший, приплясывая от радости. — Ай да я, ай да пакостник! Всё придумал!
Нахлобучив на макушку шляпу, Леший крутанулся вокруг своей оси и рассыпался ворохом листьев.
* * *
Молодой мужчина в кожаных штанах и косухе, потягивавший на скособочившейся лавчонке квас из глиняного кувшина, и не подумал оторваться от своего занятия, когда рядом с ним закружился и собрался в человеческую фигуру вихрь из листвы.
— Мужик, а Горыныч где? — с недоумением спросил Леший, оглядываясь вокруг.
Ладную высокую избушку с широким крыльцом и мутными окнами, сквозь которые едва-едва можно было разглядеть серые от пыли и паутины занавески, он признал. А самого хозяина почему-то видно не было. Да и двустворчатые двери, обычно распахнутые, оказались прикрыты.
— А ты ко мне по какому поводу, Лешак? — поинтересовался незнакомец знакомым голосом, отставляя кувшин. — Зачётная шляпа, кстати.
— Горыныч?! — изумился Леший, оглядывая давнего приятеля. — А как же… Ты же это… ну, того.
— Сам ты того, — фыркнул тот. — Запамятовал, что ли, что у меня и человеческая ипостась имеется?
— Да людь с тобой, я ж её и не видел ни разу! — отпёрся Леший, не желая признаваться, что и впрямь забыл. — Герыч, у меня дело к тебе. Важное. Жениться хочу.
— Э, нет, — замотал растрёпанной головой Горыныч. — Я убеждённый холостяк и к тому же натурал. Даже не мечтай!
— Дурень! — сплюнул Леший. — Помощь мне нужна. Зазноба моя всё в делах да заботах научных, на меня ни минутки не находит. Вот я и подумал: ты её похитишь, а я спасу из плена, значит. И тогда она точно поймёт, что мы с ней, как речка да мосток, как ветка да листок, как…
— ...гриб да червячок, — оборвал его Горыныч. — Леший, ты меня ни с кем не путаешь? Чужеземных девок драконы похищают, а местных — Кащей. Ко мне-то ты чего явился?
— Не могу я к Кащею пойти, — потупился собеседник. — Сестрица его двоюродная моя зазнобушка. Не станет он её похищать. Горынушка, будь другом, выручай! На тебя одна надежда. Ты ж змеем как оборотишься, так чисто дракон! А с иллюзиями своими ещё и трёхглавый.
Горыныч отнекивался. Леший убеждал. Горыныч возражал. Леший уговаривал. Горыныч протестовал. Леший давил на жалость, умоляя помочь соединиться двум влюблённым сердцам. Точнее, пока одному, но второе наверняка забьётся в унисон с первым, едва его обладательница узрит спасителя.
— Герка, я ж ей даже стихи сочинил! — выпалил он. — Послушай.
Не давая собравшемуся было возразить приятелю и слова молвить, Леший набрал в грудь побольше воздуха и с чувством начал декламировать:
— Твой нос, крючком и с бородавкой, мне сердце захлестнул удавкой…
— Хватит! — взвыл Горыныч. — Уговорил! Утащу я твою Бабу Ягу! Завтра же! Нет… Сегодня!
— Вот и порешили! — обрадованно потёр ладони Леший и поправил шляпу с мухомором. — Познакомитесь заодно, а то ты из гор своих в наш лес носа не кажешь. Ты её позапугивай маленько, скажи, что съешь, аль ещё чего-нибудь. Ну а я ровно через неделю явлюсь спасать.
Посчитав вопрос решённым, Леший вновь осыпался ворохом листвы. Один лист, с выточенной на нём жучками картой, спланировал на лавку рядом с Горынычем.
— Мда, — протянул тот, мысленно прикидывая маршрут. — А через неделю у меня тут будут все окрестные богатыри, которым удаль некуда девать, и Кащей с вопросом, не ополоумел ли я в расцвете лет. Эх, носки собрать с пола, что ли. А то стыдно даже Бабу Ягу в холостяцкое логово притащить. Не в подвал же её запирать. Неровен час, весь квас выпьет. Удружил Лешак, ничего не скажешь…
Качая головой и продолжая бурчать под нос что-то нелицеприятное в адрес шебутного приятеля, Горыныч поднялся на крыльцо и скрылся в избушке. Через несколько секунд оттуда раздался смачный чих.
— Да ну этот порядок в пень-колоду! — рявкнул Горыныч, выскакивая обратно на крыльцо.
В один глоток допил оставшийся в кувшине квас, провёл ладонями по лицу, оставляя на смуглой коже пыльные полосы, встряхнулся, крутанулся вокруг своей оси и обернулся громадным серо-зелёным крылатым Змеем. По блестящей чешуе пробежали яркие всполохи, и вместо одной головы у чудовища стало три. Расправив крылья, Горыныч мягко оттолкнулся от крыльца и взлетел.
* * *
Целую неделю Леший готовился к важному событию. Причесал мох на воротнике, вырастил на парадной шляпе не один мухомор, а целых пять, до зеркального блеска отполировал сапоги и даже побрился. Собрал новый букет, на этот раз из лесных фиалок, для вида и солидности выбрал корягу поувесистее, и явился к избушке Горыныча. Оглядел её и присвистнул. За неделю здесь многое изменилось. Появились забор и калитка. Вымытые окна сверкали прозрачно-синими стёклами, отражая солнечных зайчиков, кокетливо колыхались занавески с нежным цветочным рисунком. На всю округу вкусно пахло борщом, чесночными пампушками и еще какой-то вкуснятиной. На крыльце лежал разноцветный тканый коврик. Вместо скособоченной старой лавки стояла новая, с резной спинкой, и на ней гордо умывался до боли знакомый чёрный кот.
— Герыч! — позвал Леший. — Эй!
— А, явился, — приветствовал его вышедший на крыльцо Горыныч.
Чисто выбритый, аккуратно причёсанный, в свежей белоснежной рубахе с накрахмаленным воротником. От прежнего Горыныча остались разве только штаны.
— Ты это, Ягинюшку похитил? — настороженно поинтересовался Леший.
— Понимаешь, какое дело… — Горыныч сбежал по ступенькам, вздохнул, обхватил приятеля рукой за плечи и повёл в сторону калитки. — В общем, Ягу-то я утащил, как и договаривались. Только какая ж она Баба? Девка совсем. И нос нормальный у неё, не крючком. Принёс её сюда, а она осмотрелась, руки в бока упёрла и затребовала ведро воды и тряпку. Порядок мне навела, ужин сварила. Про Избушку свою рассказала. Знаешь, что та наседка сейчас?.. Знаешь, конечно. Слово за слово, чашка чая с липовым мёдом за чашкой, тут и ночь подоспела. Ягуша спохватилась, говорит, чуть йогу не пропустила, асаны свои. Да как показала мне парочку. Ну я и… Тоже показал. — Горыныч заметно смутился. — А потом мы совместной практикой занялись, мда... Короче, извини, Лешак, не отдам я тебе Ягушу свою! Да и сама она уходить не хочет. Люб я ей. И Кащей одобрил.
— Герочка, обед стынет! — раздался из избушки звонкий голос Бабы Яги. — Учти, разогревать не буду, у меня через полчаса онлайн-конференция по блюдечку!
— Слышал? — Горыныч приосанился. — Герочкой зовёт, как матушка меня называла. Благодарствую тебе, Лешак, если бы не твоя идея, век бы мне холостяком ходить! Ну, бывай, друже. На свадьбу приходи, через месяц гулять будем. Раньше не получается: у Ягуши какой-то коллоквиум.
От души хлопнув Лешего по плечу, Горыныч запер за ним калитку и поспешил в дом. Растерянный Леший замер как статуя, держа в руках ненужную уже корягу. Мухоморы на шляпе горестно поникли. Наконец, немного придя в себя, Леший рассыпался листвой, чтоб вновь собраться в родном лесу.
— Была у меня любовь, и нет любви, — прошептал он, отбрасывая далеко от себя корягу. — Был друг, и нет друга… Остался я, горемыка, один, как трухлявый пенёк. А вместо свадебного венка получил соломенный.
Шмыгнув носом от жалости к самому себе, Леший выпрямился, обвёл невидящими от горя глазами полянку. Взгляд сфокусировался на замшелом камне, и решение пришло само. Что ж, он не будет мешать чужому счастью! Леший споро сплёл из лыка корзинку с длинной ручкой, загрузил в неё камень и, сгибаясь от тяжести, побрёл вглубь леса, к болоту.
На подходе к нему Леший услышал отчаянный женский плач. И чем ближе он подходил, тем громче были рыдания. Незнакомка горевала истово и искренне, словно обиженный ребёнок. И добродушный Леший не выдержал, свернул с почти неприметной тропки, ведущей в самую топь, туда, откуда доносился плач. Вскоре он увидел тонкую фигурку с зелёными волосами. Девушка сидела, поджав под себя босые ноги, закрыв лицо ладонями, а её плечи тряслись от рыданий.
— Эй, — негромко окликнул её Леший. — Что стряслось? Заблудилась?
Девушка вздрогнула, отняла ладони от бледного личика, взглянула на него прозрачно-голубыми глазами и заплакала ещё горше.
— Никто меня не люби-и-и-ит! — выкрикнула она. — Конечно, кто ж Кикимору-то полюбит? И волосы зелёные, как болотная тина, и глаза водянистые, блёклые, и кожа бледная, как у утопленницы. Зубки острые, пальцы тонкие и с перепонками. Утопиться хотела, так разве ж утопнешь в родном болоте? Все женятся, все любятся, вон, Кащей и тот к Василисе женихается. А я, может, тоже семью хочу. Деток! А меня никто не люби-и-и-и-т, замуж не зовёт. Да и кто знает, что я сижу тут в болоте?
— Я теперь знаю. — Леший пошарил за пазухой и вытащил чуть помятый, но ещё вполне пристойно выглядящий букет фиалок. — Вот, это тебе.
— Правда? — Кикимора кокетливо захлопала ресничками. — Правда мне? А корзина с камнями тебе зачем?
— Так это… — Леший на миг запнулся, но тут же сообразил: — Топиться буду, если не согласишься моей женой быть! Люблю я тебя, Кикимора. Как есть, люблю. Вот увидел, и сразу сердце затрепетало.
— Не надо топиться! — занервничала Кикимора, утирая последние слёзы. — Согласная я.
— Вот и ладно, — довольно кивнул Леший. — А свадьбу через месяц сыграем. В один день с другом моим, Горынычем!
Бухнув корзину с камнем на ближайшую кочку, Леший обнял Кикимору и подумал, что, в общем-то, всё не так уж плохо сложилось. Уж Кикимора точно ни о каких симпозиумах да научных работах и думать не будет.
* * *
— Василиса, а Василиса, — опустошивший очередную чашу хмельного мёда Кащей придвинулся ближе к ректору волшебной академии. — Может, хватит скрываться уже? Давай жениться! А то все свадьбы гуляют, а мы по лабораториям обжимаемся, да от глаз чужих прячемся.
— Как только защитишь докторскую, — отчеканила Премудрая, сбрасывая нахальную Кащееву ладонь со своей коленки.
— Василисушка, так я её сегодня утром защитил, — расплылся в улыбке Кащей. — От кота Ягушкиного. Он уже на стол всеми лапами влез и пасть на кусок «Докторской» раскрыл. А я его шуганул. Защитил «Докторскую», стало быть. Выполнил твоё условие.
— И это декан факультета некромантии, — вздохнула Василиса. — Шут гороховый!
Но вернувшуюся на колено ладонь снова сбрасывать не стала. Ободренный успехом Кащей продолжил:
— А станешь моей женой, так я под твоим руководством живо все научные степени получу! Ну же, Василиса. Я и колечко с собой принёс. С самоцветами, как ты любишь.
Госпожа ректор зарделась, как девчонка, и тихо кивнула.
— Горько молодым! — рявкнул Кащей, подскакивая. — А мы им мёд подсластим!
И прильнул к алым губам Василисы страстным и жарким поцелуем.
Древний китайский дракон, прибывший на свадьбу по приглашению Яги, в очередной раз посмотрел на свою соседку, представительницу редкого вида белорусских водных цмоков, и решил, что неоправданно долго пренебрегал приглашениями Зюзи Поозерского. Пора бы навестить Деда Мороза из Синеокой. А в дороге продолжить знакомство с красавицей соседкой. Чем бог-дракон не шутит, вдруг и у них сложится?
С любовью, Ника Веймар
Не менее сказочные и тёплые рассказы других авторов можно скачать (бесплатно!) здесь:
https:// https://feisovet.ru/магазин/В-гостях-у-сказки-Сборник-сказок-от-авторов-Призрачных-Миров
