***Предупреждение для всех, кто не читает аннотацию :) ***
Друзья мои, это - сборник эссе, моих личных размышлений на тему времён года, мироощущения по этому поводу и отношения к каким-либо вопросам, не касающимся творчества и литературы в принципе. Не исключаю, что в текстах в дальнейшем может встречаться нецензурная лексика: мне близка мысль, что не бывает плохих слов, бывают недостаточно точные :) Здесь - территория для тёплых и откровенных разговоров с друзьями, уютных посиделок за чашкой кофе или чая. Располагайтесь, наливайте себе того, что повкуснее, в самую любимую кружку. Поговорим))
Для удобства навигации каждый новый текст будет "жить" в новой главе.
Глава 1. Началу осени посвящается
Что такое осень? Запах опавших листьев и спелых яблок, прозрачные паутинки с паучками-путешественниками, кроваво-красная брусника на тёмно-зелёных веточках, крепкие боровики и дружные семейки опят...
Лужи под ногами и беспросветно-серое небо, пронизывающий, холодный ветер. Насморк и температура. Злые, хмурые люди в общественном транспорте. И внезапно — нарисованная детской рукой улыбающаяся солнечная рожица на запотевшем стекле и кривая надпись: "Привет, друг!"
Тёмные вечера с таким звёздным небом, что, кажется, в него можно провалиться, как в бездонный колодец. А когда звёзды отражаются в лужах, кажется, что паришь вне времени и пространства. Звёзды над тобой, звёзды под тобой. И хрупкая осенняя тишина, прозрачно-хрустальная, как первый лёд на озере.
Осень — это чай с мёдом по утрам и яркий шарф на шее. Булочка с корицей вечером: калорийно, но во-первых, корица не позволяет углеводам отложиться там, где не надо, а во-вторых, к лету всё равно придётся худеть. Это горячий шоколад и глинтвейн с пряностями. И, разумеется, вечерние посиделки с друзьями. Доброй осени вам, мои дорогие!
(2016 год)
Глава 2. Зимний чай и внутренний счётчик. Мысли о декабре
Декабрь - самый сладкий и мандариновый месяц в году. Город наряжается в гирлянды, готовится праздновать начало нового года, в магазинах стоят украшенные ёлочки, а на кассе выдают фирменные пакеты с новогодней символикой. Декабрь пахнет корицей, мускатным орехом и глинтвейном, сверкает разноцветными огнями, а по ночам бережно и мягко укутывает спящий город белым снежным покрывалом.
В декабре особенно хорошо по выходным уезжать в деревянный дом, непременно с печкой, сидеть прямо на ковре, прислонившись к её тёплому боку, пить чай из большой прозрачной кружки, в которой плавает долька апельсина, слушать, как уютно потрескивают поленья и никуда не торопиться.
И одновременно декабрь - шумный, весёлый, торопливый. Толпы в магазинах, спешащие за подарками люди, отчёты и подведение итогов. Обнуление внутреннего счётчика... В декабре особенно сильно хочется встретиться с каждым, кто оказался значимым в этом году. И катастрофически не хватает на это времени. Поэтому встречаешься, хоть на бегу, с самыми близкими, самыми тёплыми, которые гарантированно из "твоей стаи", кого ты в любое время пустишь в нору и поделишься последней сахарной косточкой.
. . . Декабрь. Он всегда начинается на несколько вдохов раньше, чем я готова его принять. Взгляд на календарь и внезапное осознание, словно холодный душ: "Господибожемой, через 25 дней Рождество, а я не готова!" И с этого момента начинается ожидание, знакомое с детства. С каждым днём "внутренний счётчик", ведущий обратный отсчёт, тикает всё громче. И каждый год в конце декабря кажется, что вместе с праздничным салютом в полночь и сменой дат откроется новая страница в жизни. Конечно, всё будет иначе, лучше, добрее и понятнее. Счётчик обнуляется, психологический переучёт закончен, грехи отпущены, и надежда на то, что этот год уж непременно будет счастливей, окрыляет. И совершенно не хочется думать о том, что большая часть обещаний будет забыта уже первого января.
Но сейчас декабрь только начался, скользит по дому тёплыми ароматами кофе с коньяком и чая с бергамотом, заметает тропинки за окном... И внутренний счётчик ещё ведёт отсчёт, никуда не спеша. Декабрь надкушен, как долька спелого мандарина, и сладкий сок течёт по пальцам. Пусть ваша зима будет тёплой и нежной.
(2016 год)
Глава 3. Чувство снега и сундучок воспоминаний, или немного о светлой зимней грусти
«Когда звуки повторяются достаточно часто,
они превращаются в тишину».
(Петер Хёг, «Фрекен Смилла и её чувство снега»)
За несколько дней до Рождества мне всегда становится немного грустно. Чувство ожидания какого-то особенного зимнего рождественско-новогоднего чуда достигает предела. Почему-то Новый год я никогда не ждала так. Мой личный счётчик всегда обнулялся с 24 на 25 декабря.
Зимой грустить особенно уютно, глядя из окна на заснеженные машины, на белые сугробы, на птиц, нахохлившихся на чёрных ветках. Простой, понятный, чёрно-белый мир, словно картинка в старом телевизоре с пузатым экраном. Интересное время года: с одной стороны, неспешное и размеренное, когда особенно начинаешь ценить простые и понятные вещи, с другой — суетливо-праздничное. Первую треть зимы мы готовимся к новогодним праздникам и ждём снега, а потом, в январе, изнываем от желания приблизить весну. «Заберите ваш снег, я уже посмотрела, хватит, надоел!»
Удивительное время года. Несмотря на морозы за окном (хотя в Минске снова плюсовая и почти весь снег растаял), зимой тепло. И я не про отопительный сезон сейчас :) Это время уютных семейных вечерних посиделок на кухне, ароматного чая со специями и кусочками апельсиновой и мандариновой кожуры, булочек с корицей… Каждый вечер я открываю волшебную баночку с сушёными травами — мятой, чабрецом, черникой, душицей, земляничником и липой, и добавляю щепотку лета в зимний чай. Так по-домашнему… Когда ещё, как не долгими зимними вечерами сидеть в обнимку с мужем на диване, кутаться в пушистый плед, пить чай с домашней выпечкой и смотреть фильм. А на ногах — непременно весёлые и яркие тёплые носочки. Ещё один обязательный атрибут зимы.
Зима — время воспоминаний. Тёплых, из детства. Тех, что внутри, в сердце. У зимы много запахов. Наверное, у каждого свой, в зависимости от ситуации. Мандарины и корица, имбирный пряник… Моя зима сейчас пахнет мёдом, прополисом и лимонами.
. . . Мне 5. Сижу на кухне и смотрю, как папа нарезает ярко-жёлтый лимон тонкими, почти прозрачными кусочками. Складывает их слоями в перламутровую пиалу и каждый слой посыпает сахаром. Один кусочек обмакивает в сахар целиком и даёт мне. Ем, прижмурившись от приятной кислинки на языке. Второй кусочек папа посыпает солью и кофе. Улыбаясь, говорит, что это царский рецепт. Но лимон с сахаром кажется мне вкуснее. Хотя бы потому, что через некоторое время дольки, пересыпанные сахаром, пускают сок, который можно пить чайной ложечкой…
. . . Мёд всегда стоял в комнате у дедушки с бабушкой. Липовый, к зиме уже застывший. А летом он был янтарно-прозрачный, густой. Помню, родственник-пчеловод посоветовал попробовать свежий мёд со свежим огурцом. Невероятно вкусно. И с хрустящей хлебной корочкой — тоже. Я сижу на кровати, на коленях мурлыкает старая трёхцветная кошка Мурка, бабушка вяжет носки на пяти спицах, дедушка читает газету. «Сплетничку», как он её ласково называет. Я жую кусок хлеба с мёдом, слушая, как дедушка обсуждает новости с бабушкой, Мурка тихо поёт свою кошачью незатейливую песенку на коленях, и я точно знаю, что так будет всегда. Всегда будут и бабушка, и дедушка. И даже Мурка. Они ведь вечные, не бывает, чтобы умирал кто-то из тех, кого ты любишь.
Мёд пахнет летом и солнцем. Ем его прямо из банки, потому что обе хлебные корочки уже закончились. Бабушка ласково смеётся и пугает, что у «чапялы» непременно что-то слипнется. Ну конечно, будто она не знает, что я та ещё сладкоежка…
. . . Лето. Начало июля. Раннее утро. Сонная, шлёпаю на улицу, ленясь надеть сандалики. Знаю, что в пристройке в ведре с холодной водой стоит трехлитровая банка молока из утреннего надоя.
— От чапяла, опять все сливки выпила, — застигает меня на месте преступления бабушка.
Слышно, как за пристройкой дед клепает косу: в обед с поля придёт Зорька, нужно накосить травы. Бабушка ставит банку с молоком обратно в воду и зовёт собирать липу. Я морщусь: это скучно. Рвёшь-рвёшь, а цветов в пакете всё не прибавляется. Лучше клубнику собрать с грядки. Честно: две ягоды в рот, одну — в мисочку. Но соглашаюсь: куда деваться? Бабушка гладит меня по голове и улыбается. Она любит скучные, рутинные занятия. Собирать липовый цвет, перебирать фасоль, вязать носки. Я прихожу на липовую аллею недалеко от дома, торопливо общипываю оставленную специально для меня нижнюю ветку, брезгливо стряхивая маленьких чёрных муравьишек, гуляющих по липе.
— Не спеши, — учит бабушка, — не помни цветы. Рви аккуратно.
Липовый цвет — одно из самых действенных средств при простуде. Завариваешь в кастрюльке, добавляешь ложку мёда и наслаждаешься ароматным и полезным напитком. Бабушка сушила липу на шкафу, аккуратно разложив на газете, чтобы не помять цветки. А потом складывала в полотняный мешочек, чтоб липа не задохнулась. Я не понимала, какая разница, где хранить липу: в целлофановом пакете, в банке, в мешочке, сшитом из старой наволочки… Зато до сих пор помню, как пахло липовым цветом в комнате. И этот мешочек, висевший на гвозде у печки.
. . . Канун Рождества. Готовить начинаем за два дня. В последний день — постимся: мясного есть нельзя. А я без мяса не могу жить. Мама, пока бабушка не видит, делает мне бутерброд с колбасой и даёт котлету. На пробу. Наслаждаюсь. На кухню за чем-то заглядывает дедушка. Застываю с бутербродом в зубах. Дедушка ворчит на маму, что мы с ней «недовярки». Папа тоже жуёт бутерброд, но ему можно, он православный, и на него никто не ругается. Мама, переворачивая очередную порцию котлет, отвечает, что в еде греха нет. А вечером, когда на небе появляется первая звезда, мы всей семьёй садимся за стол. Белая скатерть, под ней — сено. 12 блюд, по числу апостолов. Горит свеча-громничка. Дедушка надевает очки. Как самый старший в семье, читает молитву. Повторяем за ним. Потом садимся за стол и ломаем облатки — тонкие пресные хлебцы. Каждый должен отломить по кусочку у каждого. Этот рождественский обряд считается выражением примирения и любви. И обязательно пьём сладкий кисель — клюквенный или клубничный. Ещё одна католическая традиция: напоминание о том, как кровь Христа уничтожила горечь греха. Сено из-под скатерти потом отдавали корове.
Рождество… Для меня это — самый семейный зимний праздник. В этом году оно впервые будет без бабушки… И эту потерю я сейчас ощущаю особенно остро. Именно бабушка, на правах старшего члена семьи, читала молитвы на Рождество и Пасху, когда не стало деда. Кто будет читать их в этом году? Я не знаю…
Именно сейчас, за несколько дней до любимого зимнего праздника, мне особенно не хватает их, дедушки и бабушки. И отчаянно больно от того, что проводила с ними так мало времени, приезжая домой. А они терпеливо ждали, беспокоились, поддерживали. И любили. Просто так, как и должно быть в нормальной семье. Всегда находили нужные слова, чтобы подбодрить, радовались успехам. Я не люблю маленький городской посёлок, в котором жила с 4 до 18 лет, мне всегда был ближе Минск. Но я люблю родительский дом, потому что знаю: там всегда примут и обогреют, что бы ни случилось.
Семья — самое главное в жизни. Та, в которой растёшь, а потом та, которую строишь. Бабушка научила меня прощать и отпускать обиду, не позволяя ей укорениться. Они с дедушкой никогда не говорили этого вслух, но всегда показывали личным примером, как надо. И это «надо» — простая деревенская мудрость — жить по совести. Помогать, если нужна помощь. Прощать, если просят прощения. Всегда «по умолчанию» считать, что человек хороший, пока он своими поступками не докажет обратного. Они всегда были рядом.
. . . Закрываю глаза и вижу, как дед, в тулупе и ушанке, большой и пахнущий морозом, заходит в натопленную комнату. Громко топает, отряхивая снег с сапог. Кидает шапку на шкаф, потревожив спящую там кошку. Бабушка ходила тише. В последние годы — с палочкой. Неторопливо, осторожно. Вижу, как она сидит на кровати, перебирая натруженными морщинистыми руками розарий (католические чётки). Тонкие губы тихо шепчут молитву.
Нет уже ни дедушки, ни бабушки, а я до сих пор слышу их шаги. Те, родом из детства… И в Рождественскую ночь мы по традиции оставим на столе до утра еду. Для духов умерших.
. . . Моя зима перед Рождеством пахнет мёдом и лимоном. А ещё — дедушкиным любимым «Тройным» одеколоном, в простом стеклянном флаконе, без пульверизатора, и бабушкиными пионами. Ночь. Сижу на кухне, пью чай с липовым цветом и снова знаю, что они будут жить вечно. Ведь те, кого любишь, никогда не умирают, пока жива память.
(2016 год)
Глава 4. Великие Осенние Горюны-2017
С утра в стекло всё чаще барабанит унылый дождь, серое небо нависает старой мешковиной, а улицы из-за тумана кажутся облитыми молоком. В это время года хочется уйти жить в тёплый уютный свитер, вырыть глубокую нору, залечь в спячку. Вторая половина осени, пожалуй, моя самая нелюбимая пора года. Обычно в это время у меня полный внутренний штиль и флаг приспущен, в память обо всём, что не сбылось. Нет ощущения приближающегося Нового года, связанного с ним непременного чуда, волшебной сказки. Периодически лезет клочьями шерсть, ломит лапы и отваливается хвост, и в эти дни я из последних сил стараюсь не сорваться в уныние, как в бездну. Потому что серо и гадко, солнце выглядывает в лучшем случае, раз в неделю, холодно, а выходить из дома нужно. И как ни обходи подлые лужи, всё равно притащишь на ботинках тонну грязи.
Откровенно говоря, мысленно я писала этот текст полтора месяца, заранее готовясь к Великим Осенним Горюнам, объясняя себе, что это нормально, у меня есть право чувствовать даже вот это — болезненное, некрасивое, несоразмерное, просто для того, чтобы всё лишнее, ненужное, потом отвалилось, как корка с зажившей раны. Главное — не колупать её раньше времени. Я писала этот текст для себя, но он не пригодился. А потом я поняла, что вот таких, тяжело переживающих вхождение в осенне-зимний период, тех, кому точно так же болит и ноет, бесконечно много, и не факт, что у каждого есть тот, кто скажет: «Ты справишься, непременно справишься, а пока что дай, обниму и поглажу по спинке». Почему-то взрослых не принято утешать, хотя им добрые слова нужны не меньше, а то и больше, чем детям…
Вот только иногда в одиночку не справиться, а неуклюжие попытки поддержать, обесценив твою боль циничным «подумаешь, чё такого, вот у меня…» делают только хуже. Мне понадобилось три долгих года, чтобы понять и принять своё право чувствовать то, что чувствуется, и относиться к себе бережно и нежно тогда, когда маленькая и доверчивая девочка внутри меня особенно уязвима. Я научилась задавать неудобные вопросы, просто потому, что проще прояснить сразу, чем потом страдать от несовпадения ожидаемого и реальности. Я предоставила людям возможность самим решать, отношусь я к их «стае» или нет. Не убеждать, не навязываться, не путаться под ногами, не держать.
