— Нет! Вако и Норте ни при чём. Я перелез через забор… — мальчик невольно попятился, прижимая к себе бутыль, словно защищаясь ею от сурового взгляда Ориона, и упёрся спиной в берёзу.
— Перелез через забор высотой в пять акрин?
Тион опустил глаза.
— Так что же ты натворил, Тион?
— Я гулял без спросу по ночам. Простите, я больше не буду!
— Ещё и по ночам?! Будь любезен, объясни, как ты выбирался из замка. Крал ключи?
Тион смотрел в землю. Сказать «да» означало признать себя вором. После этого граф перестанет ему доверять, да ещё презирать начнёт — тогда уж точно останется только утопиться! Но и предать своего друга он не мог, поэтому лишь покачал головой и тихо сказал:
— Я не крал ключи. И ни за что не стал бы их красть. А как наружу выбирался… Я не знал, что это опасно.
— Значит, так. Или ты мне всё рассказываешь, или мы сейчас летим домой, собираем твои вещи, и я отвожу тебя в Химерию, — сухо сказал Орион и, видя, что мальчик упорно молчит, позвал: — Дааро!
— Я здесь, — ответил дракон и вернул своей чешуе прежний зелёный цвет, становясь видимым. Всё это время он был рядом.
— Скажи, дружище, ты действительно не летал с ним тайком?
— Нет.
Тион с обидой глянул на Дааро, но ничего не сказал. Граф подсадил мальчика, забрался на дракона сам, и они полетели обратно. «Допрыгался, — ругал себя Тион. — Теперь всему конец: и фехтованию, и песням, и разговорам на кухне. И книжку так и не дочитал, вот Подземье…»
Этот полёт был самым коротким. Дух привычно захватило, и свежий ветер ударил в лицо, но любоваться окрестностями Тиону в этот раз совсем не хотелось. Он уставился в зелёный загривок дракона и крепко сжал поводья. Знал, что ни Дааро, ни граф, сидящий сзади и придерживающий его рукой, не дадут упасть, но всё равно вцепился в кожаный ремень мёртвой хваткой, как в последнюю связующую нить с уютным замком Ориона. Этот дом стал ему родным, здесь он начал изучать искусство боя, и вот теперь всё рухнуло. Неужели ничего нельзя исправить?
— А я как раз на стол накрыла, — улыбаясь, приветствовала их на крыльце Нара с полотенцем в руках. — Сегодня овощное рагу и пирог с рыбой, а на сладкое — сливовые пряники. Тион, твои любимые!
Мальчик молча посмотрел на неё исподлобья и отвернулся.
— Спасибо, Нара. Собери вещи Тиона, он отправляется к Грахе, — спокойно сказал граф, соскользнул со спины дракона и, ссадив мальчишку, обратился к нему: — Поешь перед дорогой, путь неблизкий.
— Всё-таки решили отправить его? — вздохнула женщина. — А я уж привыкла к малышу. Сейчас соберу. Вещей-то — один узелочек.
— Поторопись, мы должны успеть засветло, — и граф пошёл к замку.
— Дааро, я же просил тебя, — тоскливо прошептал Тион, и граф резко обернулся. Он всё слышал.
— О чём Тион просил тебя, Дааро? — спросил он, вернувшись.
— Ни о чём, — ответил дракон. — Мы вообще не разговаривали.
Мальчик вздрогнул так, словно ему отвесили пощёчину.
— Ну как же, Дааро? Мы же только вчера сидели на верхней площадке, и я тебе рассказывал о…
Дракон с интересом уставился на него обеими головами, и зрячей и слепой. У слепой, разумеется, глаза были закрыты, но Тион не мог отделаться от чувства, что она всё видит сквозь веки.
— Вчера я летал над Финорией, потом спал в своём доме. На верхней площадке меня не было, и мы с тобой ни о чём не говорили.
— Ну ведь врёшь же, Дааро! — Тион с трудом сдерживал слёзы. Ему уже было всё равно, что граф узнает его тайну — раз уж так и так уезжать в Химерию, то терять нечего. А барса придётся позвать с собой, чтобы здесь его не убили.
— Драконы не лгут, — сдержанно изрёк Дааро и распахнул крылья так шумно, что мальчик отшатнулся.
— Значит, по-твоему, вру я? — начал вскипать он. — Ты же надо мной уже неделю подшучиваешь! То в доме сидишь, то на площадке! Помнишь, я просил тебя сказать, будто я улетал на тебе?
Граф удивлённо посмотрел на Дааро, потом положил Тиону руку на плечо и мягко, но строго спросил:
— Можешь спокойно, без вранья рассказать, что происходит?
— А вы меня не отправите в Химерию к этим Грахе?
— Не отправлю.
Мальчик вздохнул с облегчением и немножко расслабился. Лишь бы не выгнали.
— Граф, пообещайте, что не будете убивать моего ручного зверя. Пожалуйста.
— У тебя есть ручной зверь? Час от часу не легче, — граф закатил глаза. — Разумеется, я не буду его убивать, с чего бы? Как тебе такое в голову пришло?
— Если бы во дворце узнали, что у меня есть животное, его бы тут же зарубили, — мрачно сказал Тион и шмыгнул носом.
— Во дворце и человека бы зарубили, недолго бы думали, — проворчал Орион. — Особенно в Хинорском. Но здесь, к счастью, не дворец. Так рассказывай, а то мы с Дааро от любопытства уже с ума сходим.
Тион собрался с духом и выпалил:
— Я сюда попал верхом на земляном барсе. И на нём же улетал по ночам. Он ручной и совсем не опасный. И он мой друг. Как у вас Дааро.
— Улетал? — эхом повторил граф, глядя затуманенными глазами на Тиона.
— Ну да, Барс умеет очень высоко прыгать. Он меня однажды прокатил вокруг всей Финории по горному кольцу. Честное слово, граф, нас никто не видел! И мы больше не будем. Вы только не убивайте его…
— Да что ты заладил: не убивайте, не убивайте, — с досадой бросил Орион. — Как будто я король Хино. Пойдём сядем, — он указал кивком на скамейку, но только они уселись, как из дома вышла Кейна и позвала:
— Граф, Тион! Обед стынет, Нара ругается.
— Начинайте без нас, мы скоро присоединимся, — сказал граф, и Кейна скрылась за дверями. — Кое-что я уловил, но не всё. Если я правильно понял, в ночь побега тебя с того места, где ты жёг костёр, унёс огромный земляной барс, и он же перемахнул изгородь моего замка.
— Да! — обрадовался мальчик. — Он выше лошади. Чтобы я мог на него сесть, он ложится на землю, иначе я не запрыгну. Поэтому я и засмеялся там, возле норы, когда вы сказали, что она барсячья.
— Нора и вправду барсячья, Тион, — сказал граф и погладил его по спине. — А то, на чём ты летаешь по ночам — не барс. Барсы маленькие.
Дааро, лежащий рядом, медленно кивнул обеими головами.
— Как же? Самый настоящий барс, — пролепетал Тион, и глаза его забегали. — Он даже откликается на Барса, я его так подзываю…
— Каждый, презревший запреты и узревший небо в юные годы, наследует силу и знания, — незнакомым голосом произнесла слепая голова Дааро.
— Что? Не понял. Мне запретят кататься на барсе?
— Это не барс, — повторил граф. — Дааро, как всегда, мудрит, а я тебе по-простому скажу. Думаешь, в Иэне просто так запрещено выходить на улицу до двадцати пяти лет? Думаешь, нарушителей этой традиции превращают в изгоев от скуки, а пораньше загнать их под землю стараются ради порядка?
— Честно говоря, никогда об этом не думал, — признался Тион. — Традиция и традиция. Знал, что нельзя нарушать. Я бы и не удрал никогда, если бы не… — он осёкся.
— Если бы не что? — осторожно спросил граф.
Мальчик стиснул зубы и махнул рукой.
— Ладно. Не хочешь говорить, не надо. Так вот, каждый, кто вольно или невольно оказался под открытым небом до совершеннолетия, обретает особые способности, которые при желании может развить. Или утратить, если сам будет круглосуточно корить и пилить себя за нарушение устоев, а его близкие — подливать масла в огонь, изводя упрёками.
— Ух ты! — Тион вскочил. Корить себя он точно не собирался. — Значит, мой барс совсем не барс. Но он же настоящий?
— Настоящий, — подтвердил Дааро. — А вот дракон, с которым ты мило беседовал по вечерам и которого принимал за меня — ложный.
Глава 13. Пламя на камнях
Книжный подвал был на редкость уютным. В отличие от больших книгохранилищ, похожих на дворцы, потолки здесь не превышали полутора акрин, зато сам коридор казался нескончаемым. К стенам крепились деревянные стеллажи, заполненные книгами, а посередине тянулся ряд невысоких узких столов и массивных подставок для больших книг. Для посетителей имелось достаточно мягких лавок, стульев и кресел. Света из узких окошек, расположенных под потолком, не хватало, поэтому над каждым столом висел застеклённый масляный светильник. Хитрая система зеркал наверху увеличивала количество света в несколько раз. Табачно-зелёный пол, серые стены, светло-жёлтое дерево мебели и пёстрые покрывала на сиденьях создавали тёплую и домашнюю обстановку, и лишь коридор длиной в сотню акрин навевал лёгкое беспокойство — конец его терялся в сумрачной дали.
Подвал не был ровным. Он уходил вниз под небольшим углом, и из окон освещалась лишь верхняя его часть, возле входа. Это была не столько библиотека, сколько склад, открытый для всех желающих. Сюда сдавали надоевшие домашние книги, здесь оказывались мемуары почивших дворян и прочие документы, не имеющие ценности и не нашедшие хозяев. Книга или рукопись, попавшая сюда, хранилась вечно, и не было никакой возможности выудить из подвала хоть листок: младшие смотрители в зелёных одеждах строго следили за читающими и обо всём докладывали старшим, носящим серые мантии. В обязанности младших смотрителей входила также уборка и поддержание огня в лампах.
Книжный подвал существовал на попечении графского семейства Ридо. Из поколения в поколение эта зажиточная семья следила, чтобы помещение содержалось в чистоте и порядке, и за три столетия в нём накопилась огромная коллекция. Она была фамильной гордостью Ридо, к которой они великодушно предоставляли доступ всем желающим — за деньги. Впрочем, невеликие — даже у уборщика улиц нашлась бы медная монетка для похода в книжный подвал. Сюда впускали за крошечную плату, но всего на час. Если попадалась интересная книга, за второй и последующие часы приходилось раскошеливаться снова, но разве это могло остановить богатого караванщика?
Из семи вабранов издох только один — к счастью, не тот, который принадлежал Наи — и к двум бочонкам золота, вырученным за зёрнышко, добавилась ещё одна круглая сумма. Караванщик уже начал присматривать для себя подходящий домик в Финории, а в свободное время изучал древние манускрипты.
Он сидел в удобном кресле и сосредоточенно читал ветхую рукописную книгу, лежащую на подставке — не огромную из пергамента, как большинство книг в Иэне, и не крошечную на жёлтой бумаге, как любовное чтиво для кухарок, а среднего размера, примерно двадцати вершков в длину и тридцати в ширину, на плотной бумаге, сохранившей остатки белизны. Листы закруглились по углам от времени, а обложка почернела и потеряла все краски, но имя автора сохранилось на титульном листе. Книгу написал некий Рантоэль Чужеземец в 2896 году Эры Драконов, и она очень заинтересовала Наи своей древностью.
Он откопал её на дальней полке в самой глубине подвала, куда не поленился пройти. Чем дальше вниз уходил Наи, тем старее и обтрёпаннее были книги, свет — тусклее, а посетителей — меньше. В какой-то момент ему стало не по себе. Стоя в полумраке, он посмотрел назад, в сторону подъёма, где царило оживление и сиял яркий свет, и ощутил себя ужасно одиноким, как в детстве, когда случалось отстать от родных в незнакомой деревне.
Здесь не было никого, даже смотрителей. Лампы горели через две на третью, голоса почти не доносились в эту даль. Слабый ветерок тянул со стороны входа. Наи остановился в двух десятках акрин от торца, завешенного чёрным, как ночь, бархатом. Ни одного вентиляционного отверстия он не видел, но занавес плавно колыхался. «Значит, склад ещё длиннее, чем я думал», — отметил он.
Захотелось вернуться. Он не видел причин для беспокойства, но тем не менее его буквально гнала отсюда неясная опасность, сочащаяся изо всех щелей. Старинные фолианты словно наблюдали за ним, как живые. Люди, написавшие их, давно мертвы, а книги жили своей жизнью, следя за теми, кто приходил сюда, и что-то подсчитывали — может, годы, а может, поступки. Смотрели, слушали, запоминали. Переговаривались между собой, шелестя страницами по ночам… Или это не книги сейчас пристально разглядывают его, а кто-то другой? Смотрит, не имея глаз, слушает, не имея ушей, зато руки его цепки и длинны, как древесные корни…
Стало тоскливо. Наи огляделся вокруг: было тихо, но он не мог отделаться от странного чувства, будто сейчас отрежут путь обратно, и он навсегда останется внизу подвала. Так и не решившись дойти до конца и заглянуть за штору, он выбрал книгу, самую старую на вид, и не оглядываясь пошёл по коридору наверх, к свету. Спешил так, словно ему кто-то наступал на пятки, и ничто в мире сейчас не заставило бы его обернуться.
Ближе к середине подвала страх отпустил его, а наверху, при дневном свете, Наи готов был смеяться над самим собой. Хорош караванщик, испугался темноты! Он выбрал свободное кресло, сдул пыль с книги и уселся читать.
С первых же строк он понял, что не ошибся в выборе. Он где-то слышал, что имена с окончанием «эль» в прошлом принадлежали не людям, а легендарному народу — создателям Иэны, и имя автора только подхлестнуло его любопытство. Конечно, никто из его товарищей (так и не добравшихся до Финории) ни в жизнь не поверил бы, что книгу написал один из Эль. Слыханное ли это дело? Эль считались чем-то недосягаемым, далёким, как небесные звёзды, и мысль, что вот эти самые строки вывел своим пером представитель чудесного народа, казалась по меньшей мере дерзкой.
Про Эль знали мало. Некоторые звездочёты утверждали, что такого народа вообще никогда не существовало, а горы прозваны Эльскими, потому что там гулкое эхо. Сказок об Эль почти не сохранилось, а те, что сохранились, противоречили друг другу. В одних говорилось, что Эль построили Иэну для себя, но потом их истребили драконы, а в других — что Эль создали Иэну в подарок людям, а сами ушли. Если бы остались жить вместе с людьми, то смогли бы убить всех драконов. Иногда Эль представали злыми: в одной легенде прямо говорилось, что это они наслали на Иэну драконов, чтобы те освободили земли от людей. Когда не останется ни одного человека, Эль снова придут в Иэну и будут тут хозяйничать. Общим в этих байках было одно: то, что Эль живут вечно и умеют летать, как птицы. И как раз в это труднее всего верилось…
Однако то, что Наи прочёл в книге Рантоэля, не имело с иэнскими легендами ничего общего. Смотритель, собирающий плату, подошёл к нему уже в четвёртый раз, и Наи не глядя сунул монету, перепутав и вместо меди отдав серебро. Как и в любой рукописной книге, буквы были крупными, и чтение не утомляло. Утомляло другое — новые знания, переворачивающие с ног на голову всё, что Наи слышал об устройстве Иэны. После каждого отрывка хотелось поразмышлять, дать уложиться новым сведениям, но день клонился к вечеру. Скоро подвал закроется. Найдёт ли Наи завтра эту книгу на том же месте? Почему-то он очень боялся, что единожды выпустив из рук, он её больше не увидит.
«Почитать бы в своей комнате, не спеша. Да разве её унесёшь незаметно? — с досадой думал Наи, поглядывая на зорких смотрителей. — Одна надежда на золото». Он закрыл книгу и, держа её под мышкой, приблизился к одному из них — тощему безусому юнцу в зелёной форме.
— Скажите, уважаемый, не позволите ли вы мне взять книгу на несколько дней? Я хорошо заплачу.
— Мы не даём книги на дом, — бесцветным голосом промямлил тот и отвернулся.
